Невеселое новоселье
Дом построен, но блокадник с женой живут в сарае
Горите синим пламенем
Последние пять лет инвалид-блокадник (в 1995 году он остался без рук, без ног) обивал пороги различных инстанций.
— Пытался доказать, что пожар — вина не моя с женой, а МУП ЖКХ «Электросети» Тосненского района, — объясняет Костылев.
Но одинокому пожилому человеку везде давали от ворот поворот: «Мы этим не занимаемся. Это не наше дело. Вам туда…» Три года Юрий Васильевич пытался попасть на прием к главе Тосненского района. Не попал. Хотя к сгоревшему дому в деревне Перевоз неоднократно наведывались пожарные инспекторы, милиционеры, специалисты «Электросетей», отвечающие за безопасность линии электропередач. Смотрели, пожимали плечами и уезжали. Даже суд, где интересы истца-погорельца защищала прокуратура (правда, чисто формально: сменяющие друг друга помощники прокурора молча скучали на заседаниях), занял сторону чиновников. Судья не увидел связи между аварийным состоянием проводов и возгоранием и отклонил иск стариков.
— Ни восстанавливать дом, ни возмещать ущерб нам никто не собирался, — говорит Валентина Александровна. — Через полгода после беды приехали люди из районной администрации и распорядились утеплить наш сарай для скотины, чтобы мы могли в нем жить...
Добрые люди отдали Костылевым старые вещи (вплоть до шуб) и две железные кровати. Стол и скамейки хозяйка (мастер на все руки) сколотила сама из обгоревших досок. Так и жили супруги в сарае пять лет. Скорее всего, коротали бы там свой век и дальше, если бы случайно (в марте 2010 года) эта история не попала на страницы газеты и накануне 65-летия Победы не наделала много шума.
Уже через несколько дней после публикации возле сарая припарковались четыре дорогих иномарки. Старики-погорельцы и их соседи не верили своим глазам. Из автомобилей высыпали представители всевозможных властей: городских (деревню Перевоз недавно включили в состав города Никольское Тосненского района Ленобласти. — Н. П.), районных, областных. Два десятка посетителей с большим трудом втиснулись в тесное помещение.
Визит чиновников сдвинул дело с мертвой точки. Юрия Васильевича наконец-то признали нуждающимся в улучшении жилищных условий. Поставили на учет. Уже в апреле районная администрация получила из федерального бюджета 1 миллион рублей на строительство дома для блокадника. Наняли бригаду. Закипела работа…
Домой как на экскурсию
Если прежде место жительства Костылевых проще было найти по виду — единственный в деревне обгоревший остов, — то теперь нужно искать по адресу: аккуратненький домик ничем не уступает другим и его среди них не узнать. Одна примета: нет забора. Бывший совсем развалился, а новый строить никто не обещал.
— Самой-то мне не под силу ограду поставить, — сокрушается 75-летняя женщина. — А дед немощный — хлеба отрезать себе не может. Мы объявления в газете посмотрели: за самый плохонький забор просят 15 тысяч рублей!
Дом (размерами 7 на 8 метров) Костылевым построили по канадской технологии: снаружи — металлический каркас, под ним — гипсокартон и стекловата. Вроде бы внешне — красиво, внутри — удобно. Выдержит ли постройка дожди, морозы и паводок — покажет ближайшее время. Есть здесь и мини-котельная. Варианта отопления — два: жечь дрова или греться электричеством.
— За электричество только мы не рассчитаемся, — грустно усмехается Юрий Васильевич. — Зато дров нам теперь до смерти хватит, — показывает он на груду полуистлевших досок — строители разобрали сгоревший дом.
Обещанный газ новоселам так и не провели. Впрочем, вся деревня Перевоз с конца прошлого века ждет этого чуда цивилизации. Безнадежно…
Пока старики ходят в дом как на экскурсию. Посторонних (то есть нас) пускают сюда впервые. У порога снимаем обувь: Валентина Александровна накануне до блеска надраила свой новенький линолеум:
— Сама выбирала, — гордится бабушка, — в тон к обоям…
— Какое там новоселье? Какой переезд?! — от ранящего вопроса Юрий Васильевич отмахивается, словно от злой собаки. — Нечего нам перевозить. Все наше добро — две железные кровати. Грязными досками с пепелища, которые до сих пор служат нам скамейкой и столом, страшно пачкать чистые комнаты…
Костылевы возвращаются к себе в сарай. Тесный, невысокий, темный, убогий он, как ни странно, сейчас куда более приспособлен для их быта. Новый быт им не по карману.
Шаром покати
Двухкомнатный дом совершенно пуст.
Единственный предмет интерьера — стиральная машина. Валентина Александровна копила на нее еще до пожара.
— 14500 рублей хранились у меня в жестяной банке с нитками, — рассказывает старушка. — Во время пожара ее сильно залило водой, и деньги не до конца сгорели, а лишь подпалились. Я пять часов потом сидела в банке и переписывала по номерам каждую купюру. Мне их заменили. Ну а раз так — я решила купить машинку.
Сегодня хозяйка в растерянности: на что копить в первую очередь? На холодильник? Летом без него совсем туго. На плиту? В сарае-то они топили печку. На кухонный гарнитур, стол, стулья? А то ни самому сесть, ни положить что-либо некуда. На прикроватную тумбочку для мужа? Поскольку он за самым необходимым — вода, лекарства, фонарик — без ног не набегается. Или все-таки на забор?..
Пенсия у Валентины Александровны — 6027 рублей, у Юрия Васильевича — почти в два раза больше, но половина ее ежемесячно остается в аптеке.
Нынешней весной Костылевы, после долгого перерыва, снова посадили огород: пять ведер картошки, капусту, лук, огурцы — теперь все это есть где хранить.
— Если урожай соберем, то с голоду уже не умрем, — бодрится дед.
— К Новому году точно на что-нибудь накопим, — убедительно кивает головой бабушка. — Может, на холодильник, а может, на забор…
О бездомных стариках из деревни Перевоз (Тосненский район Ленинградской области) — 74-летнем блокаднике инвалиде первой группы Юрии Васильевиче Костылеве и его жене Валентине Александровне — «Новая» писала в марте этого года (см. № 17 от 11.03.2010). Уже больше пяти лет они вынуждены ютиться в сарае для скота. Костылевы перебрались туда, где раньше держали корову и лошадь, когда в марте 2005 года сгорел их дом. Из-за аварийного состояния ЛЭП ветхие провода над крышей заискрили, искры упали на дом, деревянная постройка вспыхнула мгновенно. Сами хозяева чудом спаслись. Но потеряли в огне все, что имели:
— В чем выскочили, в том и остались, — Валентина Александровна опускает глаза, — я в халате, а Юра в майке…
Горите синим пламенем
Последние пять лет инвалид-блокадник (в 1995 году он остался без рук, без ног) обивал пороги различных инстанций.
— Пытался доказать, что пожар — вина не моя с женой, а МУП ЖКХ «Электросети» Тосненского района, — объясняет Костылев.
Но одинокому пожилому человеку везде давали от ворот поворот: «Мы этим не занимаемся. Это не наше дело. Вам туда…» Три года Юрий Васильевич пытался попасть на прием к главе Тосненского района. Не попал. Хотя к сгоревшему дому в деревне Перевоз неоднократно наведывались пожарные инспекторы, милиционеры, специалисты «Электросетей», отвечающие за безопасность линии электропередач. Смотрели, пожимали плечами и уезжали. Даже суд, где интересы истца-погорельца защищала прокуратура (правда, чисто формально: сменяющие друг друга помощники прокурора молча скучали на заседаниях), занял сторону чиновников. Судья не увидел связи между аварийным состоянием проводов и возгоранием и отклонил иск стариков.
— Ни восстанавливать дом, ни возмещать ущерб нам никто не собирался, — говорит Валентина Александровна. — Через полгода после беды приехали люди из районной администрации и распорядились утеплить наш сарай для скотины, чтобы мы могли в нем жить...
Добрые люди отдали Костылевым старые вещи (вплоть до шуб) и две железные кровати. Стол и скамейки хозяйка (мастер на все руки) сколотила сама из обгоревших досок. Так и жили супруги в сарае пять лет. Скорее всего, коротали бы там свой век и дальше, если бы случайно (в марте 2010 года) эта история не попала на страницы газеты и накануне 65-летия Победы не наделала много шума.
Уже через несколько дней после публикации возле сарая припарковались четыре дорогих иномарки. Старики-погорельцы и их соседи не верили своим глазам. Из автомобилей высыпали представители всевозможных властей: городских (деревню Перевоз недавно включили в состав города Никольское Тосненского района Ленобласти. — Н. П.), районных, областных. Два десятка посетителей с большим трудом втиснулись в тесное помещение.
Визит чиновников сдвинул дело с мертвой точки. Юрия Васильевича наконец-то признали нуждающимся в улучшении жилищных условий. Поставили на учет. Уже в апреле районная администрация получила из федерального бюджета 1 миллион рублей на строительство дома для блокадника. Наняли бригаду. Закипела работа…
Юрий и Валентина Костылевы
Домой как на экскурсию
Если прежде место жительства Костылевых проще было найти по виду — единственный в деревне обгоревший остов, — то теперь нужно искать по адресу: аккуратненький домик ничем не уступает другим и его среди них не узнать. Одна примета: нет забора. Бывший совсем развалился, а новый строить никто не обещал.
— Самой-то мне не под силу ограду поставить, — сокрушается 75-летняя женщина. — А дед немощный — хлеба отрезать себе не может. Мы объявления в газете посмотрели: за самый плохонький забор просят 15 тысяч рублей!
Дом (размерами 7 на 8 метров) Костылевым построили по канадской технологии: снаружи — металлический каркас, под ним — гипсокартон и стекловата. Вроде бы внешне — красиво, внутри — удобно. Выдержит ли постройка дожди, морозы и паводок — покажет ближайшее время. Есть здесь и мини-котельная. Варианта отопления — два: жечь дрова или греться электричеством.
— За электричество только мы не рассчитаемся, — грустно усмехается Юрий Васильевич. — Зато дров нам теперь до смерти хватит, — показывает он на груду полуистлевших досок — строители разобрали сгоревший дом.
Обещанный газ новоселам так и не провели. Впрочем, вся деревня Перевоз с конца прошлого века ждет этого чуда цивилизации. Безнадежно…
Пока старики ходят в дом как на экскурсию. Посторонних (то есть нас) пускают сюда впервые. У порога снимаем обувь: Валентина Александровна накануне до блеска надраила свой новенький линолеум:
— Сама выбирала, — гордится бабушка, — в тон к обоям…
— Какое там новоселье? Какой переезд?! — от ранящего вопроса Юрий Васильевич отмахивается, словно от злой собаки. — Нечего нам перевозить. Все наше добро — две железные кровати. Грязными досками с пепелища, которые до сих пор служат нам скамейкой и столом, страшно пачкать чистые комнаты…
Костылевы возвращаются к себе в сарай. Тесный, невысокий, темный, убогий он, как ни странно, сейчас куда более приспособлен для их быта. Новый быт им не по карману.
Шаром покати
Двухкомнатный дом совершенно пуст.
Единственный предмет интерьера — стиральная машина. Валентина Александровна копила на нее еще до пожара.
— 14500 рублей хранились у меня в жестяной банке с нитками, — рассказывает старушка. — Во время пожара ее сильно залило водой, и деньги не до конца сгорели, а лишь подпалились. Я пять часов потом сидела в банке и переписывала по номерам каждую купюру. Мне их заменили. Ну а раз так — я решила купить машинку.
Сегодня хозяйка в растерянности: на что копить в первую очередь? На холодильник? Летом без него совсем туго. На плиту? В сарае-то они топили печку. На кухонный гарнитур, стол, стулья? А то ни самому сесть, ни положить что-либо некуда. На прикроватную тумбочку для мужа? Поскольку он за самым необходимым — вода, лекарства, фонарик — без ног не набегается. Или все-таки на забор?..
Пенсия у Валентины Александровны — 6027 рублей, у Юрия Васильевича — почти в два раза больше, но половина ее ежемесячно остается в аптеке.
Нынешней весной Костылевы, после долгого перерыва, снова посадили огород: пять ведер картошки, капусту, лук, огурцы — теперь все это есть где хранить.
— Если урожай соберем, то с голоду уже не умрем, — бодрится дед.
— К Новому году точно на что-нибудь накопим, — убедительно кивает головой бабушка. — Может, на холодильник, а может, на забор…
Нина ПЕТЛЯНОВА
Фото Михаила МАСЛЕННИКОВА