Дом побежденного социализма
Долги девяностых в России отдают не должники, а сами кредиторы, то есть мы с вами. Приватизация коснулась не только заводов, газет, пароходов — но и жилья простых людей. В прошлом году «Новая» следила за судьбой четырех семей из Выборга, которые выселила из дома фирма «Маяк» (сейчас они проживают во временном фонде). Теперь же возвращаемся в Петербург: в доме по адресу ул. Ильюшина, 15, корп. 2, таких семей — двести две.
Жители многоквартирного общежития оказались его арендаторами
Трест, который хапнул
Дом 15-2 на ул. Ильюшина было задумано построить в 1986 году для молодых строителей Главленинградстроя как так называемое ведомственное жилье. Начали строить в 89-м, закончили в 91-м как общежитие квартирного типа. По формату это типичная «точка», один подъезд, 202 квартиры-малогабаритки, «временное жилье». Само собой, в девяностые никто уже не надеялся, что из общаги будет расселение в квартиры нормального метража — надеялись лишь на изменение статуса здания с общежития на жилое — с тем чтобы можно было приватизировать квартиры.
В 2004 году жильцы общежития случайно узнали, что дом, оказывается, давно является жилым. Самые предприимчивые быстро подали на приватизацию и выяснили, что зданием владеет на правах собственника ЗАО «4-й трест», а все жители находятся там на основе не социального, а коммерческого найма.
Вскоре после этого ЗАО «4-й трест» стало продавать квартиры сторонним коммерческим организациям. Эти организации, в свою очередь, подавали иски на выселение в рамках гражданского права (к тем, кто не соглашался выкупить собственные квартиры по рыночной стоимости) — а когда несколько исков выиграли, то и сам «4-й трест», все еще владеющий в доме большей частью квартир, тоже пошел в суд.
Суды эти дела рассматривают четко: право собственности — всему голова. Правда, выселять людей разрешают лишь в том случае, если договор коммерческого найма прекращен в соответствии с законом. Договор этот по закону автоматически продлевается на пять лет, если по окончании срока ни одна из сторон не заявила о желании его расторгнуть. Так как договоры все заключали в разное время, то и иски идут вразнобой: кому подойдет срок, посылают уведомление о расторжении договора, а потом суд — и добро пожаловать на улицу.
Одно из таких выселений случилось в мае. 19-летний Александр Веселов как раз отправлялся в армию, поэтому государство даже не предоставило ему жилья в маневренном фонде. Из армии молодому человеку, видимо, придется возвращаться на улицу.
Свои люди — сочтемся
Почувствовав, что на них надвигается непробиваемый танк российского правосудия, жильцы дома по улице Ильюшина начали копаться в прошлом. Как же так вышло, что их общежитие оказалось собственностью «4-го треста»?
Дело в том, что ильюшинцам здорово не повезло: их дом был построен в переходный период от советского хозяйствования к коммерческому.
12 мая 1991 года исполком Совета народных депутатов выносит решение № 330, которое устанавливает, что «здание или сооружение, построенное инвестором, является его собственностью в соответствии с действующим законодательством» (пункт 3). А в недрах архивов сохранился некий «протокол-соглашение», не имеющий даты и всего в полстраницы объемом, в котором ГлавУКС (управление капитального строительства), получивший 4 млн рублей от «4-го треста», обязуется передать дом 15 этому самому тресту.
Однако пункт 2 вышеупомянутого постановления 330 гласит, что постановление это не касается объектов, которые строятся по заказу главных управлений, каковым и является ГлавУКС.
Правда, 9 июля 1991 года вышло распоряжение мэра Петербурга Анатолия Собчака № 43-Р, где указан ряд недостроев (в том числе дом 15-2 по Ильюшина), которые «после их ввода в эксплуатацию и оплаты становятся собственностью организаций-инвесторов». Вот только список инвесторов четко определен: кому какой дом можно таким образом выкупить. И напротив дома № 15 стоит «Ленстройкорпорация», а никакой не «4-й трест» (отметим, ранее «4-й трест» входил в состав Ленстройкорпорации, но к 1991 году уже стал отдельным юридическим лицом).
Каким же образом ГлавУКС умудрился продать дом «4-му тресту» в обход всех постановлений? Ответ дает преемник Ленстройкорпорации — АООТ «Строительная корпорация Санкт-Петербурга», в своем письме в ГБР от 1995 года. В нем говорится, что Ленстройкорпорация передала «4-му тресту» все права по дому № 15, вытекающие из распоряжения Собчака № 43-Р, «в 1991 году без заключения договора». То есть вообще без какой-либо закрепляющей бумажки: вот так — передала и все…
Возникает вопрос: могла ли в принципе Ленстройкорпорация передавать свои права, не спрашивая разрешения мэра, т. е. фактически прямо нарушая его распоряжение? И зачем тогда вообще какие-то договоры заключать?
Получилось, что дом, построенный государством, за бесценок (4 млн руб. в 1991 году — это уже далеко не те 4 млн руб., за которые дом был построен), в обход распоряжений городского правительства, приватизировали. Причем втайне от жильцов, которые на вполне законных основаниях должны были стать социальными нанимателями этих квартир, а стали нанимателями коммерческими.
Только милость царская
АООТ «Стройкорпорация Петербурга» отправило письмо в ГБР не просто так — в том же 1995 году «4-й трест» как раз зарегистрировал свои права на дом № 15. К слову, срок давности по статье «мошенничество» — максимум 10 лет. Так что, если подходить к делу формально, то теперь все малообъяснимые эволюции правового статуса дома № 15 уже не интересуют ни милицию, ни прокуратуру, ни тем более суд.
Впрочем, спросить за эти дела есть с кого. Выполнение постановления № 330 должен был контролировать «зампредседателя исполкома Ленинграда т. Большаков А. А.», а распоряжения № 43-Р — «председатель жилищного комитета т. Данилов В. И.» Конечно, ни с Большакова, ни с Данилова мы уже ничего не спросим, но вот их преемники — городская власть — должны держать ответ.
Однако не будем забывать, что в России спокон веку действует один негласный принцип, куда более непреложный, чем принцип неотвратимости наказания: «1. Власть всегда права; 2. Если власть не права, см. п. 1». Признавать свою вину, отвечать и извиняться за свои ошибки детей учат в детском cаду, в школе. Но те, кто попадает во власть, то ли прогуливают этот урок, то ли напрочь его забывают, стоит только усесться в мягкое и кожаное.
Лучшее, чего могут ожидать жильцы дома Ильюшина, 15, — это добровольная помощь от правительства города. Для того, чтобы ее получить, придется, конечно, здорово потоптаться по мозолям власть имущих — именно так поступила в конце прошлого года Людмила Портянкина. Выселенная по суду, она демонстративно осталась жить на лестничной площадке своего дома, где ее регулярно посещали журналисты. Вскоре оказалось, что Портянкиной по какому-то давным-давно забытому постановлению положена безвозмездная ссуда на приобретение жилья. Сейчас она живет во временном фонде, ожидая завершения строительства ее квартиры в новом доме в Горелово.
Еще несколько человек выселились из дома тихо, без скандала, и следы их потеряны. Примерно 70 квартировладельцев выкупили свое жилье у «4-го треста» и других фирм, которым трест скидывал их оптом. Примерно 120 семей продолжают находиться в подвешенном состоянии: пишут письма с просьбой о помощи во всевозможные инстанции, организуют пикеты у Смольного; ждут, когда к ним придет извещение о расторжении контракта.
Ильюшина, 15, корп. 2: временный приют для призраков
Трест, который хапнул
Дом 15-2 на ул. Ильюшина было задумано построить в 1986 году для молодых строителей Главленинградстроя как так называемое ведомственное жилье. Начали строить в 89-м, закончили в 91-м как общежитие квартирного типа. По формату это типичная «точка», один подъезд, 202 квартиры-малогабаритки, «временное жилье». Само собой, в девяностые никто уже не надеялся, что из общаги будет расселение в квартиры нормального метража — надеялись лишь на изменение статуса здания с общежития на жилое — с тем чтобы можно было приватизировать квартиры.
В 2004 году жильцы общежития случайно узнали, что дом, оказывается, давно является жилым. Самые предприимчивые быстро подали на приватизацию и выяснили, что зданием владеет на правах собственника ЗАО «4-й трест», а все жители находятся там на основе не социального, а коммерческого найма.
Вскоре после этого ЗАО «4-й трест» стало продавать квартиры сторонним коммерческим организациям. Эти организации, в свою очередь, подавали иски на выселение в рамках гражданского права (к тем, кто не соглашался выкупить собственные квартиры по рыночной стоимости) — а когда несколько исков выиграли, то и сам «4-й трест», все еще владеющий в доме большей частью квартир, тоже пошел в суд.
Суды эти дела рассматривают четко: право собственности — всему голова. Правда, выселять людей разрешают лишь в том случае, если договор коммерческого найма прекращен в соответствии с законом. Договор этот по закону автоматически продлевается на пять лет, если по окончании срока ни одна из сторон не заявила о желании его расторгнуть. Так как договоры все заключали в разное время, то и иски идут вразнобой: кому подойдет срок, посылают уведомление о расторжении договора, а потом суд — и добро пожаловать на улицу.
Одно из таких выселений случилось в мае. 19-летний Александр Веселов как раз отправлялся в армию, поэтому государство даже не предоставило ему жилья в маневренном фонде. Из армии молодому человеку, видимо, придется возвращаться на улицу.
Свои люди — сочтемся
Почувствовав, что на них надвигается непробиваемый танк российского правосудия, жильцы дома по улице Ильюшина начали копаться в прошлом. Как же так вышло, что их общежитие оказалось собственностью «4-го треста»?
Дело в том, что ильюшинцам здорово не повезло: их дом был построен в переходный период от советского хозяйствования к коммерческому.
12 мая 1991 года исполком Совета народных депутатов выносит решение № 330, которое устанавливает, что «здание или сооружение, построенное инвестором, является его собственностью в соответствии с действующим законодательством» (пункт 3). А в недрах архивов сохранился некий «протокол-соглашение», не имеющий даты и всего в полстраницы объемом, в котором ГлавУКС (управление капитального строительства), получивший 4 млн рублей от «4-го треста», обязуется передать дом 15 этому самому тресту.
Однако пункт 2 вышеупомянутого постановления 330 гласит, что постановление это не касается объектов, которые строятся по заказу главных управлений, каковым и является ГлавУКС.
Правда, 9 июля 1991 года вышло распоряжение мэра Петербурга Анатолия Собчака № 43-Р, где указан ряд недостроев (в том числе дом 15-2 по Ильюшина), которые «после их ввода в эксплуатацию и оплаты становятся собственностью организаций-инвесторов». Вот только список инвесторов четко определен: кому какой дом можно таким образом выкупить. И напротив дома № 15 стоит «Ленстройкорпорация», а никакой не «4-й трест» (отметим, ранее «4-й трест» входил в состав Ленстройкорпорации, но к 1991 году уже стал отдельным юридическим лицом).
Каким же образом ГлавУКС умудрился продать дом «4-му тресту» в обход всех постановлений? Ответ дает преемник Ленстройкорпорации — АООТ «Строительная корпорация Санкт-Петербурга», в своем письме в ГБР от 1995 года. В нем говорится, что Ленстройкорпорация передала «4-му тресту» все права по дому № 15, вытекающие из распоряжения Собчака № 43-Р, «в 1991 году без заключения договора». То есть вообще без какой-либо закрепляющей бумажки: вот так — передала и все…
Возникает вопрос: могла ли в принципе Ленстройкорпорация передавать свои права, не спрашивая разрешения мэра, т. е. фактически прямо нарушая его распоряжение? И зачем тогда вообще какие-то договоры заключать?
Получилось, что дом, построенный государством, за бесценок (4 млн руб. в 1991 году — это уже далеко не те 4 млн руб., за которые дом был построен), в обход распоряжений городского правительства, приватизировали. Причем втайне от жильцов, которые на вполне законных основаниях должны были стать социальными нанимателями этих квартир, а стали нанимателями коммерческими.
Только милость царская
АООТ «Стройкорпорация Петербурга» отправило письмо в ГБР не просто так — в том же 1995 году «4-й трест» как раз зарегистрировал свои права на дом № 15. К слову, срок давности по статье «мошенничество» — максимум 10 лет. Так что, если подходить к делу формально, то теперь все малообъяснимые эволюции правового статуса дома № 15 уже не интересуют ни милицию, ни прокуратуру, ни тем более суд.
Впрочем, спросить за эти дела есть с кого. Выполнение постановления № 330 должен был контролировать «зампредседателя исполкома Ленинграда т. Большаков А. А.», а распоряжения № 43-Р — «председатель жилищного комитета т. Данилов В. И.» Конечно, ни с Большакова, ни с Данилова мы уже ничего не спросим, но вот их преемники — городская власть — должны держать ответ.
Однако не будем забывать, что в России спокон веку действует один негласный принцип, куда более непреложный, чем принцип неотвратимости наказания: «1. Власть всегда права; 2. Если власть не права, см. п. 1». Признавать свою вину, отвечать и извиняться за свои ошибки детей учат в детском cаду, в школе. Но те, кто попадает во власть, то ли прогуливают этот урок, то ли напрочь его забывают, стоит только усесться в мягкое и кожаное.
Лучшее, чего могут ожидать жильцы дома Ильюшина, 15, — это добровольная помощь от правительства города. Для того, чтобы ее получить, придется, конечно, здорово потоптаться по мозолям власть имущих — именно так поступила в конце прошлого года Людмила Портянкина. Выселенная по суду, она демонстративно осталась жить на лестничной площадке своего дома, где ее регулярно посещали журналисты. Вскоре оказалось, что Портянкиной по какому-то давным-давно забытому постановлению положена безвозмездная ссуда на приобретение жилья. Сейчас она живет во временном фонде, ожидая завершения строительства ее квартиры в новом доме в Горелово.
Еще несколько человек выселились из дома тихо, без скандала, и следы их потеряны. Примерно 70 квартировладельцев выкупили свое жилье у «4-го треста» и других фирм, которым трест скидывал их оптом. Примерно 120 семей продолжают находиться в подвешенном состоянии: пишут письма с просьбой о помощи во всевозможные инстанции, организуют пикеты у Смольного; ждут, когда к ним придет извещение о расторжении контракта.
Анджей БЕЛОВРАНИН
Фото Михаила МАСЛЕННИКОВА
Прямая речь
Наталия Евдокимова, советник председателя СФ, эксперт по социальным вопросам:
— С моей точки зрения, в случае с Ильюшина, 15-2, была незаконная приватизация объекта. Пока это еще было возможно — пока не истек срок исковой данности — КУГИ подал в суд на признание акта приватизации дома недействительным и возвращение его в собственность государства, но проиграл и иск, и кассацию. Сейчас, чтобы возбудить дело, необходимо выкручиваться, поскольку исковая давность прошла, тем более что сейчас по приватизации она вообще всего три года. Формально государство проиграло иск — то есть обвинить кого-либо невозможно. Но фактически, проиграв иск, оно ущемило этим граждан в праве получить социальное жилье. И теперь мы придумываем, каким образом можно вывернуться, чтобы попробовать им помочь — например, предоставив им другие жилые помещения по договору социального найма, потому что заставить государство выкупить это жилье не сможем. Сейчас думаем о формулировках. Ситуация очень непростая и не единичная.