Приказано выжать
Концепция застройки территории бывшего Сталепрокатного завода отвечает желанию заказчика извлечь из участка максимальную прибыль, но не считается с требованиями охраны наследия.
В панораме Невы может появиться массив «купчинской архитектуры»
Между прошлым и будущим
Архитектурная мастерская «Рейнберг, Шаров» представила на рассмотрение Градостроительного совета концепцию застройки северной части участка, ограниченного Масляным каналом, Косой, 25-й и 26-й линиями Васильевского острова.
С середины ХIX в. здесь существовало чугунолитейное и бронзовое производство Ф. А. Шопена, для которого французским архитектором Дезире было выстроено несколько каменных зданий по 25-й линии. Следом в этом же квартале возникло Общество железопрокатного и проволочного завода, для которого возвели ряд новых производственных корпусов. После революции завод национализировали и присвоили ему имя «Красный гвоздельщик». Главным же архитектурным гвоздем комплекса стала водонапорная башня канатного цеха, воздвигнутая по проекту Якова Чернихова — едва ли не единственный из воплощенных проектов гения русского авангарда, который снискал мировое признание как автор великолепных архитектурных фантазий, оставшихся лишь на бумаге.
С 1940-го завод стал сталепрокатным. В 2006-м производство было остановлено, ОАО «Сталепрокатный завод» сохранилось как юридическое лицо, в его собственности осталась территория почти в 7 га. В 2008-м она была продана финской компании Lipsanen — ее петербургским отделением руководит Александр Винник, он же гендиректор ОАО «Сталепрокатный завод».
В том же году концепцию застройки квартала впервые представили на градсовете. Плотный массив из жилых, офисных зданий и гостиниц эксперты окрестили «пентагоном», подверглась критике заявленная высота (40 м плюс несколько локальных доминант). Члены градсовета, правда, сошлись на том, что архитекторы выполнили свою задачу максимально честно — предъявив смоделированные панорамы из 20 точек, включая самые критичные (вид с Литейного моста и с Английской набережной). Зодчие, очевидно, сделали из той похвалы свои выводы: представление новой версии на честность не претендовало; на сей раз никаких смоделированных панорам демонстрировать на экране вообще не стали.
Высота от лукавого
Андрей Шаров рассказал, что объем застройки по сравнению с первым вариантом сокращен на 40%, гостиниц и офисных корпусов не будет, зато появится детский сад, а высота комплекса не превысит 31,6 м. Хотя могли бы, особо подчеркнул докладчик, до 40 подняться внутри квартала, как позволяет регламент. Странно, что ни члены градсовета, ни выступавший следом зампредседателя КГИОП Алексей Комлев не развенчали этого лукавства. Ведь для данной территории допустимый высотный максимум не устанавливается регламентами, а определяется по результатам ландшафтно-визуального анализа. Тут все решает закон № 820 — новая застройка не должна вторгаться в открытые городские пространства.
Главный архитектор Юрий Митюрев обеспокоился — а не вторгнется ли новый комплекс в панораму Невы, поднявшись за Горным институтом, будет ли его видно?
— Безусловно будет, — честно признал господин Шаров.
Но это обстоятельство почему-то не сильно обеспокоило участников обсуждения, продолжавших хвалить коллег за «ловкую подачу» и «красивую, ясную планировку». Природа этой благосклонности по-человечески понятна, ведь градсовет сформирован по большей части из практикующих архитекторов, обслуживающих аналогичные запросы инвесторов, так что «сегодня ты, а завтра — я…».
Следом за Митюревым тему защиты охраняемых панорам поддержал лишь заместитель гендиректора Института территориального развития Владимир Аврутин. Он выразил недоумение тем, что КГИОП признал предложенный эскизный проект соответствующим режимам, хотя тот не был проверен с помощью принятой Смольным 3D-модели. На его призыв соблюдать закон собрание архитекторов отозвалось репликой из зала: «Володя, это же бред!»
Слегка пожурил разработчиков бывший главный архитектор Ленинграда Сергей Соколов:
— С высотой все-таки авторы явно перебрали в угоду заказчику, — констатировал эксперт.
«Пугающей» назвал предлагаемую высоту застройки по 25-й линии и академик Юрий Курбатов.
Архитектор Святослав Гайкович, автор обезобразившей панораму Невского многоэтажной гостиницы, кинулся защищать разработчиков:
— Мне очень нравится этот проект! Настоящая интеллектуальная архитектура.
И поспешил подсобить советом: как минимизировать нападки, соблюдя интересы заказчика: надо понизить на один этаж здания по уличному фронту, прибавив этаж на домах за ними. Его поддержал и Никита Явейн, также не поскупившийся на комплименты авторам.
— Для старых районов можно было бы и поинтереснее архитектуру предложить, а тут у вас немножко Купчино, — проворчал Юрий Земцов.
С тем, что предложенное унылое решение растянутых по горизонтали фасадов смахивает на не лучшие образцы домостроения 70-х, согласились и другие. Рецензент Вячеслав Ухов выразил сожаление, что при заявленной высоте застройки знаменитая башня Чернихова утрачивает роль доминанты и «становится маленькой декоративной штучкой».
Эксперт вынужден был признать, что с реализацией проекта «будет много проблем». Прежде всего с появлением такого масштабного жилого квартала еще больше усугубится транспортная ситуация, да и «проблема со школой висит в воздухе». Похоже, не очень убедили господина Ухова и заверения авторов в том, что норматив по озеленению будет соблюден за счет газонов в нижней, заглубленной части двора и деревьев, которые собираются высадить над инженерными сетями (эту затею поднял на смех архитектор Владимир Григорьев).
— Если по-настоящему не анализировать, а поверить авторам на слово, все соответствует нормативам, — примиренчески заключил рецензент.
Прокурору — на рецензию
Под конец обсуждения архитектор Рафаэль Даянов затронул тему, которую так надеялись обойти вниманием заказчик и исполнители проекта:
— При каждой подаче должны быть представлены историко-культурные материалы, опорный план. Почему их нет? Мы не видим объектов, которые тут были, — заметил Даянов.
— Я не понял, стоит еще особняк Шопена или его уже нет? — выкрикнул с места бывший зампредседателя КГИОП Борис Кириков.
— Нет.
Такой ответ не сильно огорчил экс-чиновника, при котором и стартовали «переговоры» с инициаторами застройки этой территории. — Да такое ли уж оно ценное, это здание… Не уверен, что надо его воссоздавать. Но вот как-то закрепить «память места», наверное, можно, — легко нашел очередной компромисс господин Кириков.
Градозащитники, однако, не собираются мириться с такими потерями. Инициированное ими расследование уже выявило немало фактов, представляющих несомненный интерес для борцов с коррупцией.
По уличному фронту 25-й линии стояло четыре исторических объекта: особняк Шопена и производственные корпуса, все постройки середины XIX — начала ХХ в.
Их демонтаж начали в августе прошлого года, к ноябрю уничтожили все. Хотя по закону снос объектов постройки до 1917 года запрещен, кроме случаев доказанной необратимой аварийности — но и тогда с обязательным последующим воссозданием. Однако на их месте запроектированы жилые многоэтажки.
Как пояснял Алексей Комлев в официальном ответе, «решение о возможности разборки зданий принято на основании согласованных КГИОП научно-исследовательских работ от 28.12.2011 с учетом решения коллегии КГИОП от 26.12.2011 без последующего восстановления». Архитектурно-реставрационная мастерская «Вега», проводившая эти самые работы, признала обследуемые здания «неисторическими и утратившими своей первоначальный исторический облик в результате проведенных многочисленных перестроек».
Удивительное для руководящего чиновника охранного ведомства вольное обращение с законом. Во-первых, им определено: запрещен снос зданий, построенных до 1917 года. Без всяких оговорок, ссылок на наличие-отсутствие дальнейших перестроек. Во-вторых, историко-культурная ценность объектов может быть определена только по результатам госэкспертизы, проведенной лицензированными Минкультом специалистами, а не какой-то самодеятельной «исследовательской работы». И наконец, самое интересное: «работа» эта, равно как и коллегия КГИОП, проводились уже после сноса зданий.
Что это, если не очевидный криминал? Глава ведомства Александр Макаров, говорят, был чрезвычайно возмущен, когда ему стала понятна учиненная «подстава»: похоже, доставшиеся в наследство от Веры Дементьевой чиновники попросту воспользовались недостаточной погруженностью генерала в детали охранного законодательства.
Поразительно, но и на градсовете господин Комлев продолжал настаивать на «утрате историчности из-за очень больших перестроек». Хотя и признал, что концепция застройки может измениться — если по итогам проверки все-таки будет признано, что демонтированные старинные здания необходимо воссоздать. Новое руководство КГИОП вынесет свой вердикт в течение десяти дней. По сведениям «Новой», этой историей заинтересовалась и прокуратура.
Юрий Митюрев, итожа заседание градсовета, предложил в целом одобрить представленную концепцию планировки, но окончательное решение оставить за КГИОП — которому предстоит проверить допустимые высотные параметры и определиться с необходимостью воссоздания самовольно снесенных объектов.
Между прошлым и будущим
Архитектурная мастерская «Рейнберг, Шаров» представила на рассмотрение Градостроительного совета концепцию застройки северной части участка, ограниченного Масляным каналом, Косой, 25-й и 26-й линиями Васильевского острова.
С середины ХIX в. здесь существовало чугунолитейное и бронзовое производство Ф. А. Шопена, для которого французским архитектором Дезире было выстроено несколько каменных зданий по 25-й линии. Следом в этом же квартале возникло Общество железопрокатного и проволочного завода, для которого возвели ряд новых производственных корпусов. После революции завод национализировали и присвоили ему имя «Красный гвоздельщик». Главным же архитектурным гвоздем комплекса стала водонапорная башня канатного цеха, воздвигнутая по проекту Якова Чернихова — едва ли не единственный из воплощенных проектов гения русского авангарда, который снискал мировое признание как автор великолепных архитектурных фантазий, оставшихся лишь на бумаге.
С 1940-го завод стал сталепрокатным. В 2006-м производство было остановлено, ОАО «Сталепрокатный завод» сохранилось как юридическое лицо, в его собственности осталась территория почти в 7 га. В 2008-м она была продана финской компании Lipsanen — ее петербургским отделением руководит Александр Винник, он же гендиректор ОАО «Сталепрокатный завод».
В том же году концепцию застройки квартала впервые представили на градсовете. Плотный массив из жилых, офисных зданий и гостиниц эксперты окрестили «пентагоном», подверглась критике заявленная высота (40 м плюс несколько локальных доминант). Члены градсовета, правда, сошлись на том, что архитекторы выполнили свою задачу максимально честно — предъявив смоделированные панорамы из 20 точек, включая самые критичные (вид с Литейного моста и с Английской набережной). Зодчие, очевидно, сделали из той похвалы свои выводы: представление новой версии на честность не претендовало; на сей раз никаких смоделированных панорам демонстрировать на экране вообще не стали.
Высота от лукавого
Андрей Шаров рассказал, что объем застройки по сравнению с первым вариантом сокращен на 40%, гостиниц и офисных корпусов не будет, зато появится детский сад, а высота комплекса не превысит 31,6 м. Хотя могли бы, особо подчеркнул докладчик, до 40 подняться внутри квартала, как позволяет регламент. Странно, что ни члены градсовета, ни выступавший следом зампредседателя КГИОП Алексей Комлев не развенчали этого лукавства. Ведь для данной территории допустимый высотный максимум не устанавливается регламентами, а определяется по результатам ландшафтно-визуального анализа. Тут все решает закон № 820 — новая застройка не должна вторгаться в открытые городские пространства.
Главный архитектор Юрий Митюрев обеспокоился — а не вторгнется ли новый комплекс в панораму Невы, поднявшись за Горным институтом, будет ли его видно?
— Безусловно будет, — честно признал господин Шаров.
Но это обстоятельство почему-то не сильно обеспокоило участников обсуждения, продолжавших хвалить коллег за «ловкую подачу» и «красивую, ясную планировку». Природа этой благосклонности по-человечески понятна, ведь градсовет сформирован по большей части из практикующих архитекторов, обслуживающих аналогичные запросы инвесторов, так что «сегодня ты, а завтра — я…».
Следом за Митюревым тему защиты охраняемых панорам поддержал лишь заместитель гендиректора Института территориального развития Владимир Аврутин. Он выразил недоумение тем, что КГИОП признал предложенный эскизный проект соответствующим режимам, хотя тот не был проверен с помощью принятой Смольным 3D-модели. На его призыв соблюдать закон собрание архитекторов отозвалось репликой из зала: «Володя, это же бред!»
Слегка пожурил разработчиков бывший главный архитектор Ленинграда Сергей Соколов:
— С высотой все-таки авторы явно перебрали в угоду заказчику, — констатировал эксперт.
«Пугающей» назвал предлагаемую высоту застройки по 25-й линии и академик Юрий Курбатов.
Архитектор Святослав Гайкович, автор обезобразившей панораму Невского многоэтажной гостиницы, кинулся защищать разработчиков:
— Мне очень нравится этот проект! Настоящая интеллектуальная архитектура.
И поспешил подсобить советом: как минимизировать нападки, соблюдя интересы заказчика: надо понизить на один этаж здания по уличному фронту, прибавив этаж на домах за ними. Его поддержал и Никита Явейн, также не поскупившийся на комплименты авторам.
— Для старых районов можно было бы и поинтереснее архитектуру предложить, а тут у вас немножко Купчино, — проворчал Юрий Земцов.
С тем, что предложенное унылое решение растянутых по горизонтали фасадов смахивает на не лучшие образцы домостроения 70-х, согласились и другие. Рецензент Вячеслав Ухов выразил сожаление, что при заявленной высоте застройки знаменитая башня Чернихова утрачивает роль доминанты и «становится маленькой декоративной штучкой».
Эксперт вынужден был признать, что с реализацией проекта «будет много проблем». Прежде всего с появлением такого масштабного жилого квартала еще больше усугубится транспортная ситуация, да и «проблема со школой висит в воздухе». Похоже, не очень убедили господина Ухова и заверения авторов в том, что норматив по озеленению будет соблюден за счет газонов в нижней, заглубленной части двора и деревьев, которые собираются высадить над инженерными сетями (эту затею поднял на смех архитектор Владимир Григорьев).
— Если по-настоящему не анализировать, а поверить авторам на слово, все соответствует нормативам, — примиренчески заключил рецензент.
Прокурору — на рецензию
Под конец обсуждения архитектор Рафаэль Даянов затронул тему, которую так надеялись обойти вниманием заказчик и исполнители проекта:
— При каждой подаче должны быть представлены историко-культурные материалы, опорный план. Почему их нет? Мы не видим объектов, которые тут были, — заметил Даянов.
— Я не понял, стоит еще особняк Шопена или его уже нет? — выкрикнул с места бывший зампредседателя КГИОП Борис Кириков.
— Нет.
Такой ответ не сильно огорчил экс-чиновника, при котором и стартовали «переговоры» с инициаторами застройки этой территории. — Да такое ли уж оно ценное, это здание… Не уверен, что надо его воссоздавать. Но вот как-то закрепить «память места», наверное, можно, — легко нашел очередной компромисс господин Кириков.
Градозащитники, однако, не собираются мириться с такими потерями. Инициированное ими расследование уже выявило немало фактов, представляющих несомненный интерес для борцов с коррупцией.
По уличному фронту 25-й линии стояло четыре исторических объекта: особняк Шопена и производственные корпуса, все постройки середины XIX — начала ХХ в.
Их демонтаж начали в августе прошлого года, к ноябрю уничтожили все. Хотя по закону снос объектов постройки до 1917 года запрещен, кроме случаев доказанной необратимой аварийности — но и тогда с обязательным последующим воссозданием. Однако на их месте запроектированы жилые многоэтажки.
Как пояснял Алексей Комлев в официальном ответе, «решение о возможности разборки зданий принято на основании согласованных КГИОП научно-исследовательских работ от 28.12.2011 с учетом решения коллегии КГИОП от 26.12.2011 без последующего восстановления». Архитектурно-реставрационная мастерская «Вега», проводившая эти самые работы, признала обследуемые здания «неисторическими и утратившими своей первоначальный исторический облик в результате проведенных многочисленных перестроек».
Удивительное для руководящего чиновника охранного ведомства вольное обращение с законом. Во-первых, им определено: запрещен снос зданий, построенных до 1917 года. Без всяких оговорок, ссылок на наличие-отсутствие дальнейших перестроек. Во-вторых, историко-культурная ценность объектов может быть определена только по результатам госэкспертизы, проведенной лицензированными Минкультом специалистами, а не какой-то самодеятельной «исследовательской работы». И наконец, самое интересное: «работа» эта, равно как и коллегия КГИОП, проводились уже после сноса зданий.
Что это, если не очевидный криминал? Глава ведомства Александр Макаров, говорят, был чрезвычайно возмущен, когда ему стала понятна учиненная «подстава»: похоже, доставшиеся в наследство от Веры Дементьевой чиновники попросту воспользовались недостаточной погруженностью генерала в детали охранного законодательства.
Поразительно, но и на градсовете господин Комлев продолжал настаивать на «утрате историчности из-за очень больших перестроек». Хотя и признал, что концепция застройки может измениться — если по итогам проверки все-таки будет признано, что демонтированные старинные здания необходимо воссоздать. Новое руководство КГИОП вынесет свой вердикт в течение десяти дней. По сведениям «Новой», этой историей заинтересовалась и прокуратура.
Юрий Митюрев, итожа заседание градсовета, предложил в целом одобрить представленную концепцию планировки, но окончательное решение оставить за КГИОП — которому предстоит проверить допустимые высотные параметры и определиться с необходимостью воссоздания самовольно снесенных объектов.
Татьяна ЛИХАНОВА