Газпром травят, как монферрана
Сторонники «Охта-центра» опасаются, что их постигнет судьба великого зодчего
Ревнующий Фостер
Определение Конституционного суда, вынесенное по обращению Ольги Андроновой, Владимир Гронский расценил как «подтверждающее правильность нашей работы». Мол, там говорится, что все вопросы, связанные с башней, должны решаться в рамках международного права, российского и петербургского законодательства, но «Охта-центр» с самого начала именно так и действует, «находясь исключительно в правовом поле». Росохранкультура и ЮНЕСКО, заметим, придерживаются иного мнения. И потому жесткие решения, касающиеся башни, на сессии Комитета всемирного наследия вполне возможны — если учесть, что Смольный водил ЮНЕСКО за нос, предоставляя международной организации информацию, свидетельствующую о готовности отказаться от проекта, но делать этого не самом деле не собирался.
— ЮНЕСКО не запрещала строительство Охта-центра, потому что нельзя запретить то, чего еще нет, — заявил координатор коммуникационных проектов ОАО «Газпром нефть» в Санкт-Петербурге и Ленинградской области Владимир Гронский. Выступая на пресс-конференции, он особо подчеркивал, что пока строительство не ведется — и тут же выразил уверенность, что в обозримом будущем его удастся начать.
Такая логика замечательно срабатывает в российских судах, куда обращаются противники «Охта-центра», — по мнению служителей Фемиды, раз стройка еще не началась и не испортила панорамы города, права заявителей ничего не нарушает. А вот чиновники ЮНЕСКО, видимо, исходят из того, что остановить стройку значительно сложнее, чем не начинать — поэтому вопрос о включении Петербурга в список «Всемирное наследие в опасности» может встать задолго до того, как заказчик получит все согласования.
Правда, заказчики не оставляют надежды убедить международную организацию в том, что ими движет исключительно забота об историческом наследии. «Сегодня Санкт-Петербург остро нуждается в привлечении крупных инвесторов, за счет которых можно будет найти средства на масштабную реставрацию исторического центра, требующую огромных вложений», — говорится в официальном письме, направленном директору Центра всемирного наследия Франческо Бандарину и другим высокопоставленным чиновникам. Только не совсем понятно, зачем было действовать так замысловато. Согласно утвержденной городским правительством «Стратегии сохранения наследия», для приведения в порядок исторических памятников Петербурга требуется около 60 млрд рублей. Ровно столько же стоит возведение башни. Так не проще ли инвестировать средства напрямую?
Впрочем, и Гронский, и исполнительный директор ЗАО «Общественно-деловой центр «Охта» Александр Бобков уверены, что их небоскреб будет представлять собой немалую культурную ценность.
— В работе принимали участие лучшие архитектурные силы мира. И этот проект мировое архитектурное сообщество признало лучшим, — заявил Бобков. По его мнению, российские архитекторы раскритиковали представленные на конкурс работы исключительно из ревности. Очевидно, та же ревность к чужому успеху обуревала и Норманна Фостера с Кисе Курокавой, демонстративно вышедших из состава конкурсной комиссии после того, как они узнали, что в соответствии с пожеланиями заказчика высота башни составит не менее 300 метров. Невольно вспоминается старый анекдот про Джона Леннона, который заболел манией величия, вообразив себя Иосифом Кобзоном… Что же касается «мирового архитектурного сообщества», то оно — вопреки заявлениям г-на Бобкова — выступает категорически против башни. Во всяком случае, в июле 2008 года на Генеральной ассамблее Международного союза архитекторов было принято обращение к губернатору Санкт-Петербурга, руководству Газпрома и архитекторам бюро RMJM с требованием прекратить дальнейшее проектирование, аннулировать результаты скандального конкурса 2006 года и обратиться в ЮНЕСКО с «запросом строгих мер защиты исторического центра Санкт-Петербурга»…
Геометрия отменяется
Сегодня, по утверждению Владимира Гронского, архитекторы и вообще все сторонники проекта живут в атмосфере травли. «Вы поднимите старые газеты и почитайте, какие кипели страсти вокруг строительства Исаакиевского собора. Ранняя смерть Монферрана как раз связана с тем, что его травили», — заявил Владимир Геннадьевич. «Многая вам лета», — пожелал ему в ответ кто-то из журналистов. Для справки: Монферран скончался в 1858 году в весьма почтенном для той эпохи 72-летнем возрасте, будучи обласкан властями, — за строительство Исаакиевского собора он получил чин действительного статского советника, а также 40 тысяч рублей серебром и украшенную бриллиантами золотую медаль на Андреевской ленте. Что касается «травли», то интересно, где же это травят сторонников башни? Неужели на Пятом канале, РТР, НТВ или в «Петербургском дневнике»? Впрочем, Гронский пожелание долголетия проигнорировал и продолжил свой монолог.
«Стыдно, — воскликнул он, — что в пятимиллионном мегаполисе нет смотровой площадки! И, если ты только не птица, ты не сможешь посмотреть на город с высоты птичьего полета». После строительства «Охта-центра» такая площадка появится, но сама башня, вопреки законам геометрии, не будет заметна практически ниоткуда.
— Эксперты признали, что она будет видна из нескольких точек, — пояснил Бобков. — Но суд, основываясь на заключениях этих экспертов, пришел к выводу, что вторгаться в охраняемые панорамы «Охта-центр» не будет.
Для того, чтобы это подтвердить, журналистам раздали фотографии, доказывающие, что вид на Васильевский остров и Английскую набережную с Дворцового моста не изменятся и вид на Смольный собор со Свердловской набережной тоже не пострадает. Видимо, до того журналисты не догадывались, что нельзя рассмотреть то, что находится у тебя за спиной…
«29 июня мы передали в Главгосэкспертизу наш проект», — заявил Александр Бобков. Заметим: еще 7 июня в Смольнинском суде представитель «Охта-центра» Дмитрий Желнин уверял, что никакого проекта нет. И либо его разработали всего за три недели, либо перед нами очередная утка: представители «Охта-центра» уже не раз заявляли о наличии проекта и якобы о направлении его на экспертизу — что тут же опровергалось фактами.
Охтинские корректоры
Что касается отношений с ЮНЕСКО, то, по словам Бобкова, инвесторы «были втянуты в них из-за не до конца продуманной заявки, поданной в 1989 году». «Нам тогда казалось, что чем больше территория — тем больше денег мы получим от ЮНЕСКО, и в результате в заявку была включена практически вся территория города», — поддержал коллегу Гронский. То есть для того, чтобы снять критические замечания, возникающие у представителей международной организации, необходимо откорректировать заявку так, чтобы участок, на котором собираются строить башню, оказался за границами объекта всемирного наследия. «Это может быть сделано уже на этой сессии комитета, в крайнем случае — на следующей, которая состоится через год», — оптимистично заметил Бобков. По его словам, экспертам были предоставлены документы, «подтверждающие абсурдность принятой заявки».
Во-первых, если границы сегодня корректируют, значит, они все-таки существуют (нельзя же корректировать то, чего нет). А если они еще не скорректированы — значит Охтинский мыс (что неизменно отрицают и Смольный, и «Охта-центр») все-таки находится на охраняемой территории, и никаких небоскребов там быть не должно.
А во-вторых, кто именно предоставил экспертам упомянутые Бобковым документы, осталось неизвестным. Правительство РФ никаких заявок на пересмотр границ не подавало, а председатель КГИОП Вера Дементьева заявляет, что даже конкурс на разработку новых границ не объявлялся. Поэтому на этой сессии никаких решений на сей счет точно принято не будет.
В преддверии открывшейся 25 июля в Бразилии очередной сессии Комитета всемирного наследия ЮНЕСКО руководители «Охта-центра» обратились к руководителям международной организации с письмом, в котором попытались разъяснить свою позицию.
Как известно, в конце мая СМИ сообщили, что президент Дмитрий Медведев поддержал позицию ЮНЕСКО, — многие тогда ожидали, что инвесторы откажутся от идеи возведения небоскреба в устье реки Охты. Эксперты Центра всемирного наследия даже составили проект резолюции сессии, поздравив руководителей Петербурга с тем, что они нашли в себе силы отказаться от планируемого строительства. Однако сейчас выясняется, что никто ни от чего не отказался, и что громкое заявление сделал вовсе не президент, а его помощник, и что ошибкой были не планы возведения небоскреба, а та заявка на включение Петербурга в перечень объектов всемирного наследия, которую подали в далеком уже 1989 году.
Ревнующий Фостер
Определение Конституционного суда, вынесенное по обращению Ольги Андроновой, Владимир Гронский расценил как «подтверждающее правильность нашей работы». Мол, там говорится, что все вопросы, связанные с башней, должны решаться в рамках международного права, российского и петербургского законодательства, но «Охта-центр» с самого начала именно так и действует, «находясь исключительно в правовом поле». Росохранкультура и ЮНЕСКО, заметим, придерживаются иного мнения. И потому жесткие решения, касающиеся башни, на сессии Комитета всемирного наследия вполне возможны — если учесть, что Смольный водил ЮНЕСКО за нос, предоставляя международной организации информацию, свидетельствующую о готовности отказаться от проекта, но делать этого не самом деле не собирался.
— ЮНЕСКО не запрещала строительство Охта-центра, потому что нельзя запретить то, чего еще нет, — заявил координатор коммуникационных проектов ОАО «Газпром нефть» в Санкт-Петербурге и Ленинградской области Владимир Гронский. Выступая на пресс-конференции, он особо подчеркивал, что пока строительство не ведется — и тут же выразил уверенность, что в обозримом будущем его удастся начать.
Такая логика замечательно срабатывает в российских судах, куда обращаются противники «Охта-центра», — по мнению служителей Фемиды, раз стройка еще не началась и не испортила панорамы города, права заявителей ничего не нарушает. А вот чиновники ЮНЕСКО, видимо, исходят из того, что остановить стройку значительно сложнее, чем не начинать — поэтому вопрос о включении Петербурга в список «Всемирное наследие в опасности» может встать задолго до того, как заказчик получит все согласования.
Правда, заказчики не оставляют надежды убедить международную организацию в том, что ими движет исключительно забота об историческом наследии. «Сегодня Санкт-Петербург остро нуждается в привлечении крупных инвесторов, за счет которых можно будет найти средства на масштабную реставрацию исторического центра, требующую огромных вложений», — говорится в официальном письме, направленном директору Центра всемирного наследия Франческо Бандарину и другим высокопоставленным чиновникам. Только не совсем понятно, зачем было действовать так замысловато. Согласно утвержденной городским правительством «Стратегии сохранения наследия», для приведения в порядок исторических памятников Петербурга требуется около 60 млрд рублей. Ровно столько же стоит возведение башни. Так не проще ли инвестировать средства напрямую?
Впрочем, и Гронский, и исполнительный директор ЗАО «Общественно-деловой центр «Охта» Александр Бобков уверены, что их небоскреб будет представлять собой немалую культурную ценность.
— В работе принимали участие лучшие архитектурные силы мира. И этот проект мировое архитектурное сообщество признало лучшим, — заявил Бобков. По его мнению, российские архитекторы раскритиковали представленные на конкурс работы исключительно из ревности. Очевидно, та же ревность к чужому успеху обуревала и Норманна Фостера с Кисе Курокавой, демонстративно вышедших из состава конкурсной комиссии после того, как они узнали, что в соответствии с пожеланиями заказчика высота башни составит не менее 300 метров. Невольно вспоминается старый анекдот про Джона Леннона, который заболел манией величия, вообразив себя Иосифом Кобзоном… Что же касается «мирового архитектурного сообщества», то оно — вопреки заявлениям г-на Бобкова — выступает категорически против башни. Во всяком случае, в июле 2008 года на Генеральной ассамблее Международного союза архитекторов было принято обращение к губернатору Санкт-Петербурга, руководству Газпрома и архитекторам бюро RMJM с требованием прекратить дальнейшее проектирование, аннулировать результаты скандального конкурса 2006 года и обратиться в ЮНЕСКО с «запросом строгих мер защиты исторического центра Санкт-Петербурга»…
Геометрия отменяется
Сегодня, по утверждению Владимира Гронского, архитекторы и вообще все сторонники проекта живут в атмосфере травли. «Вы поднимите старые газеты и почитайте, какие кипели страсти вокруг строительства Исаакиевского собора. Ранняя смерть Монферрана как раз связана с тем, что его травили», — заявил Владимир Геннадьевич. «Многая вам лета», — пожелал ему в ответ кто-то из журналистов. Для справки: Монферран скончался в 1858 году в весьма почтенном для той эпохи 72-летнем возрасте, будучи обласкан властями, — за строительство Исаакиевского собора он получил чин действительного статского советника, а также 40 тысяч рублей серебром и украшенную бриллиантами золотую медаль на Андреевской ленте. Что касается «травли», то интересно, где же это травят сторонников башни? Неужели на Пятом канале, РТР, НТВ или в «Петербургском дневнике»? Впрочем, Гронский пожелание долголетия проигнорировал и продолжил свой монолог.
«Стыдно, — воскликнул он, — что в пятимиллионном мегаполисе нет смотровой площадки! И, если ты только не птица, ты не сможешь посмотреть на город с высоты птичьего полета». После строительства «Охта-центра» такая площадка появится, но сама башня, вопреки законам геометрии, не будет заметна практически ниоткуда.
— Эксперты признали, что она будет видна из нескольких точек, — пояснил Бобков. — Но суд, основываясь на заключениях этих экспертов, пришел к выводу, что вторгаться в охраняемые панорамы «Охта-центр» не будет.
Для того, чтобы это подтвердить, журналистам раздали фотографии, доказывающие, что вид на Васильевский остров и Английскую набережную с Дворцового моста не изменятся и вид на Смольный собор со Свердловской набережной тоже не пострадает. Видимо, до того журналисты не догадывались, что нельзя рассмотреть то, что находится у тебя за спиной…
«29 июня мы передали в Главгосэкспертизу наш проект», — заявил Александр Бобков. Заметим: еще 7 июня в Смольнинском суде представитель «Охта-центра» Дмитрий Желнин уверял, что никакого проекта нет. И либо его разработали всего за три недели, либо перед нами очередная утка: представители «Охта-центра» уже не раз заявляли о наличии проекта и якобы о направлении его на экспертизу — что тут же опровергалось фактами.
Охтинские корректоры
Что касается отношений с ЮНЕСКО, то, по словам Бобкова, инвесторы «были втянуты в них из-за не до конца продуманной заявки, поданной в 1989 году». «Нам тогда казалось, что чем больше территория — тем больше денег мы получим от ЮНЕСКО, и в результате в заявку была включена практически вся территория города», — поддержал коллегу Гронский. То есть для того, чтобы снять критические замечания, возникающие у представителей международной организации, необходимо откорректировать заявку так, чтобы участок, на котором собираются строить башню, оказался за границами объекта всемирного наследия. «Это может быть сделано уже на этой сессии комитета, в крайнем случае — на следующей, которая состоится через год», — оптимистично заметил Бобков. По его словам, экспертам были предоставлены документы, «подтверждающие абсурдность принятой заявки».
Во-первых, если границы сегодня корректируют, значит, они все-таки существуют (нельзя же корректировать то, чего нет). А если они еще не скорректированы — значит Охтинский мыс (что неизменно отрицают и Смольный, и «Охта-центр») все-таки находится на охраняемой территории, и никаких небоскребов там быть не должно.
А во-вторых, кто именно предоставил экспертам упомянутые Бобковым документы, осталось неизвестным. Правительство РФ никаких заявок на пересмотр границ не подавало, а председатель КГИОП Вера Дементьева заявляет, что даже конкурс на разработку новых границ не объявлялся. Поэтому на этой сессии никаких решений на сей счет точно принято не будет.
Виктория РАБОТНОВА