Выразительные уши, притянутые к обвинению
Заключивший сделку со следствием фигурант дела «Сети»* Игорь Шишкин не оправдал надежд прокуратуры.
14 мая Московский окружной военный суд после месячного перерыва возобновил в Петербурге процесс по уголовному делу в отношении Виктора Филинкова и Юлия Бояршинова. В этот же день Приволжский окружной военный суд приступил к рассмотрению по существу дела их семерых пензенских «подельников». На выездном заседании в Пензе успели лишь огласить выжимку обвинительного заключения (полный объем — 3600 листов) и отказать в предоставлении статуса общественного защитника Дмитрия Пчелинцева его двоюродной сестре Анне.
В Петербурге процесс открылся самым оригинальным объявлением о помолвке: председательствующий Роман Муранов объявил, что поданное ранее ходатайство о регистрации брака Юлиана Бояршинова и шеф-редактора «ОВД-Инфо» Яны Сахиповой оставлено на усмотрение начальника СИЗО, где содержится Бояршинов.
Хроники семейной жизни продолжила прокурор Екатерина Качурина, выбравшая для оглашения материалы дела, посвященные исследованию ноутбука и трех жестких дисков, выуженных оперативником Бондаревым из помойки и уличной урны, куда их выкинул Филинков. Два диска оказались пусты, а на извлеченном из сломанного компьютера жестком диске оказалось несколько файлов с фотографиями жены Виктора, Александры Аксеновой (запросила политубежище в Финляндии). Прокурор, сурово сдвинув брови, описывала приобщенные к вещдокам снимки: татуировки на участниках коллективного фото с Аксеновой; Аксенова на фоне черно-красного анархистского флага и плакатов с надписями «Свобода народам, смерть империям», «Воля к свободе сильнее всех тюрем»; картинки с гербом и флагом Украины, а также пригвожденная штыком свастика («нацистская символика», — многозначительно отметит госпожа Качурина).
– Я антифашист, не нужно мне свастику предъявлять! — рассмеялся Филинков.
Его защитник Виталий Черкасов указал, что все перечисленные снимки не относятся к рассматриваемому делу, они отражают жизнь других людей, но не указывают на приготовления Филинкова к вменяемым противоправным действиям и не могут служить доказательствами.
– Какое отношение все эти предметы имеют к вам? — поинтересовался адвокат у своего подзащитного.
Виктор пояснил, что в тот день, когда собирался улететь к жене в Киев (но был задержан в аэропорту сотрудниками питерского УФСБ), наводил порядок на рабочем месте — «потому что мне делали замечания, что у меня там бардак». Сломанный ноутбук давно отдала Александре ее подруга, «вылечить» его оказалось невозможно, извлеченный жесткий диск и два других Виктор предложил забрать в пользование коллеге Николаю. Тот согласился, но затем передумал и вернул Филинкову, когда тот покидал офис. Виктор сунул их в карман. Негодный ни на что ноут выбросил в мусорный контейнер по дороге с работы. А о дисках вспомнил, только подходя к продуктовому магазину (полез в карман за деньгами), и выкинул в ближайшую урну.
– Когда меня пытали, я сказал, что выкинул ноут, и объяснил, куда именно, — заявил Филинков. — После чего сотрудники ФСБ туда и поехали. И если вы посмотрите по карте, то увидите — никакими «витиеватыми путями», как написал оперативник Бондарев, я не шел, это прямая линия между работой и домом. И первая попавшаяся на пути мусорка — любой прохожий, заглянув в нее, увидел бы брошенные сверху диски. Никакой важной информации на них не было.
– А фотографии жены для вас не важны? — в прокуроре Качуриной как будто взыграло что-то женское.
– Я не исследовал содержимое диска из ноутбука, — не дал ей расстроиться Виктор. — Поскольку он принадлежал подруге моей жены, не удивительно, что там оказались ее фотографии. А сделаны они были, по всей видимости, почти в подростковом возрасте, когда я ее еще не знал.
Прокурор принялась зачитывать другую справку Бондарева — о полученной им информации, согласно которой в Петербурге действуют ячейки «Сети» под названиями «Марсово поле» и «Иордан», о проведенном в северной столице съезде «Сети», протокол которого якобы указывает на планы подготовки вооруженного свержения власти.
Между тем, как известно «Новой в Петербурге», в материалах пензенского дела имеется письмо замначальника ОЗК СБТ Управления ФСБ по Пензенской области начальнику СО этого Управления от 17 апреля 2018 г., где сказано: «Проведенными оперативно-разыскными мероприятиями установить квартиру, в которой проводился съезд террористических ячеек сообщества «Сеть» в феврале 2017 г. на территории Санкт-Петербурга, а также обстоятельства его организации не представляется возможным».
Не преуспели в этом и питерские их коллеги.
Адвокат Виктора Филинкова Виталий Черкасов. Фото: Давид Френкель / «Медиазона»
По мнению адвоката Черкасова, оглашенная в заседании справка Бондарева о содержании «протокола съезда» — его вольная интерпретация. Как и представленная им же версия о том, что целью поездки Филинкова 31 декабря к жене в Киев на новогодние каникулы могли быть «поиск соратников для осуществления противоправных действий на территории РФ, либо общение с уже имеющимися среди их [Филинкова и Аксеновой] связей радикалами или сотрудниками спецслужб Украины».
Черкасов настаивал на том, что вообще все справки и иные документы, подготовленные Константином Бондаревым, должны быть исключены из материалов дела (о чем защита ходатайствовала еще на предварительном слушании) как недопустимые доказательства — поскольку Филинков именно Бондарева обвинял в пытках и истязаниях, которым был подвергнут при понуждении к признательным показаниям.
К таким недопустимым доказательствам относит адвокат и оглашенные прокурором материалы опознания Аксеновой по фото пензенскими фигурантами, также проведенные Бондаревым.
– Все одними и теми же словами описывают в протоколах ее отличительные черты, — обращает внимание Виталий Черкасов. — И подтверждают, что опознают Аксенову в том числе по форме ушей. Но на прилагаемом фото уши невозможно разглядеть, прическа этого не позволяет.
– Мы не Аксеновой дело рассматриваем, она нам в принципе не нужна, и суду Аксенова не интересна, — оборвал его судья.
– Все эти протоколы составлялись Бондаревым. Нам кажется важным, чтобы вы понимали, как он работает, — попытался втолковать Филинков.
Судья оставил этот довод без внимания, но и уши Аксеновой, и уши Бондарева то и дело показывались вновь.
Предваряя опрос свидетеля Игоря Шишкина (заключившего соглашение со следствием и уже осужденного на 3,5 года), председательствующий задал процедурный вопрос обвиняемым — нет ли у свидетеля, по их мнению, оснований для их оговора. Признавший вину и выбравший особый порядок Бояршинов рассудил, что, «наверное, нет». Филинков счел, что есть: ведь по заключенному со следствием соглашению Шишкин обязался изобличать участников террористического сообщества.
– Зачем же тогда он оговаривал вас и до заключения соглашения? — поинтересовался судья.
– Его пытали электрическим током, ставили в дыбу, и в лесу на морозе с ним проделывали еще много разных штук, — напомнил Филинков.
Все вопросы Филинкова и его адвоката, касающиеся зафиксированных членами ОНК травм и ожогов на теле Шишкина, 25-часового опроса Бондаревым и того, что происходило с Игорем в течение 42 часов между фактическим и задокументированным его задержанием, председательствующий отвел.
На уточняющий вопрос: «Вы были задержаны 27 января?» — свидетель ответил уклончиво: «Чуть раньше». (В пояснении следователю военного СК, проводившему проверку по заявлению о возможных пытках, Бондарев показал, что задержал Шишкина 25 января около 18 часов рядом с его домом, тогда как в материалах дела указано, что Шишкин был задержан на Шпалерной улице после полудня 27 января.)
– Вы были согласны с предъявленным обвинением?
– Сначала нет, потом да, — скривил в улыбке рот Шишкин.
Виктор Филинков. Фото: Давид Френкель / «Медиазона»
Он рассказал, что познакомился с Филинковым в 2016 году через Аксенову, а ее и Бояршинова знал раньше. С Виктором виделся всего пару раз — когда навещал Аксенову. Переписки с ним не вел, в совместных тренировках Филинков не участвовал. Не было его ни на встрече с пензенцами в лесу под Петербургом, где те якобы представили документ с условным названием «Свод» (о структуре и целях «Сети»), ни на выезде в Подмосковье тем же летом 2016-го, когда, по версии следствия, в сообщество влилась московская «ячейка».
– В связи с чем вы начали разделять анархизм? — озадачила Екатерина Качурина.
– А это имеет отношение к делу? — усомнился Шишкин.
– Судью спросите, — буркнула прокурор.
Председательствующий попросил гособвинителя точнее формулировать вопросы.
– Каких взглядов вы придерживаетесь с 2012 года? — исполнила госпожа Качурина второй подход.
– Я придерживался анархических взглядов.
– Почему вы начали интересоваться этой идеологией?
– Потому что.
– Почему «потому что»?
– Потому что было интересно. А вы почему стали прокурором?
Зал, похоже, готов был аплодировать Шишкину.
Когда обвинителю удалось сконцентрироваться на более внятных вопросах, Шишкин дал ответы по существу. О «Сети» узнал летом 2016-го от приехавших в Петербург пензенцев (с ними прежде была знакома Аксенова), которые предложили обсудить возможность совместных тренировок и координации действий. С представленным ими «Сводом» ознакомился поверхностно. Уставом «Сети» его считать нельзя — просто набор тезисов, дискуссионных вопросов, которые таковыми и остались.
– Никто не утверждал, что «Свод» — это наше все, серьезного отношения к нему не было, кровью никто не подписывался, клятв не давал, удостоверений о присвоении той или иной роли не выдавалось, — иронизирует Шишкин.
– Моя группа критически отнеслась к звучавшим от некоторых участников радикальным предложениям, нас интересовали больше совместные тренировки.
Псевдонимы использовались для конспирации, но у антифашистов, регулярно подвергавшихся нападениям националистов, такое давно было в заводе. Мессенджеры, шифрование использовались и в обычной жизни. Тренировалась его питерская группа на страйкбольном полигоне возле станции Ольгино, раз-два в месяц. Для чего овладевали «навыками выживания в лесу», «оказания медпомощи», «владения оружием»? Просто считали, что они могут пригодиться в дальнейшем, если ситуация в стране обострится. Роли — связист, медик, тактик и другие — распределили коллегиально, кому что глянулось, чтобы каждый сосредоточился на изучении определенного направления, а потом поделился знаниями с другими. Но не припомнит, чтобы в итоге кто-то выступал с «отчетным докладом» перед остальными. Бояршинов, например, прошел что-то вроде курса молодого бойца в центре тактической и огневой подготовки «Партизан» (на его сайте указано, что входит в объединение ДОСААФ). В группе Юлиан считался «инженером-сапером», но товарищам рассказывал больше о своей работе промышленного альпиниста — давал разъяснения по снаряжению, учил вязать узлы. А ни одной тренировки по саперному делу не было.
– К чему «Сеть» призывала? — спрашивает прокурор.
– Что значит «к чему призывала»? — не понимает свидетель.
– Не надо мне вопросом на вопрос отвечать! — срывается гособвинительница, все больше напоминающая не готовую к уроку школьницу. — Что вы подразумеваете под анархизмом?
– Ничего.
– Ну, даже я такого не знаю, — признается судья.
На вопрос о том, кто был идейным «вдохновителем», у Шишкина нет однозначного ответа. Допускает, что таковым мог быть человек по прозвищу Тимофей (неустановленное лицо, в отношении которого дело выделено в отдельное производство пензенским УФСБ). Но полагает, что ни единой идеологии, ни общей цели в условном сообществе «Сеть» не было, как и конкретной установки — свергнуть власть. Обсуждали различные варианты будущего страны, что может возникнуть нестабильная ситуация, кризис власти — как случилось на Украине, где после Майдана власть получили какие-то непонятные силы, в том числе военизированные националисты.
Юлий Бояршинов в суде. Фото: ovdinfo.org
Прокурор желает подробностей про «тренировки для целей анархизма». На этом теряет терпение адвокат Бояршинова:
– Меня раздражают такие вопросы, что значит «для целей анархизма»? — вскипает Алексей Царев.
– С перспективой на что отрабатывались на тренировках захваты зданий, постов ДПС, например? — пытается собраться прокурор, копаясь в материалах дела.
– Да не было никакой конкретики по объектам… На выезде в Московской области кто-то предложил игру с такой условной целью, — припоминает Шишкин. Роль «ДПС» тогда досталась метровому холмику, который они «атаковали».
– Здание ДПС-то захватили? — усмехается судья.
– Ну мы же серьезные террористы, — шуткой на шутку отвечает Игорь.
Прокурор зачитывает показания, которые Шишкин давал при заключении сделки со следствием. Припоминая ему, как говорил, например, об активной роли Филинкова, выступавшего за силовое изменение конституционного строя, об их совместных тренировках по овладению оружием и прочая.
Шишкин свои показания признает, но поясняет, что мнение об участии Филинкова в сообществе и в тренировках у него сложилось исключительно с чужих слов — «С Виктором же я практически не общался».
Информацией о том, обучился ли Филинков обращению с оружием или тактике захвата зданий, не располагает.
– Откуда вам известно, что Филинков состоял в питерской ячейке «Марсово поле»?
– Со слов Аксеновой.
– Филинков как-либо пропагандировал подготовку к силовым вооруженным действиям, смене политического строя?
– Достоверно мне это не известно.
– Филинков, согласно отведенной ему роли «связиста», обучал кого-то соответствующим техническим навыкам, осуществлял снабжение средствами связи?
– Не знаю.
– Откуда вам известно, что он осуществлял связь с другими группами сообщества?
– От Аксеновой.
– Филинков сам вам говорил, что входит в сообщество «Сеть», что он «связист»?
– Нет, все это только со слов Аксеновой.
– Ну, мы уже поняли, что вся информация о Филинкове у него со слов Аксеновой, — устало обрывает бег по кругу председательствующий.
Прокурор не скрывает недовольства поведением Шишкина в суде. В ее настойчивых отсылах к ранее данным показаниям трудно не считать намека на возможные последствия несоблюдения заключенного со следствием соглашения.
– К вам применялись недозволенные силовые методы воздействия, силовые, пытки? Вы добровольно давали показания? — спрашивает судья.
– Военный следователь ведь провел блестящее расследование, которое ничего такого не выявило, — напоминает с усмешкой Шишкин.
После объявления перерыва Виталий Черкасов прокомментировал итог дня:
– То, что мы сегодня услышали, показывает, чего стоят отлитые в обвинительном заключении утверждения. Процитирую из него: «Исполняя принятые на себя обязательства, Филинков В. С. <…> совместно с <…> Шишкиным И. Д. путем непосредственного участия в совместных тренировках <…> приобрел и совершенствовал методические и практические навыки владения огнестрельным оружием, изготовления и применения взрывчатых веществ и взрывных устройств, <…> ведения боя с применением различных видов оружия, а также освоил тактические приемы захвата зданий, сооружений и физических лиц…».
На два ближайших заседания запланирована видеоконференцсвязь с пензенскими свидетелями.
*Признана ФСБ террористической организацией.