Уроки французскому
Эммануэль БЕРАР, пресс-атташе генерального консульства Франции в Петербурге:
Гражданин Франции Максим Филандров, задержанный в день Марша несогласных в Петербурге, подал официальное заявление с требованием «найти виновных в том, что с ним произошло, и наказать». Пострадавший от действий ОМОНа, кстати, является экс-представителем Европейского Союза в Северо-Западном регионе и представителем ОБСЕ – поэтому случившееся с ним без всякого преувеличения можно считать международным скандалом.
Методы обучения французского подданного милицейским манерам теперь должны оценить прокурор и губернатор Петербурга, а также министр внутренних дел и президент России.
Урок первый: «не там стоишь»
Французского гражданина у Смольного омоновцы схватили не разобравшись. Прямо скажем, сгоряча. Еще хорошо, что заодно не схватили англичанина: он просто не успел подойти. Максим Филандров в воскресенье около пяти часов вечера на площади Пролетарской Диктатуры (так вышло, что кроме городского и областного правительства, именно здесь расположилось и петербургское консульство Великобритании) ждал своего знакомого из туманного Альбиона Марка де Мони. Граждане Франции и Англии хотели вместе перекусить в кафе. Однако комплексный обед достался только англичанину. Максиму в тот день отбили аппетит в буквальном смысле слова.
– Неожиданно сзади на меня налетели люди в камуфляжной форме и повалили на землю, – рассказывал двумя часами позже в интервью «Новой газете» (см. № 27 за 2007 г.) Максим Филандров, которого в тот момент везли в омоновском автобусе в 76-й отдел милиции Центрального района. – Били дубинками, выкручивали руки. Ни объяснений, ни требований – ничего…
«После серии ударов дубинками, – цитата из заявления высокопоставленного международного деятеля прокурору, губернатору, министру, президенту, – меня подтащили к цепи дорожной ограды и бросили на нее. Двое из нападавших навалились сверху, придавив грудную клетку, у меня остановилось дыхание. Это продолжалось около минуты. Потом меня, почти потерявшего сознание, провезли по земле еще несколько метров и подняли перед мужчиной лет тридцати, который также был одет в камуфляжную форму. Этот человек попросил мои документы. Я достал свою консульскую карточку и попросил его тоже представиться. Он отрапортовал: «майор милиции Комаров Владислав Вячеславович», но грубо отказался показать подтверждающие документы и объяснить мотивы нападения. Вместо этого он выдернул из моих рук консульскую карточку, сказав, что «это не документ», и отдал приказ меня «забрать». Меня сбили с ног и волоком потащили куда-то за руки, выворачивая их вместе с плечами. При этом мне приходилось все время приподнимать голову,
чтобы не разбить лицо об асфальт. Я давно и часто бываю в России, но так – чтобы лицом об асфальт – со мной еще не случалось никогда. Я прокричал, что мне невыносимо больно и что я готов идти сам. Никакой реакции не последовало. Меня протащили около 200 метров через всю площадь Пролетарской Диктатуры и закинули в автобус...»
Разбитая голова болела и кружилась, вспоминает заявитель. Также ныла грудная клетка. Почти не двигались вывихнутые руки и плечи. На просьбы о помощи ответ был один: «Молчать!»
Урок второй: «не так свистишь»
Рядом с Максимом Филандровым в милицейском автобусе ехали еще трое. Один встречал в «неудачном месте» в центре города девушку, второй на набережной Невы ловил рыбу, третий просто дышал воздухом в сквере…
Вина французского подданного оказалась «тяжелее» всех: у него при себе был фотоаппарат. Правда, без карты памяти, без батарейки… Но это уже детали. Ведь был же! Фотоаппарат… хотя за это не привлекают (не наказывают) – не предусмотрено. Поэтому Максима и его случайных спутников обвиняли в другом.
«Когда мне стало легче, – рассказывает иностранный гражданин, – я спросил у распоряжавшегося в автобусе человека в милицейской форме, кто он и что происходит. Он назвался лейтенантом Леоновым Виталием Александровичем из Пушкинского РУВД, показал удостоверение и сказал, что мы задержаны за «неповиновение сотрудникам милиции»… В 18.10 автобус доставил нас в 76-й отдел милиции на Мытнинской улице, 3. И тут, – поражается Филандров, – уже без участия лиц, которые меня избивали вначале, был оформлен протокол о том, что я якобы «нецензурно выражался в общественном месте».
Пора сделать отступление: хотя бы в нескольких словах о задержанном. Максим Филандров – сын диссидентов (бабушка – известная правозащитница Раиса Львовна Берг), выехавших из нашей страны еще в начале 70-х (на тот момент Максиму не было и года). До 19 лет он жил и воспитывался во Франции (сегодня имеет двойное гражданство). В Россию вернулся в 1995 году учиться, получил дипломы МГУ и МГИМО. В 1999 году Максим Филандров стажировался у генерального секретаря НАТО. Сотрудничал с Анной Политковской в 2000 году, когда открывал филиалы организации «Врачи без границ» в Москве и Ингушетии. Являлся представителем Европейского Союза в Северо-Западном регионе, пока не закрыли само представительство. Был наблюдателем от ОБСЕ в Албании, спикером – в Македонии, советником – в Таджикистане и до 2007 года работал в Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе. Международник и социолог Филандров знает не менее семи языков: русский, французский, английский, итальянский, македонский, турецкий, таджикский…
«Мне матерный до сих пор не пригождался», – констатирует французский интеллигент российского происхождения. Увы, петербургской милиции, помимо русского, знакомо преимущественно это наречие…
Филандров до сих пор не вник: что именно в его предельно корректной, хорошо поставленной речи было нецензурно? И в чем заключалось его «неповиновение милиции»? Надо было упереться лицом в асфальт (повернуться лицом к асфальту)?..
Доказать виновность гражданина Франции хоть в чем-либо правоохранительным органам пока не удалось. Суд по его делу уже во второй раз перенесен. Теперь на 25 апреля…
Окончание уроков
Максима Филандрова освободили около полуночи. Для этого потребовалось личное вмешательство генерального консула Франции в Петербурге Мишеля Обри.
«Мне удалось связаться с консульством, – описывает развязку инцидента задержанный. – Позднее Мишель Обри сообщил мне, что несколько раз сам непосредственно звонил в 76-й отдел милиции… Его обманывали, говоря, что мне вернули консульскую карточку и выпустили. На самом деле во время этих звонков со мной разговаривал начальник 76-го отдела капитан милиции Артамонов Владимир Юрьевич, который грозился продержать меня «48 часов в клетке»…
Пока Максим сидел взаперти (несколько долгих часов неприятного ожидания и унижения), его развеселил один эпизод.
– В тот вечер в отделе милиции присутствовало явно мало сотрудников, – заметил даже Филандров, человек, вообще-то не особо знакомый с работой милиции. – Видимо, все были заняты на марше: «обеспечивали порядок»… Регистрировал наши данные и вел общение «под запись» молоденький стажер (потом выяснилось – еще студент). Уже около девяти вечера, когда начальники ушли из здания, он подошел ко мне и говорит:
– Ты правда француз?
– Да, правда…
– Знаешь, гражданин француз, так меня здесь все задолбало. Этот бардак и хамство… Как бы мне уехать во Францию?..
Нина ПЕТЛЯНОВА
Фото Сергея ЕРМОХИНА
Прямая речь:
– Мы с самого начала были в курсе произошедшего. Сразу после задержания Максим Филандров позвонил в консульство и сообщил, где он находится и что с ним случилось. Задача консульства – оказывать поддержку. Поскольку Филандров является гражданином Франции, мы предприняли действия, стандартные при задержаниях и арестах наших соотечественников. Генеральный консул Мишель Обри обратился в правоохранительные органы Петербурга, с тем чтобы узнать, где Максима держат, в каких условиях, и какое ему предъявлено обвинение. Вскоре г-н Филандров должен предстать перед судом. Мы проследим, чтобы ему предоставили услуги адвоката и все права по защите, предусматриваемые российским законодательством, были соблюдены.
Послемаршие:
Максим ФИЛАНДРОВ, гражданин Франции, сотрудник ОБСЕ (2002–2007 гг.)
– Реакция власти на действия оппозиции неадекватна. Я сделал два вывода. Первый: похоже, власть действительно боится открытого, высказанного, выраженного протеста, который выявляет ее слабость и неправоту. Второй: люди, которые сейчас руководят страной, явно не в себе. Они не очень понимают, что делают. Не имеют ни малейшего представления о политической этике. Каждый удар дубинкой по голове одного «несогласного» – это новое возмущение десяти человек, поддерживающих побитого. Власть имущие сами таким путем сегодня умножают протест многократно. Может быть, они подсознательно пытаются создать себе врага, поскольку исчезло открытое поле политической борьбы. В любом случае, с моей точки зрения, сегодняшние события в России – серьезнейший протест за последние пятнадцать лет. Но он глубинный. И пока только зреет…