Забытые питерские словечки

Экскурс в область забытых сегодня слов, почти на каждом шагу встречавшихся в Ленинграде в конце сороковых – начале пятидесятых годов.

Начну со слова "примазаться". Это относилось к бесконечно длинным очередям.

– Гражданочка, а что это вы там примазываетесь?

– Да я просто в туалет отошла на минутку.

– Не знаю, в какой там туалет, но вас здесь точно не было!

Слово "нажористый" тогда очень было в ходу. О  лишних калориях, о похудении тогда никто не думал. Главное было – поплотнее поесть.

– Тут вчера в заводской столовой горохового супа наелся.

– Ну и как тебе?

– Вкус не очень, но зато нажористый такой. И второго не надо!

Популярным словом в молодежной среде пятидесятых было "глотный".

Глотный фильм, глотная книга, глотный поступок.

Был и глагол:

– Да ладно, парни, кончай глотничать!

"Глотный" означало: смешной, комичный, несуразный.

А "глотничать" - соответственно, шутить, забавляться, озорничать.

"Глотник" – шутник, комик, дурачок.

Практически все значения слова "глотный" переняло сегодня слово "прикольный".

Прикалываться, прикол, приколист.

Единственное, в чем состоит отличие, что от прилагательного "глотный" не было субстантивированного существительного, не было слова "глота" или нечто подобного. То есть не существовало аналога слова "прикол".

Кроме слова "глотный" в значении смешной, забавный, уморительный часто употреблялись "законный" , "кенный", "кенненький".

– Вчера такой законный ножичек нашел!

– Покажи. Да, кенный!

– Кенненький у тебя самокат. Кто подарил?

– Видел "Тарзана"? Законный фильм!

– Тут мы с Витькой махнулись фонариками.

– Покажи. Кенный какой!

Слова "заем" и "облигации" в пятидесятых постоянно мелькали. На заем на предприятиях была подписка. Отец приходил с работы и с виноватым видом говорил: "Опять на заем подписался. Теперь на два  оклада. Меньше нельзя было!" Это означало, что за год он получит не двенадцать окладов, а всего лишь десять.

У нас этих облигаций, красивых таких, огромных, скопились целые кипы. В 1957 году выдачу вкладов по ним заморозили на 20 лет. Все шутили, что с целью экономии обоев ими можно теперь стены оклеивать. И то правда. Мы ни разу по ним за всю жизнь ничего не выиграли, только погашали, то есть получали по номиналу.

Каково же было всеобщее удивление, когда после почти двадцатилетней заморозки  при Хрущеве при Брежневе вдруг неожиданно возобновили выплату по облигациям. Правда, тоже миллионерами не стали, инфляция существовала.

Но все-таки...

"Обсчет", "обвес" и "обмер" – сейчас эти слова редко услышишь. А вот в послевоенные годы...

Бабушка приходит из магазина и матери возмущенно:

– Представляешь, эта хабалка обсчитала меня на тридцать копеек!

– Какая хабалка?

– Да кассирша в вашем продуктовом. Больше в вашем районе в магазин не пойду. Лучше бы у своего дома все накупила и сюда к вам привезла. Мои-то там все меня знают.

А что такое в те времена означали эти тридцать копеек? Это батон за тринадцать плюс кирпичик черного за четырнадцать, да еще на трамвае можно за три копейки прокатиться, скажем, на шестнадцатом от Малой Охты до Ленмясокомбината.

Продолжение следует.