Александр Коцюбинский: «Мне кажется, что церковный маразм дошел до края»
Со времен Средневековья московская православная церковь, яростно обрушиваясь на католицизм с обвинениями в ереси, в то же время стремится идти в ногу с наиболее мракобесными католическими практиками.
В XV–XVI вв. московские церковники позаимствовали у испанской инквизиции аутодафе (сожжение еретиков). Сегодня берут на вооружение практику экзорцизма – изгнания бесов.
В 2014 году папа Франциск признал Международную ассоциацию экзорцистов официально действующей организацией и утвердил ее устав. Несколькими годами ранее на базе папского университета Athenaeum Pontificium Regina Apostolorum начал действовать курс по обрядам изгнания дьявола, что привело к оживлению на Западе общественной дискуссии о допустимости вмешательства церкви в дела психиатрии.
В минувшее воскресенье после богослужения в Николо-Вяжищском женском монастыре Патриарх Московский и Всея Руси Кирилл заявил, что людям, которым не могут помочь выздороветь психиатры, следует обращаться к экзорцистам.
О том, что думают на этот счет психиатры, «Новой» рассказал доктор медицинских наук, профессор психиатрии Александр Коцюбинский.
– Современная медицина рассматривает одержимость как частный случай психических расстройств и называет этот феномен «демономания». Чаще всего она является частью других психических расстройств: невротических (истерия, нарциссизм, множественность личности и др.), органических (эпилепсия), психотических (биполярное психическое расстройство, шизофрения).
– Но по словам патриарха Кирилла, он слышал от психиатров, что они «сталкиваются порой с такими психическими явлениями, которые нельзя объяснить болезнью»…
– Это то же самое, что сказать: «Я часто видел строителей, которые не знали, по какой причине некоторые дома стоят, а некоторые падают». Ясно, что если строитель профессионал, «не знать» таких вещей он просто не может. То же и с психиатром – он может поставить диагноз всегда. Иногда для этого ему необходимо наблюдение за пациентом, результаты анализов (ЭЭГ, МРТ и др.).
То, что поставить диагноз «порой невозможно», не более чем миф.
Да, иногда профессионалы спорят и предлагают разные варианты диагнозов. Возможны врачебные ошибки и т. д. Но профессиональные дискуссии и даже некоторые профессиональные ошибки – это нормально. А вот принципиальный отказ от профессионального подхода и «упование на Господа» там, где ты как врач обязан попытаться помочь, – признак профнепригодности.
– Но некоторые психиатры всерьез говорят о том, что иногда «изгнание бесов» необходимо…
– Есть небольшое количество психиатров – как у нас, так и за рубежом, – исключительно религиозных людей, которые склонны сочетать научное и антинаучное. Например, американский психиатр, приверженец католицизма Ричард Галлахер занимается «бесовскими» феноменами. Наличие у некоторых людей паранормальных способностей он считает доказательством «бесовского происхождения» этих проявлений психики. Он признает, что сам бесов никогда не видел, но тем не менее убежден в том, что паранормальные способности некоторых людей – проявление «бесоодержимости».
– Может ли психиатр вообще признавать существование таких способностей?
– Паранормальные способности – это не объясненные пока наукой психические явления. Но для людей, которые склонны подменять научные познания верованием в сверхъестественное, наличие малопонятных феноменов является доказательством их божественного (или дьявольского) происхождения. Вспомните, когда-то люди и грозу объясняли тем, что Зевс или Перун «мечут молнии», но сейчас человек, окончивший среднюю школу, думаю, так уже не рассуждает…
– Но почему у современных образованных людей возникает стремление к религиозности?
– Это связано, с моей точки зрения, не с уровнем образованности (хотя чем человек ближе к науке, тем он дальше от религии), а с психологическими особенностями человека: страхом смерти, ощущением своей ничтожности перед стихией природы и мощью общественных явлений. Религиозность выступает психологической защитой и создает, с одной стороны, иллюзию бессмертия, а с другой – иллюзию помощи свыше. Тем самым с человека в известной мере снимается ответственность не только за свое благополучие, но и за благополучие близких ему людей: «Бог дал – бог взял!», «Всё в руце божией!» и т. д.
– Но почему экзорцизм не остался в далеком прошлом, когда ведьм жгли на кострах, а популярен сегодня не только в традиционных обществах, культивирующих суеверия, но и в развитых странах?
– Потому что иногда он оказывается эффективным. Разумеется, психотическим больным (шизофреникам, страдающим бредом, галлюцинациями и т. д.) никакие экзорцисты не помогут. Но когда речь идет о невротических состояниях – там «чин изгнания бесов» может оказаться действенным. Экзорцизм является элементом внушения, а невротические пациенты зачастую оказываются внушаемыми, в силу чего легко подвергаются суггестивному воздействию и входят в транс с диссоциативными (расщепляющими психические процессы) феноменами (включающими и симптом одержимости). Но такое «лечение» может быть условно эффективным у очень узкого круга лиц, настроенных на то, чтобы довериться данной процедуре. Это в определенной мере можно назвать плацебо-эффектом.
Вообще, плацебо-эффект – великая вещь! Приведу такой пример из собственной практики. Исследуя эффективность новых препаратов – нейролептиков, мы используем «двойной слепой метод»: то есть ни больной, ни врач не знают, будет пациент получать таблетку с действующим препаратом или пустышку. Один из наших больных год принимал препарат, который ему помог: он начал работать, стал лучше себя чувствовать, вести более активный образ жизни. И только через год мы узнали, что он получал пустышку. Первоначальная эффективность плацебо наблюдается в 30–40 процентах случаев! Такую же роль «плацебо-терапевтов» играют и экзорцисты.
– Но если эффект от экзорцизма сравним с эффектом плацебо, выходит, вреда от него для душевного здоровья пациентов нет?
– Вред есть, и немалый. Человек, полагающий, что он одержим бесами, полностью снимает с себя ответственность за свое лечение, в то время как лечение психически больного – это всегда совместный труд врача и пациента. Помимо того, экзорцизм препятствует своевременному началу лечения, поскольку создает у больных неверное представление о природе расстройства. В итоге больной не принимает необходимые лекарства, заменяя их молитвами или сеансами экзорцизма, оказывается во власти несведущих в области медицины и попросту мракобесных во взглядах на медикаментозное лечение и на психиатрию в целом попов. Так что высказывание патриарха Кирилла в этом случае – не только, на мой взгляд, мракобесное по сути, но и негативное как для психопрофилактики, так и для больных людей.
– В истории российского общества были периоды, когда оно искало опору в псевдорелигиозных практиках. После первой русской революции особенно среди интеллигенции были популярны старцы, помогающие исцелиться от недугов. В годы перестройки на телевидении успехом пользовались сеансы Кашпировского или заряженная вода Чумака. Можно ли сказать, что сегодня, когда патриарх Кирилл призывает обращаться к экзорцистам, общество переживает очередной кризис?
– Да, общество в целом переживает кризис. Как отражение этого, многие люди индивидуально переживают психологический кризис. И поэтому происходит все более выраженное отдаление от прогрессивных идей, сползание в консерватизм, архаизм и, по сути, в обскурантизм. Это касается не только религиозных вопросов. Другое дело, что, по моим впечатлениям, сейчас происходит пресыщение религиозностью и некоторое отторжение от нее, в том числе и у людей верующих. По крайней мере, отторжение от церкви и некоторых ее постулатов. Это исключительно мой личный опыт, исследований на эту тему я не проводил, но ощущение, что где-то маразм дошел до края, есть. И это начинает раздражать все большее число людей.
Беседовала Серафима ТАРАН