Феникс – птица живучая
Поддерживаемое проживание людей с душевными недугами, у нас не существует, хотя в мире такой опыт есть.
Страшно сойти с ума и жить одному, когда о тебе говорят – «городской сумасшедший», жить впроголодь на крохотную пенсию, если нет родных, быть объектом страха или брезгливости.
В Петербурге за два года сокращено около 700 психиатрических коек, и процесс этот будет продолжаться, госпитализации в стационары идут на снижение. Сейчас в городе около 5,5 тысяч психиатрических коек, и в Комитете по здравоохранению считают, что это много, люди могут получать помощь амбулаторно, приходить в дневные стационары. Чиновники предлагают переводить людей из психиатрических больниц в психоневрологические интернаты, места в которых должен увеличить Комитет по соцполитике. Хотя быть запертым в ПНИ на всю жизнь – в чем разница?
Мы не одиноки
История клубных домов – общемирового движения людей с душевным недугом, поддерживающих друг друга – началась в 1948 году в Нью-Йорке, когда несколько пациентов психиатрической клиники после курса лечения решили объединиться, создать группу самопомощи, назвав ее «Мы не одиноки» – We Are Not Alone. Группа развивалась, при помощи волонтеров и благотворителей приобрела здание и стала организацией «Фонтан Хаус». Из нее и выкристаллизовалась модель клубного дома, которая спустя десть лет начала внедряться во многих странах.
Клубный дом – это место, где человек получает занятость, общение в комфортной для него обстановке. Здесь все члены клуба, а не клиенты и персонал или пациенты и врачи. По такой модели работает клубный дом в финском городе Котка, который недавно показали петербургским журналистам.
Он расположен в том же здании, что и квартиры для поддерживаемого проживания. Обслуживает квартиры и руководит клубным домом общественная организация «Какспю» – «Социально-психиатрическое общество Юго-Восточной Финляндии». Финансирует, вернее, закупает услуги у этой НКО местный муниципалитет, деньгами помогает Общество игровых автоматов – чтобы азартные игры приносили не только вред.
Клубный дом просторный, стильный по-скандинавски, с картинами на стенах, собственной кухней и столовой. Руководитель Эйя Лаппи показывает: вот расписание, мы с утра, позавтракав в восемь часов бесплатной кашей и кофе, планируем день – занятия музыкой, женский клуб, иностранные языки, мастерские, физкультура. На кухне повар готовит обед – он тоже свой человек из клуба. Обед – по записи, надо с утра позвонить на ресепшен, где тоже дежурит свой человек, и записаться, чтобы ясно было, на какое количество душ готовить. Стоит обед три с половиной евро.
В клубе около 200 человек от 22 до 60 и старше, средний возраст – 45 лет, 60 процентов приходящих – мужчины, около 30 человек посещают клуб постоянно. Эйя говорит: «Мы диагнозы не спрашиваем, здесь разные люди, разные истории, люди поддерживают друг друга, сюда может прийти кто угодно, но приходят те, кому больше пойти некуда. Через клубный дом те, кто может и хочет трудиться, получают оплачиваемую работу – уборку в церковном приходе, например, или что-то такое, что им по силам».
Из психдиспансера в психдиспансер
Петербургский клубный дом «Феникс» с 2007 года квартировал в психдиспансере в переулке Матвеева в Коломне. Там все было как положено – отдельный вход, кухня, где люди могли сами себе готовить. Но диспансер затеял ремонт, и удача с помещением у «Феникса» в переулке Матвеева на этом кончилась. Их приютил другой психдиспансер – в Подъездном переулке. Там нет отдельного входа, и приходить (в перегороженный шкафами конференц-зал) можно только три раза в неделю, во второй половине дня. Кухни нет, поэтому на столе вечный чай с булками, которые дают благотворители на хлебокомбинате. Но рады и этому: пенсии маленькие, работать люди не могут, а здесь сидят и пьют чай вместе – потому что у кого-то день рождения или предпраздничный день по календарю.
Олег Михайлович пожилой и очень худой. Считается, что пенсия у него неплохая – 14 тысяч, потому что не сразу на инвалидности оказался, успел еще поработать. Но Олег Михайлович тысяч десять из этой пенсии отдает дочке с тремя внуками. На остальное как-то умудряется существовать. Разработал систему экономии, которую изложить мне не успел, увлекшись рассказом о том, что подкормиться приходит сюда и что бы вообще без клуба он в жизни делал.
Серьезная молодая женщина Светлана принесла два больших альбома с распечатками песен – для хора, села рядом со мной на диван, стала рассказывать, как она всем слова раздает, как они репетируют к праздникам, как выступают.
Евгений – тихий высокий мужчина лет пятидесяти – с гордостью поведал, как удалось в спортивном центре договориться, чтобы им передали стол для тенниса. Тут же этот стол специально для меня разложили, продемонстрировали игру. Потом принесли чай с тонким ломтиком лимона, печенье в вазочке.
Интеллигентная дама Наталья Моисеевна – главная по добыванию дешевых или бесплатных билетов в театр – рассказала, где удается посмотреть спектакль рублей за двести – дешевле никак: «Вот в ТЮЗ, спасибо им, даже за пятьдесят рублей можно купить билет».
Павел и Оля приехали с Ленинского проспекта: они стихи пишут и здесь нашли благодарных слушателей и ценителей. Сюда добираются из Всеволожска, из дальних районов, со всего города – это единственное такое место. Это и хорошо, и плохо – так как клуб не относится ни к определенному району, ни к комитету, чиновники не особенно и стремятся помочь.
Просто люди
В «Фениксе» тоже есть доска с расписанием жизни, только не такая яркая, как в Котке, а скромная, но на ней висит постоянно одно из важнейших объявлений – где можно взять бесплатный секонд-хенд. «Это не дневной стационар, поймите, – говорит создательница и руководитель «Феникса» Ольга Рябова. – Они там пациенты, их там называют «больной», там врачи в белых халатах, а здесь они просто люди». Ольга очень переживает по поводу того, что не обладает менеджерскими качествами по добыванию денег и написанию проектов, под которые эти деньги могут дать. Она и ее немногочисленные волонтеры просто готовы проживать с приходящими сюда людьми часть жизни – общаться, слушать и слышать. Хорошо, что по понедельникам помогает психотерапевт Олег. Он говорит, что для него лично это хороший профессиональный опыт. Индивидуальные консультации проводятся в углу на сцене актового зала, другого укромного места нет. Был кабинетик, но его занял завхоз психдиспансера.
«Однажды про нас написали «души, которым больнее». Ведь душа у каждого болит, но у тех, которых называют «душевнобольными», она, наверное, болит сильнее, как вы думаете? – Ольга перелистывает альбомы со старыми фотографиями. – Я-то от этих людей силы беру – они платят за добро добром. И вот если шанс трудоустроиться у такого человека ниже, чем у здорового пенсионера, то пенсии должны быть выше – логично же? А нашу категорию только клюют и пожирают, не слышат, не любят, презирают и унижают».
Ольга Рябова по профессии математик, создала клубный дом, потому что в семье заболел близкий человек и вся жизнь изменилась. С 2000 года она тянет этот «Фенкис» на себе. Без зарплаты, довольствуясь ныне лишь пенсией.
Ольга выступала 1 марта этого года в Общественной палате, говорила о милосердии к душевнобольным, о том, что потоки агрессии из телевизора негативно влияют на всех, что уж говорить о людях с душевным недугом. Что надо организовывать поддерживаемое проживание, помогать юридически, чтобы не пользовались разные мошенники доверчивостью и нездоровьем этих людей. Ольга переслала мне эти тезисы о милосердии, рассказала, как писала письма с просьбой о помощи высоким чиновникам от Валентины Матвиенко до чиновников из Смольного – и ей пришли одинаковые, как под копирку, ответы ни о чем. В одном кабинете ей даже сказали, что не могут посоветовать благотворителей, так как «обвинят в коррупции». А надо-то «Фениксу» всего ничего – в месяц хотя бы пятьдесят тысяч рублей. Понятно, что о просторном доме – где пахнет кофе, куда в восемь утра можно прийти поесть, а еще записаться на обед, который приготовит свой душевный человек, повар в белом колпаке, – можно только мечтать.