Следователи сами решили, сколько будет стоить подлодка
В СИЗО Петербурга умер заключенный, проходивший обвиняемым в особо крупном мошенничестве с деньгами Минобороны.
Причина его смерти – первая загадка в этой истории. Фигурантом уголовного дела Пшеничный пробыл всего три недели. Причем он сам же когда-то инициировал это расследование, потому что хотел вскрыть хищения. Почему он из потерпевшего стал арестантом, чтобы потом умереть в тюрьме, – вторая загадка. Третья – зачем жалобы обвиняемых на незаконный арест три недели валялись в СИЗО, не доходя до суда. И главное: зачем вообще понадобилось это дело, сплошь состоящее из загадок. Разгадать их попыталась «Новая».
По данным Следственного комитета, в камере СИЗО-4 на улице Лебедева в Петербурге 5 февраля нашли повешенным предпринимателя Валерия Пшеничного, бывшего гендиректора и совладельца компании «НовИТ ПРО». Ему вменялось групповое мошенничество в особо крупном размере: хищение 100 миллионов рублей при исполнении гособоронзаказа для завода «Адмиралтейские верфи». Уголовное дело возбуждено 12 декабря 2017 г., ведет его следственная часть ГУ МВД по Санкт-Петербургу. Предполагаемым подельником Пшеничного называют заместителя главного инженера Адмиралтейских верфей Глеба Емельченкова. Вот как этот человек попал под обвинение – совсем непонятно: у него не было никаких полномочий, его бессмысленно было вовлекать в хищения. Сейчас Емельченков остается под стражей в том самом СИЗО, где умер Пшеничный, и ждет, что жалобу на арест суд все-таки рассмотрит.
Повышенное давление
Валерий Пшеничный сидел в камере с тремя соседями. Случилось так, что 5 февраля троих сокамерников увели. Двоих – в суды, третьего – на встречу с адвокатом. Пшеничный остался один и, по словам сотрудников изолятора, воспользовался этим, чтобы покончить с собой. Говорят, у него развилась ужасная депрессия. Около 16 часов конвойный заводил в камеру одного из заключенных и нашел Пшеничного в петле.
«По моим данным, Пшеничный мог умереть от инсульта, – высказывает другую версию адвокат Николай Марьянков, который защищает Емельченкова. – В суде и потом в изоляторе он жаловался на повышенное давление, оно зашкаливало за 220».
В компании, которую до недавнего времени возглавлял Пшеничный, «Новой» подтвердили, что он страдал сильной гипертонией, пил много лекарств, а года два назад уже перенес инсульт. Что касается депрессии, то люди, знавшие бизнесмена, не представляют его в таком состоянии.
«Он был очень позитивный человек, со стратегическим мышлением, все время смотрел в завтрашний день, – уверяет сотрудник «Новит ПРО», просивший не называть его имени. – Ездил на новом порше. На праздники уезжал куда-то отдыхать, вернулся посвежевшим».
После отпуска Пшеничный успел провести на работе один день. В 6 утра 16 января несколько групп, почему-то в сопровождении автоматчиков, нагрянули с веерными обысками в офис «НовИТ ПРО» и на квартиры к сотрудникам. Пшеничного и Емельченкова задержали, 18 января суд постановил взять их под стражу.
В СИЗО Пшеничный провел три недели. И почти все это время в изоляторе пылились жалобы адвокатов на незаконный арест.
«Мы написали апелляционные жалобы сразу после ареста, – рассказывает адвокат Александр Семченков. – Но это был четверг, потом обвиняемых перевозили из ИВС в СИЗО, поэтому адвокаты смогли попасть к ним только в понедельник. Это был последний день для подачи жалоб. Они зарегистрированы в СИЗО, но так там и лежали, хотя рассматривать их суд должен в трехдневный срок. Как нам объяснили – суд не присылал за ними курьера».
Валерию Пшеничному было 56 лет. Действительно ли он сломался в тюрьме так, что покончил с собой, или умер потому, что не получил медицинской помощи, разбирается Следственный комитет.
В ноябре 2017 года пленум Верховного суда запретил арестовывать предпринимателей по экономическим статьям. Судья Октябрьского райсуда Елена Сергеева, санкционируя арест Пшеничного, сослалась на то, что он не бизнесмен, а исполнитель гособоронзаказа. Апелляционная инстанция могла бы хоть принять во внимание состояние его здоровья. Но Пшеничный этого не дождался.
По твердой цене
«НовИТ ПРО» специализируется на конструкторской документации и других разработках по заказу Минобороны. По версии следствия, еще в 2012 г. компания захотела принять участие в работах над проектом 636.3 – подводной лодкой «Варшавянка». Головной подрядчик Минобороны по этому заказу – петербургский завод «Адмиралтейские верфи», исполнитель работ – 51-й Центральный конструкторско-технологический институт судоремонта (ЦКТИС). Пшеничному было известно, что проект предполагает разработку трехмерной компьютерной модели судна, она нужна для постпродажного обслуживания и ремонта. А такие модели как раз конек «НовИТ Про».
Следствие утверждает, что в мае 2013 года Минобороны установило «твердую цену» на упомянутые работы: 300,6 миллиона рублей. Пшеничный и его партнер Андрей Петров, на тот момент гендиректор компании, по версии следствия, будто бы вступили в преступный сговор с заместителем главного инженера Адмиралтейских верфей Емельченковым, чтобы искусственно завысить стоимость разработки модели. И в декабре 2015 г. ЦКТИС заключил с «НовИТ Про» договор на 967,6 млн рублей. Цену, выросшую втрое, следствие и называет завышенной – «экономически, технологически и иным образом не обоснованной».
В период с 10 февраля по 29 сентября 2016-го, считает следствие, обвиняемые «путем обмана» получили аванс – 400 миллионов рублей. Четверть суммы будто бы обналичил Петров, пятьдесят миллионов двумя траншами пронес на территорию Адмиралтейских верфей и вручил Емельченкову.
Почему вообще в полицейском следствии решают, какой должна быть «не завышенная» цена, – вопрос отдельный и для современной следственной практики не новый. По информации адвокатов, экспертизу на этот счет следствие не проводило, а «завышенность» определило само.
Сотрудники «НовИТ ПРО» объясняют появление новой цены спецификой заказа. В 2013 г. военная приемка действительно попыталась установить «твердую цену»: зафиксировать все параметры будущей компьютерной модели «Варшавянки». Но выяснилось, что это технически невозможно, потому что работа совершенно новая и параметры неизвестны. На сколько процентов надо воспроизводить «живую» лодку? С какой точностью детализировать – до болта или какие-то узлы можно пропустить? Никто не решался взять на себя ответственность: вдруг потом, при ремонте лодки, выяснится, что какую-то деталь недооценили? Поэтому «твердая цена», к которой апеллирует следствие, никогда и не была установлена. Участники проекта решили идти от обратного: определить максимальную планку – как если бы воспроизводить в 3D пришлось каждый винтик, а дальше, по мере уточнения параметров в ходе работ, корректировать цену. Сумма в 967,6 млн рублей и стала такой планкой, которую нельзя превысить. Заказчик и исполнитель согласовывали ее в 2015 г. – ближе к заключению контракта.
Объяснения сотрудников «НовИТ ПРО» легко проверить, даже не будучи следователем по особо важным экономическим делам. Контракт на «разработку трехмерной модели корпуса, общесудовых систем и оборудования заказа проекта 636 и создание структурной связи между трехмерной моделью и ремонтной документацией» можно найти на сайте госзакупок. Среди сопутствующих документов есть протокол согласования цены между заказчиком и исполнителем. В нем проставлена сумма, которую следствие называет завышенной: 967,6 млн руб. Протокол подписали обе стороны: 24 декабря 2015 г. – генеральный директор и главный экономист 51-го ЦКТИС, через четыре дня – глава «НовИТ ПРО» Петров и главбух Сергеева.
В 2016 г. УФАС по Санкт-Петербургу проводило проверки в рамках «контроля в сфере государственного оборонного заказа». Проверяли и участников этой сделки, 51-й ЦКТИС и «НовИТ ПРО». На сайте ведомства сказано, что «фактов необоснованного завышения цен… в 2016-м, как и 2015 году, установлено не было». По данным «Новой», следствие не может этого не знать: итоговый акт УФАС изъят во время обыска в офисе компании 16 января.
Деньги, эти самые 100 миллионов якобы обналиченных рублей, следствие так нигде и не нашло. Неизвестно и то, как удалось Петрову пронести 50 миллионов через проходную завода: даже если в два транша, то свертки довольно большие, на оборонном предприятии такие должны досматривать. Вынести их обратно – теоретически у Емельченкова было время, чтобы носить купюры маленькими порциями, избегая досмотра. Но у него не обнаружили даже следов таких денег. Он живет в маленькой квартирке, уцелевшей после развода.
Тогда с какой вообще стати это уголовное дело появилось – и стало причиной смерти 56-летнего человека? Зачем надо было сажать предпринимателя в СИЗО? И уж тем более как там оказался даже не главный инженер, а заместитель, не имевший никакой возможности влиять на ценообразование?
Скверную роль в этом мог сыграть, как ни странно, упомянутый развод Емельченкова. Драма разворачивалась в его жизни как раз осенью 2015-го. Когда начиналась история злополучного гособоронзаказа.
Треугольник
В ноябре 2015 г. в Ленинский районный суд Санкт-Петербурга поступило заявление гражданина Емельченкова о разводе. Мотивом было то, что совместная жизнь дальше невозможна, так как жена «давно живет с другим мужчиной». Этим «другим» и был гендиректор (на тот момент) «НовИТ ПРО» Андрей Петров. Любовь случилась, видимо, большая, потому что Ольга Емельченкова, даже не дождавшись расторжения первого брака, стала называть себя Петровой. Расставание супругов сопровождалось изнурительной и очень злой тяжбой о разделе имущества.
«Отношения между моим доверителем и его супругой сложились остро конфликтные, – рассказывает адвокат Николай Марьянков. – Глебу Анатольевичу приходилось даже подарки дочкам передавать через соседа».
Бои за имущество в судах продолжались до осени 2017-го, параллельно с развитием истории о предполагаемой краже ста миллионов. В самый острый период рядом с бывшей женой Емельченкова присутствовал Петров. Он будто бы даже переехал в квартиру в центре Петербурга, которую любимая отсудила у бывшего мужа.
Тем временем в жизни самого Петрова тоже все было непросто. Из-под него уходило кресло гендиректора компании. Хуже того: над ним нависло уголовное обвинение. Давний партнер и приятель становился врагом.
Сделка
По данным СПАРК, Валерий Пшеничный и Андрей Петров вместе учреждали три компании. В «НовИТ ПРО» Пшеничному принадлежало 75% акций, Петрову – четверть пакета. Гендиректором он был с 2007 года.
«В сентябре 2016-го общий знакомый привел ко мне в офис Валерия Пшеничного, – рассказывает Марьянков. – Предприниматель жаловался, что партнер его обворовывает, пользуясь должностью генерального директора. Речь шла, если не ошибаюсь, о 55 миллионах. Он спрашивал, как можно сместить директора через суд».
Адвокат помог сместить Петрова без суда, через налоговую инспекцию. Неуемный Пшеничный все-таки обратился в арбитраж, где подтвердил процедуру изгнания бывшего друга. Петров перестал быть главой «НовИТ ПРО» в сентябре 2016-го. Но аванс за «Варшавянку», видимо, поступил еще при нем – судя по тому, как датирует это событие следствие. А обеспечить исполнение заказа теперь должен был Пшеничный, вставший во главе своей компании.
«Через некоторое время Пшеничный пришел опять, – продолжает адвокат. – Он хотел получить с бывшего гендиректора украденные деньги».
Предприниматель сетовал, что из-за того, что деньги пропали, ему может не хватить на выполнение госзаказа. Он был зол на Петрова и жаждал уголовного дела. Адвокат советовал другой путь: розыск денег с помощью аудита.
«Я понимал, что, случись уголовное дело, линия защиты у Петрова может быть только одна: да, мол, отправил деньги на сторону, но велел мне это сделать хозяин – сам Пшеничный, – объясняет адвокат. – Поэтому я советовал решать все в гражданском процессе».
Пшеничный не послушал адвоката. И вскоре, как рассказали «Новой» источники в компании, обратился в полицию. В апреле 2017-го Петров был арестован. Он сидел в изоляторе до августа, потом ему вдруг смягчили меру пресечения до домашнего ареста, а в ноябре – и вовсе до подписки о невыезде. Четыре месяца в СИЗО, видимо, сильно подействовали на Петрова. Как сказано в деле, он «полностью содействует органам следствия», «изобличает соучастников в совершении преступления» и «прямо указывает» на новых фигурантов.
В декабре следствие возбудило второе уголовное дело о мошенничестве с теми же деньгами за модель «Варшавянки». Обвиняемыми стали те, на кого Петров дал «полные и последовательные показания»: бывший муж его любимой женщины и давний партнер, прежде спровадивший его в СИЗО.
Ниже низшего
Мы не можем полностью исключить, что Пшеничный и Емельченков участвовали в хищении оборонных денег. Но в материалах дела, оказавшихся в распоряжении «Новой», есть ссылки только на одно доказательство: слова Петрова, сказанные после четырех месяцев, проведенных в тюрьме.
Само по себе появление второго дела по тем же фактам подсказывает вероятную тактику следствия. Видимо, расчет был на то, что Петров, признавший вину, согласится на сделку и его осудят в особом порядке: без судебного следствия, представления доказательств, прений и прочей ненужной мишуры, а только на признании вины. В обмен на «полные и последовательные показания» он получит наказание «ниже низшего предела». После этого вину подельников можно будет сильно не доказывать. Они отправятся на зону по преюдиции – в связи с обстоятельствами, доказанными в суде ранее. Это стандартный сценарий. Он позволяет сажать людей, не трудясь над доказыванием. Главное в этом сценарии – хорошенько выдержать обвиняемых в СИЗО. Глядишь – еще какие-нибудь «полные и последовательные» появятся, когда 56-летний человек с инсультом в анамнезе очень захочет на свободу. Пшеничный в эту игру играть не смог – или не захотел.
«Новой» не удалось связаться со старшим следователем 4-й ОСЧ при Главном следственном управлении ГУ МВД по Санкт-Петербургу Сергеем Завражным, который ведет это дело. Может быть, он настаивал на водворении обвиняемых в СИЗО с какой-то другой целью. Может быть, даже с очень благородной. Только вряд ли это теперь оценят близкие Валерия Пшеничного.