С клеймом
Мой отъезд связан с запредельной настойчивостью "правоохранительных" органов, которые в отношении НКО давно стали карательными органами.
Мой отъезд связан с запредельной настойчивостью "правоохранительных" органов, которые в отношении НКО давно стали карательными органами.
Я не хотела уезжать, хотя и надежды на то, что напавший на всех и вся морок развеется – не было.
Толчком послужили проверки со ссылкой на поступившие жалобы = доносы, не говорят, кто писал, не говорят, о чем они. Проверки, с заранее известным решением, постоянным унижением и подозрительностью на допросах – опросах в прокуратурах, непонятной слежкой за офисом. Ежедневно, как до моего отъезда, так и после, во дворе офиса по несколько часов крутятся разные проверяющие…
Они заставили женщин-блокадниц, которые сидят с нами в одном помещении, давать письменную расписку в том, что те нас не видели!?!
Кажется, чего проще, мой домашний адрес известен, напишите, пригласите... Наши документы (причем финансовые первоисточники) находятся в прокуратуре с мая 2013 года, но на мое письмо вернуть их ответа я не получила, только новые уведомления о проверке и перечень документов, которые надо представить на трех листах. Компьютер бухгалтера изъят, и нет никакой бумаги, на основании чего это сделано, и нет акта об изъятии, украли, считай.
Прокуратуру почему-то интересует газета, которую Лига не выпускает уже два года, мероприятия, проводимые Лигой, которые уже и я не помню, мои выступления по радио и ТВ, а также участие в публичных акциях как мои лично, так и организации.
Я не хочу, не хочу давать показания (слово-то какое, заранее виновна), да и не в чем мне оправдываться перед этими проверяющими, тем паче что от проверки НИЧЕГО не зависит.
С лета в Лиге нет никакого финансирования. Я ожидала подобного развития события и решила сделать перерыв в работе на полгода и посмотреть, что будет с НКО. Оказалась права.
По всей вероятности мы будем заниматься самоликвидацией. С клеймом "иностранный агент" я жить не хочу и не буду. Сейчас по доверенности с прокуратурой общается адвокат.
Думаю, что зачищается окончательно поле гражданских самостоятельных организаций, которые имели смелость критиковать, советовать и пытаться сделать страну лучше. Сегодня инакомыслие – непозволительная роскошь для гражданина страны, где 84% думают так, как надо, а другая точка зрения приравнивается к экстремизму.
Как поступить другим в такой ситуации?
Не могу и не хочу отвечать за всех. Кто-то ищет компромиссы, может, кто-то еще верит в справедливые решения, кого-то не так угнетает унижение от общения с людьми, тратящими время и деньги на заведомо неправосудные решения, кто-то не так остро чувствует, как сжимается пространство свободы, кто-то, возможно, обладает большим мужеством, чем я, и готов рискнуть собственной свободой.