Уважаемые читатели! По этому адресу находится архив публикаций петербургской редакции «Новой газеты».
Читайте наши свежие материалы на сайте федеральной «Новой газеты»

Фрагментарная память

8 июня 2018 08:24 / Общество

В деле создания блокадного музейного комплекса по-прежнему нет ни единой концепции, ни единства мнений.

«Мы живем в культуре недоверия» – эти слова Михаила Пиотровского, сказанные год назад при обсуждении Всемирным клубом петербуржцев концепции нового музея обороны и блокады Ленинграда, ничуть не утратили своей актуальности. Ни в целом, ни применительно к этой конкретной истории.

Комплекс в тумане

Власть, призывая общество не оставаться в стороне от обсуждения святой для города темы, отсекает любые экспертные мнения, если те отклоняются от заданного Смольным направления. На критику выбранной под новый комплекс площадки ответ один: «решение уже принято». Сколько бы ни говорили о необходимости сначала выработать внятную концепцию, включающую существующий музей в Соляном переулке и другие связанные с блокадой подлинные мемориальные объекты, а уж потом определиться и с участком, и с проектом – все идет ровно наоборот.

В начале недели проблему развития музейно-выставочной деятельности, связанной с темой блокады и обороны Ленинграда, обсудили на расширенном заседании постоянной комиссии ЗакСа по образованию, культуре и науке.

Из нового: к юбилею блокадный комплекс у Смольного едва ли появится. Как пояснил глава Комитета по культуре Константин Сухенко, необходимо еще изменить статус выбранного земельного участка (с этим надеются поспеть до депутатских каникул), разработать и согласовать проект. Его реализация поручена тому же АО «Центр выставочных и музейных проектов», что при поддержке на самом высоком уровне за семь месяцев соорудил комплекс «Россия – моя история». Но по оценкам Константина Эдуардовича, «повторить такой результат с музеем истории блокады нам, очевидно, не удастся».

Нет полной ясности и с финансированием: глава «Центр выставочных и музейных проектов» Сергей Важенин говорит о планируемом привлечении средств федерального бюджета (помимо городского), но какова доля его участия, есть ли тому гарантии – непонятно. Строительство и оснащение нового музея оценено почти в 6 млрд руб., бюджет 2018–2019 гг. – 2,9 млрд.

Открытым остается и вопрос приоритетов в расходовании выделяемых средств. Многим памятна история о том, что едва образованный центр начал свою деятельность с объявления конкурса на лизинг автомобиля со стартовой ценой под 3 млн, заложив в условия такие требования, как комбинация натуральной и искусственной кожи в отделке сидений.

Все не так, ребята

Пока, впрочем, экспертов больше волнует базовый вопрос – зачем вообще нужен новый комплекс, когда в городе существует множество подлинных, переживших войну объектов. «У нового музея не будет реальной связи с годами блокады, нет у него никаких исторических реликвий», – настаивает депутат Алексей Ковалев.

По-прежнему острую критику вызывает и площадка будущего строительства. Как с точки зрения транспортной доступности, так и в связи с потенциальным визуальным вторжением в охраняемые панорамы.

Кроме того, выбранное место «не имеет никакого символического обоснования, а новое здание музея не будет обладать исторической и мемориальной ценностью, аурой подлинности», – представил доводы петербургского ВООПИиК Александр Кононов.


Контраргументы начальника отдела проектирования Комитета по развитию транспортной инфраструктуры Андрея Шашкова о том, что в его ведомстве все детально изучили и просчитали, всякому, кто имеет несчастье на собственной шкуре испытать профессионализм КРТИ, принять на веру трудно.


Бывший вице-губернатор по культуре Владимир Яковлев, полвека преподающий историю России, все 900 дней оставался в блокадном Ленинграде с матерью, работавшей ткачихой на фабрике «Рабочий», отец, ополченец завода «Большевик», погиб в 1942-м, похоронен на Пискаревском кладбище. Владимир Петрович недоумевает: «Зачем строить огромный дорогостоящий комплекс, обещая при этом сохранить и развивать музей в Соляном городке?» По его мнению, необходимо создавать единый сетевой музей блокады, где главным центром должен оставаться Соляной, с включением Пискаревского кладбища, Левашовского хлебозавода, блокадной подстанции и других подлинных блокадных объектов.

С ним солидарна и доктор исторических наук, профессор кафедры всеобщей истории РГПУ им. Герцена Юлия Кантор: «Почему новые здания нельзя сделать подразделениями старого музея? Зачем распылять имидж, эмоции и научный потенциал?»

«Музейно-выставочный комплекс, не имеющий ни одного музейного предмета и программы пополнения музейных фондов, собирается строить здание с большим помещением под фондохранилище. Откуда эти фонды возьмутся?» – добавляет свои вопросы Алексей Ковалев.

Замдиректора центра Милена Третьякова сообщила, что уже есть договоренность с «Ленрезервом» (частная коллекция техники, оружия, других предметов и документов времен Великой Отечественной), но понятно, что этого недостаточно. Равно как не убавила скепсиса информация о распространенном Комитетом по культуре призыве приносить для пополнения фондов будущего музея предметы быта военного времени, письма, дневники и прочие материалы.

К тому же почти одновременно с аналогичным призывом обратились к горожанам и кураторы создания блокадной экспозиции на Левашовском хлебозаводе.

«Модное место» с привкусом блокадного хлеба

О возможных угрозах этому объекту и спорах, разгоревшихся вокруг планов владельца (холдинга RBI) «Новая» уже рассказывала.

Под натиском защитников наследия, выступающих против строительства жилых многоэтажек, закрывающих вид на памятник, RBI заявил о готовности «отдать дань» героической истории города, выделив часть площадей в здании хлебозавода под некую мультимедийную экспозицию, посвященную блокаде. Но откровенно сформулировал свои условия: только если не будете мешать нам строить жилой комплекс заявленных габаритов.

Градозащитники расценили такую постановку вопроса как циничный шантаж. А предложенный застройщиком подход к организации экспозиции с упором на «понятные молодежи новые формы подачи» специалисты-музейщики встретили очень критически.

Левашовский хлебозавод // Фото: Дмитрий Малахов

Так, замдиректора Эрмитажа Алексей Богданов, ознакомившись с презентацией от RBI, счел все показанное совершенно негодным для музея блокады: «Тема блокады, блокадного хлеба в особенности, требует иного эмоционального состояния, это очень пронзительные вещи, я не могу их сопоставить с 3D. Само пережившее блокаду здание, где производили самое святое на тот момент, – это намоленное место. Оно дает гораздо более сильное впечатление, чем любое современное здание и любые современные технологии».

Глава RBI Эдуард Тиктинский, пообещавший принять к сведению высказанные замечания, предпочел ничего принципиально не менять, но укрепить позиции за счет привлечения к проекту в качестве куратора известного петербуржца – историка Льва Лурье, пообещав выделить около тысячи квадратов под Дом культуры его имени (то есть примерно 20% площадей бывшего завода, остальное займут коммерческие объекты).

Лев Яковлевич предложение принял и на заседании в Мариинском поделился своим видением развития блокадного хлебозавода: «Мы бы хотели дать не общий, а крупный план блокады, показать трагедию так, как ее видели работники хлебозавода, жители Петроградской стороны».

С помощью мультимедийной экспозиции предполагается показать, как переживали те события конкретные семьи, в конкретных домах и квартирах.

Большого количества подлинных экспонатов представлять не планируется. «Может быть, нам передадут предметы из музея Лихачева, который пережил блокаду на Петроградской стороне», – допустил Лев Лурье.


Развитие центра, где, помимо музея, собираются создать лекционный зал, обустроить помещения для детских мастер-классов, кафе и магазины, вверят создателям модного пространства «Тайга».


Зинаида Курбатова, внучка академика Лихачева, прокомментировала «Новой» высказанную Львом Лурье идею: «Все вещи моего деда 17 лет назад переданы в Музей истории города. Вероятно, что-то может быть оттуда предоставлено – но только для временного экспонирования, ведь по закону музейные коллекции неделимы».

Кое-какие блокадные раритеты сохранились и в доме у Зинаиды – письма, сделанная дедушкиным братом-инженером электрическая лампочка, которая едва светилась, и многое, связанное с эвакуацией… Но о том, чтобы передать их в этот музей, не может быть и речи, подчеркивает внучка Дмитрия Сергеевича: «Несколько лет назад в статье о ленинградской блокаде Лев Яковлевич написал, будто Лихачев считал, что город надо сдать немцам – тогда бы не погибло столько мирных жителей. Совершенно голословное утверждение. Я была возмущена, попыталась с Лурье объясниться, но конструктивного разговора не получилось».

Кроме того, Зинаида убеждена, что личность академика Лихачева достойна отдельного музея – не местечкового, а федерального уровня. И напоминает с горечью, что многие годы в одиночку боролась за создание такого музея, а город и общественность оставались безучастны – помогла только Валентина Матвиенко, благодаря которой при музее истории города открыли Центр Лихачева.

Попытка вернуться с головы на ноги

В целом же обсуждение в ЗакСе не принесло видимых результатов – оппоненты остались при своем, комиссия постановила продолжить изучение темы и «выработать рекомендации после более тщательного изучения представленных материалов».

Главной проблемой, по мнению Алексея Ковалева, остается то, что идея создания музейно-выставочного комплекса по-прежнему не имеет под собой продуманной концепции и не рассматривается в контексте существующих памятников и коллекций блокадной тематики города и области.

«В то время как в Ленобласти активно продвигается идея музеефикации подлинных памятников обороны Ленинграда – территории боевых действий, – у нас опять все идет в отрыве от подлинных носителей памяти, создается практически какая-то виртуальная инсталляция, – возмущается депутат. – Второй аспект – организационный. Вместо того чтобы рассмотреть и согласовать концепцию, а затем под нее готовить задание на проектирование, создавать новое музейное бюджетное учреждение, закладывать финансирование на содержание и строительство, правительство Петербурга в отсутствие всего этого создает АО, которое само на привлеченные средства проводит закрытый конкурс, что-то проектирует и строит – для целей, не согласованных с планами развития других учреждений. Сомнительно, что это АО сможет обрести свои фонды подлинных блокадных реликвий, оно неминуемо будет отнимать предметы у Музея истории города и музея в Соляном».

Для исправления ситуации Алексей Ковалев предлагает принять на уровне городского правительства концепцию единого музея-заповедника блокады и обороны Ленинграда (в качестве бюджетного учреждения), куда должны войти существующий музей в Соляном (как головная организация), а также приданные ему новый музейно-выставочный комплекс (с изменением места размещения и существенным уменьшением объемов), все памятники и памятные места по линии обороны, отдельные здания и помещения, связанные с блокадой (подстанция на Фонтанке, Левашовский хлебозавод – на правах аренды, памятник обороне Ленинграда на Средней Рогатке и проч.).

Скептикам такой план представляется утопичным. Но, как говорится, будьте реалистами – требуйте невозможного.