Празднуем юбку

В нынешнем сезоне, в нашем регионе мода на Петров Великих совсем прошла.
Теперь, если петербургское население желает выразить всю радость гражданского бытия, оно пускает по Невскому колесницы с Екатеринами Вторыми. Наблюдатели насчитали восемнадцать штук - и ни единого Петра (в прошлом году Петров было триста).


Давайте подчеркнем: это именно восторг, а не протест. Иноплеменный гордый взор, вооруженный, как всегда, инструментом ни к черту не годным, может понять неправильно, - да и фиг с ним. Но лишь бы другой кто не подумал, будто мы таким хитрым образом - используя аллегорический намек - грубим богоданному начальству. Типа - ассоциируем дорогую Валентину Ивановну с «Тартюфом в юбке», как обозвал Мать Отечества вольнолюбивый А. С. Пушкин. Ни Боже мой! Ни в коем разе!
Поголовно же все со средним образованием - знаем, что ужасная женщина была.
Во-первых, инородка. Иногородняя, притом еле-еле русскоязычная: владела нашим правдивым и свободным хоть и лучше, чем ныне действующий министр образования («к осени двух тысячи четвертого мы должны иметь позицию»), - но зато шепелявила: вставные зубы из воска, все такое.


Мало этого: прекратила собственного законного мужа. Загасила. И спала с его убийцей, а впоследствии практически со всеми должностными лицами категории «А» (см. пьедестал напротив Елисеевского магазина).
Поработила, помимо всего прочего, братский украинский народ - чего, например, не мог ей простить компатриот дорогой Валентины Ивановны, граф А. К. Толстой:


«Madame, при вас на диво
Порядок расцветет, -
Писали ей учтиво
Вольтер и Дидерот, -

Лишь надобно народу,
Которому вы мать,
Скорее дать свободу,
Скорей свободу дать».

«Messieurs, - им возразила
Она, - vous me comblez, -
И тотчас прикрепила
Украинцев к земле.

Короче, отрицательная была тетка. В то время как Валентина Ивановна, мы уверены, совершенно наоборот. Ничего общего.
Кроме юбки.


Не то чтобы советский человек был от природы феминист, с позволения сказать, ясный сокол. Вот прямо сейчас, пока я вывожу этот текст, московский вельможа по радио произносит:
- В слове «мужчина» заложены «муж» и «чин»!
Это он от большого, значит, ума так мотивирует необходимость сохранения рекрутской повинности на веки вечные. По умолчанию получается, что чин - как бы половой признак, и чуть ли не первичный.
Питерские тоже хороши. Редакция одной газеты явилась на праздник, хором скандируя:
- Не все бабы - дуры!
Опять-таки по умолчанию допуская, что есть, есть у нас (в отсталых, конечно, слоях) - как родимое пятно социализма, идиотский предрассудок насчет классовой принадлежности кур.
И с отвагой, как бы крамольной, возражая победоносно: нет! отнюдь не все! чины дают не только вашему полу! вот и наша, наконец, взяла!
Собственно, в этом и пафос торжества, повод к умилению сердец: доверие к власти, во что бы она ни рядилась, чем бы ни прикрывала свое средоточие.
И административный ресурс тут ни при чем: свободное волеизлияние коллективного бессознательного. Постороннему, и точно, удивительно: с какого перепугу гордые правнуки крепостных козодоев рифмуют номенклатуру демократической республики с фигурами самодержавных самодуров и самодур, к тому же отбирая наиболее отчаянных?
Но мы, люди местные, на это отвечаем с достоинством: таков наш организм! Национальная мечта о ведре и палке. Безродный верхогляд ляпнет сплеча: Петр, дескать, пил, а Екатерина была слаба на передок. Но народная мифология конкретна, как истина: Первый Петр был Великий, потому что запросто мог выпить ведро, а за коррупцию колотил генералов дубинкой. Екатерина - хоть и Вторая, но тоже Великая, потому как ее генералы обладали такими рычагами (власти), что вздевали на них полные ведра.
Кстати, юбка, если вдуматься, ведру несколько сродни.


Но идеальным правителем, вот увидите, - и тоже Великим! - рано или поздно провозгласят все-таки Николая Палкина: при нем был порядок!
Хотя тоже разъезжали среди ликующих толп колесницы с живыми картинами.
Только их мне в День города и не хватало. Приходилось воображать: вот, скажем, Григорий Орлов с табакеркой - объявляет Петру II импичмент. Вот Потемкин в темных очках - естественно, с ведром. Вот депутация петербургских обывателей - разумеется, на коленях и с плакатами: «Спасибо за счастливое детство!» - «За беспокойную старость!» - «За рачительное ЖКХ!» - «За помрачительные тарифы!» Вокруг крылатые купидоны правопорядка. На заднем плане - назидательная карикатура: иждивенец-пенсионер (желательно - смуглый, с большим носом) и крупно подпись: МОЧИТЬ В КВАРТИРЕ!

Самуил ЛУРЬЕ
фото Андрея ЗАДОРОЖНОГО