Деньги пахнут газом
Создан коллективный портрет интеллигенции, борющейся за сохранение Петербурга
«В Петербурге идет война»
Среди тех, чьи интервью вошли в фильм, — Олег Басилашвили, Елена Образцова, Михаил Пиотровский, Михаил Шемякин, Инна Чурикова, Александр Кушнер, Александр Сокуров, Ольга Антонова, Эдита Пьеха, Юрий Мамин, Юрий Рост, Сергей Юрский, Александр Городницкий, Светлана Крючкова, Елена Камбурова, Глеб Панфилов, Александр Марголис, Владимир Лисовский, Яков Гордин, Анатолий Кирпичников, Роман Громадский, Иван Уралов, Михаил Мильчик, Владимир Попов, Татьяна Москвина, Дмитрий Шагин и многие другие. Каждый из них по-своему объясняет, почему он выступает против появления газоскреба на Охтинском мысу.
— Это обязанность каждого из нас, каждого петербуржца, который считает себя гражданином, — говорит Александр Городницкий. — Не позволим превратить свой великий город в жилмассив, в котором можно ставить любые бесформенные, высотные или невысотные здания, исковеркав навсегда его исторический, незабываемый облик. Защита архитектурной неприкосновенности нашего города — это не только дело горожан, это дело всей мировой общественности, прежде всего русской культурной общественности. Потому что Петербург был и остается украшением не только России — это украшение всего мира. И давайте все-таки постараемся сделать так, чтобы не было стыдно. Что же мы, позволим при нас это возвести? Как мы будем смотреть в глаза нашим внукам?
— Я думаю, что построить вот этот дом — это преступление перед человеческой культурой, — считает Юрий Рост. — Можно его совершить военным методом — можно разбомбить Петербург, а можно поставить вот такую хреновину, нарушить горизонт. Если вы хотите поставить себе памятник прижизненный, то этот памятник, из чего бы вы его ни построили — из стекла, металла, алюминия, золота — все равно будет из говна. Это будет ваш образ на всю жизнь для всех людей. Пожалуйста, положите его, пусть он лежит. Этот фаллос лежачий, он даже будет более стоячий, чем вам кажется. Оставьте его на земле, а лучше вообще не тратьте деньги на него, купите детям больницы, вылечите их, приведите дороги в порядок».
— Мне кажется, что сложившаяся ситуация — абсолютно политическая, — уверен Александр Сокуров. — Все, кто сейчас подробно ее описывал, говорили о том, что происходит нарушение законов и что никто не обратит на нас внимания до тех пор, пока руководство города не будет остановлено откуда-нибудь сверху (не с небес, конечно...). Но пока их не остановят, они будут делать все, что захотят. К сожалению, у нас нет никакой обратной связи с руководством города: здесь сейчас нет никого из его представителей. Это не означает, что нам надо молчать: надо говорить все, что мы считаем нужным. Но также надо понимать, что необходимо убедить руководство страны, что происходит деяние противозаконное и антинациональное, антикультурное. У меня нет абсолютно никаких сомнений в том, что здесь, в Петербурге, в области культуры идет война. Настоящая война: со сносом зданий, с разрушениями. Это настоящая война с жесткими способами борьбы».
— Пушкин в своем прощальном стихотворении «Памятник» писал, что этот памятник вознесся выше Александрийского столпа, — говорит Александр Кушнер. — Но до башни Миллера ему просто не дотянуться. 400 метров! Безумие, гигантомания!! Кого хотят подавить ею? Чтобы я, человек, чувствовал себя букашкой. Я знаю, чему посвящен Петропавловский собор, почему у нас Исаакиевский собор, почему Казанский собор. Чему посвящен газоскреб — газу, простите, вонючему. Никакой нашей заслуги, что он лежит под землей, нет. Это идолопоклонство, никакого отношения не имеющее к культуре — ни к христианской, ни к какой. Можно себе представить венецианцев, построивших на большом канале 400-метровую башню? Город был бы раздавлен ею. Как же можно на реке Неве такое чудовище строить? Можно не читать плохие стихи, можно не слушать плохую музыку, можно закрыть глаза на плохую живопись, но архитектура — ее же не обойти и не объехать. И десятилетиями, веками люди будут натыкаться на этот газоскреб.
Заканчивая выступление, Кушнер читает свое четверостишие, написанное в связи со всем сказанным:
Над городом Петра нависнет диплодок
Бессмысленный, дурной, бездарный, допотопный —
Вот наше всё, наш век, наш символ, царь и бог.
Не разум, не душа, а смрадный дух утробный…
— Можно войти в историю и с черного хода, Геростратом, который поджег храм Артемиды, — говорит Светлана Крючкова. — А можно все-таки остаться в памяти людей каким-то другим человеком, прогрессивным, сохраняющим и сохранившим все-таки культуру. Когда-то римский император Веспассиан сказал своему сыну: деньги не пахнут. Деньги пахнут. И не только газом. Деньги пахнут изуродованными душами наших и ваших детей. Я женщина, мне важно, какими вырастут наши дети, и какое поколение за нами последует. Если мы их учим, что за деньги можно все купить, все продать, они уничтожат этот город в ближайшем будущем, равно как и все остальное...
Новый символ вертикали
Юрий Шевчук, выступая на презентации проекта, назвал газпромовскую башню «символом вертикали власти, которой не интересна ни жизнь, ни мнения людей» и заявил, что это этически нравственная проблема прежде всего. После чего поблагодарил собравшихся — «за мужество и чувство ответственности за город, в котором я не родился, но который я обожаю, и в котором я хочу, чтобы жили мои дети, внуки и правнуки».
— Думаю, что этому материалу уготована долгая жизнь, — говорит сопредседатель петербургского отделения ВООПИиК Александр Марголис. — Диск с записью уже передан в Кремль — президенту Дмитрию Медведеву, передан заместителю генерального директора ЮНЕСКО Франческо Бандарину. Это послание не только к руководителям, но и, что называется, «городу и миру». И когда самые разные люди — и всемирно известные, и относительно скромные — говорят на тему строительства башни со своих позиций, но в равной степени горячо и заинтересованно, это сплетается в очень выразительную картину общественных настроений конца десятых годов двадцать первого века, сложившихся под впечатлением этой атаки на Петербург. Убежден, что важно не только доведение всего этого до сведения ЮНЕСКО и руководства страны, важен сам этот срез общественных настроений, коллективный портрет интеллигенции нашего времени. Это будет востребовано историками, но прежде всего — современниками.
В конце июля, по словам Марголиса, в Бразилии пройдет сессия Комитета всемирного наследия ЮНЕСКО, где пройдет острое обсуждение ситуации в Петербурге — соответствующий вопрос поставлен в повестку дня. В течение последнего года шла речь о том, что питерские власти примут какие-то меры по замечаниям Комитета всемирного наследия, и в том числе представят корректный вариант новых границ объекта всемирного наследия. Но, судя по тому, что на днях публично был объявлен конкурс на разработку этих границ и обоснований, в июле эти результаты никак не могут быть доставлены в Бразилию. Так что опасность включения Петербурга в список всемирного наследия под угрозой очень высока.
Координатор коммуникационных проектов «Газпром нефти» по Петербургу и Ленинградской области Владимир Гронский, как известно, заявил, что обращения к президенту, поступающие по поводу «Охта-центра», абсолютно неоправданны, поскольку «мы живем в демократической стране и президент — не царь-батюшка». По мнению Александра Марголиса, это «разнузданная демагогия, причем не в первый раз».
— Мы повторяли и будем повторять, — говорит Марголис, — что охрана всемирного наследия — обязанность федерального правительства и его уполномоченных органов на местах. Есть законы, где все это прописано, и есть конвенции, которые ратифицированы и где это установлено. Говорить же, что президент не имеет к этому никакого отношения, может либо человек абсолютно не осведомленный, либо заведомый дезинформатор.
В четверг в Бронзовом зале Дома архитекторов представляли совместный проект Союза архитекторов, ВООПИиК и петербургского отделения Союза ученых — фильм «S0S-Петербург». Он включает в себя около ста интервью с деятелями науки и культуры, категорически не согласных с планами строительства 400-метрового небоскреба «Охта-центр» и требующих от руководства страны вмешательства в ситуацию и отказа от одиозного проекта. Уже создан сайт http://sos-peterburg.ru, на котором выложены эти видеообращения и другие материалы, и готовится издание книги, в которую войдут текстовые версии всех интервью.
«В Петербурге идет война»
Среди тех, чьи интервью вошли в фильм, — Олег Басилашвили, Елена Образцова, Михаил Пиотровский, Михаил Шемякин, Инна Чурикова, Александр Кушнер, Александр Сокуров, Ольга Антонова, Эдита Пьеха, Юрий Мамин, Юрий Рост, Сергей Юрский, Александр Городницкий, Светлана Крючкова, Елена Камбурова, Глеб Панфилов, Александр Марголис, Владимир Лисовский, Яков Гордин, Анатолий Кирпичников, Роман Громадский, Иван Уралов, Михаил Мильчик, Владимир Попов, Татьяна Москвина, Дмитрий Шагин и многие другие. Каждый из них по-своему объясняет, почему он выступает против появления газоскреба на Охтинском мысу.
— Это обязанность каждого из нас, каждого петербуржца, который считает себя гражданином, — говорит Александр Городницкий. — Не позволим превратить свой великий город в жилмассив, в котором можно ставить любые бесформенные, высотные или невысотные здания, исковеркав навсегда его исторический, незабываемый облик. Защита архитектурной неприкосновенности нашего города — это не только дело горожан, это дело всей мировой общественности, прежде всего русской культурной общественности. Потому что Петербург был и остается украшением не только России — это украшение всего мира. И давайте все-таки постараемся сделать так, чтобы не было стыдно. Что же мы, позволим при нас это возвести? Как мы будем смотреть в глаза нашим внукам?
— Я думаю, что построить вот этот дом — это преступление перед человеческой культурой, — считает Юрий Рост. — Можно его совершить военным методом — можно разбомбить Петербург, а можно поставить вот такую хреновину, нарушить горизонт. Если вы хотите поставить себе памятник прижизненный, то этот памятник, из чего бы вы его ни построили — из стекла, металла, алюминия, золота — все равно будет из говна. Это будет ваш образ на всю жизнь для всех людей. Пожалуйста, положите его, пусть он лежит. Этот фаллос лежачий, он даже будет более стоячий, чем вам кажется. Оставьте его на земле, а лучше вообще не тратьте деньги на него, купите детям больницы, вылечите их, приведите дороги в порядок».
— Мне кажется, что сложившаяся ситуация — абсолютно политическая, — уверен Александр Сокуров. — Все, кто сейчас подробно ее описывал, говорили о том, что происходит нарушение законов и что никто не обратит на нас внимания до тех пор, пока руководство города не будет остановлено откуда-нибудь сверху (не с небес, конечно...). Но пока их не остановят, они будут делать все, что захотят. К сожалению, у нас нет никакой обратной связи с руководством города: здесь сейчас нет никого из его представителей. Это не означает, что нам надо молчать: надо говорить все, что мы считаем нужным. Но также надо понимать, что необходимо убедить руководство страны, что происходит деяние противозаконное и антинациональное, антикультурное. У меня нет абсолютно никаких сомнений в том, что здесь, в Петербурге, в области культуры идет война. Настоящая война: со сносом зданий, с разрушениями. Это настоящая война с жесткими способами борьбы».
— Пушкин в своем прощальном стихотворении «Памятник» писал, что этот памятник вознесся выше Александрийского столпа, — говорит Александр Кушнер. — Но до башни Миллера ему просто не дотянуться. 400 метров! Безумие, гигантомания!! Кого хотят подавить ею? Чтобы я, человек, чувствовал себя букашкой. Я знаю, чему посвящен Петропавловский собор, почему у нас Исаакиевский собор, почему Казанский собор. Чему посвящен газоскреб — газу, простите, вонючему. Никакой нашей заслуги, что он лежит под землей, нет. Это идолопоклонство, никакого отношения не имеющее к культуре — ни к христианской, ни к какой. Можно себе представить венецианцев, построивших на большом канале 400-метровую башню? Город был бы раздавлен ею. Как же можно на реке Неве такое чудовище строить? Можно не читать плохие стихи, можно не слушать плохую музыку, можно закрыть глаза на плохую живопись, но архитектура — ее же не обойти и не объехать. И десятилетиями, веками люди будут натыкаться на этот газоскреб.
Заканчивая выступление, Кушнер читает свое четверостишие, написанное в связи со всем сказанным:
Над городом Петра нависнет диплодок
Бессмысленный, дурной, бездарный, допотопный —
Вот наше всё, наш век, наш символ, царь и бог.
Не разум, не душа, а смрадный дух утробный…
— Можно войти в историю и с черного хода, Геростратом, который поджег храм Артемиды, — говорит Светлана Крючкова. — А можно все-таки остаться в памяти людей каким-то другим человеком, прогрессивным, сохраняющим и сохранившим все-таки культуру. Когда-то римский император Веспассиан сказал своему сыну: деньги не пахнут. Деньги пахнут. И не только газом. Деньги пахнут изуродованными душами наших и ваших детей. Я женщина, мне важно, какими вырастут наши дети, и какое поколение за нами последует. Если мы их учим, что за деньги можно все купить, все продать, они уничтожат этот город в ближайшем будущем, равно как и все остальное...
Новый символ вертикали
Юрий Шевчук, выступая на презентации проекта, назвал газпромовскую башню «символом вертикали власти, которой не интересна ни жизнь, ни мнения людей» и заявил, что это этически нравственная проблема прежде всего. После чего поблагодарил собравшихся — «за мужество и чувство ответственности за город, в котором я не родился, но который я обожаю, и в котором я хочу, чтобы жили мои дети, внуки и правнуки».
— Думаю, что этому материалу уготована долгая жизнь, — говорит сопредседатель петербургского отделения ВООПИиК Александр Марголис. — Диск с записью уже передан в Кремль — президенту Дмитрию Медведеву, передан заместителю генерального директора ЮНЕСКО Франческо Бандарину. Это послание не только к руководителям, но и, что называется, «городу и миру». И когда самые разные люди — и всемирно известные, и относительно скромные — говорят на тему строительства башни со своих позиций, но в равной степени горячо и заинтересованно, это сплетается в очень выразительную картину общественных настроений конца десятых годов двадцать первого века, сложившихся под впечатлением этой атаки на Петербург. Убежден, что важно не только доведение всего этого до сведения ЮНЕСКО и руководства страны, важен сам этот срез общественных настроений, коллективный портрет интеллигенции нашего времени. Это будет востребовано историками, но прежде всего — современниками.
В конце июля, по словам Марголиса, в Бразилии пройдет сессия Комитета всемирного наследия ЮНЕСКО, где пройдет острое обсуждение ситуации в Петербурге — соответствующий вопрос поставлен в повестку дня. В течение последнего года шла речь о том, что питерские власти примут какие-то меры по замечаниям Комитета всемирного наследия, и в том числе представят корректный вариант новых границ объекта всемирного наследия. Но, судя по тому, что на днях публично был объявлен конкурс на разработку этих границ и обоснований, в июле эти результаты никак не могут быть доставлены в Бразилию. Так что опасность включения Петербурга в список всемирного наследия под угрозой очень высока.
Координатор коммуникационных проектов «Газпром нефти» по Петербургу и Ленинградской области Владимир Гронский, как известно, заявил, что обращения к президенту, поступающие по поводу «Охта-центра», абсолютно неоправданны, поскольку «мы живем в демократической стране и президент — не царь-батюшка». По мнению Александра Марголиса, это «разнузданная демагогия, причем не в первый раз».
— Мы повторяли и будем повторять, — говорит Марголис, — что охрана всемирного наследия — обязанность федерального правительства и его уполномоченных органов на местах. Есть законы, где все это прописано, и есть конвенции, которые ратифицированы и где это установлено. Говорить же, что президент не имеет к этому никакого отношения, может либо человек абсолютно не осведомленный, либо заведомый дезинформатор.
Борис ВИШНЕВСКИЙ
Карикатура Виктора БОГОРАДА