Судебная тяжба в наследство
Третий год идет борьба за обладание богатым недееспособным наследником, живущим в Петербурге, — Сергеем Пальчиковым. Против соседа по лестничной площадке объединились друзья и родственники инвалида. Сергей в этой схватке потерял большую часть своего имущества — ценнейшую библиотеку, антиквариат. В последний момент удалось вернуть через суд уже проданную за бесценок чиновнице КГИОП квартиру инвалида.
Прошло уже десять судов. Дело по опеке Пальчикова может закончиться международным арбитражем.
Петербургская «Новая» отслеживала судьбу Сергея Пальчикова на протяжении двух лет (см. последнюю публикацию на эту тему — «Инвалид под расписку», № 16, 2010). Сегодня мы попытаемся представить точку зрения одной из сторон конфликта — экс-опекуна инвалида Яна Гаценко, считающего, что в предыдущих материалах его видение ситуации было отражено недостаточно полно.
Сергей Пальчиков, май 2007
Богатый и беззащитный
После смерти матери (2003 г.) больной от рождения (DS: тяжелое психическое расстройство) Сергей Пальчиков остался единственным наследником квартиры в центре Петербурга, добротной дачи, уникальной библиотеки и антиквариата.
За ним стала присматривать коллега матери по КГИОП — Ольга Александровна Шмелева и «группа поддержки» (Валентин Иванов, Ирина Шахмаметьева и др.). «Бабушка Сережи и его мама просили меня не бросать Сережу, они мне предлагали и дачу, и квартиру в обмен на это, но я отказалась», — расскажет она в суде.
С 2007 года начинается период, подкрепленный документами, материалами судов.
Из этих материалов следует, что три года назад весной сосед наследника по лестничной площадке Ян Гаценко узнал о планах друзей семьи продать дачу Пальчикова, а затем и его квартиру.
В конце лета того же года Сергей исчез из поля зрения бдительного соседа. Гаценко известил о пропаже инвалида и претензиях на его квартиру милицию, прокуратуру, орган опеки и попечительства МО «Смольнинское».
В ноябре 2007 года Шмелева зарегистрировала недвижимость на себя, но Сергей сохранил свою прописку, т. к. к этому времени прокуратура наложила арест на жилье.
В конце декабря Ян, встретив отсутствующего длительное время Сергея вместе с Шмелевой и ее подругой, посадил его в машину и увез. Как они попали в милицию, а затем в орган опеки, показания сторон расходятся кардинально, но доподлинно известно, что от муниципалов похититель вышел уже попечителем Пальчикова.
В январе 2008 года орган опеки впервые посетила двоюродная сестра Пальчикова из Израиля по линии отца.
В феврале 2008 года прокуратура подает иск на Шмелеву в интересах Пальчикова, требуя вернуть квартиру. Следствием этого стало признание договора купли-продажи недействительным, а Сергея — недееспособным. С этого времени все операции с его недвижимостью, согласно российским законам, попали под тройной контроль: МО, суда и прокуратуры.
Ангелы и демоны
Началось многолетнее перетягивание каната: муниципалы назначают опекуна Пальчикову (сначала Яна Гаценко, затем Викторию Вальдгольц), двоюродная сестра-иностранка (Анна Нурилова) тут же оспаривает эти решения через суд и предлагает себя в качестве такового. Ей это удается.
По словам Яна Фердинандовича, он ввязался в борьбу за Сергея исключительно из соображений справедливости — не может человек пройти мимо, когда грабят кого-то.
Родня смотрит на это иначе — «здесь имущественный интерес, и больше ничего». Все свои действия друзья и семья мотивируют одним — угрозой, исходящей от Гаценко. По их мнению, он хочет прибрать к рукам всю недвижимость инвалида. Некоторые основания для подозрений есть: у Гаценко, как уже сообщала «Новая», не слишком ровные отношения с законом: судимость, условный срок, уголовное дело по факту вымогательства… Корыстные интересы, как полагают представители семьи, могут быть и у муниципалов: «Государство поместит его в интернат и станет распорядителем его имущества».
Материальную заинтересованность со своей стороны семья отвергает. Между тем, как подчеркивает Гаценко, если в Израиле Пальчикова признают недееспособным, то квартира отойдет опекуну.
По словам адвоката, Анна Нурилова мечтала воссоединиться с братом. Как оказалось, мечтала давно — последний раз она его видела в 1993 году.
Решения МО по установлению опеки, считают они, нарушают право Анны «заботиться о родственнике, проживать единой с ним семьей». К тому же при назначении опекуном Гаценко не учтен его моральный облик (сокрытие реальных доходов, упомянутые уголовные эпизоды его жизни, всевозможные подтасовки документов). В Виктории, согласно судебным протоколам, родню не устроило сокрытие реальных доходов, упоминание в ряде уголовных дел, а также разное «этническое происхождение» с Пальчиковым. По их мнению, передача еврея в руки человека, «принадлежащего иной культуре, нарушает принципы гуманности, разумности и справедливости», заявили они.
Остается непонятным, как при таких принципах г-жа Нурилова рискнула подпустить к телу брата целый интернационал: Ольгу Шмелеву, Валентина Иванова (добровольного соопекуна), Валентину Кадырбекову (непосредственно ухаживавшую за Сергеем 4 года), Ирину Шахмаметьеву (подругу Шмелевой, на которую была оформлена одна из доверенностей Пальчикова).
Игры доброй воли
Шмелева в суде неоднократно меняла свою версию ближайшей перспективы бездомного:
«В дополнении к договору купли-продажи указано, что Пальчиков имеет право пожизненного проживания на Некрасова» (на суде это не подтвердилось. — Авт.).
«Когда для Сережи все будет безопасно, договор будет расторгнут».
«Я оставлю на его имя завещание».
Адвокат Шмелевой Мощинская показала в суде:
«Да, в договоре есть условие о снятии Пальчикова с регистрации в течение 10 дней, но никто не собирался этого делать… Ольга Алексеевна пояснила, что если бы она была уверена, что опекуном станет человек, которому можно доверять, она перепродала бы ему квартиру на тех же условиях, на которых приобрела… Анна дала согласие на продажу квартиры».
Адвокат не смогла ответить, а на каком юридическом основании Нурилова и Шмелева распоряжались имуществом Пальчикова.
На суде всплыли пикантные детали сделки. Так, квартира была продана чиновнице за один миллион при ее рыночной стоимости 5–6 млн рублей. Шмелева не смогла подтвердить передачу Сергею этих денег.
Мысль о продаже квартиры и дачи инвалида стала материализоваться до того, как появился демон в лице Гаценко. К тому же все документы Сергея (паспорт, медицинский полис) Шмелева из рук не выпускала, а это значит, что никто другой юридически оформить документ от имени Сергея не мог.
«Доводы, что Шмелева, Шахмаметьева и родственники Пальчикова пытались уберечь его имущество от Гаценко, ничем не подтверждены» и выглядят странными, — заявила на заседании суда прокурор А. А. Давыдова.
Неподсудны
Что же имеет Сергей от обрушившейся на него заботы со всех сторон?
Инвалида чуть было не оставили без квартиры и дачи. Дома ему спокойно жить не дают.
Из квартиры вывезена и не возвращена ценнейшая библиотека. Утрачены картины, иконы, серебро, бронза, антикварная мебель. Учитывая, что собирателем всего этого был тончайший знаток старины (дед Сергея, начальник отдела КГИОП), легко допустить, что стоимость вынесенного может быть сопоставима со стоимостью квартиры. Шмелева, как работник КГИОП, должна хорошо представлять себе цену всему этому.
Квартира «и сейчас оборудована всем необходимым для жизни», ответила она на претензии.
Теоретически вынести имущество могли многие — ключи от квартиры, помимо Шмелевой и Кадырбековой (непосредственно ухаживавшей за Сергеем), были у Гаценко и посторонних людей (жилье какое-то время сдавалось).
Судебная коллегия СПб (вершившая последний, десятый суд) доводы первой инстанции отвергла в пользу Всеобщей декларации прав человека. Незаконное лишение собственности подопечного судья Матусяк квалифицировала как «способ защиты». «Неправильно выбранный способ защиты имущественных прав Пальчикова не может служить основанием для отказа в назначении Нуриловой его опекуном», — говорится в определении коллегии. Судья назначила опекуном Анну Нурилову.
Проигравшие намерены оспорить определение суда, поскольку оно, по их мнению, попирает устои закона о попечительстве и опеке, Гражданско-процессуального кодекса, не согласуется с международным правом. МО направило жалобу в президиум СПб суда. Вальдгольц, уже пройдя эту инстанцию, обратилась в Верховный суд, готовит заявление в Европейский суд.
Сергей
Во всей этой истории темной лошадкой остается Виктория Вальдгольц, если не сосредотачиваться на том, что она подруга демона. За ней не стоит явная корысть — по закону она, как опекун, не могла рассчитывать на имущество Сергея. Он попал к ней после «похищения»: Гаценко попросил приютить его на пару дней, пока Шмелева не вернет квартиру. «Пара дней» продлились полгода.
У Виктории, по ее словам, есть опыт общения с такими людьми, педагогическое образование. Полгода общения изменили Сергея (об этом говорят в МО): он стал спокойнее, лучше выглядеть, в состоянии частично себя обслуживать. Ходил в магазин, принимал решение при покупке.
«Специально я бы не вызвалась за ним ухаживать, но если так получилось… За полгода я к нему привыкла. Он добрый, позитивный человек. Хочу сделать все возможное для больного человека. Что происходит — это несправедливо. Он никому не нужен. Не было бы у него имущества, никто бы за него не бился», — объясняет она свою позицию.
На вопрос: «Каково, по-вашему, лучшее жизнеустройство Сергея?» — адвокат «семьи» Алексей Манкевич ответил: «На берегу Средиземного моря в шезлонге под зонтиком со стаканом апельсинового сока в цветной рубашке среди любящих членов своей семьи. Он должен жить среди родных!»
По словам Полины Мощинской, Пальчикова на земле предков ждет 10-метровая комнатка в доме на берегу моря (недвижимость приобретена на кредит со сроком выплаты 25 лет).
Ответ Яна Гаценко: «Он прожил в этой квартире и на даче всю жизнь, знает каждый уголок. Его давно знают соседи. Ему комфортно здесь в бытовом и климатическом плане». Виктория: «Дача для него счастье. У него здесь есть любимые места, ему нравится гулять по лесу. Прогулки для него как ритуал. Он часто вспоминает, с кем связаны те или иные места, вещи. Он живет этим. У него есть родственники и в России, ему не обязательно уезжать из страны».
Сергея об этом никто не спрашивает, суд его мнения не учитывает.
Ирина КРАВЦОВА
Кстати
О том, что у него есть недвижимость в собственности, Гаценко ничего не сообщал в судах, которые длились почти два года. Но, как выяснилось недавно, еще в 2008 году он стал владельцем комнаты в одном из домов на улице Жени Егоровой. Правда, в ней прописаны еще 4 человека. А в конце 2009 года Гаценко стал обладателем квартиры в доме на улице Карпинского — но и там прописан человек. Получить в собственность чужое жилье с прописанными там жильцами можно, например, в случае, если вы заключаете договор пожизненной ренты — это своеобразная форма опеки. Можно, например, стать владельцем жилья в случае, если вы заключаете брак с хозяином или хозяйкой, но прописанной в квартире на улице Карпинского женщине уже исполнилось 70 лет.