Сколько нужно людей, чтобы закрыть «Бейрут»
«Новая» слушала показания свидетелей по громкому делу о петербургском кафе. Мы пытались оценить масштабы потраченных на борьбу неизвестно с чем человеческих ресурсов.
Городские суды ежегодно разбирают десятки дел о нарушениях в общепите. Но случай с кафе «Бейрут» особенный. Напомним, хозяйка заведения Елизавета Извозчикова (обвиненная в преступной халатности) сначала публично в СМИ, а потом и на заседании суда отказалась признать вину. Обвинению пришлось начать представлять доказательства.
Суд по делу кафе «Бейрут» тянется уже полгода, а вся история – почти полтора. К сожалению, нам не удалось перевести эти трудозатраты в рубли. Сколько времени потратили на «Бейрут» проверяющие из пожарной, санитарной и прочих инспекций, сколько часов, кроме непосредственно заседаний, судья изучала документы, а ее помощники раскладывали их по папкам, сколько дней эксперты писали заключения, а следователи искали доказательства преступления – читатель может представить сам. Одно можно сказать с уверенностью: весь этот титанический труд был оплачен из нашего кармана.
Двое «отравленных»
История столкновения «Бейрута» с российской правоохранительной системой (как это описывали в СМИ) началась со следователя, которого не пустили в туалет. По версии следствия, инициатором уголовного дела стал совсем другой человек. Это Павел Геннадьевич Липин – седой мужчина в очках и костюме c галстуком. Выступая в качестве свидетеля на заседании суда, он говорит, что обычно заказывает салат и второе. 31 августа 2016 года в кафе «Бейрут» Липин оставил чек на 679 рублей.
– Где проживаете? – интересуется судья.
– Нигде. Фактически бомж, – разводит руками свидетель.
– Место работы?
– Безработный!
По словам Липина, в тот злополучный день он шел по Стремянной улице, как вдруг почувствовал сильный голод. Мужчина зашел в ближайшее кафе, которым оказался «Бейрут». Дальше память его подводит.
– Это было год назад! – сердится Липин. – Поймите, наш ритм жизни очень серьезный!
Но допрос, к его явному недовольству, продолжается. Свидетель вспоминает, что блюда, которые он попробовал в кафе, по качеству «не соответствовали внутренним нормам». Говорит, что с восточной кухней познакомился «на востоке», а запах от еды в «Бейруте» был настолько невыносимым, что чай с шоколадным муссом он «даже не смог допить».
Признаки отравления, по словам Павла Геннадьевича, проявились уже через три часа. Но вызывать скорую Липин не стал – предпочел переждать недуг. Тем более что это уже не первый подобный случай.
– Был понос. Сильнейший!
– Почему вы обратились не к врачу, а сразу в полицию? – интересуются адвокаты.
– А куда еще идти, чтобы навели порядок?
В деле «Бейрута» есть два заявления от пострадавших. Вторую бумагу в отдел по борьбе с экономическими преступлениями ГУ МВД принес «таксист» Альберт Шахвалиев. Отравившийся сообщил, что мясо в указанном кафе на его вкус тоже показалось «странным». «Также мне показалось, что в заведении допущены нарушения законодательства в сфере пожарной безопасности», – написал Шахвалиев в своем обращении в полицию.
Кафе «Бейрут» //Фото: fontanka.ru
Эксперты. Более десятка
6 сентября 2016-го, накануне первой проверки «Бейрута», Следственный комитет разослал в надзорные органы (МЧС и Роспотребнадзор) письма с просьбой выделить специалистов для осмотра «места происшествия» по адресу Стремянная ул., 11. Никаких подробностей в документе не содержалось, но главный специалист районного отделения Роспотребнадзора Елена Тулякова поняла свою задачу так:
– От нас требовалось установить нарушения любого характера, – прямо заявляет она, выступая с показаниями в суде.
Со своей работой эксперты справились на отлично: уже на следующий день в адрес СК было направлено «суждение» с обширным перечнем выявленных в «Бейруте» недоработок. Их список не раз цитировался в СМИ, а участники судебной тяжбы, пожалуй, могут пересказать его наизусть:
«...На предприятии отсутствует термометр и психометр. Для мытья посуды используется губчатый материал, качественная обработка которого невозможна. В помещениях предприятия отсутствуют знаки о запрете курения. Для собора пищевых отходов используются емкости без крышек».
Адвокаты подсудимой интересуются: почему Роспотребнадзор, исполняя свои прямые обязанности, сам тотчас же не забил тревогу?
– Чего-то сверхъестественного в «Бейруте» не произошло, чтобы нам проявлять инициативу, – пожимает плечами Тулякова и добавляет, что увиденное в «Бейруте» касалось нарушения санитарно-эпидемиологических норм, но это административный кодекс, а не уголовный.
Трижды выезжали на место происшествия и двое специалистов отдела надзорной деятельности МЧС Центрального района. Главное, что удалось узнать из их показаний в суде, – ответственного за Центральный район сотрудника МЧС в Петербурге нет. Вот эксперт по пожарной безопасности – молодой человек с красными щеками по фамилии Дудко повторяет вслед своему коллеге, что на выездах в «Бейрут» он тоже просто кого-то подменял...
Защита Елизаветы Извозчиковой с самого начала просила следствие провести пожарно-техническую экспертизу. В начале 2017 года одобрение было получено, но оказалось, что собранной специалистами МЧС информации недостаточно. Тогда же были назначены дополнительные проверки.
В помещении «Бейрута» дважды разворачивалась испытательная лаборатория Главного управления Министерства чрезвычайных ситуаций. Были подняты документы, заказан паспорт здания, составлена 3D-модель кафе...
Зачем читателю все эти подробности? Затем, что все было зря: в окончательное обвинение никакие претензии к пожарной безопасности в «Бейруте» так и не вошли.
«Участвующие лица». Трое
Майор полиции Виталий Тугобоков работает в отделе по борьбе с экономическими преступлениями ГУ МВД по Санкт-Петербургу. Приземистый человек в кожаной куртке – он один из тех, чье лицо никто не сможет запомнить. Тугобоков возглавляет так называемую группу потребительского рынка, в которую входят еще двое полицейских. Тем удивительнее, что, получив обращение пострадавшего в кафе «Бейрут» гражданина, правоохранители не стали проводить никаких проверок, пытаться опросить потерпевшего или связаться с владельцами кафе. А просто переслал бумагу в Следственный комитет. Осенью 2016-го майор Тугобоков лично принял участие в трех выездах в «Бейрут».
На суде оперативник не может воспроизвести в памяти ни одной детали.
– Я на сегодняшний день не обязан ничего помнить! – раздражается он.
Прокурор зачитывает полицейскому протокол осмотра кафе с его подписью. Тугобоков соглашается – да, все верно.
«На предприятии отсутствует термометр и психометр. Для мытья посуды используется губчатый материал, качественная обработка которого невозможна...»
– Обладаете ли вы специальными знаниями в области пожарной безопасности? – интересуются адвокаты. – Что такое психометр?
Такого оперативник явно не ожидал. Своей тактикой он выбирает молчание.
Адвокаты обвиняемой пытаются выяснить, в чем в принципе заключается оперативное сопровождение таких следственных дейcтвий. Но никто из свидетелей-полицейских не может объяснить, что именно он делал в ходе трех выездов в «Бейрут».
– Какой был ваш статус в ходе осмотра? – спрашивают у другого оперуполономоченного ОБЭП Дмитрия Тимофеева.
– Участвующее лицо...
Третий оперативник из группы потребительского рынка – Михаил Балахонов – был привлечен следствием для участия в обыске квартиры Елизаветы Извозчиковой.
– Следователь вам разъяснил, что ищем? – интересуется судья.
– Все, что связано с кафе «Бейрут»...
– Что-то нашли?
– Что-то да.
Перед началом заседания // Фото: Серафим Романов
Пятеро следователей
Никто из сотрудников СК, занимавшихся делом «Бейрута», в суде пока не появлялся. Тем временем состав следственной группы впечатляет. Сначала «Бейрутом» занимались следователи СК по Центральному району Лялицкий (тот самый, которого не пустили в туалет) и Степанова. Затем – «в целях объективного расследования» – материалы были отданы в Петроградский район, где за дело взялся старший лейтенант юстиции Курило и следователь Кадомцев.
– После того как в марте 2017-го была получена пожарно-техническая экспертиза, говорящая о том, что в кафе «Бейрут» никакие риски не превышены, следователь Кадомцев сказал нам, что не видит дальнейших перспектив продолжения дела, – рассказал «Новой» один из адвокатов Елизаветы Извозчиковой, Алексей Соколов.
По словам юриста, судебная практика такова, что кафе обычно закрывают за нарушение пожарных, а не санитарно-эпидемиологических норм.
– Следователь так и сказал: «Да не волнуйтесь, ребята, это вообще не моя война», – цитирует сотрудника СК адвокат Соколов. Дальнейшее развитие событий он объясняет тем, что Следственный комитет все-таки передумал портить себе статистику.
Дело кафе «Бейрут» вернулось в СК Центрального района, где им занялась следователь Барышполец – последняя в этой цепочке.
Восемь понятых
Пенсионерку Валентину Григорьевну остановили на Невском проспекте. В тот день она гуляла в окрестностях дома, где когда-то жила. Валентина Григорьевна помнит, что в тот день на улице было скользко.
– Мужчина подошел, говорит: «Вы не боитесь быть понятой?» Я отвечаю: «Вы лучше подержите меня, чтобы я не упала».
В кафе «Бейрут» пожилой женщине в целом понравилось. Обстановка, несмотря на скопление проверяющих, была спокойная.
– Помню, что пожарные сразу проверили у входа, там все было нормально, – вспоминает Валентина Григорьевна в суде. – Мы пошли на кухню... там смотрели. Никто ничего не говорил, замечаний не делал. Потом зачитали протокол нарушений.
«В помещениях предприятия отсутствуют знаки о запрете курения. На участке приготовления холодных закусок отсутствует бактерицидная лампа...»
– То, что вы видели, и то, что вам потом зачитали, совпадает? – учтиво интересуется прокурор.
– Все правильно, да, – кивает Валентина Григорьевна.
Потом признается: мысли на тот момент были далеко, и в суть происходящего она особенно не вникала.
– Мне бы побыстрее уйти, больше ничего не надо. Все расписались, и я расписалась.
В Куйбышевском районном суде // Фото: Серафим Романов
Судебные работники. Как минимум трое
Судья Куйбышевского районного суда Ирина Кирсанова пребывает не в лучшем расположении духа. На заседания к Елизавете Извозчиковой ходит много друзей и зрителей, и она опять повторяет правила поведения в зале. Но выдержать строгие нормы не удается: то и дело кто-то громко вздыхает, пытается достать телефон, а иногда не может сдержать смех.
Нет дисциплины и среди свидетелей. Повестки явиться в суд приходится направлять снова и снова. А когда заседание опять переносится – подключать приставов для принудительного привода «уклонистов».
Перед тем как дело «Бейрута» оправилось в суд, всех участников проверок вызвали на допрос в Следственный комитет, где без лишних слов выдали на подпись одинаковые протоколы допроса. В ходе процесса государственный обвинитель в который раз зачитывает эти документы вслух.
Так происходит, когда очередной свидетель забывает то, под чем подписался:
«На предприятии отсутствует термометр и психометр. Для мытья посуды используется губчатый материал, качественная обработка которого невозможна...»
– Мы видим, что содержательная канва обвинения была «притащена» Роспотребнадзором и МЧС, которые были взяты на абордаж и были вынуждены стать такой «шарашкиной конторой», – резюмирует для «Новой» итоги выступления свидетелей в суде адвокат Сергей Голубок. – Они надиктовали свои нарушения, которые затем перетекли в протоколы осмотра кафе, оттуда – в протоколы допроса всех понятых, сотрудников ОБЭП и т. д.»
– Мы как адвокаты верим, что судья разберется в этом деле с учетом ее опыта и должности, – продолжает адвокат Алексей Соколов. – Не будем предвосхищать решение, но будем надеяться на справедливый приговор, а он может быть только один: Извозчикова должна быть оправдана.
Одна обвиняемая
Пока движется судебный процесс, кафе «Бейрут» продолжает работу, превратившись почти в образцовый пункт общепита. Большинство выявленных в нем нарушений уже неактуальны. Сама Елизавета Извозчикова находится под подпиской о невыезде. По ч. 1 статьи 238 УК РФ ей грозит до двух лет колонии-поселения.