Войска иммунодефицитного назначения

Простой аппендицит
Передо мной обычный тетрадный лист в клеточку, со всех сторон испещренный рукописным текстом. Это письмо министру обороны России Сергею Иванову. Оно написано в начале декабря прошлого года матерью 25-летнего офицера, который служит на военном аэродроме в районе поселка Сиверский Ленинградской области.
«Мой сын, Темников Вячеслав Владимирович, старший лейтенант в/ч 20017, был госпитализирован 18 января 2001 года в госпиталь города Гатчина с диагнозом «аппендицит». В этот же день ему была сделана операция. После операции его перевели в отделение реанимации и оставили без наблюдения. Ночью ему стало плохо, он звал на помощь, но никто не пришел, тогда он встал и упал без сознания. Утром его обнаружили на полу в бессознательном состоянии, он всю ночь пролежал на цементном полу. Моего сына вновь оперировали 19.01.01 и 20.01.01, так как по халатности хирурга, который его оперировал, не были зашиты сосуды и произошло внутреннее кровотечение в брюшную полость. Он находился в бессознательном состоянии до 22.01.01. Пытаясь спасти моего сына от своей халатности, ему стали делать прямое переливание крови, не проверив анализ крови на СПИД. Моему сыну внесли вирус - ВИЧ-инфекцию. Затем 22.01.01 его перевели из Гатчинского госпиталя в Центральный окружной госпиталь № 422 Санкт-Петербурга, где ему снова вливали кровь и плазму... Через год после всех операций, в ноябре 2002 года, он решил обследоваться. В госпитале г. Гатчина у него обнаружили вирус гепатита «С» и отправили в Санкт-Петербург в госпиталь № 422, где обнаружили ВИЧ-инфекцию...»
Опускаем призывы к министру обороны разобраться, принять меры и так далее. Уточним только, что в письме сказано чуть меньше, чем было на самом деле. В письме говорится о 3 операциях, сделанных в январе 2001-го. На самом деле их было 5. Еще одна операция была сделана 4 июня - по поводу послеоперационной вентральной грыжи. И еще одна - 29 октября - пластика дефектов. Эти операции, как и предшествующие, фактически исправляли то, что военные медики «напахали» прежде. Это после банального аппендицита!

Водичка от сестрички
Вот как описывает случившееся сам Вячеслав.
- 18 января 2001 года я обратился в Гатчинский гарнизонный военный госпиталь (в/ч 12110) по поводу боли в желудке, - рассказывает он.
Впрочем, что темнить. Каждый знает, что первая половина января в России - время тяжелое: Новый год, православное Рождество, старый Новый год... Опасное время для желудочников. У Вячеслава в прошлом была язва, так что он тоже попадал в «группу риска». Вот после всех этих праздников и пошел к врачу. А врач не долго думая определил: острый аппендицит - на стол. Как говорит Вячеслав, впоследствии выяснилось, что острого аппендицита не было, и оперировать, в общем, не было необходимости. Но это было уже потом, а тогда...
- Когда я пришел в себя после операции, почувствовал себя очень плохо, - говорит Вячеслав, - стал звать медсестру, она пришла, говорит: «Что ты, не боец? Потерпи». Принесла графин - водички попить. Я говорю: «Плохо мне, какая водичка?» «Ничего, - говорит, - потерпи до утра». И ушла. И сколько я ни звал на помощь, никто не откликался. Я решил сам встать и пойти искать дежурного врача.
С кровати Вячеслав встал, но не устоял, рухнул на пол. Так в «отключке» провалялся на цементном полу до утра. Пока утром его не нашли, не сообразили, что дело действительно плохо, и не начали принимать экстренные меры, срочно положив опять на операционный стол. Как сказали ему потом врачи, за эту ночь из-за внутреннего кровотечения он потерял чуть ли не три литра крови. И теперь счет шел уже на секунды, и речь шла о том, чтобы вытаскивать его с того света.
Для переливания срочно нужна была теплая живая кровь, единственная возможность получить которую - взять кровь донора. В суматохе, когда уже не оставалось времени, вероятно, было некогда проводить экспресс-анализ, переливание проводили прямым способом - из вены в вену. Впрочем, как раз здесь история покрыта наибольшим мраком. Вячеслав был без сознания, так что контролировать ситуацию и помнить, что с ним происходило, не мог. А медики описывают этот случай противоречиво. Начальник отделения неотложной хирургии Гатчинского гарнизонного госпиталя полковник Новожилов, например, ответил родственникам Темникова, что никаких доноров не было: ему влили его же собственную кровь, собранную в брюшной полости и стерилизованную. Кое-кто в госпитале намекнул даже, что и историю болезни якобы «подправили» соответствующим образом. А по данным военной прокуратуры Ленинградского военного округа, которая проводит проверку этого дела, доноры, которые могли стать источником ВИЧ-инфекции, действительно были.

Окончательный диагноз
Но тогда, после операций, он еще ничего этого не знал. В ноябре 2002-го Вячеслав лег все в тот же Гатчинский гарнизонный госпиталь на обследование.
- Там ко мне стали подходить врачи, - говорит он, - говорили о том, что во время операции или других медицинских манипуляций мне могли внести какую-то инфекцию. Потом меня переправили в инфекционное отделение Окружного госпиталя (442-й Окружной военный клинический госпиталь Ленинградского военного округа на Суворовском проспекте). Через неделю поставили диагноз. И начальник инфекционного отделения сказал мне, что, скорее всего, заражение произошло в Гатчинском госпитале. Там же я узнал, что у меня было 10 доноров, в том числе офицеры и солдаты-срочники, которые не проверялись ни до, ни после операции, а кровь мне переливали напрямую. Потом меня направили в город Подольск Московской области (1586-й Окружной военный клинический госпиталь Московского военного округа), где решается судьба таких же офицеров, как я. Там был поставлен окончательный диагноз. И начальник инфекционного отделения также сказал, что заражение произошло в Гатчине.
Окончательный диагноз, который был поставлен Вячеславу Темникову в Подольске в середине декабря прошлого года, такой: «ВИЧ-инфекция, стадия первичных проявлений «В», персистирующая генерализованная лимфаденопатия, сопутствующее заболевание - вирусный гепатит «С», инаппарантная форма».

Без сенсаций
Что было потом? Шок. Состояние, которое можно сравнить разве что с тем, как будто тебя заживо похоронили. Тем более что Вячеслав не один - семья. Что с ними?... Тем не менее жизнь продолжалась, надо было что-то делать. 5 января этого года Вячеслав подал заявление в военную прокуратуру Ленинградского военного округа. В результате, как говорит Вячеслав, выяснилось следующее.
Хирурги, которые делали ему операцию, - служащий Российской армии Качуровский и его ассистент майор Бегунец - якобы были признаны не соответствующими своей квалификации. А разрешение на прямое переливание крови якобы дал начальник отделения неотложной хирургии полковник Новожилов, согласовав это решение с главным хирургом ЛенВО полковником Ушкасом. И делалось это исключительно для того, чтобы вытащить Вячеслава с того света. Все эти сведения были получены после того, как по инициативе военной прокуратуры дело было изучено комиссией, состоящей из специалистов Военно-медицинской академии.
Впрочем, в прокуратуре об этом говорят уклончиво. Со старшим помощником прокурора ЛенВО Вадимом Гизатулиным у меня состоялся такой разговор.
- Пока говорить особо нечего, прокурорская проверка еще идет. Мы разослали запросы по поводу доноров в разные регионы (Поскольку солдаты срочной службы уже уволились и разъехались по домам. -Н.Д.), ответы уже приходят, но пока не отовсюду, в частности нет ответов из отдаленных регионов. (Выходит, факт наличия доноров установлен? Существует их список, известны адреса? - Н.Д.) Но когда проверка закончится, уверяю вас, сенсации не получится.
- Почему?
- Ну а откуда у вас такая информация, что Темников был заражен во время операции?
- Со слов самого Темникова.
- Знаете, сказать достоверно, что он был заражен во время операции, - такого заключения вам не даст ни один специалист.
- То есть вы имеете в виду, что все могло быть не так, как рассказывает Темников?
- Не знаю. Но исключать этого нельзя. Когда он заразился - во время операции, или до, или после?
- Вы это тоже будете изучать?
- А как же...

Безнадежное дело
Впрочем, особой уверенности в том, что в этом деле удастся докопаться до истины, нет. Многие из тех, с кем пришлось столкнуться Вячеславу, сочувствуя, говорят ему примерно так: «Мужайся, борись, собирай доказательства». В том смысле, что доказать тот факт, что его заразили во время операции, может только он сам. И никто другой. Как говорится, спасение утопающих - дело рук самих утопающих. Военная медицина вкупе с военной же прокуратурой ему не помощники. Закрытость армии (в том числе армейской медицины) и извечная отчаянная борьба за честь мундира скорее всего приведут к тому, что проверки ничего не дадут и дело спустят на тормозах. И - живи, как хочешь.
Даже адвокат, к которому обратился за помощью Вячеслав, не особенно уверен в успехе.
- По нашему мнению, налицо факты грубейших нарушений, - говорит адвокат Константин Расин, - действия специалистов Гатчинского гарнизонного госпиталя могут быть квалифицированы по нескольким статьям Уголовного кодекса: 124 (неоказание помощи больному), 125 (оставление в опасности), 122 (заражение ВИЧ-инфекцией). Вместе с тем в военной прокуратуре дают понять, что уголовное дело не может быть возбуждено, поскольку нет состава преступления, а налицо лишь незначительная халатность и незначительное административное нарушение. А ведь человека в принципе обрекли на смерть.
Адвокат говорит: многие считают, что связываться с Министерством обороны бесполезно. А кое-кто даже намекал, что, мол, те, кто слишком досаждал армии, не всегда хорошо кончали - Дима Холодов, например.

Вечер трудного дня
...Уже совсем стемнело. Мы стоим на Невском. Вячеслав нервно курит.
- Мне было непросто принять решение рассказать о том, что со мной произошло, - говорит он, - ведь решившись рассказать это прессе, я фактически поставил крест на своей военной карьере. Мне вот на днях должны капитана присвоить, теперь уж не знаю... Да и вообще, кто после всего этого в армии захочет иметь со мной дело? Через год закончится срок контракта - и все. Разве его продлят? И что мне делать? И так всю жизнь перечеркнули. А лечение сами знаете, сколько стоит.
Знаем. Не одну тысячу долларов. В год. О компенсации со стороны военного ведомства речи нет. Обещают только брать кровь на анализ - раз в полгода. Все.
- Но я стал говорить об этом потому, что я такой в армии не один, - продолжает Вячеслав, - и об этом обязательно надо говорить.
И еще он говорит, что дело не только в том, что надо наказать тех, кто, по его мнению, скорее всего виновен (и перечисляет длинный список военных медиков: начальника Гатчинского госпиталя Борисовского, начальника хирургического отделения Сбрановича, начальника отделения неотложной хирургии Новожилова, начальника отделения переливания крови, хирургов Качуровского и Бегунца, а также главного хирурга ЛенВО Ушкаса). Говорит о том, что намерен через суд добиваться того, чтобы ему компенсировали расходы на лечение. Но и это не все.
- Обязательно надо создать независимую комиссию по защите прав ВИЧ-инфицированных курсантов и офицеров, - говорит Вячеслав. - Ведь их так или иначе выпихивают из армии, увольняют. И они остаются ни с чем: без работы, без будущего, один на один со своей бедой. А ведь это может коснуться каждого.
Насколько реальны эти его слова? Пожалуй, вполне. Военные неохотно говорят о ВИЧ-инфекции в армии. Но кое-что все же говорят. Себя при этом называть категорически отказываются. Так что будем рассматривать это как версии. Версии такие. В военных госпиталях за последние годы якобы заразили не одного Вячеслава. Еще якобы была инфицирована группа офицеров, когда им делали прививки против гриппа. Перед операциями в ряде военных госпиталей якобы берут подписку о том, что во время переливания крови могут внести инфекции типа гепатита и ВИЧ. В Чечне во время операций раненым якобы часто переливают кровь напрямую, не проводя экспресс-анализ... Похоже на правду? Похоже.
Официальные цифры... с этим сложнее. По данным «Солдатских матерей Санкт-Петербурга», статистика такова: в 2000 году в войсках ЛенВО выявили 4 ВИЧ-инфицированных, в 2001-м - 12, в 2002-м - 19. В Военно-врачебной комиссии ЛенВО эти данные опровергают. Впрочем, не называя никаких других и ссылаясь на то, что эти данные, как всегда, закрыты...

P.S. В Петербурге сегодня больше 20 тысяч ВИЧ-инфицированных, а в целом в России - больше 230 тысяч. Правда, специалисты считают, что реальная цифра в 3 - 4 раза больше. Выходит - не меньше миллиона человек. Целая армия. В переносном смысле, конечно. Но часть этой армии действительно носит погоны. И живет, стиснув зубы, молча ...

Николай ДОНСКОВ
фото Александра ГУТОРКИНА