Кремль после выборов
Когда шла предвыборная кампания, я вдруг заметил любопытную вещь. Никто практически не обсуждал будущие результаты, поскольку всем все было ясно. Никто не обсуждал ход кампании, поскольку она была до предела скучной. Но один важный вопрос постоянно бродил в головах российских интеллектуалов, прорываясь то в приватных разговорах, то в массовых научных дискуссиях.
«Ну после выборов-то начнет Путин необходимые реформы?» – спрашивали друг у друга интеллектуалы, устав ждать, когда министр экономического развития Алексей Улюкаев нащупает наконец дно нынешнего кризиса. Кто-то обосновывал близость перемен тем, что рецессия уже всех достала. Кто-то подводил политологическое обоснование, утверждая, что после выборов Кремль перестанет опасаться непопулярных мер. Кто-то ссылался на программы, заказанные Путиным Алексею Кудрину и Сергею Глазьеву. Представление о путинском застое проникло сегодня в умы многих мыслящих российских граждан, но представление о том, что застою суждено по масштабам сравняться с брежневским, пока еще отторгается сознанием как слишком страшная перспектива.
Я, честно говоря, устал отвечать на вопросы друзей и коллег суровыми словами «не надейтесь», а потому задумался, как можно фактами обосновать мою весьма субъективную точку зрения.
Были ли в экономической истории примеры того, когда политический лидер тридцать лет и три года сиднем сидел на печи, а затем вдруг вскочил и начал решительно реформировать страну?
Практически во всех известных мне случаях радикальных преобразований (в Европе, Азии, Латинской Америке) реформатор настроен был на трансформацию институтов с самого начала. Если же он, возглавив страну, вообще ничего серьезно не делал или же слегка поматросил и бросил, как в нашем случае, то никаких реформ на тридцать четвертом или хотя бы семнадцатом году правления уже не происходило. Единственное исключение из этого грустного правила – генералиссимус Франсиско Франко в Испании.
Франко получил власть в результате победы над левыми силами в Гражданской войне 1930-х гг. Эпоха победоносного франкизма пришлась на то время, когда в Европе господствовали автаркические тенденции. Практически все страны в полном противоречии с научной экономической логикой стремились замкнуться в своих хозяйственных границах, выстроить систему таможенных пошлин, валютных ограничений и государственного регулирования. Такой была шоковая реакция общества на результаты Великой депрессии рубежа 1920–1930-х гг.
Испания представляла тогда собой задворки Европы и вела себя, естественно, в полном соответствии со сложившимися тенденциями. Не оригинальничала. Кроме того, надо принять во внимание, что, победив на фронтах Гражданской войны левые силы, Франко не мог, естественно, столь же успешно преодолеть левизну в умах своих сограждан. Не только пролетарский интернационализм, но и католицизм первой половины ХХ века, доминировавший в глубоко верующей Испании, сам строился на левых идеях, на мыслях о необходимости патернализма в отношении сирых и убогих, которые ввел в оборот еще папа Лев XIII. В общем, примерно двадцать лет Испания проводила ужасающую экономическую политику и совершенно дошла до ручки.
А пока она до этой ручки доходила, передовые в области экономической мысли страны серьезно трансформировались. Людвиг Эрхард в Германии провел весьма либеральные реформы. В международной торговле после Второй мировой войны стали отказываться от протекционизма практически все основные игроки. А главное – прямо по соседству с Испанией стало формироваться Европейское экономическое сообщество – ЕЭС (прообраз нынешнего Евросоюза), более известное под названием «общий рынок».
Когда все это уже нельзя было игнорировать, стареющий Франко передоверил управление страной адмиралу Карреро Бланко, тогда как сам интенсивно занялся рыбалкой и охотой. Жесткая вертикаль власти обеспечила каудильо еще почти двадцать лет спокойного правления, но в экономике начались радикальные перемены, которые после смерти генералиссимуса позволили Испании быстро адаптироваться к требованиям ЕЭС.
Наша российская ситуация напоминает испанскую только тем, что Путину нынче примерно столько же лет, сколько было Франко в момент поворота. Однако нет оснований считать, что Владимир Владимирович займется рыбалкой или сбором грибов, передоверив правление, скажем, генералу Патрушеву. Более того, если за экономику возьмутся люди, которые сегодня у Путина в фаворе, мы еще долго будем нащупывать ускользающее дно. И не ногами, а носом. В быстром полете.
Дмитрий Травин приглашает на презентацию своей новой книги «Просуществует ли путинская система до 2042 года?», которая состоится 29 сентября 2016 г. в 18.00 в конференц-зале Европейского университета в Санкт-Петербурге (Гагаринская ул., 3). В программе вечера – краткий рассказ о книге, свободный разговор о политике и экономике, ответы на острые вопросы.