Позвонила в колокол, чтобы ты услышал
На языке глухих растопыренные пальцы звучат как призыв — «Спасите».
Руки, взывающие о помощи, изображены на памятнике, который установлен на Левашовском мемориальном кладбище в память жертв политических репрессий. В декабре 1937-го по делу «антисоветской фашистской террористической организации агента гестапо А. Блюма» расстреляли 34 глухонемых, 19 отправили в лагерь.
Руки, взывающие о помощи, изображены на памятнике, который установлен на Левашовском мемориальном кладбище в память жертв политических репрессий. В декабре 1937-го по делу «антисоветской фашистской террористической организации агента гестапо А. Блюма» расстреляли 34 глухонемых, 19 отправили в лагерь.
Умер от «туберкулеза»
В 1936 году у глухонемых Александра Стадникова и его жены родился сын Володя. Радости родителей не была предела — малыш слышал. Через год отца забрали из дома, и Володя его больше никогда не видел. В блокаду, чтобы сохранить мальчику жизнь, мать отдала его в детский дом, с которым его эвакуировали в Челябинск. Поезд, в котором их везли, попал под бомбежку, осколок снаряда попал ему в голову, и он оглох на одно ухо.
Владимир Александрович умер шесть лет назад. Мы разговариваем с его дочерью Вероникой, которой отец рассказывал о том страшном времени.
«Он рассказывал, что так не хотел расставаться с мамой, что даже укусил ее за ногу, — говорит Вероника. — Мама его, моя бабушка, умерла в блокаду, и в родной город он вернулся много лет спустя».
Почти полвека Владимир Стадников ничего не знал о судьбе своего отца. Все, что у него было, — свидетельство о том, что тот умер от туберкулеза.
«В начале нулевых годов компания BBC приехала в Россию снимать документальный фильм, — рассказывает Вероника. — Они брали интервью у отца, и мы тогда попали в «Серый дом» (одно из неофициальных названий здания НКВД на Литейном, 4. — Ред.): там нам выделили комнату и дали почитать наше дело».
Так Владимир узнал, что его отца казнили. «Отец разозлился страшно, когда прочел, что деда расстреляли, — вспоминает женщина. — Дед был глухонемым, ни в чем не повинным человеком: его обманули и принудили признать свою вину. Каким он мог быть врагом народа, когда вообще не слышал? Все это был вымысел и чепуха, и получается, что его расстреляли ни за что».
Александр Стадников — каблучник фабрики «Скороход». Расстрелян / Фото: spbvog.ru
«Какие мы шпионы?»
«Ана-то-лий Яков-ле-вич, ка-кие мы шпи-оны? Глу-хие?» Почти двадцать лет назад этот вопрос Давид Гинзбургский, которого тоже нет в живых, задал историку Анатолию Разумову. Было это в зале Российской национальной библиотеки, где по сей день работает Разумов. С конца 80-х годов он издает «Ленинградский мартиролог», а 15 лет назад запустил сайт «Возвращенные имена» — на нем можно найти имена погибших, пропавших без вести и пострадавших от сталинских репрессий.
«Вообще-то не всегда можно называть людей глухонемыми: многие не говорят потому, что не слышат, — поясняет историк. — А те, кто слышит, чуть-чуть могут говорить. Так вот, Давид Львович слышал. Он пришел в библиотеку с большой папкой: там были фотографии и рассказы по «делу глухонемых». Гинзбургский всю жизнь по крохам собирал информацию о репрессированных. Я не обсуждал с ним эту тему, но, возможно, он, как и каждый из нас, кто может, чувствовал свою вину за то, что остался жив и его не тронули».
В годы сталинских репрессий Давид Гинзбургский работал заместителем директора Ленинградского дома просвещения глухонемых, и «дело» возникло у него на глазах. «Однажды Э. М. Тотьмянин (председатель Ленинградского областного отдела Всесоюзного общества глухонемых. — Ред.), как «честный коммунист», послал заявление начальнику УНКВД Ленобласти о членах общества, занимающихся спекуляцией кустарными художественными открытками на вокзалах и в пригородных поездах», — писал Гинзбургский в воспоминаниях, опубликованных в «Ленинградском мартирологе».
«По заявлению Тотьмянина были арестованы пять человек, — пишет Гинзбургский. — При обыске на квартире у А. С. Стадникова (дедушка Вероники. — Ред.), проведенном в августе 1937 г., среди 1411 открыток было найдено несколько немецких с изображениями Гитлера». В этот период был всплеск антинемецких настроений. В июле 1937 г. по органам НКВД был разослан приказ об аресте всех немцев, работающих на оборонных заводах.
Открытки, судя по всему, попали к Стадникову от политэмигранта из Германии глухонемого Альберта Блюма, жившего с ним в одном доме: «Сами открытки были стандартными вложениями из коробок немецких сигарет, которые курил Блюм. Этого было достаточно, чтобы начальник отдела борьбы с хищениями социалистической собственности и спекуляцией […] Краузе организовал большое групповое «дело антисоветской фашистской террористической организации агента гестапо А. Блюма».
Разумов считает, что дело глухонемых могло родиться и до заявления Тотьмянина: «Обычно следователи, затевая дело по своей разработке, сами подбирали «заявителей» и «свидетелей».
Дело глухонемых
Всего, по данным Давида Гинзбургского, в рамках этого дела были арестованы 54 человека (в Ленинграде 53. — Ред.). Среди них художники, учителя, фотографы.
Режиссера Михаила Тагера-Карьелли, создавшего Петроградский театр глухонемых «Пантомима», увели на глазах Гинзбургского во время генеральной репетиции спектакля «Как закалялась сталь». «…Двое в штатском подошли к сцене и, не предъявляя документов, спросили: «Кто тут Тагер-Карьелли?» Кто-то из нас прочел вопрос с губ спрашивающего и показал пальцем. Взяли и увели. А мы просто остолбенели и потрясенные разошлись... Через пару дней вечером к нам в Домпросвет пришли двое, показав на этот раз документы, потребовали провести их в кабинет, где работал Тагер. И начался обыск, в шкафах костюмерной увидели шпаги и рапиры, проверяли остроту, а они были спортивные. Один копался в письменном столе, другой, встав на стул, брал толстые книги, их сильно встряхивал и бросал на пол.
Я сделал замечание: «Зачем бросаете? Пожалуйста, кладите на стол». Другой, сидя у стола, взял бумагу и написал: «Молчи, иначе мы и тебя заберем». Я понял, что шутки плохи, и замолчал».
Гинзбургский отмечал, что «в ходе допроса следователи спрашивали арестованного: «Кто твои друзья?» — и, узнав новую фамилию, забирали и его. Допросы велись через сурдопереводчиц. Глухонемых заставляли подписывать протоколы, в которые заносилось совсем не то, что они «говорили». За это обещали освободить из-под стражи».
В декабре 1937 года были расстреляны 34 человека, в лагерь на 10 лет попали 19. Еще одного расстреляли через месяц. В 1939 году было возбуждено уголовное дело в отношении работников ОБХСС, принимавших участие в арестах и расследовании этого дела. Двоих приговорили к расстрелу, другим дали разные сроки. К уголовной ответственности привлекли и одну из переводчиц.
Михаил Тагер-Карьели. Расстрелян / Фото: spbvog.ru
«…Только в мае 1998 года мы получили копии многих следственных документов и узнали всю правду о состряпанном и раздутом следователями «деле», — вспоминал Гинзбургский. — Например, в обвинительном заключении указали, что нашли 1400 открыток с фотографией Гитлера, а их в действительности было всего несколько штук. Несмотря на протесты переводчиков, в протоколы допросов записывали не то, что в действительности говорили глухонемые. Это было установлено на заседании Военного трибунала войск НКВД СССР, проходившем 18–30 ноября 1940 г.».
В 1940 году дело прекратили по тем 19 глухонемым, которые находились в лагерях. Расстрелянные были реабилитированы лишь в 1955 году.
***
Анатолий Разумов часто водит людей по Левашовскому мемориальному кладбищу. Рядом с памятником «Спасите» он завершает свой рассказ: вспоминает, как в книге посетителей обнаружил запись Татьяны Слатюхиной, дочери Георгия Золотницкого, расстрелянного по «делу глухонемых». Она приехала в Петербург из Екатеринбурга — специально в Левашовскую пустошь. «Папочка! Я снова здесь, на этот раз до свидания... Позвонила в колокол, чтобы ты услышал. Знаю, что ты глухой. Но ты почувствуешь…»
Когда отца расстреляли, ей так же, как и Володе Стадникову, был один год.