Они кричали нечеловеческим голосом
Завтра на заседании городского правительства будет представлена новая концепция развития Ленинградского зоопарка. Напомним, два месяца назад, посетив питерский зверинец, губернатор выразила недовольство положением дел в нем, но пообещала: если администрация зоопарка убедительно обоснует его дальнейшее существование на исторической территории, у метро «Горьковская», то казна выделит на это деньги. На кону 486 миллионов рублей — сумма, за которую стоит побороться.
Полмиллиарда казенных рублей на зоопарк – чтобы устроить там зооевростандарт? Или продлить страдания животных? Или…
Между тем имеет cмысл отмотать пленку времени на несколько лет назад.
Последние два с половиной года, с тех пор как прекратилась чехарда со сменой руководства, местный зоопарк получил возможность в имеющихся условиях работать более или менее спокойно: вплотную заниматься научными исследованиями, пополнять коллекцию. Зато за период разброда и шатания, с 2001 по 2003 год, в вольерах и клетках, согласно отчетам, стало на 310 животных меньше. Другое дело – как это соотносится с естественной убылью; к тому же, наверное, при прочих равных и неплохо, что плотность зверья на квадратный метр снизилась, – ведь население зоопарка жестоко страдает от нехватки жизненного пространства. Впрочем, нельзя забывать, что за каждым утраченным, пусть и по объективным причинам, представителем фауны — деньги налогоплательщиков. Например, известно, что в 2003 году в результате неудачной пересадки манулов из одних клеток в другие, погиб весь молодняк, – а это не одна тысяча долларов. В 2004 году произошел пожар в террариуме; в огне погибло около 240 пресмыкающихся – еще несколько тысяч у. е. убытка.
В 2003 году из северной столицы в Адлер отправили группу обезьян четырех видов. В обмен наш зоопарк получил два новых вида — павианов-анубисов и зеленых мартышек из бывшего Адлерского института, занимавшегося когда-то медицинскими опытами. На первый взгляд, хорошо…
— С нашей точки зрения, полученные виды для зоопарков не представляют ценности, — комментирует ученый секретарь Московского зоопарка Любовь Курилович. – Ибо по ним не ведутся международные программы. В то время как отдел приматов Ленинградского зоопарка и так переполнен. То же самое с зебрами: мы советовали – если уж и заводить, то зебру Греви, в сохранении которой заинтересовано зоопарковое сообщество. Но петербургские коллеги приобрели менее ценную породу. Тогда о каком участии в международных программах по сохранению и разведению редких видов можно говорить?
Видимо, стоит напомнить и историю появления в Ленинградском зоопарке самки орангутана по кличке Зира: из Питера передали в один из английских зоопарков орангутана Рамона, а в обмен должны были получить половозрелую самку для засидевшегося в женихах самца по кличке Рабу. Таковая нашлась в Германии, но немцы честно предупредили, что у нее тяжелый генетический дефект. Тем не менее больное млекопитающее осталось у нас, и другую самку нам теперь не предоставят – мы исчерпали свой лимит. Хотя опять же расценивать эти факты можно по-разному – с позиции прагмы или гуманности.
В любом ведомстве могут быть неудачи, которые, коли учреждение государственное, нельзя скрывать от общественности. Но Ленинградский зоопарк о них чаще всего умалчивает. Так и не была проведена независимая экспертиза обстоятельств гибели жирафа Гамлета, который разбился на скользком полу. Случайность? Тихо и незаметно для горожан погиб в этом году один из четырех северных оленей. Не говорят и всей правды о самочке снежного барса, которую мы подарили Казани на ее (столицы Татарстана) юбилей: известно, что Гуля больна, у нее легочная недостаточность и последствия перелома. Однако не уточняется, что казанские барсы-женихи, к которым отправляют питерскую невесту, занимают самые высокие места в племенном рейтинге (они попали в зоопарк с воли). И им нужна первоклассная здоровая самка, иначе пропадает весь смысл племенной работы. В свете этой информации наш презент становится красивым, но бесполезным жестом.
При этом на сегодня Ленинградский зоопарк является самой затратной для посетителей открытой коллекцией фауны в России; входные билеты с 2001 года подорожали в четыре раза – до 120 рублей. Для сравнения: Московский зоопарк, чье собрание несравнимо богаче, поднял цены до 100 рублей лишь весной этого года, да и то раскошеливаются в Первопрестольной только работающие люди; подростки до 18 лет, студенты, пенсионеры и все остальные желающие поглазеть на зверье льготники проходят бесплатно. Наш зоопарк не берет денег разве что с детей до 4 лет, инвалидов и сирот.
Самая заметная но вая постройка в зоопарке города на Неве – павильон для тигров и макак. Никакой зелени, огромные кошки маются в тесном, недоступном для солнечного света бетонном мешке. Приматам, которых втиснули между хищниками, еще хуже: как объясняют местные служители, для того чтобы убраться в обезьяннике, его обитателей нужно… загнать под клетку с тиграми. А ведь на это сооружение потрачено 800 тысяч казенных долларов. Или еще: вокруг выдрятника сделаны стеклянные ограждения. Эстетично, но при этом уничтожены взрослые голубые ели.
Можно ли назвать все перечисленные моменты «ошибками» и «недочетами» или речь идет о более серьезных вещах? Лежит ли ответственность за них на нынешнем руководстве зоопарка?
Мнения звучат полярно противоположные.
«Я не знаю, какие были резоны назначить на должность директора г-жу Ирину Скибу, — пишет в своем обращении в Комитет по культуре бывший юрисконсульт зоопарка Элла Зарецкая, — но, поработав рядом с ней полтора года, могу с полной ответственностью заявить, что такого непрофессионализма я еще не видела». Далее на трех страницах Элла Зарецкая перечисляет административные и финансовые нарушения, якобы допущенные, по ее утверждению, директоратом зоопарка. Тут и невыплата в бюджет процентов с прибыли, и сокрытие от налоговых органов реальных доходов; отсутствие «Положения о коллекции» (регламентирующего субсидии); разные балансы – один для Комитета по культуре, другой для налоговой инспекции, третий для внутреннего пользования; отсутствие договоров с КУГИ на помещения, где располагается выставка рептилий… Каждого из этих обвинений, если они, конечно, не голословны, по идее, было бы достаточно для серьезного разбирательства с участием прокуратуры. Впрочем, как и наоборот: если факты не подтвердятся, сказанного достаточно для крутых санкций в отношении «заявителя-клеветника». Пока никакой реакции на сигнал юриста Зарецкой, датированный февралем этого года, не последовало.
Как остались без ответа и другие «крики души». Между тем в самые разные инстанции обращались не только бывшие сотрудники Ленинградского зоопарка (видимо, не сработавшиеся с новым начальством), но и директор Московского зоопарка, президент Евро-азиатской региональной ассоциации зоопарков и аквариумов Владимир Спицын, и уважаемые ученые, участники межведомственного музейного совета…
О многом можно спорить, но, пожалуй, самая интересная деталь заключается в том, что Ленинградский зоопарк с февраля 2002 года существует… параллельно в двух лицах. Как ГУ (государственное учреждение) и как ГУП (государственное унитарное предприятие). Реорганизацию, начатую три с половиной года назад, так до конца и не довели. Четвертый год зоопарк, как государственное учреждение, получает дотации из городской казны — и постоянно жалуется на недостаток средств. Но при этом как предприятие – занимается коммерческой деятельностью. Как ГУ — не перечисляет податей в бюджет, а как ГУП – продолжает торговать и устанавливать собственные цены.
Теперь зоопарк как казенная структура претендует на полмиллиарда рублей субсидий. А как ГУП – видимо, будет их «осваивать». И вероятно, кому-то — не из царства зверей, разумеется — это может оказаться очень на руку.
Особенность ситуации в том, что с момента своего назначения в апреле 2003-го и до лета нынешнего года директор зоопарка Ирина Скиба во всех своих публичных выступлениях утверждала: в центре мегаполиса, на пятачке в семь гектаров, категорически невозможно создать обитель дикой фауны, хотя бы приближающуюся к современным стандартам. По оценке г-жи Скибы, для нормального существования животных и птиц необходима площадь в тридцать раз большая (с этим, кстати, согласны почти все независимые эксперты, как наши, так и зарубежные).
В итоге под конец 2004 года была создана новая концепция развития зоопарка на двух площадках – старой, в пределах Петроградского района, и новой, загородной, по типу заповедника. На том до недавнего времени и стояли. Однако Валентина Матвиенко нынешним летом высказалась однозначно: никаких дополнительных земель. Что ж, пришлось срочно менять ключевую идею, и уже 12 сентября на коллегии Комитета по культуре его председатель Николай Буров зачитал текст новейшей концепции.
Барсенок Гуля
Между тем имеет cмысл отмотать пленку времени на несколько лет назад.
Последние два с половиной года, с тех пор как прекратилась чехарда со сменой руководства, местный зоопарк получил возможность в имеющихся условиях работать более или менее спокойно: вплотную заниматься научными исследованиями, пополнять коллекцию. Зато за период разброда и шатания, с 2001 по 2003 год, в вольерах и клетках, согласно отчетам, стало на 310 животных меньше. Другое дело – как это соотносится с естественной убылью; к тому же, наверное, при прочих равных и неплохо, что плотность зверья на квадратный метр снизилась, – ведь население зоопарка жестоко страдает от нехватки жизненного пространства. Впрочем, нельзя забывать, что за каждым утраченным, пусть и по объективным причинам, представителем фауны — деньги налогоплательщиков. Например, известно, что в 2003 году в результате неудачной пересадки манулов из одних клеток в другие, погиб весь молодняк, – а это не одна тысяча долларов. В 2004 году произошел пожар в террариуме; в огне погибло около 240 пресмыкающихся – еще несколько тысяч у. е. убытка.
В 2003 году из северной столицы в Адлер отправили группу обезьян четырех видов. В обмен наш зоопарк получил два новых вида — павианов-анубисов и зеленых мартышек из бывшего Адлерского института, занимавшегося когда-то медицинскими опытами. На первый взгляд, хорошо…
— С нашей точки зрения, полученные виды для зоопарков не представляют ценности, — комментирует ученый секретарь Московского зоопарка Любовь Курилович. – Ибо по ним не ведутся международные программы. В то время как отдел приматов Ленинградского зоопарка и так переполнен. То же самое с зебрами: мы советовали – если уж и заводить, то зебру Греви, в сохранении которой заинтересовано зоопарковое сообщество. Но петербургские коллеги приобрели менее ценную породу. Тогда о каком участии в международных программах по сохранению и разведению редких видов можно говорить?
Видимо, стоит напомнить и историю появления в Ленинградском зоопарке самки орангутана по кличке Зира: из Питера передали в один из английских зоопарков орангутана Рамона, а в обмен должны были получить половозрелую самку для засидевшегося в женихах самца по кличке Рабу. Таковая нашлась в Германии, но немцы честно предупредили, что у нее тяжелый генетический дефект. Тем не менее больное млекопитающее осталось у нас, и другую самку нам теперь не предоставят – мы исчерпали свой лимит. Хотя опять же расценивать эти факты можно по-разному – с позиции прагмы или гуманности.
В любом ведомстве могут быть неудачи, которые, коли учреждение государственное, нельзя скрывать от общественности. Но Ленинградский зоопарк о них чаще всего умалчивает. Так и не была проведена независимая экспертиза обстоятельств гибели жирафа Гамлета, который разбился на скользком полу. Случайность? Тихо и незаметно для горожан погиб в этом году один из четырех северных оленей. Не говорят и всей правды о самочке снежного барса, которую мы подарили Казани на ее (столицы Татарстана) юбилей: известно, что Гуля больна, у нее легочная недостаточность и последствия перелома. Однако не уточняется, что казанские барсы-женихи, к которым отправляют питерскую невесту, занимают самые высокие места в племенном рейтинге (они попали в зоопарк с воли). И им нужна первоклассная здоровая самка, иначе пропадает весь смысл племенной работы. В свете этой информации наш презент становится красивым, но бесполезным жестом.
При этом на сегодня Ленинградский зоопарк является самой затратной для посетителей открытой коллекцией фауны в России; входные билеты с 2001 года подорожали в четыре раза – до 120 рублей. Для сравнения: Московский зоопарк, чье собрание несравнимо богаче, поднял цены до 100 рублей лишь весной этого года, да и то раскошеливаются в Первопрестольной только работающие люди; подростки до 18 лет, студенты, пенсионеры и все остальные желающие поглазеть на зверье льготники проходят бесплатно. Наш зоопарк не берет денег разве что с детей до 4 лет, инвалидов и сирот.
Макак
Самая заметная но вая постройка в зоопарке города на Неве – павильон для тигров и макак. Никакой зелени, огромные кошки маются в тесном, недоступном для солнечного света бетонном мешке. Приматам, которых втиснули между хищниками, еще хуже: как объясняют местные служители, для того чтобы убраться в обезьяннике, его обитателей нужно… загнать под клетку с тиграми. А ведь на это сооружение потрачено 800 тысяч казенных долларов. Или еще: вокруг выдрятника сделаны стеклянные ограждения. Эстетично, но при этом уничтожены взрослые голубые ели.
Можно ли назвать все перечисленные моменты «ошибками» и «недочетами» или речь идет о более серьезных вещах? Лежит ли ответственность за них на нынешнем руководстве зоопарка?
Мнения звучат полярно противоположные.
«Я не знаю, какие были резоны назначить на должность директора г-жу Ирину Скибу, — пишет в своем обращении в Комитет по культуре бывший юрисконсульт зоопарка Элла Зарецкая, — но, поработав рядом с ней полтора года, могу с полной ответственностью заявить, что такого непрофессионализма я еще не видела». Далее на трех страницах Элла Зарецкая перечисляет административные и финансовые нарушения, якобы допущенные, по ее утверждению, директоратом зоопарка. Тут и невыплата в бюджет процентов с прибыли, и сокрытие от налоговых органов реальных доходов; отсутствие «Положения о коллекции» (регламентирующего субсидии); разные балансы – один для Комитета по культуре, другой для налоговой инспекции, третий для внутреннего пользования; отсутствие договоров с КУГИ на помещения, где располагается выставка рептилий… Каждого из этих обвинений, если они, конечно, не голословны, по идее, было бы достаточно для серьезного разбирательства с участием прокуратуры. Впрочем, как и наоборот: если факты не подтвердятся, сказанного достаточно для крутых санкций в отношении «заявителя-клеветника». Пока никакой реакции на сигнал юриста Зарецкой, датированный февралем этого года, не последовало.
Как остались без ответа и другие «крики души». Между тем в самые разные инстанции обращались не только бывшие сотрудники Ленинградского зоопарка (видимо, не сработавшиеся с новым начальством), но и директор Московского зоопарка, президент Евро-азиатской региональной ассоциации зоопарков и аквариумов Владимир Спицын, и уважаемые ученые, участники межведомственного музейного совета…
О многом можно спорить, но, пожалуй, самая интересная деталь заключается в том, что Ленинградский зоопарк с февраля 2002 года существует… параллельно в двух лицах. Как ГУ (государственное учреждение) и как ГУП (государственное унитарное предприятие). Реорганизацию, начатую три с половиной года назад, так до конца и не довели. Четвертый год зоопарк, как государственное учреждение, получает дотации из городской казны — и постоянно жалуется на недостаток средств. Но при этом как предприятие – занимается коммерческой деятельностью. Как ГУ — не перечисляет податей в бюджет, а как ГУП – продолжает торговать и устанавливать собственные цены.
Теперь зоопарк как казенная структура претендует на полмиллиарда рублей субсидий. А как ГУП – видимо, будет их «осваивать». И вероятно, кому-то — не из царства зверей, разумеется — это может оказаться очень на руку.
Наталья ШКУРЕНOК