Две правды бориса подопригоры
Как-то раз мы долго сидели с Борисом, беседуя под диктофон об Афганистане и Таджикистане, о Чечне и Балтии, о Балканах и России. Куда только не заносила служба полковника, востоковеда, военного переводчика и конфликтолога Бориса Подопригору. Судьба распорядилась так, что он стал последним советским солдатом, покинувшим в 1989 году Афганистан. А в 2000-х судьба возвела его на пост заместителя командующего группировкой российских войск в Чечне.
Итогом той давней беседы стал газетный разворот еженедельника «Дело». Мне очень хотелось допытаться, каким образом сочетаются в судьбе офицера солдатская лямка и пять языков, глубокое знание Востока и странная жесткость в отношении Запада, высокая личная культура и подчинение кремлевской «культуре» кавказского народа, пожелавшего быть независимым. Наверное, что-то мне удалось понять, хотя неясностей осталось довольно много. И вот сейчас, когда вышла книга Бориса Подопригоры «Судьба офицера: от Кабула до Сараево», все старые вопросы ожили вдруг вновь.
Почем сатлы маши?
«За сколько сатлов (деревянные полуведра-полукорыта) маша (дешевая бобовая культура) можно в Москве купить ишака?” – “В Москве нет ишаков”. – “Неужели такой маленький город, что не нужны даже ишаки?». Это цитата из книги Подопригоры: беседа двух таджиков – советского солдата и афганского обывателя. Трудно найти более яркий пример того, в сколь далекую от нас культуру мы влезли в 1979 году со своим ограниченным контингентом воинов-интернационалистов. В этом диалоге – объяснение провала всей советской (а до нее – британской) политики распространения своего влияния на Афганистан. Ни марксистские ценности, ни ценности европейской индустриализации XIX столетия не могли быть принесены на штыках в традиционный горный мир Центральной Азии.
А ведь наши солдаты, отправляясь 30 лет назад исполнять свой «интернациональный долг», поговаривали: «Мы – на месяц за речку» (снова цитата из «Судьбы офицера»). Всего лишь на месяц! Но не решили проблем и за десять лет.
Еще через пять лет после вывода войск один советский генерал, не навоевавшийся, видно, в Афганистане, сказал знаменитую фразу про то, что в Чечне мы все проблемы решим одним парашютно-десантным полком. И вновь вышел конфуз. Не решили. О том, почему не решили, хорошо видно, например, из книги Подопригоры. Хотя сам Борис в отношении кремлевской политики на Кавказе придерживается вполне ортодоксальных позиций, его текст говорит больше, чем готов сказать автор.
Читателю стоит внимательно взглянуть на политические портреты Джохара Дудаева и Аслана Масхадова – этих двух абсолютно советских по своему менталитету офицеров, которых упертая политика Кремля сделала нашими непримиримыми врагами. «В будущем Джохар рассчитывал на широкую автономию республики в составе нового Союза – о другом до конца 91-го года никто не думал». Таково мнение одного информированного собеседника, с которым беседовал Подопригора.
А вот пара свидетельств из жизни Аслана.
«В служебное время я русский, в отпуске – кавказец». Это ж до чего надо было довести человека, чтобы он «в служебное время» стал убивать русских парней, дабы защитить от них свою кавказскую землю!
«Верите ли вы, господин полковник, хоть в бога, хоть в аллаха?” Масхадов после паузы ответил: “Я верю в артиллерию». Такого рода «вера» представляет собой хорошую базу для построения светского и сравнительно дружественного по отношению к России соседнего государства. Однако Кремль сделал ставку не на советского полковника-артиллериста, а на муфтия Кадырова – человека, хотя и прагматичного, но глубоко религиозного.
В чем был смысл подобной рокировочки? В том, что Кадыров формально признал верховенство России? Но нужно ли нам такое формальное признание? Ведь масхадовская Чечня (если бы Кремль помог Аслану справиться с оппозицией) была бы, скорее всего, более дружественной нам, чем мечтающая о реванше Чечня кадыровская.
Право на национальную идею
При всем своем глубоком знании Кавказа Борис Подопригора, судя по тексту, в праве на независимость кавказцам отказывает. Более того, при чтении его книги остается чувство, что он вообще весьма холодно относится к республикам, выходившим в 80--90-х гг. из-под опеки СССР.
Вот, например, характеристика Болгарии: «Братушки, полтора столетия назад освобожденные нами от турок, с тех пор за это нам последовательно мстят». Трудно придумать более наивную и упрощенную характеристику наших отношений с болгарами. Можно ли всю сложность экономических и политических отношений сводить к примитивной мести?
А вот фраза из текста о Латвии: «Единодушны рижские омоновцы в одном: нужно объединиться в борьбе с фашизмом». Можно по-разному относиться к нынешнему латвийскому государству, но неужели Борис Подопригора искренне считает его фашистским? У автора книги находится много добрых слов в поддержку людей, сделавших все возможное, чтобы независимого латвийского государства не существовало, но нет даже намека на симпатию к тем, кто возрождал свою нацию. Странная позиция. Пытаюсь ее понять, но не могу.
Тем более сложно встать на позицию, которую занял Борис, если принять во внимание самый первый текст книги: «Бой за национальную идею». В этой прекрасной заметке рассказывается о практически никому не известном случае восстания советских военнопленных в Афганистане. Автор по праву гордится тем, что в нашей истории есть такой случай. Но почему совсем другой тон появляется в тех случаях, когда говорится о болгарах, латышах, чеченцах? Они имеют право на свою национальную идею? Они имеют право гордиться людьми, отдавшими жизнь за свой народ?
Предисловие к книге «Судьба офицера» носит название «Правда всегда одна». Когда я читал эту книгу, у меня все время возникало чувство, что правды у автора две: одна для нас, другая – для наших соседей. Россия имеет право на величие, на независимость и на то, чтобы объединять народы. А вот эти самые народы, пытающиеся обрести собственные величие и независимость, оказываются марионетками в руках то ли фашистов, то ли сепаратистов, то ли террористов, то ли просто бандитов. Не слишком ли это упрощенный подход? Не надо ли попытаться мысленно встать на позицию другой стороны конфликта?
Мне представляется, что Борис готов это сделать. Но в тексте своем он тщательно вытравляет всю сложность и неоднозначность проблем. А жаль. Ведь книга – местами чрезвычайно глубокая, местами лиричная, трогательная, откровенная – от этого могла бы только выиграть.
Дмитрий ТРАВИН
Фото ИНТЕРПРЕСС