Алексей Герман: «В России любая свободная мысль вызывает опасение либо ужас»
Я не знаю, многоходовка это или нет, но очевидно, что одна из башен Кремля избрала Серебренникова жертвой.
Или из соображений мести, допустим, за фильм «Ученик». Или чтобы перед выборами запугать всех образцово-показательной историей. Или чтобы внести еще больший раскол в общество. Ведь большая часть населения – на стороне следствия, в этом я убежден.
Я много раз говорил, Кирилл – человек, преданный профессии. Живет он небогато. Тем, кто рассказывает про какую-то квартиру в Берлине, можно ответить: он успешный в Германии режиссер и может себе позволить купить квартиру, но он же не покупает себе дома в Ницце.
У меня про Кирилла никогда не было ощущения, что он про бабло. То, что спектакль «Сон в летнюю ночь» был, все знают. То, что проект «Платформа» был, тоже все знают. Утверждать обратное смешно.
Это сигнал такой: сидите тихо!
Не портите картину мира. Не воняйте, короче говоря. Эта бессмысленная акция, такая же показательная, как Pussy Riot, страшно вредна для государства. От нас и так отворачивается весь мир, а тут такое. К защите Серебренникова подключаются мировые знаменитости, нас ждут демарши как отдельных кинематографистов, так и крупнейших кинофестивалей.
Уже в самой России началась выдающаяся история, когда в защиту Кирилла объединились люди абсолютно разных политических взглядов. Начиная от Малахова и Бондарчука, которых вряд ли можно упрекнуть в нелюбви к партии и правительству. Или Прилепина, который может нравиться или нет, но он человек цельный в своих убеждениях. И заканчивая Солженицыной и Парфеновым.
Я считаю, что дело Серебренникова – инициатива всей власти. Я убежден, что многие во власти понимают, что ситуация с Серебренниковым ведет к еще большему расколу общества.
Сейчас надо вести разговор не о том, что Серебренников страдает, –
это все лирика. Сейчас самое важное, помимо работы адвокатов, общественное внимание к процессу и медийная поддержка, потому что самое правильное – это объяснять не только либеральному электорату, но гражданам всей страны, что происходит. Каждый найдет себе культурного героя – кто Киркорова, кто Курентзиса – и через него услышит. Объединение людей разных политических и художественных убеждений показывает, что они не верят в справедливость этого уголовного дела. Поэтому надо понимать, что судьбу Кирилла будут решать не только доказательства его адвокатов, но и сохранение общности авторитетных людей, которые считают происходящее вопиющим и несправедливым.
Зрители телевизора твердят как мантру, что «вор должен сидеть в тюрьме»,
и широкое общественное мнение по стране не на стороне Серебренникова. И мне кажется, речь должна идти о том, что, ребята, не важно, какие у вас убеждения, вы должны понять, что система не работает нормально. Дело не в том, что у каждого есть выбор: говорить, что он думает, или не говорить, настаивать на справедливости или нет. Вот я говорю – это несправедливая, ужасная, вредная для страны омерзительная глупость. А можно тихо жать руку в кустах. Но не надо ради своего красивого жеста откуда-нибудь из стран Евросоюза (что меня особенно раздражает) превращать трагедию в фарс. Нужно задавать себе вопрос, поможет ли это сохранению «Гоголь-центра», завершению фильма про Цоя и справедливому решению по делу Серебренникова?
Искусство – это не обязательно то, что нравится государству, у него другие цели и задачи. То, что сейчас считается классикой, когда-то было авангардом. По большому счету история с Серебренниковым – это как прийти к Малевичу, Кандинскому или Филонову и устроить травлю: у одного слишком много лиц, у другого линии непонятные, у третьего квадраты какие-то. Но у культуры долгосрочная цель – развивать почву, на которой произрастает новое.
Делаю ли я или говорю то, за что мне внутренне неудобно?
Нет, не делаю. Я в творчестве исхожу не из того, чтобы понравиться демократам или патриотам, а из своих убеждений, которые часто не совпадают с представлениями ни тех ни других.
В России вообще любая мысль, которая не регламентирована, с какого-то момента начинает вызывать либо опасение, либо ужас. Мы веками живем одинаково: чуть более жестоко, чуть менее жестоко. Поэтому, конечно, каждый мыслящий человек в России все равно чувствует и боится, что его начнут уничтожать.
Бороться с культурой – это старое увлечение в России. Это самое бессмысленное и омерзительное, что может быть. Но половина моих товарищей сейчас задумалась об эмиграции. Откройте блоги, что там пишут: а вот этих выгоним, а вот вы валите… Появляются какие-то люди в условных кафтанах, которые кричат: «Этого Бродского – на хрен! Этого Довлатова – на хрен! Этого Бунина – на хрен! Без них будет лучше!» А потом выясняется, что это гордость страны.
Арест Серебренникова – антигосударственная история.
Вместо того чтобы формировать культурное интеллектуальное пространство, чтобы собирать талантливых людей, возрождать нацию как культурно-научную и передовую, мы начинаем опять поощрять эмиграцию и самые темные атавистические стороны сознания сограждан.
Мы не царская Россия, мы – Византия. И хотя за этой мерзостью стоит влиятельный человек, я не верю, что это единое мнение истеблишмента. Это тупой местечковый поступок. Мы затравили миллионы талантливых людей. Вспомните суд над Бродским и абсурдность тогдашних аргументов. Но у кого-то опять хватает сил и неума, чтобы сталкивать страну в пропасть, в которую мы соскальзывали уже сколько раз.