Агония забора продлена

Забор вдоль берега Вероярви, местами в трех метрах от воды, появился примерно три года назад, когда компания ЗАО «Строительный трест» начала строить коттеджный поселок «Озерный край». Жители обратились с жалобой на нарушение ст. 6 Водного кодекса в администрацию Токсово, а она в свою очередь – к строителям. «Строительный трест» в ответ прислал письмо, где обещал убрать незаконный забор… примерно через два года. Администрация не решилась на конфликт с крупным инвестором и поверила ему на слово. Как выяснилось – зря.

История захвата

Убедившись в своей безнаказанности, в конце августа этого года «Строительный трест» передвинул забор еще ближе к воде, а сразу за ним начал ставить стену из гранитных блоков. Теперь уже ни о каком временном характере ограждения говорить не приходилось. Примерно в 16 метрах от берега появился фундамент жилого дома. На рекламном плане поселка этот дом назывался «Вилла № 6» (всего в Озерном Крае 15 «вилл»). И хотя на плане заборы не обозначены, ясно, что «вилла» не может оставаться неогороженной. Тем более что участок для нее строители подсыпали метра на полтора в высоту и по краю насыпной террасы протянули каменную стенку. Внизу, у самой воды, была оставлена тропинка шириной метра два – для «общественности». В двух местах с высоты стройплощадки в воду были спущены трубы, из которых сочилась рыжеватая влага. Строители заявили, что это дренаж.

Еще ранее, не удовлетворившись позицией администрации, активисты обратились в природоохранную прокуратуру. Прошлой зимой прокурорская проверка зафиксировала факт незаконного забора и пообещала направить исковое заявление в суд. Кроме того, сообщила, что капитальные сооружения в береговой полосе перед поселком Озерный Край проектом не предусмотрены. Стало быть, все построенное позже – и каменная стена, и подсыпка, и даже часть самой виллы № 6 – чистой воды самоуправство застройщика.

Опасная инспекция

Однако после обнадежившего ответа прокуратура надолго замолчала. В июне активисты направили повторный запрос о ходе судебного разбирательства, ответ на который пришел только в начале октября. Поэтому в августе-сентябре, когда «Строительный трест» приступил к капитальному захвату, было очевидно, что воевать придется самим. Движение «Против захвата озер» и токсовский актив решили для начала провести 5 сентября общественную экоинспекцию стройки. Казалось бы, что может быть безобиднее. Однако на 13 сентября были назначены выборы губернатора Ленинградской области, и кто-то в юридическом аппарате правительства счел экоинспекцию «предвыборной провокацией». На самом деле, если уж на то пошло, провокатором был ЗАО «Строительный трест», затеявший берегозахват прямо в предвыборную страду (неужели не ясно было, что токсовцы это так не оставят? Не мог что ли перенести захват на после выборов?).

Тем не менее сверху спустили инструкцию: мероприятия не допустить. В юридическом аппарате организаторам заявили, что их действия подпадают под определение «политическое шествие» («вы же группой пойдете по берегу») и митинг («вы же будете говорить»), а потому должны быть «согласованы в установленном законом порядке». В противном случае они «за последствия не отвечают».

Шантаж

Организаторы возражали, что понятие общественной экоинспекции содержится в федеральном законе «Об охране окружающей среды» и к политическим акциям никак не относится. Тогда встревоженные «верхи» решили воздействовать на токсовский экоактив. Какие-то люди из правительства сообщили одной из активисток, что глава поселения Вадим Кузнецов «в случае проведения акции получит выговор». С помощью мощного сарафанного радио за пару часов мистический «выговор» вырос до размеров «увольнения», причем якобы с последующей заменой Кузнецова на «бандитов» из окружения его одиозного предшественника Леонида Колесника. Надо сказать, ничего страшнее для токсовцев придумать нельзя. В результате актив раскололся надвое. Часть людей, симпатизирующих Кузнецову, поддались на анонимный шантаж и принялись уговаривать другую половину акцию перенести. Большого труда стоило активистам «Против захвата озер» убедить людей не верить провокациям. Медлить было нельзя: каменная стенка на берегу прирастала со скоростью полметра в день. «После выборов» было бы уже поздно.

Подвинулось

За пару дней до инспекции Кузнецов сообщил организаторам, что «администрация в ультимативной форме потребовала от «Строительного треста» убрать каменную стенку» и что тот пообещал на следующий день начать демонтаж. Что касается сроков сноса забора и всего остального, то «со «Стройтрестом» договорились о подписании нового гарантийного письма, где это будет оговорено». Как говорится, вот так бы с самого начала! В итоге 5 сентября группа жителей числом 35 человек отправилась инспектировать выполнение обещания «Стройтреста». Оказалось, что каменную стенку строители действительно сломали (арматура, правда, еще оставалась). Однако забор в береговой полосе и фундамент «виллы № 6» по-прежнему были на месте. Насыпь на берегу тоже никуда не исчезла. Недовольные скоростью сноса активисты решили помочь строителям. Развернув плакат «Требуем реальный снос, а не предвыборную профанацию», принялись самостоятельно демонтировать забор. Однако долго поработать им не дали: уже после шестой снятой секции на берегу появился замначальника Кузьмоловского отдела полиции и потребовал прекратить «самоуправство». В части охраны прав застройщика закон сработал, как всегда, четко. Сопротивляться полиции люди не решились. Агония забора была продлена еще на месяц.

А тут и прокуратура подоспела

В октябре на берегу Вероярви побывала еще одна инспекция – общественного совета Токсова. Накануне ее проведения строители наконец-то убрали трубу, которая сливала в озеро непонятный «дренаж». Следом «Строительный трест» подписал очередное «гарантийное письмо». В нем, по словам Кузнецова, застройщик обязуется убрать незаконные постройки с береговой полосы до конца октября, а также регулярно предоставлять администрации результаты проб воды перед берегом коттеджного поселка.

Жители сообщили «Новой», что действительно в деле демонтажа забора наметился большой прогресс. Секции и столбы вдоль берега сняты (правда, почему-то не увезены, а сложены неподалеку). На месте бывшей каменной стенки посажена травка и поставлены скамеечки. Выглядит все настолько презентабельно, что активистка Мария Энгельсон собирается расклеивать листовки о победе: «Пусть люди знают, что акции протеста – это действенный метод!» Другая местная жительница, Елена Гинзбург, отзывается об увиденном скептически: «Да, забор вдоль воды снят. Но секции, идущие поперек берега на расстоянии 20–25 метров одна от другой, оставлены! Совершенно очевидно, что они обозначают границы участков, иначе зачем они нужны. Просто эти участки пока не распроданы, поэтому и создается ощущение, что берег свободен. Но это ненадолго, я уверена. Стройка «виллы № 6» продолжается. На площадку завезены в большом количестве стройматериалы. Ни за что не поверю, то хозяева виллы будут жить без забора и позволят всем желающим перед своими окнами в береговой полосе гулять. Да и как гулять, когда терраса оставлена. К тому же в самом начале тропинки вдоль берега забор Озерного Края идет в трех метрах от воды. По закону должны быть освобождены все 20 метров».

Елена полагает, что забор могли снести временно в преддверии очередного заседания суда по иску прокуратуры. Дело в том, что прокурорское письмо все-таки дошло, спустя четыре месяца! Ситуация анекдотичная: ответ, судя по исходящей дате, был отправлен в июле, а вот на конверте стоял штемпель… 23 сентября (то и другое имеется в редакции). А в самом письме содержалась информация о назначении заседания по иску о сносе забора на 10 августа (!). Что заставило прокуратуру придержать уже подготовленное письмо и отправить его через два месяца после установленного законом срока, остается загадкой. Тем не менее, согласно информации на сайте Калининского суда СПб, 10 августа процесс не окончился и ближайшее заседание состоится 3 ноября. Активисты собираются появиться в суде. Чтобы ответчики не смогли, предъявив фотографии снятых секций, убедить прокуратуру забрать свое заявление, жители намерены просить суд выслушать их в качестве третьих лиц.