Негосударевы солдаты
Власть всегда пользовалась услугами наемников, отрекалась от неудачников, а командиры ценили персонал недорого.
Дружины первых Рюриковичей – что-то среднее между государственной и частной бродячей военно-торговой компанией. Когда же государственность устоялась, стала видна разница между войском Господина Великого Новгорода и ватагой ушкуйников. Сам Новгород мог быть в мире и с Москвой, и с Ордой, ну а то, что лихая дружина грабит всех, кто попадется, – дело частное.
Когда Москва съела Великий Новгород, у вольницы нашлись наследники. Купцы Строгановы добывали соль в верховьях Камы, терпели убытки от набегов соседних племен, поэтому держали небольшую собственную армию. Так как лучшая оборона – нападение, в 1581 году дружина Ермака в три с половиной сотни человек выступила в поход на Сибирское царство. Успех обещал участникам богатую добычу, государству – новые территории, а Строгановым – мирную солеваренную жизнь. Два года спустя в Москву явилось казацкое посольство с новостью, что на востоке захвачено целое царство и на новые земли нужно прислать администрацию.
Освоение Сибири шло по той же схеме: вольные дружины облагали данью племена, строили крепости. Если попытки туземцев сжечь острог с пришельцами были неудачны, земля считалась приведенной под государеву руку.
В этом процессе, продолжавшемся больше века, было трудно провести грань между государственной экспансией и частной инициативой. Например, в 1658 году на Амуре казацкий отряд столкнулся с объединенной армией маньчжуров, покоренных ими китайцев и корейских аркебузиров. Корейский генерал Син Ню, оставивший дневниковые записи о сражении, так и не понял, из какой стороны света явился противник. Объяснение пленных, что они пришли с северо-запада, он отверг, так как не знал, что там находится Россия.
Для простолюдинов покорение Сибири было шансом разбогатеть на мехах и повысить социальный статус, что до петровской «Табели о рангах» было непросто. Однако удача стать атаманом или сотником на государевом окладе выпадала немногим. Если верить подчиненным Василия Пояркова (1646 год), он озвучил такой ценник на свой вольнонаемный контингент: «Не дороги де они служилые люди, десятнику де цена десять денег, а рядовому де два гроши».
Полезные воры
На юге России сформировалась ЧВК, которую можно назвать ОАО «Вольный Дон». Каждый пайщик вносил в общество свою физическую силу, а получал дивиденды в виде военной добычи – или память в песне, если все заканчивалось плохо. Новых территорий донские казаки не захватывали, зато постоянно враждовали с кочевыми племенами, подчиненными Крымскому царству, тем самым отвлекая их от походов на Россию.
Москва спонсировала Дон порохом и зерном – хлеб казаки принципиально не сеяли. Но одновременно османское правительство получало заверения из Москвы, что донские казаки – ничьи разбойники и с ними можно делать что угодно.
В 1637 году казаки захватили турецкую крепость Азов в устье Дона и решили ее удержать. Из Москвы им отправили сто пудов пороха и сто пятьдесят пудов свинца, а в Стамбул – письмо, что «ссоры (из-за казаков. – Ред.) никакой не хотим, хотя их, воров, всех в один час велите побить».
Турецкий султан прислал флот и армию. Казаки выдержали осаду, а когда турки отступили – отправили в Москву делегацию с просьбой оставить Азов за Россией. Земской собор убедил царя, что войну с Турцией не выдержать, после чего казаки вернулись в свои станицы, оставив на память об «азовском сидении» несколько сувениров вроде городских торговых весов.
Не ходите, дети, в Африку…
В императорской России донское казачество, как и все остальные казачества, было инкорпорировано в государство. Казаки служили в регулярной армии, гоняли нагайками студентов и уже не захватывали чужих крепостей.
Однако во второй половине XIX века нашелся человек, решивший повторить подвиг Ермака: пензенский мещанин Николай Ашинов. В Евразии ничьих земель не осталось, но была Африка, от которой каждое десятилетие европейские государства отхватывали по куску. Ашинов отправился в Восточную Африку и решил, что Россия должна поучаствовать в разделе побережья.
К этому времени, как любой порядочный русский авантюрист, Ашинов называл себя казаком и соответственно одевался. Он собрал группу вооруженных добровольцев с женами, детьми, сельским инвентарем и саженцами вишни, арендовал пароход «Амфитрида» и в январе 1889 года подошел к побережью нынешнего Джибути. Ашинов высадился, обосновался в заброшенном египетском форте, объявил территорию 50 верст по берегу и 100 верст вглубь континента территорией России. Столицу колонии он назвал Новой Москвой.
Все закончилось быстро и печально. Франция считала берег своей территорией, и уже в феврале подошли ее корабли. Казак на побережье, не знавший французского, не понял, что предъявлен ультиматум, а после недолгого артиллерийского обстрела за отсутствием белого флага была поднята белая сорочка Ашинова. Увы, комедия не обошлась без трагедии: из шести жертв обстрела трое были малолетними детьми колонистов. Ашинов был убежден, что французы союзники России и стрелять не будут.
Александр III, возмущенный тем, что мещанин-казак ссорит его с Парижем, еще до развязки потребовал «непременно убрать этого скота Ашинова оттуда». Когда несостоявшиеся колонизаторы вернулись домой, их отправили к месту постоянного жительства в этапном порядке.