Родная Фемида до Страсбурга доведет
Дело «Сети» выходит на международный уровень.
Информация о пытках, применяемых сотрудниками ФСБ для получения признательных показаний, дошла до Женевы. Комитет против пыток ООН выразил обеспокоенность «периодически поступающими сообщениями о том, что положения Уголовного кодекса о борьбе с терроризмом часто используются против гражданских активистов, включая антифашистов; что сотрудники Федеральной службы безопасности (ФСБ) регулярно применяли пытки для получения признаний от обвиняемых в террористической деятельности и что не возникает уголовного преследования по заявлениям о пытках, в том числе сделанным членами группы под названием «Сеть». Тем временем защита антифашиста Виктора Филинкова готовит обращение в Европейский суд по правам человека.
Пытки в законе
Обеспокоенность Комитета против пыток ООН явно не разделяют в Ленинградском окружном военном суде – на минувшей неделе он отказал в удовлетворении жалобы Виктора Филинкова о признании незаконным постановления гарнизонного суда об отказе в возбуждении уголовного дела о пытках сотрудниками ФСБ.
«Я предложил суду не доводить дело до греха – то есть до подачи нами жалобы в ЕСПЧ на бездействие правоохранительной и судебной систем родного отечества, – рассказал защитник Филинкова адвокат Виталий Черкасов. – Но суд апелляционной инстанции не поддержал престиж национального правосудия. Чем открыл нам дорогу на Страсбург. Обычно суды в подобных ситуациях (когда проверка по сообщению о преступлении проведена не в полном объеме), ничем не жертвуя, соглашаются с доводами заявителя. И запускают игру в пинг-понг, которая приводит к бесконечному копированию следователями отказных решений. В нашем случае судебная власть сразу пресекла нам доступ к отечественному правосудию – предоставив возможность, не найдя защиты на национальном уровне, сразу обращаться в Европейский суд».
СИЗО-1 Нижнего Новгорода // Фото: zercalo.org
Сам Виктор Филинков участвовал в заседании с помощью видеоконференцсвязи из СИЗО-1 Нижнего Новгорода – очередной точки затейливо выстроенного маршрута этапируемых в Пензу питерских фигурантов «Сети».
Этап тянется уже три недели: Петербург – Псков – Дно – Великий Новгород – Ярославль – Нижний Новгород.
«Интересно, сколько денег отмывается такими этапами? А сколько я буду ехать до Пензы?» – задается вопросами Виктор в своем письме к Елене Эфрос, координатору проекта «Сказки для политзаключенных». Писал он его еще в Ярославле, когда здешние пыточных дел мастера сами оказались за решеткой. «Сотрудников этой колонии уже сгрузили сюда, в тюрьму (частично), – сообщал Виктор. – Сокамерник видел нескольких в автозаке. Говорит, что они даже сейчас ведут себя очень вызывающе и нагло, в том числе и по отношению к конвою».
Этап как отдых – от Горелово
В Нижнем по просьбе Виталия Черкасова Виктора посетил местный адвокат Алексей Матасов. Филинков сообщил ему, что сюда также привезли Юлия Бояршинова, а Игоря Шишкина (заключившего соглашение о сотрудничестве со следствием) оставили в Ярославле. По прибытии в нижегородский изолятор Юлия и Виктора отвели в оперативный отдел, где представитель областного УФСИН пообещал, что условия будут нормальные – «только не жалуйтесь». И попросил не обращать внимания на младший состав: «Они всегда грубят… Если что-то нужно, обращайтесь сразу к нам».
Для Юлия Бояршинова после нашего Горелово (СИЗО-6), где он содержался в камере с почти полутора сотней заключенных, этап как будто в радость. Возможность увидеть из окна поезда «леса и поля с разбросанными по ним пятнами иван-чая», услышать классическую музыку («во дворике [ярославской тюрьмы] играет Вагнер, Моцарт, Шопен», – удивляется Юлий в письме к родным), оказаться в малонаселенной камере («сидим тут вчетвером, соседи хорошие, живем дружно»), получать нормальную еду, видеть из оконца краешек Волги и «две церкви, православную и старообрядческую».
В Нижнем «посадили в двухместку, как хотел», «тут тихо, спокойно и кормят намного лучше, чем везде, где был», «сижу, книжки читаю, планирую йогой заняться завтра», а еще «тюрьма и эта, и в Ярославле интересной архитектуры – старинные, из красного кирпича, с множеством декоративных элементов».
В общем, «отдыхаю от Горелово», итожит впечатления Юлиан.
Его адвокат Ольга Кривонос характеризует условия содержания в Горелово как пыточные. Камера 1/2, где Бояршинов содержался до этапа, рассчитана на 116 мест. Но в марте там находилось 150 человек, в июне – 138, указывается в поданном защитником исковом заявлении. «При заселении в камеру Бояршинов Ю. Н. вынужден был спать на полу в течение недели», а затем «спать втроем на одной сдвоенной кровати второго яруса». На сотню с лишним сидельцев всего восемь тазов «для гигиенических целей», горячей воды нет.
Все это «приводит к распространению кожных заболеваний у подследственных» (Юлий подхватил в камере чесотку). На скамьях у стола «для приема пищи» едва ли разместится дюжина арестантов, шкафов для одежды нет, тумбочка – одна на четыре кровати.
Такие вводные фиксировались и в апрельском акте членов ОНК Ленинградской области, где также отмечалось: «не на всех спальных местах присутствуют постельные принадлежности», «кровати соединены вместе попарно», «на одного человека в камере приходится около 2 кв. м», в рассчитанном на 1250 мест СИЗО-6 в целом находится около 1400 подследственных.
Юлиан Бояршинов // Фото: vk.com
При поступлении в Горелово Бояршинова сначала определили в камеру на 35 человек, где находилось 40 арестантов. Здесь, рассказывали родители Юлия, он был избит сокамерниками, на февральском суде по продлению меры они успели заметить за ухом сына «гематому серо-зеленого цвета, 15–20 см». Со слов близких, в Горелово к Юлиану приходили сотрудники ФСБ Константин Бондарев и Дмитрий Прудников – убеждали дать признательные показания, угрожая, что в противном случае «будет хуже». После чего Бояршинова и перевели в перенаселенную камеру 1/2, где вдобавок были выбиты окна.
«Юлиан спал на полу, заболел, лекарства ему не давали – хотя я передавала ему медикаменты, у него начались осложнения, тонзиллит и гайморит, обострились головные боли, а врач пришел к нему только через две недели и дал антибиотики, – заявляла мама Юлия, Татьяна Копылова. – Я обращалась к начальнику СИЗО-6 Пейголайнену Н. Н., к начальнику УФСИН по Санкт-Петербургу и Ленобласти Потапенко И. В., а также к уполномоченному по правам человека Шабанову С. С. с просьбой обеспечить Юлию безопасность на основании ст. 19 и ст. 33 ФЗ от 15.07.95 № 103-ФЗ. Но получила отписки о том, что «информация об угрозе жизни и здоровью обвиняемого Бояршинова Ю. Н. отсутствует».
Адвокат Ольга Кривонос убеждена в обратном: «Сокамерники называют моего подзащитного «террористом» и требуют объяснений. Находясь в условиях камеры 1/2 , он ежедневно подвергался унижающему человеческое достоинство обращению.
Бояршинов привлекается впервые, характеризуется исключительно положительно, отмечается его доброжелательность, бесконфликтность, отсутствие вредных привычек. А там с ним вместе содержатся ранее судимые, подозреваемые и обвиняемые в насильственных преступлениях (убийство, умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, изнасилование, насильственные действия сексуального характера, грабеж, разбой)».
Соответствующие статьи перечислены и в представленной суду администрацией СИЗО-6 выписке из Плана покамерного размещения. Там же указано количество мест в камере – 116. При площади камеры в 270,5 кв. м выходит 2,3 кв. м на человека (закрепленная законом норма – не менее 4 кв. м).
Однако начальник регионального УФСИН генерал-майор Игорь Потапенко настаивает, что никаких нарушений по условиям содержания нет и не было. В его ответе на обращение депутата Бориса Вишневского сообщается, что на протяжении всего периода содержания в СИЗО-6 Бояршинов Ю. Н. «обеспечен индивидуальным спальным местом, которым пользуется только он», никогда к нему «физическая сила и специальные средства не применялись», «нарушений ст. 33 103-ФЗ в части раздельного содержания подозреваемых, обвиняемых и осужденных в ФКУ СИЗО-6 не зарегистрировано», «количество спальных мест соответствует количеству содержащихся в камерных помещениях лиц». Более того: «В соответствии со ст. 33 103-ФЗ, размещение подозреваемых и обвиняемых в камерах производится с учетом их личности и психологической совместимости».
Учли – совместив с насильниками и убийцами мальчика из семьи питерских художников, вчерашнего волонтера в приюте для животных и устроителя фримаркета для бездомных людей.
Примечательно, что генерал сочинял свой ответ Вишневскому уже после того, как прокуратура Ломоносовского района Ленобласти выявила в СИЗО-6 нарушения упомянутого 103-ФЗ (в части несоблюдения минимальной площади на одного заключенного) и направила представление начальнику изолятора – «об устранении нарушений федерального законодательства».
Виктор Филинков // Фото: vk.com
Не попытаешь – не покаешься
Назначенное на 14 августа Ломоносовском райсуде Ленинградской области рассмотрение жалобы на условия содержания Юлия Бояршинова судья Александр Смирнов решил отложить – поскольку идущего этапом Бояршинова не смогли известить о дате слушаний (точной информацией о его местонахождении не располагали на тот момент ни родные, ни адвокат Юлиана).
Зато на заседание по собственной инициативе прибыл замначальника СИЗО-6 Сергей Красильников – ибо ему, как пояснил подполковник, «не безразлична репутация учреждения».
Защищать честь мундира господину Красильникову пришлось в неформальной обстановке, после объявленного судьей решения о переносе рассмотрения жалобы, в окружении журналистов и близких Бояршинова.
Поминая ярославский пыточный скандал, подполковник клялся, что в его учреждении подобное просто невозможно: «Мы несем ответственность головой, и у меня нет никакого желания садиться на скамью подсудимых за деятельность или бездеятельность».
И вообще «мы – такая же часть общества, как и вы, единое целое».
Родные Юлиана, определенно не готовые считать себя одним целым с тюремщиками, вновь приводили факты, указывающие на пыточные условия Горелово. Ретируясь с поля боя за репутацию своего учреждения, подполковник метнул последний аргумент: зато в нашем СИЗО есть свой батюшка и церковь!
Захотелось послать его. Покаяться.
Новое судебное заседание назначено на 21 сентября. Где к тому времени окажется сам Юлий Бояршинов, прогнозировать сложно.