На деревню. дедушка

Милый внучок, Мишенька! И пишу тебе письмо. Поздравляю уж не знаю с каким праздником и желаю тебе всего от господина твоего, что во главе стола кажный раз сидит, как я тебя по телевизору вижу. А у меня жизнь стала невмоготу. Нету у меня ни жены, ни детей, ни внуков родных. Один ты у меня, социальный мой, остался!
А вчерась мне была выволочка. Привезли меня сюды ночью на «скорой», спасибо соседи вызвали. В ейноймации откачали, не дали помереть старику, а поутру стали деньги требовать за шприцы и ньекции, что мне ночью делали. А еще за какие-то капельницы. А откуда у меня деньги-то? Пенсия мне на книжку приходит, и с нее мне еще с советских времен за квартиру сымают. Только теперь так сымают, что с 2 тыщ у меня остается 500 рублей. На них и живу месяц. За свет-то я давно не плачу, телевизором обхожусь. При нем все так светло, так сытно. Только за неделю до пенсии все равно не остается ничего. Сколько бы ни говорили, что я стал жить лучше.
И надо ж, чтоб как раз в тот день, как деньги кончились, у меня приступ случился. Но, правда, в больнице кормят. Хорошо кормят: 100 грамм каши овсяной и кусочек хлеба. Это завтрак. В обед полтарелки пустого борща и 100 грамм каши перловой. И кусочек хлеба. В ужин 100 грамм уж и не знаю какой каши. И кусочек хлеба. Компот, бывает, дают без сахару. Или чай. Пару раз даже с заваркой случился. И все бесплатно. Это за счет, как мне объяснили, налога медицинского. Только почему этого медицинского налога на лекарства не хватает? Объясни мне, внучек? Неужто воруют? Ни в жись не поверю!
Ты, вот я видел, по аптекам разным летал, компутеры проверял. Я вот чего понять не могу: ежели у всех в кампутерах лекарства есть, почему ты их из них вытащить не можешь? Заело? Так специалиста позови. А то как же без лекарств? Ведь мрут же люди! А денег у них на лекарства нет. Ты ж, внучок, сам же нам пенсии определил. А на себе, сердечном, ты проверял, как за эти деньги можно жить, да еще за квартиру и за лекарства платить? Ежели проверял, почему выжил?
Лежу я в палате, всего нас 8 человек. Говорят, повезло. В других больницах по 20. Только что толку лежать, ежели лекарств нет? Мне платить за них нечем. И домой не отпускают. Внучок, милый, возьми меня отсюда! Я вот смотрел, как за нас в Думе люди добрые голодали. Внучок! Возьми меня к себе поголодать! Я б пешком к вам пришел, так сапогов нету, морозу боюсь. Я слышал, вам не повезло, вам все льготы оставили. Но ежели возьмешь меня к себе, я готов всю свою пенсию за твои льготы отдать! Только возьми меня отсюда.
А больница наша большая, корпусов много. И все по разным болезням. И везде народу полно. Но есть здесь и особые палаты. КДО называются. Я записал даже: а вдруг ты про такое не знаешь: клинико-диагностическое отделение. 3 тыщи рублей в сутки. Мужик у нас в палате лежит: сбежал оттуда. То есть его сначала в нашу палату поместили, а ему не понравилось: удобств захотелось. Говорит, там, в КДО энтом, как в гостинице: отдельный номер, душ, телевизор, холодильник. Но он-то, умник, думал, что его за эти 3 тыщи еще и лечить будут. Ан нет! Лечат там за отдельные деньги. А лекарства там, как спиртное в ресторане – с полуторной наценкой. Но в ресторане ты сам заказываешь, а тут за тебя. Мужику и выкатили меню чуть не 2 тысячи рублей. В сутки. 12 наименований. Одного лекарства он должен был сожрать 13 таблеток, другого – 12. Вечером его туда поместили, до утра он продержался, а потом прямиком в ейнумацию сволокли. Там его откачали, и уже он обратно в то КДО ни за какие каврижки! Ну его к нам обратно перевели. Теперь ему у нас нравится.
Приезжай, милый внучок, посмотри, что творится-то! Врачи нищие, медсестры нищие и у пациентов ни на что денег нет! Говорят, правда, главврачи и их замы живут хорошо. И слава Богу! Только остальным-то как? А ведь люди все одинаково устроены: все жить хотят. Намедни старуху-блокадницу привезли, на улице в обморок упала. Насилу очухалась. Бабуля веселая оказалась. Говорит, вот уж не думала, что вторую блокаду переживет. И я, внучок, не думал, что жизнь моя стариковская будет хуже собаки всякой. А еще кланяйся всем своим, которые о нас так заботятся, объясняют народу, где можно пить пиво, а где нельзя. Оно сейчас, конечно, важней.
Остаюсь твой дед Иван Жуков.

Виктор МАКАРОВ