Уважаемые читатели! По этому адресу находится архив публикаций петербургской редакции «Новой газеты».
Читайте наши свежие материалы на сайте федеральной «Новой газеты»

Комментарии к ответам губернатора в. матвиенко на вопросы «новой газеты»

4 июня 2009 10:00

После того как президент РФ Дмитрий Медведев дал интервью «Новой газете» (первой из российских СМИ), наконец ответила на вопросы ее московской редакции и губернатор Санкт-Петербурга Валентина Матвиенко (Новая газета)

Большая удача московских коллег — до сих пор редакция «Новой газеты в Петербурге» на многочисленные свои запросы губернатору родного города в лучшем случае получала ответы лишь кого-нибудь из чиновников рангом пониже. Возможно, Валентине Ивановне сподручнее оказалось вести диалог с москвичами, по вполне понятным причинам не столь глубоко погруженными в питерскую проблематику. Так или иначе, но интервью губернатора Матвиенко федеральной «Новой газете» вызвало бурную полемику. Встречаются среди откликов и содержащие сожаление о том, что интервьюеры, не знакомые с тонкостями петербургского законодательства, не заручились заблаговременно юридической поддержкой — а потому-де упустили возможность так построить беседу, чтобы не оставить Валентине Ивановне возможности дать уклончивый комментарий, а то и вовсе уйти от ответа или передернуть факты.
Стремясь восполнить это упущение, мы публикуем свои комментарии к ответам губернатора Петербурга на вопросы «Новой газеты».


Вопрос НГ: 1. Может ли, на Ваш взгляд, измениться статус Санкт-Петербурга в охранном списке ЮНЕСКО из-за состояния памятников архитектуры города и новых стеклобетонных зданий, вторгающихся в старинный ансамбль?

ОТВЕТ Матвиенко: Статус Санкт-Петербурга как величайшего градостроительного образования с уникальным историко-культурным ландшафтом был, есть и будет неизменным. Что касается опасности для сохранения наследия, то она всегда и везде является следствием правового вакуума градостроительной деятельности. У нас отныне нет никакого вакуума. Вступила в силу триада законов Санкт-Петербурга: Генеральный план, Правила землепользования и застройки, Границы и режимы зон охраны объектов культурного наследия. Совокупность этих законов предотвратит любые проявления волюнтаризма в градостроительстве и архитектуре и полностью защитит исторический городской ландшафт. В текстах законов четко прописано: где, что и как можно реконструировать, реставрировать и строить. Жестко, в цифрах обозначены допустимые параметры реконструкции и нового строительства. Проще говоря: не выше, не ниже, не дальше, не ближе, с учетом исторических средовых характеристик, традиционных материалов и способов декора.
Эксперты ЮНЕСКО и ИКОМОС, оценивая сегодняшнее состояние исторического центра Санкт-Петербурга, сочли, что принятые городской властью законодательные меры в значительной степени повысили эффективность управления городом с точки зрения его сохранения.
В своем вопросе Вы коснулись не только исторической застройки, но и состояния памятников архитектуры. Не знаю, что именно Вы имели в виду. Общепризнано, что в Санкт-Петербурге высокие стандарты сохранения объектов культурного наследия и их реставрации. И это неоднократно отмечалось экспертами ЮНЕСКО и ИКОМОС. В реставрации ансамбли мирового уровня: Смольный монастырь, Александро-Невская лавра, Ораниенбаум, Адмиралтейство, церкви, дворцы, особняки, театры, мосты, набережные, тысячи фасадов — всего даже не перечислишь. Вот цифры реставрации за пятилетие: 445 объектов культурного наследия, 528 фасадов зданий-памятников, 1437 фасадов зданий рядовой исторической застройки. А объем финансирования реставрации в 2008 году — 10 млрд 869,5 млн руб. (4 млрд 301,9 млн руб. из федерального бюджета, 6 млрд 567,6 млн руб. из бюджета Санкт-Петербурга) — сопоставим с реставрационными бюджетами Франции и Италии.

НАШ КОММЕНТАРИЙ: Губернатор прибегает к подмене понятий — переходя от вполне конкретного, юридически оформленного (но так же могущего быть отозванным) статуса объекта всемирного наследия к некоему абстрактному определению неформального признания. В то время как выраженная в вопросе тревога имеет известные причины. Прошлогодняя сессия Комитета всемирного наследия ЮНЕСКО вынесла резолюцию, выражающую обеспокоенность состоянием исторического Петербурга как объекта всемирного наследия и указывающую на возможность его включения в «Список объектов всемирного наследия в опасности».
В частности, в итоговом документе сессии отмечалось:
«Комитет всемирного наследия:
Сожалеет, что государство-участник не предоставило подробный отчет о состоянии сохранения, включая проект высотного строительства в Санкт-Петербурге, запрошенный Комитетом по всемирному наследию, а также сожалеет о том, что карты, представленные государством-участником от 18 января 2007 г., 5 марта 2007 г. и 5 февраля 2008 г., не соответствуют запросу Комитета по всемирному наследию, так как на них не обозначены подробные границы и буферные зоны всех объектов достояния, включая Ленинградскую область;
Выражает серьезную озабоченность проектом башни «Охта-центр» Газпрома, которая может отрицательно повлиять на выдающуюся универсальную ценность этого достояния, и напоминает, что на 31-й сессии (Крайстчёрч, 2007 г.) Комитет рассматривал возможность включения достояния в Список объектов всемирного наследия в опасности;
/…/Убедительно просит государство-участника:
a) пригласить совместную миссию обратной связи и наблюдения Центра по всемирному наследию и ИКОМОС для оценки возможного влияния планируемой башни на Охте на Выдающуюся универсальную ценность, целостность и подлинность достояния;
b) не приступать к реализации какого бы то ни было проекта до получения результатов работы миссии;
/…/
Убедительно просит государство-участника не позднее 1 февраля 2009 г. представить Центру всемирного наследия отчет о сохранении, включая подробную информацию о проекте Газпрома «Охта-центр», который может оказать воздействие на выдающуюся универсальную ценность достояния, для изучения Комитетом по всемирному наследию на 33-й сессии в 2009 г. с целью рассмотреть занесение достояния в «Список объектов всемирного наследия в опасности».
До сих пор ни один из пунктов этой резолюции российской стороной не исполнен. Так что далеко не все разделяют уверенность в том, что на очередной сессии, намеченной на июль нынешнего года, ЮНЕСКО ограничится вынесением «101-го предупреждения».
Эксперты ЮНЕСКО и ИКОМОС, посетившие Петербург в мае, едва ли имели возможность оценить состояние его исторического центра. Во-первых, потому, что такой задачи перед ними вообще не ставилось.
«Это скорее визит вежливости в рамках дипломатической работы, — заявлял ответственный секретарь Комиссии РФ по делам ЮНЕСКО Григорий Орджоникидзе в интервью ЗАКС.Ру. — Никаких решений приниматься не будет. Мы пригласили в Петербург председателя Комитета всемирного наследия посмотреть достопримечательности».
Во-вторых, умело сверстанная КГИОП программа пребывания посланцев ЮНЕСКО позволила им осмотреть лишь несколько разрозненных объектов: «яму», вырытую под вторую сцену Мариинского театра, археологический раскоп на месте будущего «Охта-центра», Новую Голландию и реставрируемый деревянный театр на Каменном острове.
Что же касается якобы высокой оценки недавно принятых в Петербурге законов в сфере градостроительства и охраны наследия, то пока их содержание дошло до международных экспертов только в вольном пересказе наших чиновников (едва ли, будучи в северной столице лишь пару дней, они успели тщательно изучить на месте несколько томов документов, карт и схем, к тому же не переведенных пока ни на какие иностранные языки).
Меж тем петербургские эксперты (имевшие возможность тщательно изучить хвалимую губернатором «триаду законов», якобы положившую конец доселе лютовавшему в условиях «правового вакуума» волюнтаризма) не разделяют оптимизма Валентины Ивановны. Им памятны и другие ее слова, произнесенные на заседании Совета по культурному наследию:
«Это фундаментальные, но не догматичные документы, — подчеркнула Валентина Матвиенко, комментируя суть «триады». — По мере развития города они тоже могут меняться».
А город меняется буквально на глазах, развиваясь сообразно поступающим заявкам инвесторов. Вступление в силу новых законов, например, ничуть не помешало одобрить концепцию возведения театра Додина на территории зеленой зоны общего пользования, где строительство запрещено. Не помешало выдать задним числом разрешение на строительство «Империала» подле Новодевичьего монастыря, узаконив по факту набранную жилым комплексом высоту — хотя и прокуратура к тому времени уже установила, что промежуточная проектная документация по этому объекту была согласована противоправно.
Что же до упомянутого «вакуума», так он существовал разве что для тех чиновников, которые в упор не желали видеть имеющиеся в наличии законы. Во всяком случае, они вполне позволяли не допустить появления в панораме стрелки Васильевского острова высоток товарно-сырьевой биржи и жилого комплекса «Финансист». На весь период — от издания первичного распоряжения и до подведения под крышу обоих объектов — участок их расположения относился к зоне регулирования застройки первой категории (ОЗРЗ-1). Где новое строительство регламентируется, в частности, по высоте и силуэту — исходя из согласованных КГИОП выводов историко-культурной экспертизы. В случае с биржей вообще обошлись без согласования КГИОП. В отношении «Финансиста» экспертиза проводилась. И вполне объективно показала: здание заявленной высоты «будет восприниматься на фоне сложившейся застройки набережной Лейтенанта Шмидта и Стрелки Васильевского острова, будучи видимым с Английской и части Адмиралтейской набережной, с площади Декабристов, с Троицкого моста и моста Лейтенанта Шмидта; на его фоне будут видны следующие известные здания и сооружения: Успенская церковь, Морской кадетский корпус, частично Академия художеств, Биржа, северная Ростральная колонна, кроншпиц Петропавловской крепости». Проводившая этот анализ Татьяна Славина напоминала, что для участка предполагаемого строительства законом установлены высотные ограничения: не больше 27 м для лицевых фасадов по уличному фронту, для внутриквартальной застройки — 32 м, а при положительном заключении историко-культурной экспертизы — до 42 м. Однако вывод делала весьма своеобразный: «Заключение настоящей экспертизы в отношении высоты возможного строения 60 м является положительным». Потому, видите ли, что «нужно принять во внимание уже назревшую необходимость корректировки» действующего тогда высотного регламента. И КГИОП с легкостью такое заключение подписал. Представив поразительное для охранного ведомства обоснование: «Принимая во внимание завершение строительства /…/ первой очереди здани
я (товарно-сырьевой) биржи высотой 63 м /…/, считаем возможным размещение рядом и параллельно с ним объекта высотой 60 м».
Вот такая логика — если раз нарушили закон, почему бы и еще раз его не нарушить.
А возглавляемое Валентиной Матвиенко правительство не замедлило воспользоваться подсказкой госпожи Славиной — постановлением № 1731 от 28.12.2007 г. отменило действовавший в Петербурге с 2004 г. высотный регламент и установило новые параметры. В частности, закрепив за участками новой биржи и «Финансиста» максимальные отметки в 66 и 63 м.
Это подписанное губернатором Матвиенко постановление как раз и создало правовой вакуум: почти год никто толком не знал, какие высоты закладывать в проект — те, что диктовались регламентом 2004 года, или же те, что устанавливались постановлением 1731.
Смольный настаивал на правомочности последнего — и, исходя из этого, штамповал одно разрешение за другим. Тогда как Прокуратура Санкт-Петербурга установила, что постановление 1731 «не является самостоятельным нормативным правовым актом в сфере градостроительства и не подлежит применению до утверждения правил землепользования и застройки» (каковые, напомним, вступили в силу только в марте 2009 г.).
Теперь о представленной губернатором Матвиенко картине масштабной реставрации петербургских памятников. Из внушительного увеличения показателя освоенных средств вовсе не обязательно вытекает качественное улучшение состояния памятников. Например, в результате прошлогодней проверки государственного музея истории Петербурга (Петропавловской крепости) контрольно-счетная палата выявила завышение цен контрактов по ремонту объектов на 39 млн рублей. Также было установлено, что при расчете стоимости ряда работ применялись расценки как на реставрацию, когда проводился капитальный ремонт. В апреле нынешнего года КСП выявила ряд нарушений в процессе освоения бюджетных сумм различными официальными ведомствами. Комментируя для прессы итоги этой проверки, председатель петербургской КСП Валерий Лопатников, в частности, отмечал:
«Было необоснованное завышение расходов, когда наши специалисты проверяли смету каких-либо работ и оказывалось, что они должны обходиться дешевле: там стоят какие-то дополнительные расценки, значатся сверхурочные, приписываются реставрационные работы там, где можно обойтись обычными. Ведь покраска фасада — она и есть покраска фасада, а не реставрация».
По мнению ряда экспертов, широко разрекламированная (почему-то как «губернаторская» — неужто на ее кровные реализуется?) программа «Фасады Санкт-Петербурга» зачастую вообще оборачивается напрасной тратой денег. «Ремонтировать фасад в доме, где уже сто лет не было капитального ремонта, — это то же самое, что накладывать макияж онкологическому больному», — убежден депутат городского парламента Алексей Ковалев.
«Все эти программы по восстановлению фасадов - по сути, выброшенные деньги, — считает и Александр Калухин, директор по технической диагностике группы «Городской центр экспертиз». — Ну покрасят сейчас этот фасад, а через два-три года он опять даст трещину, так как не проводится исследование, которое заключит, что необходимо сначала укрепить несущие конструкции. Губернаторская программа ремонта фасадов, на которую только в 2007 году ушло 2 миллиарда рублей, превратилась в бесполезную трату денег. Ремонт зданий по всему Петербургу ведется с многочисленными нарушениями».
Приходится заметить, что в своем ответе Валентина Матвиенко привела не лучшие примеры и реставрации отдельных памятников. Адмиралтейство, наспех подретушированное к 300-летию Петербурга, к осени 2007-го пошло глубокими трещинами. Вид их настолько перепугал горожан, что главе КГИОП пришлось спешно давать комментарии. Сначала Вера Дементьева в качестве причин видимого разрушения памятника назвала перестройку Адмиралтейства, осуществленную архитектором Захаровым 200 лет назад. Затем перешла в атаку на журналистов, устроивших переполох только теперь — хотя «трещины нижней части стен башни Главного Адмиралтейства проявились более десяти лет назад!» После чего попыталась успокоить общественность заверениями в том, что КГИОП «отслеживает развитие трещин». Попутно пенялось на отсутствие финансирования со стороны Министерства обороны РФ (на балансе которого находится памятник). В июле прошлого года Вера Дементьева заявляла, что реставрацию Адмиралтейства еще только «планируется начать». Не рано ли ставить галочку? www.novayagazeta.spb.ru

Вопрос «Новой газеты»: 2. Действительно ли с тех пор, как Вы стали губернатором Санкт-Петербурга, охранная зона города уменьшилась почти вчетверо: раньше в охранную зону входила большая часть Петроградской стороны, теперь — только территория вокруг Петропавловской крепости, раньше — половина Васильевского острова, теперь — только Стрелка и часть набережной, раньше — весь Невский, теперь — только до Литейного? Чем обусловлено уменьшение охранной зоны Санкт-Петербурга, считаете ли Вы это оправданным?

ОТВЕТ В. Матвиенко: Ну что же, как говорится, ближе к фактам.
В апреле 2004 года, т. е. спустя 5 месяцев после избрания губернатором Санкт-Петербурга, мною было подписано постановление Правительства Санкт-Петербурга — так называемый «Временный высотный регламент». До того высотность вообще не регулировалась правовыми актами и была на откупе согласовательных процедур. Отсюда выросли проекты, получившие право на жизнь в 90-х годах — «Монблан», «Аврора», «Биржа», купол гостиницы «Ренессанс», жилой комплекс на Шпалерной улице, «Регент-холл» на Владимирском…
Что касается размера охранной зоны Санкт-Петербурга, давайте опираться на цифры. Территория охранного зонирования по сравнению с 1988 годом увеличена более чем в три раза (за счет пригородных территорий, зоны регулирования застройки — 2).
Но какой был толк обсуждать границы охранной зоны, если режимы, т. е. правила и ограничения в них, не действовали? Охранная зона, в которой допускалось новое строительство путем вырезания участков-исключений (так называемых лакун), утратила свои защитные функции еще в 90-х годах. Настоятельно требовалось жесткое правовое регулирование. Охранная зона должна была стать по-настоящему запретной для нового строительства зоной. Таковой сегодня она и стала.
Для других территорий правила формировались в зависимости от их историко-культурной ценности, степени градостроительных утрат, возможности адекватных восполнений. В подготовке закона о границах и режимах участвовали не только органы администрации города и депутаты Законодательного собрания, но и представители общественности, в частности ВООПИиК. В законе учтены конструктивные предложения общественности, которая прекрасно осознала, что режимы использования важнее границ. С точки зрения сохранения исторического наследия (как объектов культурного наследия, так и аккомпанирующей им исторической застройки) законодательная ситуация значительно ужесточилась, и историческая застройка одинаково строго будет сохраняться не только в одной, а во всех зонах охраны.

НАШ КОММЕНТАРИЙ:> Утверждение Валентины Матвиенко о том, что до 2004 года «высотность вообще не регулировалась правовыми актами», не соответствует действительности. Упомянутые ею объекты на момент получения согласований находились либо в охранной зоне (где вообще запрещено любое новое строительство), либо в объединенной зоне регулирования застройки первой категории. Высотность для ОЗРЗ-1 обязаны были определять и согласовывать с КГИОП. Это установлено двумя документами, вышедшими еще в 1998 г. и действующими до сих пор:
Распоряжением губернатора Санкт-Петербурга № 339-р «О порядке подготовки и издания правовых актов Администрации Санкт-Петербурга по вопросам разрешения строительства, капитального ремонта или реконструкции собственникам объектов недвижимости» и приказом КГА № 47 «Об утверждении Регламента подготовки и издания распоряжений председателя Комитета по градостроительству и архитектуре Администрации Санкт-Петербурга по вопросам разрешения строительства, капитального ремонта и реконструкции собственникам объектов недвижимости».
Цитата из первого документа (п. 8 Приложения):
«8. Проект распоряжения председателя КГА подлежит обязательному согласованию с:
8.1. Комитетом государственного контроля, использования и охраны памятников истории и культуры в случае, если объект недвижимости является памятником или находится в пределах охранных зон, зон регулированной застройки и зон охраняемого ландшафта…»
Цитата из второго документа (собственно Регламента):
«1.5. Предпроектные предложения (обоснования инвестиций в строительство) разрабатываются лицензированной проектной организацией и согласовываются заказчиком с:
…— Комитетом государственного контроля, использования и охраны памятников истории и культуры в случае, если объект недвижимости является памятником или находится в пределах охранных зон, зон регулирования застройки и зон охраняемого ландшафта…
2.4. Проект распоряжения согласовывается с:
…— Комитетом государственного контроля, использования и охраны памятников истории и культуры в случае, если объект недвижимости является памятником или находится в пределах охранных зон, зон регулирования застройки и зон охраняемого ландшафта».
В своем заключении, предваряющем проектирование, КГИОП должен был отметить факт нахождения объекта проектирования в зоне ОЗРЗ-1 и указать регламент строительства в этой зоне, в частности, то, что «новое строительство в зоне регулирования застройки регламентируется по функциональному назначению, приемам застройки по высоте, протяженности и масштабности зданий; при строительстве соблюдаются следующие ограничения: по высоте и силуэту: не выше поверхности ограничения высоты застройки в соответствии с расчетом», в соответствии с чем КГИОП должен был потребовать соответствующих расчетов, анализа допустимых параметров будущего здания.
Далее он должен был согласовать предпроектное решение, и в зависимости от этого — согласовать само распоряжение о строительстве.
Далеко не все из перечисленных Валентиной Ивановной высоток «получили право на жизнь в 90-х годах». Более того, практически по каждому из них разрешения на проектирование и строительство пролонгировались, причем неоднократно, уже при губернаторе Матвиенко. Так, корпорация «Строймонтаж», воздвигнувшая на берегу Невы 72-метровый «Монблан» (который, строго говоря, ни при какой высоте не мог строиться в границах объединенной охранной зоны), в 2002 году еще только получила пятно под застройку. Утвердили проект годом позже — причем без согласования КГИОП, что также является прямым нарушением закона. Предписывалось завершить строительство к 15 апреля 2006 г. Но установленные сроки неоднократно срывались. В общем, оснований для того, чтобы поставить на «Монблане» крест и спасти уникальные петербургские панорамы, у губернатора Матвиенко было предостаточно. Однако сделано было как раз противоположное — 31 мая 2005 г. она подписывает постановление, продлевающее сроки строительства аж до декабря 2007 г. Хотя можно было, даже идя навстречу застройщику, обязать его ограничиться высотой, определенной уже вступившим на тот момент в силу высотным регламентом (не больше 42 м). Но и этим шансом на спасение петербургской «небесной линии» Валентина Матвиенко не воспользовалась. Очередное продление сроков строительства (еще на полгода) пожаловало в апреле 2008 года распоряжением главы смольнинского Комитета по строительству Романа Филимонова — он, как и «Монблан», пошел на повышение, заняв кресло вице-губернатора.
По аналогичной схеме развивались истории и других названных градостроительных ошибок. Приведенный Валентиной Матвиенко перечень мог бы пополнить еще целый ряд объектов. Например, 90-меторовый жилой дом SKY, построенный в глубине правобережной части города, в 2003 году существовал только на бумаге — в виде предпроектной разработки. А воплотился в годы правления Матвиенко и теперь прекрасно виден с Дворцового моста и набережной — вторгся в панораму между минаретами Соборной мечети, рядом с Петропавловской крепостью.
Отвечая на вопрос о сокращении объединенной охранной зоны Петербурга (ООЗ), Валентина Ивановна не случайно переходит к термину «территория охранного зонирования». Она и вправду увеличилась в сравнении с площадью охранной зоны, границы которой установили в 1988 году. Но — как откровенно признает и губернатор — «за счет пригородных территорий, зоны регулирования застройки-2». Однако в зонах регулирования застройки, в отличие от объединенной охранной зоны, сносы и новое строительство допустимы. Теперь это дозволено даже на половине Невского проспекта.
Что же до исторического центра, ранее полностью охваченного границами ООЗ, то лишь для его четверти оставили статус неприкосновенности.
Ссылки Валентины Матвиенко на то, что-де от прежней охранной зоны все равно толку никакого не было, никакие ограничения там якобы не действовали, сродни жалобам дурного голкипера на слишком большие ворота. Вот только в футболе ответом на них будет замена слабого вратаря, а не уменьшение ворот.
Указанный Валентиной Ивановной механизм ослабления защитных функций через вырезание в охранной зоне «лакун» в Петербурге запущен был на полную катушку именно при ней. Только в 2004 году распоряжением правительства города «О перечне участков исключений (лакун) в границах объединенной охранной зоны Санкт-Петербурга» таковых лакун выгрызли без малого три сотни. Хотя легитимность этого документа вызывает большие вопросы: границы устанавливались городским законом, а изменения в них оформили распоряжением правительства Петербурга, обойдясь без согласования Законодательного собрания.
Принятое в этом году изменение границ объединенной охранной зоны Петербурга, помимо прочих очевидных негативных последствий, имеет и еще одно — лежащее в русле международного права. В 1990 г. номинация «Исторический центр Ленинграда и сопряженные с ним группы памятников» была включена ЮНЕСКО в Список объектов Всемирного наследия — в границах объединенной охранной зоны 1988 года. Следом наше государство ратифицировало целый ряд международных конвенций, взяв на себя обязательство сохранять в неприкосновенности этот объект именно в таких границах. И нынешнее волюнтаристское их изменение есть не что иное, как нарушение Россией международных соглашений.
Едва ли такое решение будет способствовать реализации поставленной руководством страны задачи, о которой поведал недавно Григорий Орджоникидзе: добиться избрания России в состав Комитета всемирного наследия (куда входят 21 из 180 государств — участников Конвенции об охране всемирного природного и культурного наследия) и получить место ежегодно сменяемого председателя, предложив провести одну из сессий Комитета в Санкт-Петербурге.

Вопрос «Новой газеты»: 3. Действительно ли высотный регламент, обозначенный в правилах землепользования и застройки, до принятия поправок был нарушен 227 раз? Как согласуются с высотным регламентом здание товарно-нефтяной биржи (63 метра), дом «Финансист» (68 метров), жилой дом «Аврора» (73 метра), жилой комплекс «Монблан» (76 метров), жилой комплекс «Империал» (73 метра) при разрешенной норме 35 метров, Дворец танца на Набережной Европы, специально для которого были изменены правила застройки и землепользования? На Ваш взгляд, нарушают ли вид эти современные строения? Является ли это неизбежным итогом развития города?

ОТВЕТ В. Матвиенко: На часть ваших вопросов я уже ответила. «Монблан», «Аврора», «Биржа», «Финансист» и др. никак не согласуются с высотным регламентом по причине его отсутствия на момент утверждения проектов. А вот конкурс на проект Дворца танца для Театра Бориса Эйфмана проводится в полном соответствии с принятыми Правилами землепользования и застройки.
227 нарушений высотных параметров… Простите, но столько объектов на всей территории исторического центра не строится. Возможно, Вы имеете в виду мое указание проверить все предпроектные предложения (в том числе и за пределами зон охраны) на предмет их возможного влияния на исторический центр. В таком случае да: проверке подверглись более 200 проектных предложений. В случае их несоответствия либо негативного влияния, конечно же, высотные параметры проектов будут однозначно скорректированы. Как и положено по закону.

НАШ КОММЕНТАРИЙ: Не вполне корректным представляется замечание Валентины Матвиенко о том, что 200 с лишним объектов, закрепленные в ПЗЗ как допустимые отклонения от установленных предельных высотных параметров, строятся не в историческом центре. На самом деле из этого вовсе не следует, что они не повлияют на исторические панорамы. Такова уж специфика нашего равнинного Петербурга, что здание высотой 70 м, построенное на улице Беринга (Васильевский остров), оказывается видимым в панораме Невского проспекта, вылезая за Адмиралтейством. А 8-этажный офисный центр, запроектированный по желанию компании, подконтрольной почетному гражданину Петербурга Феликсу Кармазинову на территории за Университетом, не только неминуемо изуродует очередной участок невской панорамы, но будет отчетливо виден от подножия Исаакиевского собора. И то, что строительство заявленной восьмиэтажки не противоречит установленным ПЗЗ высотным ограничениям, свидетельствует лишь об одном: далеко не все положенные в основу нового закона расчеты безупречны. Если, конечно, оценивать их с позиций защиты культурного наследия, а не обеспечения коммерческих выгод инвесторов.
Что же касается театра Бориса Эйфмана (планируемого к постройке в рамках масштабного проекта «Набережная Европы»), то и он может быть построен в полном соответствии с принятыми ПЗЗ. Тут с утверждением губернатора не поспоришь. Одно только но: этот самый закон своевременно, на стадии проработки и утверждения, подогнали под те параметры, на которых настаивал инвестор (возглавляемое Сергеем Матвиенко ЗАО «ВТБ-Девелопмент»). Для места реализации проекта «Набережная Европы» установлен режим ЗРЗ-1. Закон о Правилах землепользования и застройки предписывает: «В границах зон регулирования застройки и хозяйственной деятельности типа 1 (ЗРЗ 1) предельная высота зданий, строений, сооружений Правилами не устанавливается, а определяется Режимами использования земель в границах зон охраны объектов культурного наследия на территории Санкт-Петербурга». Здесь высотный максимум должен устанавливаться по согласованию с КГИОП, на основе выводов историко-культурной экспертизы. В общих правилах КГИОП, собственно, и определил — строить в этой части города здания не выше 28 метров. Однако для территории «Набережной Европы» отчего-то решили сделать исключение: здесь дозволили играть не по тем правилам, что действуют на территории всего Петербурга, а по собственным — будто речь идет о каком-то независимом государстве. Возглавляемая Александром Вахмистровым комиссия по землепользованию и застройке внесла в окончательный вариант закона о ПЗЗ локальную доминанту под № 114, высотой 40 м (участок будущего Дворца танца).
Проделанный маневр главный архитектор Петербурга Юрий Митюрев называет «специальным городским решением». Раскрывая механизмы принятия спецрешения, Митюрев поясняет:
— Этот кусок (территория Набережной Европы) из зоны регулируемой застройки мы как бы выгрызли…
Да, признает главный архитектор Петербурга, 40-метровой высоты здание Дворца танца «будет видно издалека». Но, по его мнению, «это будет не критично». Мол, специалисты КГИОП проверили с помощью компьютерной модели, и тоже решили, что ничего страшного. Да эти специалисты вообще, похоже, страха не имут — по ним так и нависший над Новодевичьим монастырем «Империал» «не оказывает существенного негативного влияния» на восприятие памятника. Впрочем, экспертизы по «Набережной Европы» никто не видел (во всяком случае, экспертам Совета по сохранению культурного наследия при правительстве города о ней ничего не известно). А упомянутое Митюревым компьютерное моделирование и вправду проводилось. Не можем поручиться, что именно КГИОП. Но вот об эксперименте, устроенном по ходу одного из заседаний комиссии по землепользованию и застройке, депутат Сергей Малков рассказывает так:
— Когда мы под Новый год собрались на комиссии по землепользованию и застройке, Александр Иванович Вахмистров предложил пропустить через компьютерную программу любую локальную доминанту, на которую выпадет подброшенная им над картой монетка. Выпала доминанта с неким номером, пропустили ее через компьютерную модель, а ее разработчики комментируют по ходу: смотрите, отсюда будет видно, и с этой точки обзора, и с этой… Стали выяснять — что же это за доминанта. Оказалось, театр Эйфмана! Ну на этом Александр Иванович предложил «гаданье» закончить. По Набережной Европы, говорит, будет приниматься отдельное решение.
Между тем, по оценкам экспертов ВООПИиК, 40-метровое здание театра перекроет вид на Князь-Владимирский собор. А в целом победивший на конкурсе проекта комплекса «Набережная Европы» — с плотным массивом жилых зданий высотой 28 м - коренным образом изменит всемирно известный вид Стрелки Васильевского острова. При его реализации фоном знаменитых Ростральных колонн и изящного портика Биржи Тома де Томона будет уже не дымчатое питерское небо, а тяжелая глухая стена новостроек.

Вопрос «Новой газеты»: 4. Статья 40 Градостроительного кодекса РФ позволяет комиссии по землепользованию и застройке согласовывать исключения из правил для особых объектов. Что, на Ваш взгляд, является особым объектом и известно ли Вам о том, сколько было сделано исключений в последнее время и какие будут сделаны?

ОТВЕТ В. Матвиенко: Статья 40 Градостроительного кодекса РФ предусматривает процедуру отклонения от предельных параметров. Действие статьи распространяется не только на Санкт-Петербург, но и на всю территорию Российской Федерации. Ни о каких особых объектах в ней речь не идет. Эта статья регулирует деятельность на земельных участках, параметры которых меньше установленных регламентом, либо инженерно-геологические условия неблагоприятны для застройки. Комиссия по правилам землепользования и застройки будет рассматривать заявления правообладателей таких участков после утверждения порядка их рассмотрения. Пока документ готовится.

НАШ КОММЕНТАРИЙ: Вполне справедливо. Остается лишь пожелать, чтобы Валентина Ивановна опиралась на приведенные ею здесь аргументы и когда дойдет дело до выдачи разрешения на такое отклонение для небоскреба «Охта-центра»: у него и параметры участка не меньше установленных регламентом, и с геологией все прекрасно (если верить отчетам инвестора о проведенных изысканиях). Выходит, никаких оснований для отклонения от установленного здесь максимума в 100 метров у ОДЦ «Охта-центр» нет.

Вопрос «Новой газеты»: 5. Беспокойство комиссии ЮНЕСКО связано с «небесной линией» Петербурга. На Ваш взгляд, насколько существенна эта проблема?

ОТВЕТ В. Матвиенко: Если бы я считала эту проблему несущественной, вряд ли появились бы законы, о которых я говорила. Разве не актуальны они были в 90-х годах? Другое дело, что подобные документы за один месяц не пишутся. Во всяком случае, напряженная работа по их созданию велась КГА и КГИОП четыре года.
Силуэт города, панорама главного городского пространства ныне являются предметами градостроительной охраны, поименованными и обозначенными законом о границах и режимах зон.

НАШ КОММЕНТАРИЙ: Жаль, что признаваемая губернатором значимость этой проблемы не помешала ей пролонгировать разрешения на возведение таких объектов, как «Монблан» и товарно-сырьевая биржа, санкционировать строительство высоток «Финансиста» и SKY, новых высотных комплексов на подступах к Смольному собору, а также позаботиться о том, чтобы узаконить задуманное компанией ее сына вторжение в исторические панорамы.

Вопрос «Новой газеты»: 6. Можете ли Вы прокомментировать ситуацию с проектами «Охта-центр» и «Новая Голландия», которые вызвали резонанс не только в Санкт-Петербурге, но и в России?

ОТВЕТ В. Матвиенко: У проекта «Охта-центр» есть яростные противники и столь же непреклонные защитники. Сегодня, по моим наблюдениям, инициатива на стороне защитников — их число растет, особенно среди жителей Охты. Думаю, горожане найдут консенсус.
Конечно же, это не исторический центр. Но тем не менее ландшафтные построения изучаются со всех точек возможного влияния. Сейчас на этой территории ведутся археологические раскопки — самые масштабные и самые значительные по своим открытиям за всю историю Санкт-Петербурга.
Миссия ЮНЕСКО дважды знакомилась с проектом «Новая Голландия» на стадии конкурсного проектирования и на строительной площадке. Проект во всех смыслах достойный, закрытая полуразрушенная военная территория с ее выдающимися памятниками архитектуры будет возвращена в культурный фонд города. Что же тут плохого? На ближайшей сессии Комитета Всемирного наследия, думаю, будет дана оценка и этому проекту.

НАШ КОММЕНТАРИЙ: Любопытно было бы узнать — с какой именно точки обзора осуществляет Валентина Ивановна наблюдение, позволяющее ей фиксировать рост числа сторонников проекта «Охта-центра» и их количественное преимущество над противниками?
Результаты соцопроса, проведенного социологическим центром Татьяны Протасенко прошлой весной по заказу Смольного (и оказавшиеся в распоряжении обнародовавшей их газеты «Коммерсант»), показывали: 18,5% — за газоскреб на Охте, против — 40,4%.
Примечательно, что такое же число сторонников (но с двукратным увеличением числа противников) выявило и голосование, устроенное 14 мая нынешнего года на сайте «ТРК — 5 канал» сразу после демонстрации сотворенного по заказу ОДЦ «Охта-центр» рекламного фильма «Вертикаль»: за — 18,5%, против — 81,5%.
Разумеется, совсем иную картину представляли результаты соцопросов, проведенных по заказу ОДЦ «Охта-центр» Агентством социологической информации Романа Могилевского. Опрос, проведенный им в декабре 2006 года, дал на выходе: 33% — за и 35% — против (притом, заметим, что Могилевского тут же поймали на элементарной математической ошибке — из данных его же опроса, касающихся разных возрастных групп, следовало, что сторонников — 31,6%, а противников — 38%). В марте этого года он дал уже такие цифры: 46% — за и 29,5% — против.
При этом другие социологи указывают на, мягко говоря, недобросовестную формулировку поставленных Могилевским вопросов: ни в 2006 году, ни теперь опрашиваемым ничего не сообщалось о габаритах будущего небоскреба. Предлагалось лишь выразить в целом свое отношение к «проекту общественно-делового центра в устье Охты, на берегу Невы напротив Смольного, включающему в себя как деловую часть, так и жилые здания».
А вот выводы закрытого исследования, проведенного петербургским социологическим центром «Мегаполис» и переданного им в Смольный (оригинал исследования оказался в распоряжении журналистов ЗАКС.Ру):
«Как и год назад, число противников строительства небоскреба примерно в 2,8 раза больше числа сторонников реализации данного проекта. В этой связи приходится только удивляться тому, что такая солидная социологическая фирма, как АСИ, упорно продолжает изучать не отношение петербуржцев к небоскребу «Охта-центр», а ко всему проекту (без упоминания о небоскребе) и продолжает констатировать, что число сторонников этого проекта неизменно растет».
Впрочем, гораздо больший интерес представляет другое: каким образом петербуржцы могут поддерживать проект, которого нет? Есть лишь эскизное предложение, больше ничего. Во всяком случае, руководство Петербурга и Газпрома именно так объясняют ЮНЕСКО невозможность исполнить их требование — представить для анализа всю документацию по проекту «Охта-центра». Так нету, отвечают они, проекта — вот и представлять нечего.
Напоминание Валентины Матвиенко о том, что отданная под газоскребную башню территория «не исторический центр» — тоже лишь половина правды. Во всяком случае, на картах нашей номинации, хранящихся в ЮНЕСКО и ИКОМОС, территория эта входит в границы исторического центра Петербурга как объекта Всемирного наследия.
Под упомянутыми губернатором «ландшафтными построениями, изучаемыми со всех точек возможного влияния», подразумеваются, очевидно, результаты проведенной КГИОП по газпромовскому заказу экспертизы ожидаемого визуального воздействия небоскреба на исторические панорамы. Но даже она показала (как зафиксировано в заключении экспертизы): только с трех из выбранных 25 точек обзора башня «Охта-центра» не просматривается. В целом же констатировалось, что «объект станет новой градообразующей доминантой и активно повлияет на сложившийся силуэт».
Что, впрочем, не помешало Вере Дементьевой несколько раз изменить представляемые публике версии результатов проведенного ее ведомством анализа. Так, в апреле-2007 Вера Дементьева предупреждала: «Это серьезное внедрение в охраняемую панораму исторического центра». К августу ее взгляды эволюционировали до неузнаваемости: «Откуда эта ерунда про охрану «исторического горизонта» во всех газетах появилась?» — негодовала председатель КГИОП. А в промежутке Вера Анатольевна успела признать, что «новая доминанта активна, но не так сильно воздействует на город», и согласиться с тем, что «с главного городского пространства» (Большой Невы) «конечно же, башню будет видно, но панорамы она не разрушит». В итоге же пришла к выводу, что вообще «дело совсем не в этом — видно башню или не видно, а вдруг это шедевр?».
Между тем независимые эксперты — из ВООПИиК и Центра экспертиз ЭКОМ, осуществившие свою проверку (с помощью известной модели Винокуровой — Федорова), поставили под сомнение достоверность выданных КГИОП картинок и представили собственные результаты моделирования. Качество проведенных ими изысканий было высоко оценено заместителем председателя Петербургского отделения Союза архитекторов Олегом Романовым. Он также заявил, что аналогичные результаты показала и экспертиза, проведенная его коллегой архитектором Владимиром Линовым по поручению Градостроительного совета.
Экспертиза ВООПИиК — ЭКОМ, в частности, установила, что при сооружении 396-метровой башни на отведенном для «Охта-центра» участке новое здание активно войдет в пейзаж охраняемого законом главного городского пространства (ГГП) со всех точек обзора ГГП, расположенных по правым берегам Невы и Большой Невы, обеим берегам Малой Невы, по левому берегу Большой Невки. Со Стрелки Васильевского острова здание не будет видно только с тех точек, где оно будет скрываться за Ростральными колоннами. Кроме того, небоскреб будет виден с большей части особо охраняемой акватории главного городского пространства.
Эксперты установили конкретные «зоны поражения» — охраняемые исторические виды, в которые вторгнется башня «Охта-центра»:
1. Виды с набережных Невы (помимо названных выше):
1.1. Васильевский остров, Университетская набережная на всем протяжении.
1.2. Васильевский остров, набережная Лейтенанта Шмидта непрерывно до стен Балтийского завода на 23-й линии и далее с перерывами до самой южной оконечности Васильевского острова.
1.3. Васильевский остров, набережная Макарова на всем протяжении и далее по берегу Малой Невы острова Декабристов до самой северной оконечности Васильевского острова.
1.4. Петроградская сторона. Петроградская и Аптекарские набережные, т. е. на всем протяжении левого берега Малой Невы.
1.5. Оба берега Невы от моста Александра Невского до Литейного моста, включая и набережную Робеспьера.
1.6. Левый берег Невы южнее моста Александра Невского.
1.7. Здание будет видно с мостов Охтинского, Литейного, Троицкого, Дворцового, Благовещенского, Биржевого, Тучкова, Сампсониевского, Гренадерского и всех прочих мостов через Неву и ее основные рукава.
2. Площади и основные градостроительные ансамбли:
2.1. Петропавловская крепость:
2.1.1. ЗДАНИЕ будет хорошо видно на всем берегу Невы вдоль стен крепости, на ее куртинах, служащих обзорными площадками, а также на берегу Кронверкского пролива у Иоанновского моста и напротив Кронверка (Адмиралтейского музея) по обе стороны от бастиона Головкина.
2.1.2. ЗДАНИЕ будет видно вдоль всего правого берега Кронверкского пролива, где оно будет выступать фоном постройкам Петропавловской крепости. Частично вид его будет пропадать, скрываемый шпилем Петропавловского собора. В том числе его будет очень хорошо видно со двора Кронверка (Артиллерийского музея) и со всей территории зоопарка.
2.1.3. ЗДАНИЕ будет видно с половины Троицкой площади, из многих мест Александровского парка, с Кронверкского проспекта и Мытнинской набережной, где оно будет соседствовать с видимыми постройками Петропавловской крепости.
2.1.4. ЗДАНИЕ будет видно в створе улицы Блохина, знаменитой тем, что в ее створе на участке между Кронверкским проспектом и Мытнинской площадью находится шпиль Петропавловского собора — ЗДАНИЕ будет дублировать шпиль Петропавловского собора справа.
2.2. Дворцовая площадь:
2.2.1. ЗДАНИЕ будет видно от левого крыльца Эрмитажа в просвете между зданием Главного штаба и Штабом Гвардейского корпуса над зданиями Придворной Капеллы в соседстве с собором Воскресения Христова («Спаса на крови»)
2.2.2. ЗДАНИЕ будет видно с Дворцового проезда (между Адмиралтейством и сквером перед Эрмитажем) и Адмиралтейского проезда, с части территории сквера перед Эрмитажем и части Александровского сада. ЗДАНИЕ видно над северным крылом Главного штаба, левее Арки Главного штаба. В частности, фотография «Дворцовая площадь», представленная в разделе «Ландшафтно-визуальный анализ» на сайте Общественно-делового района «Охта-центр», демонстрируя то, что здания с точки этого фотоснимка видно не будет, некорректно отображает прогноз видимости — с данной точки здание уже будет видно, хотя и, может быть, незначительная его верхушечная часть. Буквально с соседних точек присутствие здания на Дворцовой площади резко «улучшается».
2.3. Сенатская площадь:
ЗДАНИЕ будет видно от зданий Сената и Синода, с части Александровского сада. В частности, фотография «Английская набережная от здания Сената», представленная в разделе «Ландшафтно-визуальный анализ» на сайте Общественно-делового района «Охта-центр», демонстрируя то, что здания с точки этого фотоснимка видно не будет, выполнена некорректно — фотография сделана с точки, с которой здания заведомо видно не будет. Но стоит пройти несколько шагов вдоль здания Сената — до его крыльца, и среди деревьев начнет пробиваться силуэт здания «Охта-центр». Локально он мелькнет и на Английской набережной из-за Медного всадника, и на Конногвардейском бульваре рядом с Исаакиевским собором над Домом Лобанова-Ростовского.
2.4. Исаакиевская площадь:
ЗДАНИЕ будет просматриваться с данной площади на территории, заключенной между памятником Николаю I и Синим мостом в створе реки Мойки.
2.5. Площадь Искусств:
ЗДАНИЕ будет видно практически с половины площади у Михайловского театра и гостиницы Европа.
2.6. Манежная площадь:
ЗДАНИЕ будет видно с части площади в западном и восточном ее концах, прижатых к южному фронту площади.
2.7. Площадь Островского:
ЗДАНИЕ будет видно с проезда вдоль Публичной библиотеки и от здания Александринского театра.
2.8. Преображенская площадь:
ЗДАНИЕ будет видно справа и слева от Спасо-Преображенского собора в створах Манежного переулка и улицы Рылеева, а также у фасада Дома Мурузи. ЗДАНИЕ существенно вырастет за зданием собора в перспективе улицы Пестеля.
2.9. Владимирская площадь:
ЗДАНИЕ будет видно на узком пространстве у Регент-холла в просвете между Владимирским собором и его колокольней.
2.10. Сенная площадь:
ЗДАНИЕ будет видно с северо-западной части площади у прохода к каналу Грибоедова от здания бывшего магазина «Океан».
2.11. Площадь Восстания:
ЗДАНИЕ будет видно с небольшого участка Лиговского проспекта.
2.12. Михайловский (Инженерный) замок:
ЗДАНИЕ будет видно как с территории, окружающей замок, так и с территорий (части сада вокруг Михайловского замка и част Каштановой аллеи), с которых открывается вид на него — с мостов и набережных Мойки, из Михайловского сада.
2.13. Площадь Белинского перед цирком на Фонтанке:
ЗДАНИЕ будет видно на большей части площади выступающим из-за церкви Праведников Симеона Богоприимца и Анны Пророчицы (памятник федерального значения). Зона видимости протянется и в Инженерный проезд — его будет видно от обоих павильонов Михайловского (Инженерного замка).
2.14. Александро-Невская лавра:
Вся территория Александро-Невской лавры будет покрыта зоной видимости ЗДАНИЯ, включая главный двор, Митрополичий сад, Никольское кладбище.
2.15. Таврический дворец:
Вся территория Таврического дворца — перед ним и за ним — будет представлять собой площадку для созерцания высотного ЗДАНИЯ Охта-центра.
2.16. Площадь Пролетарской Диктатуры и Растрелли, как и вся территория, относящаяся к ансамблю Смольного монастыря и вокруг него, будет полностью покрыта зоной видимости ЗДАНИЯ.
2.17. Казанская площадь:
С Казанской площади ни перед, ни за собором ЗДАНИЯ видно не будет.
3. Сады и парки:
3.1. Марсово поле:
ЗДАНИЕ будет видно буквально со всей территории Марсова поля, от проезда вдоль казармы Павловского полка (здание «Ленэнерго») и дома Адамини, от проезда вдоль Мраморного дворца и Института культуры, от Лебяжьей канавки, от набережной реки Мойки.
3.2. Летний сад:
Зоной видимости ЗДАНИЯ будет покрыта более 70% территории Летнего сада, что должно иметь особенное значение ввиду предстоящей его реконструкции.
3.3. Александровский парк, Зоопарк и Троицкая площадь.
3.4. Александровский сад.
3.5. Михайловский сад:
С большей части территории ЗДАНИЕ будет просматриваться в качестве грандиозного объекта. Его не будет видно лишь с небольшой части сада, где оно скроется за Инженерным замком. Но в другой части сада оно будет значительно возвышаться над ним или рядом с ним.
3.6. Таврический сад за исключением узкой полоски вдоль своей границы у Таврической улицы будет полностью накрыт зоной видимости ЗДАНИЯ.
3.7. Сквер на площади Островского (Катькин сад):
С части сада за спиной у памятника Екатерины будет открываться вид на ЗДАНИЕ.
3.8. Ботанический сад будет полностью накрыт зоной видимости ЗДАНИЯ.
3.9. Юсуповский сад:
Зона видимости ЗДАНИЯ положит три небольших пятна видимости в Юсуповском саду.
3.10. В ЦПКиО, Приморском парке Победы, на Каменном острове следует ожидать не столь значительное влияние данного ЗДАНИЯ. Например, расстояние от здания «Охта-центр» до Елагина дворца в ЦПКиО составляет 8,5 км. Для того, чтобы ЗДАНИЕ было не видно с противоположной от дворца границ Масляного луга при протяженности его открытого пространства в 230 метров, достаточно, чтобы деревья, окружающие дворец справа и сзади, были высотой 12--14 метров, что составляет нормальную высоту для взрослых деревьев. ЗДАНИЕ будет видно с отдельных участков восточной части Крестовского острова и вдоль берега Малой Невки.
4. Проспекты и улицы
4.1. ЗДАНИЕ будет находиться в зоне видимости со следующих улиц на значительном их протяжении:
Кирочная улица практически строго по оси на всем протяжении;
Фурштатская улица практически по оси с некоторым смещением вправо на всем протяжении;
Улица Чайковского на всем протяжении: будет видно вдоль северной стороны улицы над фасадами южной стороны;
Захарьевская улица: на всем протяжении будет видно вдоль северной стороны улицы над фасадами южной стороны;
Улица Пестеля от Фонтанки до Литейного: ЗДАНИЕ будет видно вдоль северного фасада улицы справа от куполов Преображенского собора;
Манежный переулок;
Ул. Рылеева;
Артиллерийская ул.;
Ул. Александра Невского;
Исполкомская улица;
Ул. Константина Заслонова — обе набережные Обводного канала на участке, на котором северная набережная фактически является продолжением ул. Константина Заслонова;
южная сторона ул. Марата от Боровой улицы до Звенигородской;
Клинский проспект от Можайской улицы до Московского проспекта;
Загородный проспект от Гороховой улицы до Серпуховской;
Садовая улица от Никольского переулка до конца;
Проспект Римского-Корсакова от Никольской пл. до Дровяного переулка;
Ул. Блохина между Кронверкским проспектом и Мытнинской площадью;
Створ ул. Яблочкова и ее продолжение до Большого проспекта П. С.;
Петровский проспект на Петровском острове на всем протяжении практически по оси.
4.2.ЗДАНИЕ будет фрагментарно возникать с улиц в разных направлениях от их оси:
На Загородном проспекте у Пяти углов над домом Настасьи Филипповны (Загородный пр. 18/2);
Садовая улица у Гостиного Двора напротив Суворовского училища, а также напротив Юсуповского сада;
Большой пр. Васильевского острова, в том числе от Андреевского собора;
Ул. Декабристов от Крюкова канала до Лермонтовского проспекта напротив 2-й сцены Мариинского театра.
5.Реки и каналы
5.1.ЗДАНИЕ будет находиться в зоне видимости с набережных следующих рек и каналов на значительном их протяжении и в важных градостроительных узлах:
Обводный канал;
Фонтанка от пл. Ломоносова до Московского пр. — северный берег;
Фонтанка от Московского до Английского проспекта — строго по оси;
Канал Грибоедова. ЗДАНИЕ то и дело будет возникать в перспективах канала от площади Репина до Никольского переулка. На отрезке от Крюкова канала до Никольского переулка оно будет видно практически по оси канала. В зоне Михайловского сада ЗДАНИЕ будет видно с обоих набережных канала. В том числе вся территория вокруг собора Воскресения Христова (Спаса на крови) будет накрыта зоной его видимости.
Ссылка на полный текст независимой экспертизы картинки
С убийственными дополнительными результатами моделирования независимых экспертов (ВООПИиК) можно ознакомиться здесь — собственно картинки:
Теперь о Новой Голландии. Проект, охарактеризованный губернатором как «во всех смыслах достойный», подразумевает сооружение на территории этого уникального ансамбля гигантского здания Дворца фестивалей, увенчанного стеклянным куполом, который поднимется до отметки 37 м и вторгнется в один из самых волшебных видов на свете — арку Валлен-Деламота.
Хотя градостроительная и историко-культурная экспертиза, проведенная институтом «Спецпроектреставрация», предписывала ограничиться «высотной отметкой не более 22,5 м до конька кровли».
В сентябре прошлого года Ольга Таратынова (тогда — первый заместитель председателя КГИОП) признавала, что проведенные охранным ведомством натурные исследования показали: 37-метровое здание будет видно с набережной Лейтенанта Шмидта и Мойки и в арке Валлен-Деламота (Таратынова, правда, оговаривала особо, что видно будет «только глядя в арку наискосок»).
Трудно согласиться и с утверждением Валентины Матвиенко о том, что результатом реализации задуманного проекта станет «возвращение в культурный фонд» этой якобы «полуразрушенной военной территории с ее выдающимися памятниками архитектуры».
Многое уже не вернуть. Уничтожена лаборатория Менделеева и знаменитый опытовый бассейн, где с 1892 года проводились испытания практически всех кораблей и судов русского флота. Уничтожили и корпус радиостанции Морского Генерального штаба, где работал изобретатель радио Александр Попов и откуда в 1917-м прозвучало знаменитое обращение «Всем, всем, всем!».
Когда эта варварская акция была осуществлена, британское представительство Всемирного фонда по охране памятников распространило заявление за подписью его директора Колина Амери и председателя лорда Норвича. В нем, в частности, отмечалось:
«Вызывает большое сожаление, что недавно были разрушены радиостанция, откуда большевики объявили о своей победе в 1817 году, и лаборатория Дмитрия Менделеева. Мы поддерживаем инициативы по созданию новых зданий в Санкт-Петербурге, но подчеркиваем, что этот город должен сохранить свою уникальность, если он хочет остаться тем городом, которым мы его знаем».
А вот мнение проводившего экспертизу заместителя директора института «Спецпроектреставрация» Михаила Мильчика:
«Моя основная претензия к реализуемому проекту реконструкции острова Новая Голландия связана с условиями конкурса. Там изначально фигурировали лишь здания, стоящие на госохране, которые требовалось сохранить. Было напрочь «забыто», что этот уникальный комплекс является ансамблем, где пространство играет не меньшую роль, нежели отдельные сооружения. Что кроме памятников архитектуры XVIII--XIX веков — знаменитой арки, трех складов корабельного леса, круглой тюрьмы, кузницы и ковша (бассейна) — в приличном техническом состоянии находятся достаточно выразительные кирпичные здания начала XX века — мастерские, лабораторно-административный корпус. Увы, по условиям конкурса, весь фронт по Адмиралтейскому каналу, все здания — не памятники разрешалось снести. Объем Дворца фестивалей, заданный конкурсом, был резко завышен. Расчетная вместимость его основного зала — две тысячи мест. Дворец, учитывая небольшие размеры острова, должен был бы быть в два раза меньше и занять территорию между Адмиралтейским каналом и ковшом, которая еще Режимом объединенной охранной зоны Ленинграда была определена как лакуна. Он же сел на главную композиционную ось острова, которая никогда не предназначалась для застройки.
Вызывает тревогу и предполагаемое новое использование исторических построек. В зданиях складов хорошо сохранились интерьеры трех времен: самые старые XVIII века, без перекрытий, предназначенные для хранения в вертикальном положении корабельного леса; начала XIX века — двухэтажные, когда эти корпуса были превращены в воинские склады, и начала XX века с «колодцами» для подъема грузов на верхние этажи (кое-где еще в рабочем состоянии сохранялись и подъемные механизмы), с металлическими лестницами, как на военных кораблях. Использование складских корпусов исключительно под торговлю и гостиницы означает, что прекрасно сохранившиеся деревянные конструкции в интерьерах будут полностью уничтожены. Между тем здесь можно было бы наряду с гостиницами и магазинами разместить филиалы музеев — Военно-морского, истории Петербурга, галереи для временных выставок, как в 1990-х годах предлагал архитектор В. Фабрицкий. Это привлекло бы сюда в первую очередь туристов.
Однако главное заключается в том, что замкнутое пространство с открытым ковшом в центре — основное достоинство Новой Голландии — исчезнет. Все это проектантов не смущает, ибо старую архитектуру они воспринимают как своего рода оправу, дополнение к тому, что проектируют сами. Архитектура Нормана Фостера весьма активна, если не сказать агрессивна. Достаточно заметить, что прозрачный купол Дворца фестивалей возвысится над крышами складов по меньшей мере на 13 метров, а ковш с трех сторон окружат открытые трибуны для тех зрителей, которые будут смотреть представления на воде.
Есть сомнения и технического характера. Склады стоят на деревянных сваях. Они держат здания до тех пор, пока постоянен уровень грунтовых вод. Если уровень по ходу строительства понизится, то здания могут серьезно пострадать. В проекте заложено строительство подземного четырехэтажного паркинга. Можно представить объем и характер работ, которые будут идти совсем рядом со зданиями XVIII века...
Но главную беду с Новой Голландией я вижу в стремлении получить от нее сиюминутную отдачу, в том, что условия конкурса пренебрегли выводами и рекомендациями историко-культурной экспертизы, проведенной петербургским научно-исследовательским институтом «Спецпроектреставрация», в том, что Градостроительный совет и Совет по сохранению культурного наследия впервые рассматривали проект только тогда, когда работа над ним зашла весьма далеко.

Вопрос «Новой газеты»: 7. Как Вы относитесь к позиции независимого общественного движения по сохранению культурного наследия «Живой город»? Пытались ли Вы вести переговоры с представителями движения и выслушать их мнение?

ОТВЕТ В.Матвиенко: Я далека от мысли, что с созданием полноценной правовой базы все проблемы сохранения наследия Петербурга будут автоматически решены. Да, правила и ограничения уберегут от градостроительных ошибок. Но никакая жесткость этих правил, равно как и свобода от них, не обеспечат качество архитектуры. Вот почему особая роль сегодня отведена деятельности общественно-профессиональных советов, которым придан статус экспертных институтов при Правительстве Санкт-Петербурга. Скажем, в составе Совета по сохранению культурного наследия при Правительстве Санкт-Петербурга пять представителей ВООПИиК. В свою очередь, в правление ВООПИиК вошли активисты «Живого города». Чем не фракция «общественности»? Разумные предложения всегда пробьются. Но самая главная фигура — это зодчий, его талант, умение не идти на поводу застройщиков.
Так что точка в общественных дискуссиях на тему сохранения наследия и нового строительства не поставлена и не может быть поставлена. И слава богу, что горожане неравнодушны. Хотя не все здесь так просто. В XIX веке как о градостроительных ошибках общественность говорила о Доме Зингера, клинике Отто, Елисеевском магазине, дворцовой застройке между павильонами Адмиралтейства, Китнеровском куполе над правой дугой Главного штаба — а ныне это охраняемые объекты культурного наследия. А разве не взломал «небесную линию» Большой дом — а ныне он памятник архитектуры. Непростое это дело — охрана памятников. С течением времени резко и часто менялись представления о ценности того или иного архитектурного стиля. О вкусах спорить не берусь. Что сохранилось, то и будем беречь. Может быть, так же поступят и наши потомки.

НАШ КОММЕНТАРИЙ: Собственно, сами члены упомянутых губернатором советов отведенную им роль оценивают весьма скептически.
Так, на недавнем круглом столе в ИА «Росбалт» заместитель председателя Совета по сохранению культурного наследия при правительстве Санкт-Петербурга профессор Владимир Лисовский напомнил, что возглавляет его лично Валентина Ивановна Матвиенко.
— Я с ней не знаком, — заявил Лисовский. — Она мне никаких указаний по собиранию или несобиранию Совета, по формированию повестки не дает. Этим занимается Вера Анатольевна Дементьева (второй заместитель председателя Совета). И все, конечно, подчиняется администрации.
А вот мнение профессора Андрея Пунина:
— Складывается ощущение, что нас там собирают по каким-то пустяковым поводам, а по очень серьезным не собирают.
С аналогичной критикой не раз выступали и Александр Марголис, и Михаил Мильчик, и другие члены Совета по сохранению наследия.
Кроме этого совета, в Петербурге также действует Градостроительный совет.
О необходимости повысить его статус Валентина Матвиенко заявила прошлым летом — на пике скандала, разгоревшегося вокруг строительства здания новой биржи, обезобразившего классические панорамы исторического Петербурга. Сначала — в эфире радиостанции «Эхо Москвы», когда губернатор попыталась переложить ответственность за градостроительные ошибки на архитектурное сообщество, утверждая:
— Не губернатор, не правительство утверждают проект. Проекты утверждает Градостроительный совет.
Хотя едва ли Валентине Ивановне не было известно, что решения Градостроительного совета никакой юридической силы не имеют, носят чисто рекомендательный характер, а проектную документацию согласовывают ею же назначенные главы профильных комитетов, и ни один серьезный проект не может быть реализован без подписи губернатора.
Затем Валентина Матвиенко развила ту же мысль на заседании Совета по сохранению культурного наследия. И ему губернатор прочила новую, более значительную роль, подчеркивая:
— Совет по сохранению культурного наследия именно по нашей инициативе стал «при правительстве Петербурга». Это авторитетный профессиональный общественный институт, тут академики архитектуры, доктора искусствоведческих, исторических и других наук, археологи, руководители органов охраны памятников, представители общественных организаций — ВООПИиК, фонда им. Лихачева. Это именно то место, та площадка, где и должны вестись профессиональные разговоры и выработка конкретных решений.
Однако в дальнейшем тему с повышением реальной роли этого совета предпочли замять. Что и не удивительно — он куда строптивее градостроительного. Лишним тому подтверждением стало и выступление на упомянутом заседании Александра Марголиса, завершенное публичным вручением главе города письма, содержавшего критический анализ положения дел в сфере охраны наследия и нового строительства, а также ряд предложений. Например, о проведении расследования «с целью выяснения механизма принятия наиболее вопиющих противоправных решений в отношении объектов культурного наследия исторического центра Санкт-Петербурга и определения персональной ответственности за них». Стоило ли после выдвижения такого требования ожидать удовлетворения другого, следовавшего за ним:
«Активизировать работу Градостроительного совета и Совета по сохранению культурного наследия при Правительстве Санкт-Петербурга, расширив их права при принятии решений, касающихся сохранения наследия в границах исторического центра (его охранных зон), нового строительства и реконструктивных мероприятий в пределах зоны регулирования застройки, в обязательном порядке вынося на их рассмотрение все вопросы, касающиеся нового строительства, реконструкции и реставрации в указанных границах».
Минул почти год. Губернатор на это письмо (подписанное членами президиума петербургского ВООПИиК и Совета по наследию) не ответила до сих пор. Это — к вопросу о серьезности выраженного Валентиной Ивановной намерения развивать диалог с профессиональной общественностью.
Совет по сохранению культурного наследия — аттестованный Валентиной Матвиенко как «профессиональный, интеллектуально мощный консультативный орган, способный на поиск тактических и стратегических решений», — к реальному участию в разработке этих решений так и не подпустили.
Ставку сделали на Градостроительный совет. С ним дело иметь проще: он большей частью сформирован из практикующих архитекторов, руководителей мастерских — особо зависимых и от инвесторов, и от власти. В его рядах, впрочем, предложенное расширение полномочий не встретило особого энтузиазма. Высказывались опасения, что Градсовет никаких реальных прав так и не получит, его попросту сделают «крайним».
Первым тому подтверждением стала порученная ему работа над ошибками создателей новой биржи и высотного комплекса «Финансист».
На июльском заседании Совета по сохранению культурного наследия Валентина Матвиенко приводила следующие цифры:
— По согласованному проекту биржи отметка верхнего 16-го этажа — 54,3 метра. Сооруженный объект — это 18 этажей высотой 67,6 м. Для жилого комплекса «Финансист» историко-культурной экспертизой установлена предельно допустимая высота 60 м. Сооруженный объект имеет 64,75. Конечная высота с декоративными элементами — 69,84. Данные официально подтверждены и проверкой КГИОП. Таким образом, очевидное превышение утвержденной, согласованной высоты по бирже составляет 13 метров, по объекту «Финансист» — 9,84.
Вице-губернатор Александр Вахмистров вслед за тем заявил, что руководство города согласится с любым вердиктом по корректировке высоток, принятым Градостроительным советом.
Председатель Петербургского союза архитекторов Владимир Попов тогда, правда, выражал недовольство такой постановкой вопроса — ни один из проектов раньше на Градсовете не рассматривался, а теперь согласовавшие их чиновники хотят переложить на него ответственность, устранившись от поиска выхода из практически тупиковой ситуации.
Тем не менее Градсовет посвятил этой проблеме несколько заседаний.
Эксперты, представив наглядные результаты компьютерного моделирования, пришли к выводу: чтобы новостройки не вторгались в панораму Стрелки Васильевского острова, оба здания необходимо понизить до 42 метров. Дав им вволю наговориться, чиновники приняли свое решение — «Финансист» оставить как есть, а новую биржу срезать на 3,6 м. В итоге разобрали на ней декоративный козырек — на том, похоже, и успокоились.
6 марта губернатор Валентина Матвиенко подписала постановление, утвердившее новое Положение о Градостроительном совете и его состав. Пояснялось, что статус Градсовета повышен — отныне он действует не при главе КГА, а при правительстве Санкт-Петербурга. Пресс-служба КГА заявила о существенном расширении состава совета — «за счет городского художественного блока, специалистов в сфере транспорта, инженерных систем, подземных коммуникаций». Однако простая арифметика опровергает эти заверения. Ранее Градсовет состоял из 71 эксперта, из них 27 человек входили в художественную секцию. Теперь же общий список сократился до 53 позиций, художественную секцию влили в общий состав, сохранив при этом только 9 ранее значившихся в ней специалистов.
В новый состав Градсовета не попали не только академик Татьяна Славина, чье имя связано с десятками экспертиз, обосновавших уничтожение подлинного исторического Петербурга, но и такие известные его защитники, как главный разработчик высотных регламентов архитектор Борис Николащенко и авторитетный историк архитектуры профессор Владимир Лисовский. Неожиданностью стало и исключение бывшего главного художника Петербурга Ивана Уралова — что плохо увязывается с декларируемым усилением «художественного блока», а больше смахивает на стремление избавиться от еще одного критика современной петербургской градостроительной политики. Активные выступления Уралова против газоскреба, масштабных сносов исторической застройки, дурацкого фонтана на Стрелке, нелепой подсветки Петропавловского собора и по другим весьма острым вопросам, видимо, изрядно портили настроение тем, кто предпочитает вести «диалог с городом» по заранее выверенному Смольным сценарию. Характерно, что попавшие под сокращение эксперты узнали об этом из сообщений прессы — новый главный архитектор не счел нужным хотя бы объясниться с ними.
Мы направили Юрию Митюреву письмо с просьбой ответить на вопросы: почему названных специалистов исключили из Градсовета, кто персонально формировал новый его состав и какими критериями при этом руководствовался? Последний вопрос остался без ответа. По первым же двум главный архитектор отписался так:
«Решение по пересмотру состава Градостроительного совета принималось руководством Комитета по градостроительству и архитектуре в связи с необходимостью включения в состав основного совета участников художественной секции в количестве 7 человек, а также специалистов по транспорту, подземному строительству и инженерии. В связи с ограничениями по количественному составу мы были вынуждены не включать нескольких членов Градсовета в новый списочный состав».
О том, что, согласно Положению о Градостроительном совете, его состав утверждается «Правительством Санкт-Петербурга из числа ведущих представителей архитектурного сообщества Санкт-Петербурга по представлению главного архитектора Санкт-Петербурга», главный архитектор деликатно умолчал.
К тому же в Положении нет ни слова о том, что состав Градсовета ограничен каким-то конкретным числом экспертов. Недоумение вызывает и тот факт, что придуманное господином Митюревым «вынужденное ограничение» не помешало ему при формировании нового состава отнести к числу ведущих представителей архитектурного сообщества Санкт-Петербурга Сергея Чобана, с 1992 года — гражданина Германии. Именно в качестве руководителя немецкой архитектурной мастерской Сергей Чобан, в тандеме с мастерской Сергея Герасимова, одержал победу в двух конкурсах, заявленных как международные, снискав расположение заказчика — возглавляемой Сергеем Матвиенко компании.
Нашлось место в новом Градсовете и двум бывшим главным архитекторам — Олегу Харченко, согласовавшему в свое время проекты «Монблана», новой биржи и других признанных градостроительными ошибками объектов, и превзошедшему своего предшественника Александру Викторову, отправленному в отставку под определение Валентины Матвиенко — «большой тормоз».
С выбыванием профессора Лисовского петербургское отделение ВООПИиК вообще лишилось представительства в Градостроительном совете — мнение старейшей в стране организации профессиональных защитников памятников тут, очевидно, больше никому не интересно. Хотя существенная часть выносимых на рассмотрение Градсовета проектов предлагается к реализации в границах объекта Всемирного наследия ЮНЕСКО.
Совершенно неубедительными выглядят и корявые попытки объяснить исключение Бориса Николащенко необходимостью усилить совет представителями то ли транспортного цеха, то ли инженерного.
— В городе едва ли есть еще специалисты такого уровня, — замечает депутат Сергей Малков. — Достаточно напомнить, что в отсутствие Бориса Васильевича (отосланного якобы в отпуск) комиссия по землепользованию и застройке просто не могла приступить к рассмотрению высотной части проекта закона о ПЗЗ. Никто, кроме Николащенко, не в состоянии был дать должных профессиональных разъяснений — пришлось дожидаться его возвращения.
Выходит так — летом губернатор именно Борису Николащенко поручает перепроверить все локальные доминанты, признавая его лучшим специалистом в этом деле и понимая, что обращение власти к его авторитету позволит восстановить изрядно подорванное доверие общества к руководству города. А по весне Николащенко уже больше не относят к числу «ведущих представителей архитектурного сообщества», из каковых формируется Градостроительный совет?
Горожан пытались заверить — затеянное реформирование Градсовета понадобилось для усиления его роли. Однако сравнительный анализ двух Положений о Градостроительном совете — действовавшего до сих пор и нынешнего — подводит к выводу ровно противоположному.
Из перечня основных целей и задач Градсовета вымарана строка о его контроле за исполнением согласованных проектных решений.
Градсовет лишился еще целого ряда ранее закрепленных за ним прав:
— «запрашивать от структурных подразделений Администрации Санкт-Петербурга, проектных и строительных организаций, застройщиков и заказчиков вне зависимости от ведомственной принадлежности и форм собственности проектную документацию, а также дополнительную информацию (справки, документы, чертежи, расчеты), необходимую для рассмотрения вопросов, находящихся в компетенции Совета»;
— «обследовать строящиеся и построенные объекты в целях определения качества реализации проекта и ведения строительных работ в соответствии с согласованной проектной документацией»;
— «вносить в Управление государственного архитектурно-строительного надзора КГА представления о приостановке строительства, ведущегося с нарушением утвержденных проектных решений или не имеющего согласования и производимого самовольно».
А чтобы члены Градсовета не слишком докучали власти со своими инициативами, из нового Положения предусмотрительно исключили их право обращаться к председателю Совета с предложениями о рассмотрении конкретных проектов. Если раньше главный архитектор обязан был провести заседание, «если к нему поступит обращение, подписанное не менее одной третью членов Совета», то теперь формирование повестки дня — исключительная прерогатива председателя.
Новый Градсовет избавили и от такой ранее закрепленной за ним функции, как «рассмотрение условий архитектурных и градостроительных конкурсов, объявляемых Администрацией Санкт-Петербурга». В то время как эксперты, да и сами архитекторы все чаще указывают на то, что многие градостроительные ошибки закладываются именно на стадии определения условий конкурса. Из последних примеров — «Набережная Европы». Профессиональную общественность — тот же Совет по сохранению культурного наследия — пригласили к обсуждению только на финише конкурса проектов. Когда, как поясняют теперь представители инвестора, уже поздно рассуждать — что было бы лучше для города, устроить тут городской парк (как предполагалось еще по плану послевоенного восстановления Ленинграда) или застроить все сплошь элитным жильем. Проектанты же, представившие свои работы, исходили из заданных инвестором пожеланий, целесообразность и обоснованность которых у нас почему-то обсуждению не подлежит.
Зато у нового Градсовета появилось право рассматривать предложения по внесению изменений в Генеральный план и Правила землепользования и застройки.
Можно предположить, что именно этот — наиболее зависимый из всех существующих советов — и будет служить неким демократоимитатором, обеспечивающим видимость получения общественного удовлетворения при внедрении «исключительных» проектов от инвесторов, не желающих считаться с установленными правилами.

Подготовила Татьяна ЛИХАНОВА