В очереди за родовым гнездом

Проблема реституции в России обсуждается с того самого момента, как государственная собственность стала вновь приватизироваться без учета старых владельцев и их прав, которые были отменены декретом 1917 года.
Сейчас памятники культуры – пожалуй, последняя еще государственная собственность, которую можно приватизировать, и сегодня об этом заговорили во весь голос. Заговорили по разным причинам. Во-первых, находятся желающие обладать чудным особнячком на Невском или на набережной Невы. Во-вторых, памятники находятся в плохом состоянии и кто-то должен взять их судьбу в свои руки. Потомки семей, владевших домами и имениями, утверждают, что имеют документы, подтверждающие их права, и не понимают, почему вопрос приватизации решается без их участия. И видят в этом историческую несправедливость.
В основном, конечно, речь идет об особняках, которыми богат Петербург и пригороды. Например, на Моховой улице стоит один из домов, принадлежавших князьям Оболенским, на набережной Фонтанки и на Преображенской площади – знаменитые особняки, когда-то принадлежавшие князьям Шаховским... Список этот можно продолжать, и в него безусловно войдет Зимний дворец, на который тоже найдутся претенденты.
Согласно российскому законодательству никаких прав собственников у потомков бывших владельцев нет, но они надеются на новые законы. И попытки предложить такие проекты к обсуждению уже состоялись, но были отвергнуты. В то же время известно, что во многих странах бывшего соцлагеря и в странах Прибалтики реституция состоялась, причем процесс шел по-разному. В Чехии, например, спокойно, а в странах Прибалтики – тяжело. Оказалось, что среди собственников – множество потомков из Германии, Швеции, Дании, Голландии, которые никогда не жили в стране, где теперь владеют недвижимостью. Очень часто они не могли содержать приобретенные ими здания и начали запредельно поднимать арендную плату, которую вынуждены были платить проживающие в них люди. В Латвии государству пришлось вмешаться и ввести порог допустимой арендной платы.
В России вопрос реституции подняли Русская православная церковь и Московское купеческое собрание. Несколько случаев возврата собственности в Москве произошли, но, как правило, это было волевое решение властей и касалось полуразрушенных усадеб.
Представители дворянских фамилий убеждены в том, что необходимо дать моральную оценку национализации, извиниться перед бывшими владельцами и все вернуть, но вот каким образом – тут бывшие владельцы в мнениях расходятся. Князь Шаховской, княжна Оболенская – ратуют за сохранение нашего наследия, за то, чтобы заинтересованный в своем родовом гнезде владелец берег его и пекся о благе Отечества. Например, в Гатчине памятник архитектуры – дом, принадлежавший почетному гражданину города, прадеду Нины Рождественской (сейчас в нем находится гатчинский загс), вот-вот развалится. Князя Шаховского беспокоит вид разномастных окон особняков на Невском, а княжна Вера Оболенская рассказывает о плачевном состоянии имения в Тверской губернии, где когда-то процветали три завода, а сыры, которые там производились, экспортировались в Голландию.
Однако не все обеспокоены лишь моральным аспектом проблемы. Некоторые считают, что за собственность потомкам должны вернуть деньги в полном объеме или предоставить налоговые льготы. Или вернуть само здание, а если у будущего собственника нет средств на его содержание, так ведь можно его быстренько продать! Это, согласитесь, уже другой поворот темы.
На самом деле, как проводить реституцию в стране, где разрыв между богатыми и бедными зашкаливает все мыслимые пределы, где и без того растет социальная напряженность, а среди пострадавших в 1917 году – почти все живущие ныне потомки (ведь даже крестьяне до революции владели огромным процентом земель), – это большой вопрос, который, судя по всему не будет решен ни сегодня, ни завтра.
В декабре Российский Имперский Союз-Орден готовится провести круглый стол в Государственной Думе, так что потомки «бывших» от своих прав отказываться не намерены.

Алла БОРИСОВА

Прямая речь
Князь Дмитрий Шаховской
– Дмитрий Михайлович, почему вы поддерживаете эту спорную идею?
– Больше всего меня беспокоит, что новые собственники нарушают вид памятников. Я с ужасом вижу рекламные плакаты на старых домах. Меня пугает то, что люди думают об использовании памятников, но их мало интересует классический облик города. Ведь сюда едут со всего мира, как в Венецию, туристов привлекает вид города, а не магазины и рестораны, которые есть во всем мире.
– А если объявятся потомки Романовых и начнут требовать Зимний дворец?
– Ну существуют ведь прямые и косвенные потомки, во всех странах у них совершенно разные права, это все оговаривается законом.
– А если потомкам дворянских фамилий просто принесут извинения – вы бы этим удовлетворились?
– Отчасти да. У нас нет шкурного интереса. Но вы видите, у всех разные подходы. Я уже старый человек, преподаю в парижском университете и, конечно, не поеду в Рязанскую губернию, где у нас было имение. Правда, моей тетушке (ей уже 90 лет) 10 лет назад оттуда приходили письма с просьбами вернуться и возродить имение. Она ответила просто: «Что вы, разве я могу это сделать?»

Тем временем
Под занавес недели проект корректировки объединенной охранной зоны Петербурга, бурно обсуждаемый уже второй месяц, впервые был официально представлен акулам строительного бизнеса.
Несмотря на то что, по уверению чиновников, новая концепция разрабатывалась с целью защитить город от экспансии инвесторов, последним-то она как раз очень понравилась. Главы крупных строительных компаний всячески хвалили и благодарили сотрудников Комитета по государственному контролю, использованию и охране памятников (КГИОП) за «титанический труд». И высказывались в таком духе, что, мол, согласовать новые границы и режимы охраны следует как можно скорее.
Еще бы: напомним, что в результате «концептуальных» изменений территория исторического центра Петербурга, не подлежащая застройке, сократится в 4–5 раз. Участвовало ли в работе над этим проектом строительное лобби (а такого мнения придерживается большинство противников новаций) – вопрос открытый. Сами адепты стройиндустрии и исполнительная власть с подобной версией, естественно, не согласны.
Между тем вице-губернатор северной столицы Александр Вахмистров объяснил, что новые пределы охранных зон будут утверждаться только в составе генерального плана развития города. А по Градостроительному кодексу местный парламент или принимает упомянутый план в целом, или в целом же его отвергает. И получается, что повлиять на ситуацию – предложить, например, поправки по тому или иному кварталу, а тем более отдельному ансамблю – депутаты не смогут.
Впрочем, на нынешнем этапе народным избранникам, как и их избирателям, дана возможность высказывать свои замечания по поводу новой стратегии КГИОП. Уже сегодня ясно, что многих петербуржцев смущает разбивка города на зоны «регулирования застройки», «буферные» и так далее – люди путаются в терминах, не понимают, чем одно отличается от другого. Вызывает недоумение и то, что границы зон проходят по осям улиц, а некоторые улицы делятся еще и вдоль. Вместе с тем нет никаких гарантий, что ближе к финишу «корректировочной эпопеи» все эти мнения будут учтены.

В. С.