Рикардо Марин: "В театре зимы не бывает"

– Рассказывая историю бедного студента Ансельма из сказки Гофмана "Золотой горшок", вы не обращались к собственным воспоминаниям о первых годах в холодной России, где поначалу так остро ощущали одиночество?

– Параллели, конечно, есть. Ведь наш герой разрывается между двумя крайностями – возможностью легкой карьеры, к которой его толкают, и стремлениями чистой души, сулящими трудную жизнь, полную невзгод. По окончании Театральной академии я не мог сначала определиться, где жить и работать. В Петербурге не было ясных перспектив, и хотя я уже обжился в этом городе и дорожил работой в театре "Мастерская", меня душили финансовые проблемы, мой спектакль "Фандо и Лис" по разным причинам игрался редко и время от времени я должен был уезжать из страны, чтобы возобновить визу. Это не давало возможности строить какие-либо долгосрочные планы. Меж тем меня тогда ждала девушка в Штатах, где я мог без особого труда устроиться. Надо было выбирать между полуголодным житьем в коммуналке с надеждой стать когда-нибудь востребованным режиссером – и вполне ясными перспективами возвращения в благополучную жизнь. Я выбрал первое и выиграл. Так что я, можно сказать, выстрадал право поставить этот спектакль о важности личностного выбора.

– Когда вы начали мечтать о театре?

– В раннем детстве я хотел стать писателем, потом – создателем мультфильмов, потому что мультипликация опять же дает огромную свободу, позволяет анимировать безгранично большое число персонажей, помещая их в любые обстоятельства. Мечта о театре пришла позже. Но при этом для меня навсегда остался очень важным не только второй, но и третий, десятый план. Я воспринимаю реальность не как линейную, неколебимую данность, для меня это вещь субъективная, где жизнь персонажа течет параллельно с его мечтами и тайными мыслями. Моя задача – перевести эти параллельные потоки духовной жизни на театральный язык. Тут мы эстетически абсолютно совпадаем с моим мастером Григорием Козловым, чей гуманистический взгляд на творчество мне необыкновенно близок. Это человек с большим сердцем.

– Еще недавно в вашем режиссерском "портфеле мечты" Шекспир и Пиранделло соседствовали с Пушкиным, Ибсеном, Мильтоном, Жаном Жене и Стриндбергом. О каких постановках вы мечтаете сегодня?

– Собственно говоря, спектакль по сказке Гофмана "Золотой горшок", который я ставлю на сцене ТЮЗа, и стал воплощением одной из моих давних идей. Художественный руководитель театра Адольф Яковлевич Шапиро предложил мне самому выбрать, что ставить, и этот выбор показался ему удачным.

А приглашение поработать на легендарной сцене ТЮЗа я получил после того, как в рамках театрального фестиваля в Самаре представил свой режиссерский эскиз по рассказу Замятина "Пещера". Может, этой счастливой возможности помогло осуществиться и то обстоятельство, что мой мастер Григорий Козлов также плодотворно работал на сцене ТЮЗа. Я впервые прочитал сказку Гофмана в 2011 году и тогда же заболел этой постановкой.

– Какое место, по-вашему, этот спектакль займет в гофманиане ТЮЗа, где в 1996 году вышел спектакль "Крошка Цахес", а в 2013-м – "Щелкунчик мастера Дроссельмейера"?

– Пока не знаю, знаю только, какое место он занимает в моей собственной жизни. Хотя спектакль и выходит в канун католического Рождества, но по жанру он мало похож на рождественскую сказку. По атмосфере он гораздо ближе "Маленьким трагедиям" Руслана Кудашова, которые недавно вошли в афишу ТЮЗа.

– Более того, я вижу тут некую преемственность: вы подхватили у Руслана яркую метафоричность художественного мышления, которую задекларировали уже в своем режиссерском дебюте "Фандо и Лис", и он принес вам заслуженный Гран-при на театральном фестивале в Братиславе.

– Ничего удивительного, ведь БТК, которым руководит Руслан Кудашов, – мой любимый театр. Все пять лет учебы в академии я жил в общежитии, где собрались под одной крышей студенты разных театральных специальностей – драматические актеры, актеры кукольного театра, художники и театроведы. Мне ближе оказались кукольники – и технологи, и художники. Я полюбил эту творческую кухню, отсюда синтетический жанр спектакля "Фандо и Лис". Современный театр кукол – это театр, где ты свободен в средствах выражения своего замысла. То же пока могу сказать и про ТЮЗ.

– Надо понимать, слово "видения" в названии вашего нового спектакля следует считать ключевым?

– Можно и так сказать. Мне особенно дорога идея этой гофмановской фантазии о победительности духа над материальными благами и житейскими невзгодами, потому что автор писал ее в Дрездене, когда там стояли наполеоновские войска. Мне кажется, этот спектакль может прозвучать свежо и современно именно сегодня, когда наш мир так нестабилен и людям, особенно молодым, требуется духовная опора, чтобы не свернуть с пути добра и истины. Я за театр, который помогает и лечит.

– Вы ведь окончили актерско-режиссерский курс, опыт исполнителя помогает вам легче находить общий язык с артистами ТЮЗа?

– Я считаю, что собрал для этой постановки идеальный актерский состав. Среди них есть настоящие звезды – как старшего поколения, так и совсем молодые. Я всех люблю и никого не хочу выделять. Нам легко работать, и тут мне тоже помогает "козловское" воспитание. Когда я приехал в Россию, был убежден, что режиссер – это художник и творец, а актеры – его краски. Мой мастер заставил меня понять, что артисты – полноценные соавторы спектакля, достойные внимания, уважения и любви. Но западный человек во мне твердит, что в профессиональном общении тоже должны быть свои рамки, отрицающие фамильярность. И первые полтора месяца репетиций я был со всеми артистами на "вы".

–Три года назад вы стали победителем конкурса по поддержке молодой режиссуры Минкульта РФ. Как это отразилось на вашей судьбе?

–Денежное вознаграждение мы тогда вложили в постановку"Последние дни" по пьесе американского драматурга Деборы Зои Лауфер на площадке "ON.Театра".

– Я знаю, что вы серьезно занимаетесь музыкой: у вас есть своя группа и сольный проект. Хватает на все времени?

– Нет, сейчас его хватает только на подготовку премьеры. Режиссерская профессия предусматривает творческое самовыражение вдолгую: от замысла до премьеры ты живешь, словно спеленутый обязательством принадлежать всеми действиями и помыслами только этому спектаклю. Иногда хочется выпрыгнуть хоть ненадолго из этого поезда: музыка дает возможность моментального обмена творческой энергией со зрителем. Написал за ночь песню – завтра можешь на раз выдать этот музыкальный концентрат всего, что тебя мучает и волнует.

– За десять лет вы научились спасаться от петербургской зимы, которую увидели тут впервые?

– Мое спасение – любимая работа. В театре зимы не бывает.

---

Справка

Рикардо Марин родился в 1986 году в США, жил в городах Мехико, Каракас, Лондон и Монтеррей.После окончания СПбГАТИ в 2010 году постоянно работает в театре "Мастерская" у своего учителя Григория Козлова. Много ставит на других сценах, отдавая предпочтение театральному эксперименту. В "ОN.Театре" сделал постановку "Последние дни" по пьесе американского драматурга Деборы Зои Лауфер, участвовал в работе театральных лабораторий в Саратове,Самаре, Абакане и Перми, поставил в Турку (Финляндия) спектакль по готическому рассказу классика феминистской литературы ХIXвека Шарлотты Перкинс Гилман "Желтые обои". Руководит петербургским свободным театром "Ультрамарин", где поставил спектакль "Случаи обыкновенного безумия" по пьесе Петра Зеленки.