Два капитана

Эта история всплыла на поверхность почти случайно. Хотя руководитель МВД и объявил громогласно о чистке милицейских рядов, сама милиция вряд ли стала бы давать делу ход. Тем более все случилось в мае, аккурат во время подготовки к пышному питерскому трехсотлетию. Сами понимаете, международный саммит на носу, повышенные меры безопасности, Грызлов чуть ли не еженедельно «собственноручно» устраивает разнос питерской милиции, - а тут такое. Если бы в дело не вмешалась прокуратура... Но по порядку.
Вечером 4 мая этого года двое подростков пошли в гости. Ребята не «уличные», вполне приличные: один - учащийся професиионального училища, другой - профессионального лицея. Оба - что важно - несовершеннолетние, одному 15 с хвостиком, другой на год старше. В гостях Коля и Алексей засиделись допоздна. Ночью, как это случается нередко, решили прогуляться, сходить за сигаретами. Время позднее, около половины третьего ночи, но не беда. Дело было неподалеку от Московского вокзала, так что вопрос, куда идти, не обсуждался: ясное дело - на вокзал, где круглосуточных киосков - немерено.
На вокзал зашли с главного входа, с площади Восстания, поднялись по ступенькам и прошли в центральный зал, называемый световым (тот, где бюст Петра I). Там наткнулись на капитана милиции, который был сильно «навеселе». Кстати, об этом говорят не только сами подростки, но и охранник одной из вокзальных фирм, работавший там в ту же ночь. Он подтверждает и слова ребят о том, что они пьяными не были, не шумели, не буянили, вели себя прилично - так что никаких оснований для претензий к ним со стороны милиции не было. Тем не менее претензии у пьяного капитана возникли. После стандартного «предъявите документы» он повел их «разбираться» в участок. Впрочем, ребят это не особенно насторожило: они знали, что ничего не нарушали, к тому же, по иронии судьбы, у одного из них отец был милиционером, так что предвзятого отношения к «органам» подростки не испытывали.
Надо сказать, что капитан, о котором идет речь, не простой. Официально его должность звучит так: заместитель начальника линейного отделения внутренних дел станции «Санкт-Петербург - главный». А проще - замначальника милиции Московского вокзала, в транспортной милиции фигура заметная. Это чуть было не наложило свой отпечаток на ход дела, вернее, как раз на то, чтобы никакого хода у этого дела не было. Но об этом позже...
Пошатываясь, капитан повел подростков в подземный переход на одной из платформ (там находилось отделение), через холл, где сидел дежурный, через коридор с кабинетами. Колю усадил в одну комнату, Лешу увел в другую. Вернувшись, приказал Коле раздеться - чтобы проверить, нет ли у него на теле следов уколов, не наркоман ли он. Когда это было сделано, заломил ему руки и, сильно зажав, застегнул наручники (так, что следы от «браслетов» потом еще долго оставались на запястьях). После чего начал возбуждать дрожащего от ужаса подростка, одновременно возбуждаясь сам. Когда парень понял, что пьяный мент сейчас его банальным образом изнасилует, с ним случилась форменная истерика. Вероятно, это охладило пыл капитана, он снял с «малолетки» наручники, позволил ему одеться и вывел в коридор, где на время предоставил парня самому себе. Чем тот и воспользовался, дав деру из отделения. Как ни странно, это ему легко удалось: никто за ним не гнался и не задерживал. А капитан тем временем продолжил свои забавы со вторым подростком, правда, уже без наручников.
Добежав до квартиры (где они коротали время в гостях), Коля дрожащими руками стал набирать «02», но дозвониться до дежурной части все никак не мог. Тогда, несмотря на неурочное время, решил звонить знакомому милиционеру - соседу по коммуналке, который работал во вневедомственной охране. Когда тот, наконец, ответил, Коля прокричал в трубку, что сейчас «в подвале на Московском вокзале» насилуют его друга Алексея, которого надо спасать. Сосед не подвел. На вокзал срочно выслали группу захвата. Когда милиционеры УВО с автоматами появились в ЛОВД, их взору предстала специфическая картина: на полу кабинета валялись пустые бутылки, на стуле сидел помертвевший от страха подросток, а напротив, развалившись в кресле, храпел пьяный капитан с расстегнутыми штанами...
Транспортная милиция сразу же стала пытаться «решить вопрос» - замять дело. А злополучный капитан в срочном порядке уже на следующий день... был уволен из органов «по собственному желанию». Милиция старалась спустить дело на тормозах, возможно, в расчете на то, чтобы затянуть время, пока многие доказательства «рассосутся» (например, синяки от наручников на запястьях). Тем более, учитывая, какое это было время - 5 мая, скоро юбилей, проверка идет за проверкой, и любой лишний шум чреват самыми грозными «оргвыводами». Но «сигнал» уже поступил в Санкт-Петербургскую транспортную прокуратуру, следователь которой по горячим следам занялся расследованием...
Такая вот история. Ужасная. Но самое, пожалуй, страшное в ней то, что осталось «за кадром» уголовного дела. В процессе расследования выяснилось, что о нетрадиционной сексуальной ориентации капитана знали практические все его сослуживцы. Но не придавали этому большого значения, поскольку, по их словам, руководителем он был неплохим. И то правда: за эту самую ориентацию у нас уже давно в тюрьму не сажают. Но постоянные обитатели вокзала знали и еще об одном пристрастии капитана. О том, что он частенько водил к себе в кабинет в вокзальном подземелье подростков. Которых на вокзале крутится немало. В первую очередь «уличных», тех, что кормятся на ларечных задворках и ночуют здесь же, в вокзальных подземных переходах или ближайших парадняках. Тех, которые не будут качать права и за которых некому заступиться. А еще в процессе расследования стало известно о таком нюансе. Оказалось, капитан серьезно болен. Нет, не алкоголизмом. Во-первых, туберкулезом, а самое главное - ВИЧ-инфицирован.
Вероятно, заразу он подхватил как раз во время одного из своих похмельных похождений в период работы в транспортной милиции. Только ведь и он, если предположить худшее, зная о своем недуге, щедро делился им с массами - теми самыми подростками, которых он водил в свое мрачное подземелье. И у которых об этом уже не спросить: всех их разогнали к трехсотлетию с главного городского вокзала, на который должны были прибывать (и прибывали) высокопоставленные и не очень, но многочисленные гости. И теперь они несут эту черную метку смерти, передавая ее «товарищу» - те самые безымянные для нас подростки, что кормятся на ларечных задворках и ночуют в грязных парадняках...
Ну а сам капитан? Участь его незавидна. Его обвиняют по статьям 286 и 132 - в превышении должностных полномочий и насильственных действиях сексуального характера в отношении несовершеннолетнего. И ничего хорошего в дальнейшем этого 35-летнего мужика не ждет. И не только потому, что ему грозит 10 лет заключения. Но уж больно неуважаемая «на зоне» статья, по которой он идет. «Опускать» его никто, конечно, не станет - кому охота подхватить СПИД. Но есть мнение, что долго он в колонии не протянет: мент, да еще с такими статьями. За решеткой ведь, как известно, адвокатов нет, а мера пресечения одна - перо в бок.

Николай ДОНСКОВ