Пришлись ко двору
Русскому музею дали добро на реконструкцию дворов Михайловского дворца
Совет по сохранению культурного наследия с третьей попытки поддержал планы ГРМ по перекройке дворовых пространств Росси – новую версию, доработанную архитектором Рафаэлем Даяновым, сочли более деликатной. Хотя, по мнению некоторых экспертов, она недалеко ушла от забракованной прежде.
Идею перекрыть внутренние дворы (Сервизный – слева, Церковный – справа от входа с площади Искусств) и завести перекрытия в капитальные стены, дабы создать три дополнительных этажа, еще прошлой весной совет оценил как дорогостоящую, опасную и противозаконную.
Второй заход тоже не удался. Проект и разбили на две очереди, предложив для начала ограничиться реконструкцией Сервизного двора, но главные претензии так и не были сняты. К тому же отсутствовал утвержденный предмет охраны Михайловского дворца и прокуратура признала незаконным выданное Минкультом согласование.
Проектировщиков – «ЛенПолпроект» при участии Архитектурной мастерской Стахновского – ругали за топорный подход к памятнику федерального значения. А руководство музея обвинили в необоснованности затеваемой перестройки и неэффективном распоряжении уже имеющимися объектами недвижимости, где помещения активно сдаются в аренду.
Тогда совет рекомендовал отказаться от дополнительных перекрытий, ограничившись устройством лифта и прозрачной крыши, а к доработке проекта привлечь архитектора Рафаэля Даянова. Но руководство музея вновь попыталось выйти за установленные рамки: и в представленном Даяновым варианте Сервизный двор рассекают перекрытия. Одно – в цокольной части (с опорой на колонны и существующие стены), ради устройства сверху небольшого лектория. Другое – на уровне второго этажа, выполненное из стекла, с прилепленным «кубиком-накопителем» из того же материала, для маломобильных групп. Этим стеклянным вставкам, надо полагать, была отведена роль «маленькой зеленой собачки» (которой не жаль пожертвовать). И когда рецензент Никита Явейн предложил от них отказаться, автор легко согласился.
В образуемом атриуме планируется «воссоздать» галерею (разработчик ссылается на архивные чертежи), которая должна вести от лифта на 30 человек («чтобы вместилась пожарная команда») к залу фондов открытого доступа. Часть существующих оконных проемов перебиваются в дверные.
Похоронено напугавшее всех прежнее предложение по перелицовке парадного входа с устройством пандусов для колясочников. Рафаэль Даянов предложил взамен установить сбоку неброскую платформу-подъемник. Что же до другого, Церковного двора, то пока задумки по второй очереди проекта свелись к устройству двух панорамных лифтов (на дюжину человек каждый).
«Несмотря на некоторые подвижки, в данном проекте мы принципиально не ушли от того, что рассматривали прежде, – разрушается пространство дворов. А это важный элемент архитектурно-планировочного решения, неотъемлемая часть дворцового ансамбля, спроектированного Росси», – посчитал Михаил Мильчик.
Александр Кононов, зампредседателя петербургского ВООПИиК, напомнил, что предыдущее решение требовало «отказаться от устройства во дворах междуэтажных перекрытий». Председательствующий вице-губернатор Игорь Албин согласно покивал головой. После чего большинством голосов решили выкинуть «собачку», но согласиться с возможностью внедрить одно, нижнее перекрытие.
Такой компромисс должен устроить руководство ГРМ и Минкульт: сохранение данной опции позволит не сводить работы до уровня ремонта, а квалифицировать как реконструкцию, что позволит вписаться в требования Всемирного банка, который выделяет финансирование на развитие музея, но не на текущие работы.
Проектные предложения по реконструкции Сервизного и Церковного дворов Михайловского дворца Архитектурной мастерской «Литейная часть-91» Рафаэля Даянова
Реконструкцию с привлечением займа Всемирного банка Русский музей, напомним, пытался осуществить еще с 2002 года. Однако планы расчленения дворов освоения чердачного пространства с перспективой закрытия главного здания не на один год вызвали протест. Вторая версия, по оценкам членов совета, также была выполнена «нецивилизованно, некультурно и непрофессионально». Тогда как труды Рафаэля Даянова привели, по их мнению, к результату, способному «быть образцом для приспособления памятников под современное использование».
«В таком ключе и должно вестись взаимодействие общественности, экспертного совета и власти в деле сохранения культурного наследия», – подытожил Игорь Албин.
Вице-губернатор попенял главе КГИОП на то, что на нынешнее заседание не пригласили авторов «нецивилизованных» проектных предложений («пусть бы посмотрели и поучились, как надо!»), и распорядился впредь привлекать нерадивых разработчиков, «чтобы они видели, какие решения в итоге оказываются приемлемы для исторического наследия города».
Ожидается, что уже к маю одобренный советом вариант пройдет Главгосэкспертизу, а затем правительство РФ обратится к Всемирному банку с просьбой продлить на трехлетний срок соглашение о софинансировании (доля банка – 20% от общей суммы затрат, оцениваемых примерно в 800 млн руб.). Если просьбу удовлетворят, Фонд инвестиционных строительных проектов (реализует в России проекты Всемирного банка) объявит тендер и выберет подрядчика. По оптимальным для ГРМ прогнозам, к стройке могут приступить в середине 2018-го, а завершить работы – до наступления 2020 года.
Вопрос, поставленный на ноябрьском совете – а так ли уж нужны музею получаемые в итоге совсем небольшие дополнительные площади, и стоит ли ради этого вторгаться в памятник великого Росси? – на сей раз никто поднимать не стал.
Куда меньше сочувствия вызвали нужды другого музея – Российского этнографического. Его директор Владимир Грусман просил поддержать предложения по реконструкции бывших мастерских Михайловского театра. Это переданное РЭМу четырехэтажное здание 1930-х годов, примыкающее к музею со стороны Михайловского сада, признано градостроительной ошибкой. Под предлогом ее исправления за спиной Росси уже не раз пытались начать новое строительство. Так, при Валентине Матвиенко здесь намеревались соорудить не только фондохранилище РЭМ и выставочный зал ГРМ, но заодно и парочку шестиэтажных жилых домов. Закоперщиком выступал Василий Сопромадзе (компаньон по «Корпорации С» министра транспорта Максима Соколова). А в финансируемом «Корпорацией С» конкурсе на лучший проект рьяно состязались члены Совета по сохранению наследия Никита Явейн, Олег Романов и Юрий Земцов.
Нынче же они дружно сошлись на том, что никакая перестройка здания бывших мастерских невозможна, все представленные варианты его мимикрии ужасны и нелепы, а лучшим решением было бы «снести и забыть». И вообще – восприятию ансамбля Росси ничто не должно мешать, в том числе и со стороны сада.
Владимиру Грусману, сетовавшему не нехватку помещений (экспонируются лишь 7% из 700 тыс. предметов фонда), не удалось разжалобить экспертов. Ему рекомендовали «покрасить и жить» в том, что есть, а не пытаться улучшить облик «этого сарая».
Архитектор Михаил Мамошин, ссылаясь на обнаруженные им в архиве Русского музея «отчетные чертежи» Росси, призвал воссоздать стоявший здесь прежде прачечный корпус Михайловского дворца. Что, по его подсчетам, позволило бы РЭМу получить дополнительно не 2,2 тыс кв. м (как при реконструкции «сарая»), а почти в десять раз больше. Однако реализации таких планов мешает действующий закон – ведь «сарай» стоит в границах объекта культурного наследия федерального значения «Сад Михайловский с прудом», где новое строительство запрещено.
Но ради такой красивой идеи, как возрождение ансамбля Росси, стоит и закон откорректировать, рассудили члены совета.
Перспектива открыть ящик Пандоры не смутила Игоря Албина, поручившего подготовить необходимые предложения. «Изменение федерального закона – дело нескольких лет, – осторожно заметил Александр Кононов. – А у музея острая потребность в дополнительных площадях». «Ничего, столько лет обходились и еще подождут», – отрезали коллеги.