Интерактивная блокада

В центре маленькой комнаты, на стенах которой огромные фотографии блокадного города, пространство, занавешенное белым, как будто струящимся спанбондом. За ним деревянный письменный стол. Настольная лампа желтоватого света. Черно-белые фотопортреты в рамках. Под стеклом - карточки на сахар. В коробочке - старые исписанные тетради. Здесь разложены дневники и письма людей ахматовского круга - искусствоведа Николая Пунина, врача-патологоанатома Владимира Гаршина, литературоведа Лидии Андриевской (Энгельгардт).
«Я сегодня молюсь все утро, я ничего не говорю, я молюсь молча, сердцем. И это так же тихо, как снег», - писал Николай Пунин. Он вел дневник всю жизнь - писал и во время войны. Людмила Белова, художник выставки, рассказывает, что во многом именно эти записи подтолкнули ее к такому оформлению: «О блокаде много говорят, нам постоянно показывают ужасы войны, но они вызывают лишь отторжение. Из блокадного Ленинграда таким образом делают какую-то экзотику, которой я при создании выставки хотела избежать».
Закрываешь за собой дверь, проходишь по искусственному снегу, садишься за стол и начинаешь перелистывать пунинские дневники. Свет лампы окутывает тишиной. И только скрип снега под ногами новых ленинградцев слышен из колонки в углу - запись, сделанная за неделю до открытия выставки. Напоминание о том, что блокада - в судьбе именно этого города.
Тихая война. Война кабинета, полного тяжелых и грустных мыслей. Война непонимания - как может быть этот город одновременно так красив и так трагичен? И не надо чувствовать страх этой войны - надо чувствовать тишину перед артобстрелом. Когда за окном темнота и все замерло в ожидании новых залпов. «Я попыталась сказать, что погибли не только люди - погибли мысли, чувства, радость и боль, которые жили в людях», - говорит Людмила Белова.
Поиск кем-то утраченных чувств в исписанных тетрадях - шесть десятков лет спустя...

Алексей КОБЫЛКОВ
фото Александр ГУТОРКИН