Уважаемые читатели! По этому адресу находится архив публикаций петербургской редакции «Новой газеты».
Читайте наши свежие материалы на сайте федеральной «Новой газеты»

«Я пока не успела порыдать, но скоро уже накроет»

4 апреля 2017 14:17 / Общество

.

Лара ГАЛЛЬ, писатель, переводчик:

«Терезка, моя младшая дочь, студентка, ехала домой с лекций, в том вагоне, где случился взрыв между «Сенной» и «Техноложкой».

Господь сохранил ее, за небольшими вычетами – лопнула барабанная перепонка в правом ухе, вырван кусок мышцы на бедре (размером с пятак). По всему телу впилось много микроосколков, которые не вынуть, – очень крошечные, ранки поверхностные. Айфон во время взрыва выбило, и он где-то там в недрах метро и остался.

Ее привела домой какая-то женщина, спасибо ей. Я такой дурак, увидев ребенка в крови, даже не спросила, как ее зовут. Женщина ехала в том же поезде в другом вагоне, и она помогла Терезке выбраться и отвела домой, потому что дочь оценила свое состояние как «могу идти и не хочу отвлекать на себя внимание от настоящих раненых». Как ребенок дошел с такой раной в ноге – не знаю, очень хотела к маме, говорит. Она от шока не могла вспомнить мой номер телефона, а то бы я прибежала к метро – мы живем от него в десяти минутах. Рядом, конечно, но как они дошли, не представляю: кровь у дочки текла, но не сильно – инородное тело блокировало кровоток. И вот они так шли пешком.

Из дома мы вызвали скорую, нас отвезли в 26-ю городскую больницу, там извлекли из раны на бедре кусок шрапнели или как это называется, сделали УЗИ, рентген, КТ – результаты хорошие, и в больнице ее оставили только из-за раны на бедре, ее пока нельзя зашивать, пока можно делать только перевязки. Я от нее уехала, когда уже были сделаны все анализы, уколы и она уже успокоилась. После меня приехали ее старшие сестры с мужьями, всех пустили, хотя время посещений давно закончилось.

Врачи работали очень оперативно, при мне по телефону вызвали дополнительные бригады нейрохирургов. Психологов, когда начали привозить раненых, еще не было, но был очень хороший священник, который толково говорил с людьми, и видно было, как многих отпускает напряжение.


Это был страшный день, но мы ни минуты не чувствовали себя одни, с момента как чужая женщина довела ребенка домой… Потом скорая приехала – столько участия в фельдшерах, столько заботы, бережности, в приемном покое врачи отличные, собранные.


Потом, уже в палате, Терезка обронила, что хочет шоколадку из автомата, и тут же пришел врач с коробкой конфет.

Не успела я приехать домой, как пришли из соцзащиты, мне это показалось очень трогательно, потому что сразу стали расспрашивать, чем могут помочь. Да и ФСБ примчалось оперативно, за кусочками из начинки бомбы – начали перебирать ее одежду, а оттуда осколки прямо сыпались.

Из больницы меня везла домой моя сестра с мужем, и везде ехали автобусы МЧС – экстренная линия для перевозки пассажиров по маршрутам метро (метро еще было закрыто) видеть это было очень здорово, такое ощущение цивилизации, как страховочной сетки. Не было ощущения хаоса и растерянности, система работала слаженно, и это сообщало некоторое утешение и даже чувство безопасности, как ни странно.

Да, зло – часть мира, куда деваться, но противостоять ему можно, и это делается – на разных уровнях, о которых и не думаешь в простой рутине.

Я еще пока не успела порыдать, но скоро уже накроет, как без этого».

Алла РЕПИНА, журналист:

«У меня была встреча, на которую никак нельзя было опоздать, поэтому я все время погладывала на часы и точно знаю, что в 14.25 была на метро «Площадь Восстания» – спускалась на коротком эскалаторе перехода с «Маяковской». В это время очень громко и совершенно неразборчиво по громкой связи дежурная что-то стала объявлять, но ни слова понять было невозможно, кроме «закрыто-вход-выход». У простенка напротив перехода на полу стояла темная сумка (рюкзак?), с лентой ограждения радиусом метра в полтора. Сотрудник, у которого в руках был фонарь (мне показалось), увидев, что я задержалась и гляжу на сумку, крикнул что-то типа «бегом» и показал в сторону эскалатора на выход. Мне нужно было ехать дальше, но поезда не останавливались, и, выбравшись на улицу, я пошла пешком. Уже добравшись до интернета, поняла, почему такой испуганный голос был у дежурной по станции – на Восстания действительно нашли взрывное устройство. И уже задним числом я подумала, как быстро и четко действовал мужчина в форме – не сея паники, он освобождал вестибюль вокруг страшной находки».

Марианна Димант, театровед:

«Станция закрыта, станция закрыта!..»

Что там еще? Оторвалась от планшета, учуяла запах гари.

«А там взрыв был, я тела видела, вот только войти успела – и всё. Сразу же закрыли», – спокойно проговорила влетевшая в вагон дама. Несколько человек как по команде закрыли лица шарфами.

Подъехали к Сенной. Запах гари ощущался все сильнее.

«Станция закрыта!» – и мы без остановки покатили дальше.

На Невском, однако, нас выпустили. Вроде все нормально, все как всегда. Про взрыв думать не хотелось – то есть хотелось думать, что этого не может быть.

В пустом автобусе (до транспортного коллапса еще оставалось часа полтора), правда, встретилась женщина с явными признаками безумия – она все повторяла довольно отчетливо: «Южное кладбище, южное кладбище!»


Оказавшись у Капеллы, решила зайти в тамошнее кафе поесть каши. А там телевизор с огромным экраном – картинка пошла, вагон раскуроченный, тела...


Мне эта каша сразу поперек горла встала...

Путь домой был долог и извилист, но это все ерунда, конечно. Народ, сплющенный в автобусной давке, демонстрировал чудеса стойкости и нордической выдержки.

«Ну что, отпустили меня врачи, сказали – жить буду!» – громко кричала в телефон какая-то дама. Я подумала – неужели она оттуда, из вагона? «Да-да, жить буду! Ну что сказали? Дерматит, представляешь? Стрессы, отсутствие иммунитета... И больничный не дали, как тебе нравится? Но жить буду – это главное!»

И хохочет заливисто.

Мы еще не привыкли, вот что. Не хочется привыкать».

Татьяна АЛЕКСАНДРОВА, руководитель отдела маркетинга «Максидома»:

«Мне не нравится лозунг «Нас не запугать».

Это бравада. Лично я напугана.

Вчера после школы сын должен был ехать на занятия по английскому, с Петроградки на Невский.

Да, он не попал бы в тот самый вагон, так ему в обратную сторону. И даже если бы он по своему обыкновению не опаздывал, то вошел бы в метро в тот момент, когда в трех станциях от него, к Сенной, уже прибывал искореженный поезд.

Но мне достаточно того, что он увидел бы это обилие скорых и ужаса на лицах взрослых людей. И услышал бы шум вертолета, идущего на посадку в центре города. И пытался бы дозвониться до одногруппницы Маши, которая добирается до занятий как раз с Техноложки.

К счастью, по своему обыкновению опаздывал. И успел ответить на наши звонки. И никуда не поехать.

Мы напуганы, да.

Но мы не будем менять свою жизнь. Не будем запирать детей дома, не будем трястись по углам, боясь собственной тени.

Хрен вам.

Вот мой лозунг».