Память, которую нельзя вычеркнуть

Дело в том, что в принятой резолюции – что уже давно стало нормой для новейшей топ-дипломатии – вещи в очередной раз не названы своими именами, а реальность подменена словесными химерами, удобными для "международных акторов".

Достаточно сказать, что в документе вообще не упомянуты наиболее боеспособные участники войны в Сирии – ИГИЛ (запрещенная в России), Джебхат ан-Нусра (сирийская Аль-Каида) и сирийские курды. Не упомянут и Башар Асад. Не названа главная причина (а точнее, причины) войны. Одним словом, в минувшую пятницу непонятно кого призвали непонятно к чему непонятно зачем.

Впрочем, госсекретарь США Джон Керри похвалил "беспрецедентную степень единства", достигнутую на заседании Совбеза. Хотя впору, напротив, насторожиться столь легким и внезапным "единением" стада упрямых международных баранов…

Вообще чем дольше мировой истеблишмент пытается убедить сам себя, а заодно и нас в том, что в Сирии идет война с "международным терроризмом" и с "авторитаризмом Асада", тем меньше такое "объяснение" кажется убедительным. Ибо перед глазами – совсем иная, не "вертикальная" (мирные граждане – против вооруженных злодеев "снизу" и "сверху"), а "горизонтальная" (разные группы вооруженных граждан друг против друга) конфликтная реальность.

Ведь что на самом деле лежит в основе нынешней сирийской (а на самом деле сирийско-иракской) "войны всех против всех"? В основе лежит многовековая конфликтная память различных этносов (национальных и конфессиональных), которая не дает им шанса на мирное сосуществование в рамках "единого и неделимого" государства.

Главные участники конфликта в Сирии сегодня, как известно, это:

1) официальные власти во главе с президентом Башаром Асадом;

2) т. н. умеренная оппозиция ("Сирийская свободная армия");

3) радикальная группировка "Исламское государство" (признанная в ряде стран, в том числе в России, террористической);

4) сирийский филиал Аль-Каиды – Джебхат ан-Нусра;

5) курды.

Также существуют еще несколько радикальных этноконфессиональных группировок (ассирийцы-христиане, друзы и т. д.), но они, так или иначе, поддерживают уже названные стороны. Так что, в общем и целом, основных противоборствующих сил в конфликте пять. А вовсе не две, как высочайше решили на минувшем заседании Совбеза.

Наиболее мощная конфликтная линия в Сирии – почти полуторатысячелетнее противостояние суннитов и шиитов. Несмотря на то что абсолютное большинство граждан Сирии – сунниты, у власти находится меньшинство, состоящее из алавитов, компактно проживающих в Латакии. Алавиты де-факто примыкают к шиитам и пользуются поддержкой со стороны главных шиитских сил региона – Ирана и ливанской Хезболлы.

Основная причина разногласий суннитов и шиитов – различное толкование ислама, уходящее корнями в события второй половины VII века, когда случилась "Первая фитна" – первая война между мусульманами. Память об этом драматичном внутриконфессиональном расколе актуальна для любого мусульманина по сей день. С тех пор сунниты признают исключительно пророка Мухаммеда, шииты же почитают также Али, кузена и зятя Мухаммеда (мужа одной из его дочерей, Фатимы), погибшего в 661 году от руки террориста-хариджита (хариджиты – еще одно направление в исламе, отколовшееся от сторонников Али – будущих шиитов – в ходе Первой финты). Отсюда проистекает следующее разногласие.

Сунниты традиционно считают, что во главе гипотетического "халифата" (о возрождении которого они продолжают мечтать) должны стоять представители аравийского племени курайшитов (из которого происходил пророк Мухаммед), избранные умой, то есть всеми правоверными. Правда, технология этого избрания не уточняется.

Шииты же убеждены, что необходимо ожидать построения имамата во главе с "12-м имамом" – прямым потомком Али. Причем этот 12-й имам исчез (сокрылся) еще в 874 году и, по убеждению основной массы шиитов, должен вернуться в виде Махди (Мессии). Помимо этого, существуют серьезные различия в толковании суннитами и шиитами как Корана, так и Сунны (что-то вроде "мусульманских Ветхого и Нового Заветов").

Все эти расхождения во взглядах на религию могли бы быть несущественными в светском обществе, не вызывая радикальных разногласий и уж тем более военных конфликтов. Однако там, где жизнь граждан регулируется законами шариата или как минимум существенно подстроена под каноны ислама (даже в светской Сирии, согласно Конституции, например, президентом может быть только мусульманин-суннит, хотя де-факто им является "тайный алавит" – Башар Асад), конфликты между шиитами и суннитами неизбежны.

В идеале суннитам и шиитам вообще "не рекомендуется" жить в пределах одного "исламского государства". Тем не менее в мусульманском мире есть примеры исламских государств, где у власти находятся представители одного из двух основных направлений ислама, в целом сохраняющие лояльность к представителям "противоположной" мусульманской общины. Это становится возможным, если у власти находятся представители большинства, толерантно относящиеся к меньшинству. Такими государствами, например, являются суннитская (ваххабитская) Саудовская Аравия, шиитский Иран, суннитские Пакистан, Катар и т. д.

Однако даже в этих случаях мусульманские меньшинства порой продолжают чувствовать себя неуверенно. В некоторых странах они в итоге прорываются к власти, как правило, в итоге военных переворотов. Как нетрудно понять, это неизбежно влечет ужесточение режима и нарастание взаимной ненависти между представителями противоборствующих религиозных групп.

Так в какой-то момент случилось в формально светском "баасистском" (то есть арабско-социалистическом) Ираке, где власть долгое время находилась в руках суннитского меньшинства во главе с Саддамом Хусейном. Так же произошло и в "баасистской" Сирии, где власть с конца 1960-х гг. находится в руках алавитского меньшинства, но где 70 процентов населения страны составляют сунниты.

За эти десятилетия взаимная ненависть представителей различных конфессий в этих странах достигла такого накала, который, по сути, исключает возможность дальнейшего "мирного сосуществования". Наглядный пример – Ирак. После того как в 2003 году США свергли Хусейна, бывшие у власти сунниты оказались в политическом меньшинстве, к власти в Багдаде пришли представители шиитского большинства – и началась кровопролитная "война всех против всех", приведшая к появлению "Исламского государства" в т. н. суннитском треугольнике. Оказавшиеся в меньшинстве иракские сунниты стали, таким образом, "естественными союзниками" сирийских суннитов, более 40 лет пребывавших в статусе угнетаемого большинства и восставших в 2011 году против "алавитского" режима Башара Асада.

Однако сунниты, воюющие сегодня в Сирии против Асада, отнюдь не однородны, поскольку придерживаются различных вариантов исторической памяти.

Для т. н. умеренных сирийских оппозиционеров актуальна память о непродолжительных периодах во второй половине XX в., когда в Сирии существовал демократический режим, ориентированный на западную модель. Для националистически настроенных сирийских суннитов-фундаменталистов (составляющих основу Джебхат ан-Нусра) актуальна память о Дамаскском халифате Омейядов. Для тех же, кто встал под черные знамена ИГИЛ (во главе которого стоят иракские исламисты и бывшие генералы Саддама Хусейна), более привлекательной выглядит память о Багдадском халифате Аббасидов.

Однако, помимо чисто конфессиональных, у сирийской войны, как уже отмечалось, есть и национально-этнические корни. Главным здесь является т. н. курдский вопрос. На сегодня курды составляют единственную (помимо Джебхат ан-Нусра и правительственных войск Асада) силу, способную противостоять ИГИЛ. В основе их гражданско-боевого самосознания лежит память о курдском национальном прошлом.

Курды помнят и своих древнейших мидийских корнях, и о том, что в период Османской империи у них были собственные автономные княжества. И о том, что в 1920 году Севрским мирным договором всем курдам был обещан независимый Курдистан. И о том, что в конце 1920-х – начале 1930-х гг. существовала самопровозглашенная Курдская Араратская Республика. И о том, как в 1946 году Сталин решил поиграть, а потом бросил на произвол судьбы Мехабадскую Республику (Иранский Курдистан). Сегодня курды – самый многочисленный народ в мире (40 млн человек, из них в Сирии – 3 млн, в Турции – 20 млн), не имеющий собственной государственной территории.

Таким образом, конечной целью курдов (как и сторонников "Исламского государства") является не "демократизация Сирии", а создание своего собственного государства. При этом, как нетрудно понять, курдский фактор непосредственно вовлекает в сирийский конфликт Турцию, для которой самой большой опасностью оказывается не ИГИЛ, а перспектива создания независимого Сирийского Курдистана, который в случае своего возникновения неизбежно станет оплотом для турецких курдов, борющихся за независимость уже многие десятилетия.

Уже сегодня ясно, что накал и ожесточение этой войны таковы, что все вовлеченные в конфликт на территории Сирии стороны не смогут в дальнейшем мирно и демократично существовать в пределах одной государственной территории. Поэтому единственный способ остановить происходящее сегодня – признать право каждой из сторон на создание нового государства. А значит, разделить территорию современной Сирии, Ирака и Турции на несколько новых государств.

Однако современный мир (и состоявшееся только что заседание Совбеза ООН тому подтверждение), судя по всему, не готов к такому повороту событий. Не готовы к этому ни власти стран, непосредственно вовлеченных в конфликт (Сирии, Турции, Ирака), ни крупнейшие мировые акторы, которые просто "поделили" участников сирийского конфликта между собой и упорно декларируют утопический концепт "мирной единой демократической Сирии".

И потому гражданская война в Сирии в ближайшее время вряд ли закончится…

Каролина КАПРАЛОВА, Даниил КОЦЮБИНСКИЙ