К третьему сроку с чистой совестью
«Что касается сохранения исторического центра, у меня четкая определенная позиция, я этим занимаюсь много лет, у меня совесть чиста, я столько сделала, и правительство, для сохранения культурного наследия».
Валентина Матвиенко:
«Эхо Москвы», 7 июля 2008 г.
Тезис В. И. Матвиенко: «За период моей работы никаких решений, которые бы привели город в состояние протеста, мы не принимали по строительству».
Антитезис: «Революция в Петербурге. Массовые протесты против губернатора города и небоскреба «Газпром-Сити».
Тысячи людей промаршировали по Невскому проспекту в Санкт-Петербурге 3 марта 2007 года, протестуя против политики губернатора Валентины Матвиенко и призывая остановить предложенный проект «Газпром-Сити…» (INTBAU. Традиционная архитектура и градостроительство: международная сеть под патронатом принца Чарльза, март 2007 г.)
Член Градостроительного совета Станислав Гайкович:
«В случае строительства башни «Охта-центра» в Петербурге возможна социальная революция» (Горзаказ.орг, 27 июня 2008 г.).
Тезис В. И. Матвиенко: «Ведь не губернатор, не правительство утверждают проект. Проекты утверждает Градостроительный совет. В состав Градостроительного совета входят ведущие архитекторы города. И за последние годы допущено несколько градостроительных ошибок. Мы их признали. К счастью, их не так много. Мы их признали публично. Это на совести тех архитекторов, которые спроектировали эти дома и на совести тех, кто принимал эти решения».
Антитезис: Дмитрий Бутырин, председатель Совета по архитектурному наследию Петербургского союза архитекторов:
«Градостроительный совет лишь согласовывает проекты. Большая часть решений, даже если они сдерживающие и отрицательные по отношению к объектам, как правило, игнорируется. Тот же «Монблан» — мы несколько раз выступали против. Мы говорили о том, что надо остановиться» («Эхо Петербурга», 7 июля 2008 г.).
Из «Положения о Градостроительном совете Санкт-Петербурга»:
«1.4. Совет является консультативно-совещательным органом при председателе Комитета по градостроительству и архитектуре [...]
2.3. Совет рассматривает подлежащую утверждению органами государственной власти Санкт-Петербурга предпроектную и проектно-планировочную документацию [...]
3.1. Решения Совета, зафиксированные в протоколах заседаний и утвержденные председателем Совета, носят рекомендательный характер».
Тезис В. И. Матвиенко: «Я хочу привести слова Франческо Бандарина, это руководитель ЮНЕСКО, который сказал, что мы хорошо научились сохранять наследие мертвых, необитаемых городов, но к населенным историческим городам название «город-музей, город-памятник» неприменимо, там живут люди».
Антитезис: Слова Франческо Бандарина вырваны из контекста, а высказанная им мысль искажена. Выступая в Петербурге (г-н Бандарин, заметим, является не «руководителем ЮНЕСКО», а директором Центра Всемирного наследия), он говорил о необходимости выйти из узких границ понимания памятника, обеспечив надлежащую охрану всему историческому городскому ландшафту. Реплика о том, что город-памятник «к сожалению, населен», носила ироничный характер и сопровождалась улыбкой докладчика (чему живой свидетель автор этой статьи).
Тезис В. И. Матвиенко: «Планируемый проект «Охта-центр» вне границ охранной зоны, и поэтому с точки зрения законодательства там нет никаких нарушений, с точки зрения нового строительства».
Антитезис: С точки зрения законодательства нарушения есть: заявленный 400-метровый небоскреб предполагают построить в зоне регулируемой застройки. К моменту подведения итогов конкурса архитектурных идей и к принятию целевой программы по «Охта-центру» в этой зоне не разрешалось строительство выше 42 метров.
Тезис В. И. Матвиенко: «Проект биржи — это проект 1993 года. Представляете, строилось здание 15 лет. Естественно, в течение 15 лет менялись люди, наслоения, пересогласования, уточнения. Такие проекты долгостроя имеют всегда проблемный характер. Тем не менее даже против согласованного в архитектурной мастерской Славиной — это известный наш академик архитектуры, очень уважаемый в городе человек, ученый в этой сфере — они превысили высоту здания почти на четыре метра».
Антитезис: Строительство биржи осуществлено согласно проекту, утвержденному главным архитектором Петербурга 22 ноября 2002 года.
Могло бы, конечно, не осуществиться вовсе — инвестор трижды срывал установленные сроки, но трижды ему их продлевали — в том числе и постановлением правительства Санкт-Петербурга за подписью губернатора В. И. Матвиенко в 2004 и 2007 годах.
Мастерская Славиной не имеет полномочий согласовывать проекты. Ей заказывают историко-культурную (градостроительную) экспертизу, выводы которой может либо согласовать, либо не согласовать КГИОП.
И, строго говоря, суть проблемы не в том, что застройщик превысил на четыре метра высоту, обозначенную в проекте. А в том, что проект с такими высотными параметрами согласовали незаконно.
Тезис В. И. Матвиенко: «У нас есть еще одна история — «Монблан», когда то же решение принимались длительно, старая история. Мы судились с этой компанией-застройщиком. К сожалению, мы суд тогда проиграли. Сегодня я надеюсь, что мы сумеем выиграть суд, если застройщик добровольно не поймет свою ошибку и не выполнит требования города, мы будем судиться до не знаю чего, но мы все-таки обяжем этого недобросовестного застройщика снять два этажа, которые он построил, без согласования, в нарушение согласованного проекта».
Антитезис: Сооружение «Монблана» было и остается незаконным — оно велось в границах объединенной охранной зоны, где запрещено любое новое строительство, вне зависимости от высоты. КГИОП проект «Монблана» не согласовывал. Так что «в нарушение» построено не два этажа, а все здание целиком.
А суд «вы» проиграли потому, что иск был составлен юридически безграмотно: вместо того, чтобы указывать на нарушение режима охранной зоны, сослались на высотный регламент — в ту пору только разрабатываемый, но не действующий. Столь беспомощная формулировка искового заявления сделала тот судебный процесс больше похожим на игру в поддавки, по заранее достигнутой договоренности.
Тезис В. И. Матвиенко: «Другое дело — это так называемая фоновая застройка. Это здания в историческом центре, которые не являются под охраной государства, поскольку они не представляют архитектурно-историческую ценность. Но в целом, конечно, они все равно входят в этот исторический ансамбль».
Антитезис: Фоновая застройка, находящаяся в границах охранной зоны исторического центра, охраняется государством.
Согласно федеральному и региональному законодательству сносы любых зданий (вне зависимости от того, являются они памятниками или нет), а также новое строительство в границах объединенной охранной зоны запрещены.
Тезис В. И. Матвиенко: «Поймите, что невозможно все законсервировать в том виде, в котором есть. Ведь и в историческом центре в то время строились разные здания. Строились здания для рабочих, так называемые доходные дома, они тоже строились наспех, они строились подешевле, побыстрее. И пришло время, когда эти здания — а если учитывать, что они с дореволюционных времен не ремонтировались — они либо аварийные, либо ветхие».
Антитезис: Доходные дома строились вовсе не только для рабочих, и совсем не наспех. Доходными были и Дом Розенштейна (арх. Л. Е. Белогруд) на Большом проспекте П. С., 77 — облицованный гранитом, с колоннами коринфского ордера, скульптурными барельефами и статуями на крыше. И стилизованный Леонтием Бенуа а-ля французский ренессанс доходный дом на Моховой, 27. И знаменитый Дом с башней на углу Таврической и Тверской — построенный, заметим, вовсе не для рабочих. Тут жили или бывали Дмитрий Мережковский и Зинаида Гиппиус, Николай Бердяев и Вячеслав Иванов, Николай Рерих и Марк Шагал, Николай Гумилев и Максимилиан Волошин, Всеволод Мейерхольд и Александр Блок… Вообще же доходными домами называются здания, построенные для сдачи квартир внаем на длительный срок. В Петербурге первый доходным дом построен был архитектором А. И. Дитрихом для врача С. С. Боткина. А наиболее ярким образцом доходного дома в необарочном стиле признают здание, возведенное архитектором Г. А. Боссе для статс-дамы Е. М. Бутурлиной и богато украшенное колоннами, пилястрами и скульптурами.
Специалисты называют начало ХХ столетия периодом расцвета отечественного строительного искусства, и построенные в это время доходные дома чрезвычайно добротны.
«Исторический облик города определяется не только всемирно известными памятниками архитектуры, но в не меньшей степени так называемой петербургской рядовой застройкой, подавляющая часть которой, включая здания начала ХХ века, относится к подлинным образцам высокой строительной культуры. Совершенство конструкций, долговечность материалов, в том числе дерева, художественное убранство интерьеров и фасадов — все это должно быть нами сохранено», — писал еще 20 лет назад Г. М. Арский, глава созданного в 1976 году при Президиуме Ленсовета Комитета инженерной реставрации.
Тезис В. И. Матвиенко: «Возможно несколько путей. Конечно, можно пытаться все здания восстанавливать, хотя и в мире нет таких технологий, если здание абсолютно аварийное, там кулак входит в стену, такие трещины, то технологий таких не существует.
Антитезис: Комитетом инженерной реставрации на протяжении ряда лет проводились исследования состояния зданий, в том числе и доходных домов. Г. М. Арский писал (в том числе и в докладных записках, передаваемых тогдашнему заместителю председателя Ленгорисполкома В. И. Матвиенко):
«В зданиях исторического центра Ленинграда, созданных сто, двести, а то и больше лет назад, междуэтажные перекрытия, как правило, устраивались по деревянным балкам. Организации, проектирующие капитальный ремонт таких строений, всегда исходят из того, что независимо от состояния древесины, все подобные балки должны быть демонтированы и заменены железобетонными настилами. Мотивируется это так: дерево гниет, горит, его едят жуки. Но недоверие к долговечности деревянных конструкций опровергается тем, что они, даже не будучи антисептированными при укладке, служили людям веками и в подавляющем большинстве случаев сохранили до наших дней вполне здоровую древесину. А ведь современная строительная техника располагает вполне надежными и доступными средствами сохранения дерева от биологического разрушения и возгорания!» В подкрепление своих слов Арский приводил результаты проведенных его комитетом исследований образцов, вырезанных из обычных сосновых балок стандартных образцов. Показатели вышли удивительные: например, образцы из Дома Трезини (на тот момент — 120-летнего возраста) оказались соответствующими (а по некоторым позициям даже чуть превышающими) современным нормативным требованиям прочности деревянных конструкций по расчетным сопротивлениям как при сжатии, так и при растяжении и нагибе.
Например, построенный в 1777 году Дом Шиля (23/8 по Малой Морской) еще в 1978 году признали аварийным и постановили снести. Мотивация установившего аварийность института «Ленжилпроект»: дом эксплуатируется 200 лет, а по нормам Госстроя срок его службы — 125 лет, здание достигло полного износа. Но комитет Арского провел независимое исследование, не выявил никаких опасных деформаций и опротестовал решение о сносе. Как можно видеть, Дом Шиля благополучно стоит на своем месте по сию пору.
Тезис В. И. Матвиенко: «…А кто будет восстанавливать эти здания, которые не представляют исторической ценности, и реконструкция таких — там даже не капитальный ремонт нужен, а реконструкция, с заменой всех перекрытий деревянных, с заменой внутридомовых коммуникаций, — цена реконструкции таких домов доходит минимально от 800 евро одного квадратного метра до 10 тысяч, в зависимости от того, где они находятся. Естественно, ни у городского, ни у федерального бюджета таких средств нет.
…Частные инвесторы — это не благотворительные организации. Они пойдут тогда на реконструкцию и расселение, скажем, аварийных домов, когда в этом есть хоть какой-то экономический смысл. В убыток себе никто работать не будет».
Антитезис: Сравнивая, что дороже — реконструкция или снос и новое строительство, следует учитывать не только стоимость затрат на ремонт и замену коммуникаций, но и бюджетные суммы, требуемые на покупку жилья для людей, выселяемых из ветхих зданий. Депутат Законодательного собрания Алексей Ковалев, например, заявляет — по оценкам специалистов, с которыми консультировался парламентарий, расселение обойдется бюджету гораздо дороже (особенно если учесть, что семью, занимающую комнату в коммуналке, необходимо обеспечить отдельным жильем по социальным нормам).
Радение о выгодах инвесторов по меньшей мере некорректно: на деле они не только никогда и не работают себе в убыток, но и не удовлетворяются разумной прибылью, обеспечение же сверхприбылей частных инвесторов едва ли является государственным делом.
Во всех цивилизованных странах норма прибыли в строительстве жилья составляет от 5 до 25% от себестоимости строительства. Однако наши застройщики ориентируются на 100–200%, а то и выше.
По сообщению пресс-службы ЛСР (лидирующей по числу объектов нового строительства в историческом центре), выручка входящих в эту группу компаний по итогам 2007 года увеличилась на 81%, а чистая прибыль выросла на 787%.
Тезис В. И. Матвиенко: «Не строят в центре таких зданий из бетона и стекла, не вписывающихся в облик города».
Антитезис: А Валентина Ивановна ведь не пообещала, что «не будут строить»…
Правительством В. И. Матвиенко санкционировано строительство таких диссонирующих с исторической застройкой зданий из стекла и бетона, как:
— небоскреб «Охта-центра»;
— офисно-деловой комплекс на месте снесенного Пехотного юнкерского училища (Пионерская ул., 16);
— бизнес-центр на участке Пушкарских бань (Б. Пушкарская ул., 22);
— бизнес-центр из стекла и бетона, высотой до 9 этажей на ул. Проф. Попова, 37;
— бизнес-квартал на 18-й линии, 31;
— Элитный жилой дом Van Vitelli в стиле high technology (10-я линия, дом 17 — на месте снесенного двухэтажного дома XIX века, арх. Фонтана);
— отель высотой до 7 этажей на наб. Фонтанки, 23;
— многофункциональный комплекс с гостиницей до 20 этажей на месте снесенного памятника конструктивизма, ДК им. Капранова (Московский пр., 97);
— комплекс жилых зданий «Каменноостровская коллекция» корпорации «Возрождение Санкт-Петербурга»;
— комплекс жилых зданий «Премьер палас» (Леонтьевский мыс, с видом на Крестовский остров) высотой до 22 этажей;
— 10-этажный жилой дом «Белые ночи» (Каменноостровский пр., 40);
— жилой комплекс высотой до 13 этажей на пересечении Левашовского пр. и Барочной ул. (ЛенСпецСМУ);
— «Парадный квартал», чьи высотки уже обезобразили исторический вид с Потемкинской улицы;
— 12-этажный жилой комплекс «Резиденция на Суворовском», вблизи Смольного собора («Возрождение Санкт-Петербурга»);
— комплекс из девяти жилых и офисных зданий высотой до 8 этажей на ул. Смольного («Возрождение Санкт-Петербурга»);
— жилой комплекс на Среднем пр., 85 — шесть зданий высотой до 16 этажей;
— жилой комплекс «Дом у моря» (Крестовский остров, наб.Мартынова, 74) корпорации «Возрождение Санкт-Петербурга»;
— жилой комплекс «Статский советникЪ» на углу Загородного пр. и Гороховой ул.;
— жилой комплекс «Финансист» (27-я линия, 16А);
— восемь 17-этажных башен жилого комплекса «Империал» вблизи Новодевичьего монастыря и Московских триумфальных ворот (строительная компания ЛЭК)...
Извините, все перечислять — газеты не хватит. Пока остановимся на этих примерах.
Тезис В. И. Матвиенко: «Если говорить о станции метро Восстания, угол Невского, то это проект 90-х годов. Там этот проект, как переходящий вымпел, переходил от одной компании к другой. В те времена его приобрели, этот квартал стоял расселенный более 10–15 лет /…/
Другого выхода, кроме как снести, иначе они упали бы на Невский, другого выхода не было. Но при этом обязали восстановить исторические фасады.
Исторический фасад, так же как в «Невском Паласе», — это тоже проект 90-х годов, и столь длительные проекты, конечно, имеют свои наслоения, свою предысторию, так же как «Невский Палас», это два проекта только на Невском проспекте, тоже будут восстановленными историческими фасадами. Остальные леса — это идет реставрация фасадов, без изменения облика зданий».
Антитезис: Не все, что на Невском в лесах, — реставрация. Например, Дом Чичерина (Невский, 15) — вопреки закону, на памятнике ведется реконструкция. На деле же она обернулась полным сносом Овального флигеля XVIII века, обрушением существенной части исторического объема основного здания, уничтожением подлинных интерьеров и новым строительством (два дополнительных этажа плюс бассейн на крыше).
Согласование проектов имеет срок годности — а он гораздо меньше, чем 15 или даже 10 лет. Требуется пролонгация выданных ранее разрешений — что и было сделано уже правительством В. Матвиенко.
Первоначальное распоряжение (1994 года) мэра Санкт-Петербурга разрешало осуществить не снос, а «проектирование, капитальный ремонт и реконструкцию домов № 114 и 116 (2 по ул. Восстания) под жилые и нежилые цели».
Снос домов на углу Невского и Восстания оказался возможен после их исключения из Cписка вновь выявленных объектов культурного наследия в 2004 году. По мнению специалистов института «Спецпроектреставрация», возможности их сохранения были.
Дом 114 снесен самовольно, инвестора «наказали» символическим штрафом в 30 тысяч рублей.
По мнению специалистов, были возможности сохранить и дома у «Невского Паласа» (Невский пр., 55 и 59).
Борис Николащенко, руководитель мастерской № 1 Бюро генплана Петербурга:
«Я вообще не понимаю, почему эти дома разрешили сносить. Внутри были ценные интерьеры, печи, камины. Все это растащили! Можно же было усилить здания металлическими конструкциями, но фасады сохранить. Это беспрецедентный случай, когда на Невском сносят дома! Даже после Великой Отечественной войны разрушенные на Невском здания реставрировали и старались сохранить. Очень печально, что рука бизнесменов поднялась на самый известный в России проспект. Ведь каждый дом здесь — памятник, в каждом доме жили не менее десяти знаменитостей! Техническая возможность сохранить эти дома была. Принятое решение надо рассматривать не как техническое, а как политическое — нам хотят показать, что все дозволено, даже на Невском проспекте».
Владимир Улицкий, профессор, доктор технических наук, председатель городской экспертно-консультативной комиссии по основаниям, фундаментам и подземным сооружениям при правительстве Петербурга:
«Эти дома были построены в конце XIX века и еще бы долго простояли. Во дворе находились плохие флигеля, а сами дома были здоровые. Оснований волноваться по их поводу не было. А если мы и дальше будем действовать таким методом, то сокрушим весь Невский».
Печальный прогноз оправдывается: сегодня уже говорят об аварийности домов 53 и 112 на Невском.
Тезис В. И. Матвиенко: «Есть люди, искренне болеющие за сохранение исторического центра, и таких людей достаточно много. А есть люди, которые политизируют эту тему, и там другая мотивация, там нет предложений, там нет конструктивного диалога. Там просто как геббельсовская пропаганда — город гибнет, город надо спасать. За такими заклинаниями ничего нет».
Антитезис: Практически все обнародованные обращения представителей общественности к губернатору, вызванные обеспокоенностью за исторический Петербург, содержат не только перечень «адресов тревоги», но и конкретные предложения по сохранению наследия. Из последних примеров — развернутое письмо Президиума Петербургского отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, содержащее не только корректный анализ современной ситуации с охраной наследия, но и четкие рецепты выправления градостроительной политики. Можно вспомнить и столь возмутившее Смольный письмо А. Макарова — к которому присоединились было и почетные граждане, да после беседы с вице-губернатором В. Лобко подписи свои отозвали и поспешили публично покаяться.
То, что Валентина Ивановна, очевидно, и относит к «геббельсовской пропаганде» по прошествии каких-то двух месяцев оказались востребованы ею самой: во всяком случае апрельские тезисы Макарова и июньско-июльские тезисы Матвиенко (см. тексты выступлений губернатора на Совете по сохранению наследия и в эфире «Эха Москвы») во многом совпадают по сути.
Макаров, напомним, предлагал убрать из исторического центра рекламные щиты и растяжки, обеспечить единообразие оконных рам в домах старого Петербурга, ревизовать высотные объекты, вторгшиеся в классические панорамы, и даже «рассмотреть вопрос о понижении этажности и перестройке» ряда таких новостроек. И — вернуться к высотному регламенту 2004 года, который г-жа Матвиенко теперь объявила действующим.
Тезис В. И. Матвиенко: «Сегодня у меня нет проблем текущих кровель. Только текущий ремонт».
Антитезис: «Рады лично за вас, Валентина Ивановна!» — жильцы порядка 500 зданий в историческом центре, которые вы объявили ветхими или аварийными.
Тезис В. И. Матвиенко: «Я горжусь тем, что Петербург стал другим».
Антитезис: «Мы намерены сохранить город таким, каким он нам достался», — В. И. Матвиенко, ноябрь 2005 года.
«Эхо Москвы», 7 июля 2008 г.
Главный редактор радиостанции "Эхо Москвы" не упомнит, чтобы интервьюируемый получал столько вопросов, сколько прислали губернатору Петербурга. Этот рекорд горячо обсуждали и на форуме в интернете. Здесь, правда, особо удивлялись тому, как это при таком массовом возмущении (львиная доля присланных сообщений содержала жесткую критику самых разных аспектов деятельности Смольного) Валентина Ивановна еще не подает в отставку...
Не утратившие способность самостоятельно мыслить и особо въедливые принялись за скрупулезный анализ губернаторских утверждений. И обнаружили в них множество, мягко говоря, не соответствующего действительности.
Анализ, проведенный "Новой", тоже не позволяет поставить губернатору удовлетворительную оценку за выступление.
Тезис В. И. Матвиенко: «За период моей работы никаких решений, которые бы привели город в состояние протеста, мы не принимали по строительству».
Антитезис: «Революция в Петербурге. Массовые протесты против губернатора города и небоскреба «Газпром-Сити».
Тысячи людей промаршировали по Невскому проспекту в Санкт-Петербурге 3 марта 2007 года, протестуя против политики губернатора Валентины Матвиенко и призывая остановить предложенный проект «Газпром-Сити…» (INTBAU. Традиционная архитектура и градостроительство: международная сеть под патронатом принца Чарльза, март 2007 г.)
Член Градостроительного совета Станислав Гайкович:
«В случае строительства башни «Охта-центра» в Петербурге возможна социальная революция» (Горзаказ.орг, 27 июня 2008 г.).
Тезис В. И. Матвиенко: «Ведь не губернатор, не правительство утверждают проект. Проекты утверждает Градостроительный совет. В состав Градостроительного совета входят ведущие архитекторы города. И за последние годы допущено несколько градостроительных ошибок. Мы их признали. К счастью, их не так много. Мы их признали публично. Это на совести тех архитекторов, которые спроектировали эти дома и на совести тех, кто принимал эти решения».
Антитезис: Дмитрий Бутырин, председатель Совета по архитектурному наследию Петербургского союза архитекторов:
«Градостроительный совет лишь согласовывает проекты. Большая часть решений, даже если они сдерживающие и отрицательные по отношению к объектам, как правило, игнорируется. Тот же «Монблан» — мы несколько раз выступали против. Мы говорили о том, что надо остановиться» («Эхо Петербурга», 7 июля 2008 г.).
Из «Положения о Градостроительном совете Санкт-Петербурга»:
«1.4. Совет является консультативно-совещательным органом при председателе Комитета по градостроительству и архитектуре [...]
2.3. Совет рассматривает подлежащую утверждению органами государственной власти Санкт-Петербурга предпроектную и проектно-планировочную документацию [...]
3.1. Решения Совета, зафиксированные в протоколах заседаний и утвержденные председателем Совета, носят рекомендательный характер».
Тезис В. И. Матвиенко: «Я хочу привести слова Франческо Бандарина, это руководитель ЮНЕСКО, который сказал, что мы хорошо научились сохранять наследие мертвых, необитаемых городов, но к населенным историческим городам название «город-музей, город-памятник» неприменимо, там живут люди».
Антитезис: Слова Франческо Бандарина вырваны из контекста, а высказанная им мысль искажена. Выступая в Петербурге (г-н Бандарин, заметим, является не «руководителем ЮНЕСКО», а директором Центра Всемирного наследия), он говорил о необходимости выйти из узких границ понимания памятника, обеспечив надлежащую охрану всему историческому городскому ландшафту. Реплика о том, что город-памятник «к сожалению, населен», носила ироничный характер и сопровождалась улыбкой докладчика (чему живой свидетель автор этой статьи).
Тезис В. И. Матвиенко: «Планируемый проект «Охта-центр» вне границ охранной зоны, и поэтому с точки зрения законодательства там нет никаких нарушений, с точки зрения нового строительства».
Антитезис: С точки зрения законодательства нарушения есть: заявленный 400-метровый небоскреб предполагают построить в зоне регулируемой застройки. К моменту подведения итогов конкурса архитектурных идей и к принятию целевой программы по «Охта-центру» в этой зоне не разрешалось строительство выше 42 метров.
Тезис В. И. Матвиенко: «Проект биржи — это проект 1993 года. Представляете, строилось здание 15 лет. Естественно, в течение 15 лет менялись люди, наслоения, пересогласования, уточнения. Такие проекты долгостроя имеют всегда проблемный характер. Тем не менее даже против согласованного в архитектурной мастерской Славиной — это известный наш академик архитектуры, очень уважаемый в городе человек, ученый в этой сфере — они превысили высоту здания почти на четыре метра».
Антитезис: Строительство биржи осуществлено согласно проекту, утвержденному главным архитектором Петербурга 22 ноября 2002 года.
Могло бы, конечно, не осуществиться вовсе — инвестор трижды срывал установленные сроки, но трижды ему их продлевали — в том числе и постановлением правительства Санкт-Петербурга за подписью губернатора В. И. Матвиенко в 2004 и 2007 годах.
Мастерская Славиной не имеет полномочий согласовывать проекты. Ей заказывают историко-культурную (градостроительную) экспертизу, выводы которой может либо согласовать, либо не согласовать КГИОП.
И, строго говоря, суть проблемы не в том, что застройщик превысил на четыре метра высоту, обозначенную в проекте. А в том, что проект с такими высотными параметрами согласовали незаконно.
Тезис В. И. Матвиенко: «У нас есть еще одна история — «Монблан», когда то же решение принимались длительно, старая история. Мы судились с этой компанией-застройщиком. К сожалению, мы суд тогда проиграли. Сегодня я надеюсь, что мы сумеем выиграть суд, если застройщик добровольно не поймет свою ошибку и не выполнит требования города, мы будем судиться до не знаю чего, но мы все-таки обяжем этого недобросовестного застройщика снять два этажа, которые он построил, без согласования, в нарушение согласованного проекта».
Антитезис: Сооружение «Монблана» было и остается незаконным — оно велось в границах объединенной охранной зоны, где запрещено любое новое строительство, вне зависимости от высоты. КГИОП проект «Монблана» не согласовывал. Так что «в нарушение» построено не два этажа, а все здание целиком.
А суд «вы» проиграли потому, что иск был составлен юридически безграмотно: вместо того, чтобы указывать на нарушение режима охранной зоны, сослались на высотный регламент — в ту пору только разрабатываемый, но не действующий. Столь беспомощная формулировка искового заявления сделала тот судебный процесс больше похожим на игру в поддавки, по заранее достигнутой договоренности.
Тезис В. И. Матвиенко: «Другое дело — это так называемая фоновая застройка. Это здания в историческом центре, которые не являются под охраной государства, поскольку они не представляют архитектурно-историческую ценность. Но в целом, конечно, они все равно входят в этот исторический ансамбль».
Антитезис: Фоновая застройка, находящаяся в границах охранной зоны исторического центра, охраняется государством.
Согласно федеральному и региональному законодательству сносы любых зданий (вне зависимости от того, являются они памятниками или нет), а также новое строительство в границах объединенной охранной зоны запрещены.
Тезис В. И. Матвиенко: «Поймите, что невозможно все законсервировать в том виде, в котором есть. Ведь и в историческом центре в то время строились разные здания. Строились здания для рабочих, так называемые доходные дома, они тоже строились наспех, они строились подешевле, побыстрее. И пришло время, когда эти здания — а если учитывать, что они с дореволюционных времен не ремонтировались — они либо аварийные, либо ветхие».
Антитезис: Доходные дома строились вовсе не только для рабочих, и совсем не наспех. Доходными были и Дом Розенштейна (арх. Л. Е. Белогруд) на Большом проспекте П. С., 77 — облицованный гранитом, с колоннами коринфского ордера, скульптурными барельефами и статуями на крыше. И стилизованный Леонтием Бенуа а-ля французский ренессанс доходный дом на Моховой, 27. И знаменитый Дом с башней на углу Таврической и Тверской — построенный, заметим, вовсе не для рабочих. Тут жили или бывали Дмитрий Мережковский и Зинаида Гиппиус, Николай Бердяев и Вячеслав Иванов, Николай Рерих и Марк Шагал, Николай Гумилев и Максимилиан Волошин, Всеволод Мейерхольд и Александр Блок… Вообще же доходными домами называются здания, построенные для сдачи квартир внаем на длительный срок. В Петербурге первый доходным дом построен был архитектором А. И. Дитрихом для врача С. С. Боткина. А наиболее ярким образцом доходного дома в необарочном стиле признают здание, возведенное архитектором Г. А. Боссе для статс-дамы Е. М. Бутурлиной и богато украшенное колоннами, пилястрами и скульптурами.
Специалисты называют начало ХХ столетия периодом расцвета отечественного строительного искусства, и построенные в это время доходные дома чрезвычайно добротны.
«Исторический облик города определяется не только всемирно известными памятниками архитектуры, но в не меньшей степени так называемой петербургской рядовой застройкой, подавляющая часть которой, включая здания начала ХХ века, относится к подлинным образцам высокой строительной культуры. Совершенство конструкций, долговечность материалов, в том числе дерева, художественное убранство интерьеров и фасадов — все это должно быть нами сохранено», — писал еще 20 лет назад Г. М. Арский, глава созданного в 1976 году при Президиуме Ленсовета Комитета инженерной реставрации.
Тезис В. И. Матвиенко: «Возможно несколько путей. Конечно, можно пытаться все здания восстанавливать, хотя и в мире нет таких технологий, если здание абсолютно аварийное, там кулак входит в стену, такие трещины, то технологий таких не существует.
Антитезис: Комитетом инженерной реставрации на протяжении ряда лет проводились исследования состояния зданий, в том числе и доходных домов. Г. М. Арский писал (в том числе и в докладных записках, передаваемых тогдашнему заместителю председателя Ленгорисполкома В. И. Матвиенко):
«В зданиях исторического центра Ленинграда, созданных сто, двести, а то и больше лет назад, междуэтажные перекрытия, как правило, устраивались по деревянным балкам. Организации, проектирующие капитальный ремонт таких строений, всегда исходят из того, что независимо от состояния древесины, все подобные балки должны быть демонтированы и заменены железобетонными настилами. Мотивируется это так: дерево гниет, горит, его едят жуки. Но недоверие к долговечности деревянных конструкций опровергается тем, что они, даже не будучи антисептированными при укладке, служили людям веками и в подавляющем большинстве случаев сохранили до наших дней вполне здоровую древесину. А ведь современная строительная техника располагает вполне надежными и доступными средствами сохранения дерева от биологического разрушения и возгорания!» В подкрепление своих слов Арский приводил результаты проведенных его комитетом исследований образцов, вырезанных из обычных сосновых балок стандартных образцов. Показатели вышли удивительные: например, образцы из Дома Трезини (на тот момент — 120-летнего возраста) оказались соответствующими (а по некоторым позициям даже чуть превышающими) современным нормативным требованиям прочности деревянных конструкций по расчетным сопротивлениям как при сжатии, так и при растяжении и нагибе.
Например, построенный в 1777 году Дом Шиля (23/8 по Малой Морской) еще в 1978 году признали аварийным и постановили снести. Мотивация установившего аварийность института «Ленжилпроект»: дом эксплуатируется 200 лет, а по нормам Госстроя срок его службы — 125 лет, здание достигло полного износа. Но комитет Арского провел независимое исследование, не выявил никаких опасных деформаций и опротестовал решение о сносе. Как можно видеть, Дом Шиля благополучно стоит на своем месте по сию пору.
Тезис В. И. Матвиенко: «…А кто будет восстанавливать эти здания, которые не представляют исторической ценности, и реконструкция таких — там даже не капитальный ремонт нужен, а реконструкция, с заменой всех перекрытий деревянных, с заменой внутридомовых коммуникаций, — цена реконструкции таких домов доходит минимально от 800 евро одного квадратного метра до 10 тысяч, в зависимости от того, где они находятся. Естественно, ни у городского, ни у федерального бюджета таких средств нет.
…Частные инвесторы — это не благотворительные организации. Они пойдут тогда на реконструкцию и расселение, скажем, аварийных домов, когда в этом есть хоть какой-то экономический смысл. В убыток себе никто работать не будет».
Антитезис: Сравнивая, что дороже — реконструкция или снос и новое строительство, следует учитывать не только стоимость затрат на ремонт и замену коммуникаций, но и бюджетные суммы, требуемые на покупку жилья для людей, выселяемых из ветхих зданий. Депутат Законодательного собрания Алексей Ковалев, например, заявляет — по оценкам специалистов, с которыми консультировался парламентарий, расселение обойдется бюджету гораздо дороже (особенно если учесть, что семью, занимающую комнату в коммуналке, необходимо обеспечить отдельным жильем по социальным нормам).
Радение о выгодах инвесторов по меньшей мере некорректно: на деле они не только никогда и не работают себе в убыток, но и не удовлетворяются разумной прибылью, обеспечение же сверхприбылей частных инвесторов едва ли является государственным делом.
Во всех цивилизованных странах норма прибыли в строительстве жилья составляет от 5 до 25% от себестоимости строительства. Однако наши застройщики ориентируются на 100–200%, а то и выше.
По сообщению пресс-службы ЛСР (лидирующей по числу объектов нового строительства в историческом центре), выручка входящих в эту группу компаний по итогам 2007 года увеличилась на 81%, а чистая прибыль выросла на 787%.
Тезис В. И. Матвиенко: «Не строят в центре таких зданий из бетона и стекла, не вписывающихся в облик города».
Антитезис: А Валентина Ивановна ведь не пообещала, что «не будут строить»…
Правительством В. И. Матвиенко санкционировано строительство таких диссонирующих с исторической застройкой зданий из стекла и бетона, как:
— небоскреб «Охта-центра»;
— офисно-деловой комплекс на месте снесенного Пехотного юнкерского училища (Пионерская ул., 16);
— бизнес-центр на участке Пушкарских бань (Б. Пушкарская ул., 22);
— бизнес-центр из стекла и бетона, высотой до 9 этажей на ул. Проф. Попова, 37;
— бизнес-квартал на 18-й линии, 31;
— Элитный жилой дом Van Vitelli в стиле high technology (10-я линия, дом 17 — на месте снесенного двухэтажного дома XIX века, арх. Фонтана);
— отель высотой до 7 этажей на наб. Фонтанки, 23;
— многофункциональный комплекс с гостиницей до 20 этажей на месте снесенного памятника конструктивизма, ДК им. Капранова (Московский пр., 97);
— комплекс жилых зданий «Каменноостровская коллекция» корпорации «Возрождение Санкт-Петербурга»;
— комплекс жилых зданий «Премьер палас» (Леонтьевский мыс, с видом на Крестовский остров) высотой до 22 этажей;
— 10-этажный жилой дом «Белые ночи» (Каменноостровский пр., 40);
— жилой комплекс высотой до 13 этажей на пересечении Левашовского пр. и Барочной ул. (ЛенСпецСМУ);
— «Парадный квартал», чьи высотки уже обезобразили исторический вид с Потемкинской улицы;
— 12-этажный жилой комплекс «Резиденция на Суворовском», вблизи Смольного собора («Возрождение Санкт-Петербурга»);
— комплекс из девяти жилых и офисных зданий высотой до 8 этажей на ул. Смольного («Возрождение Санкт-Петербурга»);
— жилой комплекс на Среднем пр., 85 — шесть зданий высотой до 16 этажей;
— жилой комплекс «Дом у моря» (Крестовский остров, наб.Мартынова, 74) корпорации «Возрождение Санкт-Петербурга»;
— жилой комплекс «Статский советникЪ» на углу Загородного пр. и Гороховой ул.;
— жилой комплекс «Финансист» (27-я линия, 16А);
— восемь 17-этажных башен жилого комплекса «Империал» вблизи Новодевичьего монастыря и Московских триумфальных ворот (строительная компания ЛЭК)...
Извините, все перечислять — газеты не хватит. Пока остановимся на этих примерах.
Тезис В. И. Матвиенко: «Если говорить о станции метро Восстания, угол Невского, то это проект 90-х годов. Там этот проект, как переходящий вымпел, переходил от одной компании к другой. В те времена его приобрели, этот квартал стоял расселенный более 10–15 лет /…/
Другого выхода, кроме как снести, иначе они упали бы на Невский, другого выхода не было. Но при этом обязали восстановить исторические фасады.
Исторический фасад, так же как в «Невском Паласе», — это тоже проект 90-х годов, и столь длительные проекты, конечно, имеют свои наслоения, свою предысторию, так же как «Невский Палас», это два проекта только на Невском проспекте, тоже будут восстановленными историческими фасадами. Остальные леса — это идет реставрация фасадов, без изменения облика зданий».
Антитезис: Не все, что на Невском в лесах, — реставрация. Например, Дом Чичерина (Невский, 15) — вопреки закону, на памятнике ведется реконструкция. На деле же она обернулась полным сносом Овального флигеля XVIII века, обрушением существенной части исторического объема основного здания, уничтожением подлинных интерьеров и новым строительством (два дополнительных этажа плюс бассейн на крыше).
Согласование проектов имеет срок годности — а он гораздо меньше, чем 15 или даже 10 лет. Требуется пролонгация выданных ранее разрешений — что и было сделано уже правительством В. Матвиенко.
Первоначальное распоряжение (1994 года) мэра Санкт-Петербурга разрешало осуществить не снос, а «проектирование, капитальный ремонт и реконструкцию домов № 114 и 116 (2 по ул. Восстания) под жилые и нежилые цели».
Снос домов на углу Невского и Восстания оказался возможен после их исключения из Cписка вновь выявленных объектов культурного наследия в 2004 году. По мнению специалистов института «Спецпроектреставрация», возможности их сохранения были.
Дом 114 снесен самовольно, инвестора «наказали» символическим штрафом в 30 тысяч рублей.
По мнению специалистов, были возможности сохранить и дома у «Невского Паласа» (Невский пр., 55 и 59).
Борис Николащенко, руководитель мастерской № 1 Бюро генплана Петербурга:
«Я вообще не понимаю, почему эти дома разрешили сносить. Внутри были ценные интерьеры, печи, камины. Все это растащили! Можно же было усилить здания металлическими конструкциями, но фасады сохранить. Это беспрецедентный случай, когда на Невском сносят дома! Даже после Великой Отечественной войны разрушенные на Невском здания реставрировали и старались сохранить. Очень печально, что рука бизнесменов поднялась на самый известный в России проспект. Ведь каждый дом здесь — памятник, в каждом доме жили не менее десяти знаменитостей! Техническая возможность сохранить эти дома была. Принятое решение надо рассматривать не как техническое, а как политическое — нам хотят показать, что все дозволено, даже на Невском проспекте».
Владимир Улицкий, профессор, доктор технических наук, председатель городской экспертно-консультативной комиссии по основаниям, фундаментам и подземным сооружениям при правительстве Петербурга:
«Эти дома были построены в конце XIX века и еще бы долго простояли. Во дворе находились плохие флигеля, а сами дома были здоровые. Оснований волноваться по их поводу не было. А если мы и дальше будем действовать таким методом, то сокрушим весь Невский».
Печальный прогноз оправдывается: сегодня уже говорят об аварийности домов 53 и 112 на Невском.
Тезис В. И. Матвиенко: «Есть люди, искренне болеющие за сохранение исторического центра, и таких людей достаточно много. А есть люди, которые политизируют эту тему, и там другая мотивация, там нет предложений, там нет конструктивного диалога. Там просто как геббельсовская пропаганда — город гибнет, город надо спасать. За такими заклинаниями ничего нет».
Антитезис: Практически все обнародованные обращения представителей общественности к губернатору, вызванные обеспокоенностью за исторический Петербург, содержат не только перечень «адресов тревоги», но и конкретные предложения по сохранению наследия. Из последних примеров — развернутое письмо Президиума Петербургского отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, содержащее не только корректный анализ современной ситуации с охраной наследия, но и четкие рецепты выправления градостроительной политики. Можно вспомнить и столь возмутившее Смольный письмо А. Макарова — к которому присоединились было и почетные граждане, да после беседы с вице-губернатором В. Лобко подписи свои отозвали и поспешили публично покаяться.
То, что Валентина Ивановна, очевидно, и относит к «геббельсовской пропаганде» по прошествии каких-то двух месяцев оказались востребованы ею самой: во всяком случае апрельские тезисы Макарова и июньско-июльские тезисы Матвиенко (см. тексты выступлений губернатора на Совете по сохранению наследия и в эфире «Эха Москвы») во многом совпадают по сути.
Макаров, напомним, предлагал убрать из исторического центра рекламные щиты и растяжки, обеспечить единообразие оконных рам в домах старого Петербурга, ревизовать высотные объекты, вторгшиеся в классические панорамы, и даже «рассмотреть вопрос о понижении этажности и перестройке» ряда таких новостроек. И — вернуться к высотному регламенту 2004 года, который г-жа Матвиенко теперь объявила действующим.
Тезис В. И. Матвиенко: «Сегодня у меня нет проблем текущих кровель. Только текущий ремонт».
Антитезис: «Рады лично за вас, Валентина Ивановна!» — жильцы порядка 500 зданий в историческом центре, которые вы объявили ветхими или аварийными.
Тезис В. И. Матвиенко: «Я горжусь тем, что Петербург стал другим».
Антитезис: «Мы намерены сохранить город таким, каким он нам достался», — В. И. Матвиенко, ноябрь 2005 года.
Подготовила Татьяна ЛИХАНОВА,
Полная версия материала — на портале ЗАКС.Ру
Карикатура Виктора БОГОРАДА