Рациональное зерно
Судьба уникальной коллекции семян и растений, созданной еще академиком Николаем Вавиловым и едва не уничтоженной ради строительства в Павловске элитных коттеджей, решится в мае-июне. Такое обещание дано на самом высоком уровне. Впервые за долгое время, если не считать августовской записи Дмитрия Медведева в Twitter: «Поручено разобраться», власть высказалась по скандальному вопросу. Причем вице-премьер РФ Виктор Зубков не только назвал сроки его решения, но и подчеркнул, что прежде всего учтут «интересы науки, а потом уже все остальное». До тех пор, пока точка не поставлена, правительство России наложило мораторий на изъятие земель у ученых Павловской опытной станции Всероссийского института растениеводства (ВИР), их продажу и застройку.
Правительство отказалось от скоропалительных решений, но дождутся ли ученые решения разумного?
Как рассказывала «Новая» (№ 59, 61, 72 за 2010 год), в декабре 2009 года в Павловске, где и располагается Вавиловская коллекция — редчайшие цветы, кустарники, деревья, — два участка земли (площадью 19,5 и 72 га) приглянулись федеральному фонду содействия развитию жилищного строительства (ФРЖС) под коттеджную застройку.
— Всего у Института растениеводства в пригородах Петербурга 23 участка общей площадью 495 га, — объясняет директор Павловской опытной станции Федор Михович. — Из них 19 участков (397 га) — собственность города, остальные (98,3 га) — имущество РФ. Однако при межевании 97 процентов коллекции Вавилова угодило именно на ту территорию, которая находится в федеральной собственности. Никакой другой участок отдать под застройку правительство не может, поскольку по закону не вправе распоряжаться землей иного субъекта РФ — Петербурга. Поэтому под бульдозер отправили коллекцию.
Интерес к участкам в привлекательном и коммерчески выгодном месте оказался велик. Вдруг выяснилось, что специалисты Павловской опытной станции, на протяжении 85 лет сберегающие тысячи семян и растений (в годы блокады 28 сотрудников института умерли от голода, но не тронули ни зернышка из селекционного фонда! — Н. П.) и пополняющие известную и высоко ценимую в мире коллекцию (европейские биологи считают ее возможную утрату невосполнимой для всего человечества. — Н. П.), «неэффективно используют землю». Селекционерам дали три месяца на то, чтобы освободить место под строительство «односемейных жилых домов».
31 марта 2010 года Регистрационная палата Петербурга лишила Павловскую опытную станцию прав на оба участка и передала их ФРЖС. В августе меньший из них (19,5 га) фонд выставил на аукцион, оценив право пятилетней аренды в 99 млн руб. Генетики кинулись в арбитражный суд, но проиграли все иски. Осенью ФРЖС выставил на участках свою охрану.
Апелляции ученых в различные инстанции — от районной администрации до президента РФ — обернулись проверками. С сентября по апрель биологи повидали десятки комиссий, ревизоров и контролеров. Кроме мелочей, они не услышали никаких нареканий в свой адрес. Зато в защиту селекционеров выступили депутаты Госдумы и члены Общественной палаты РФ, попросив Дмитрия Медведева «не допустить передачу земли под коммерческую застройку» и «защитить генетические образцы растений крупнейшей в Европе коллекции, собиравшейся с 1926 года и насчитывающей на сегодняшний день более 10 тысяч видов».
Визита Виктора Зубкова в Павловске ждали с сентября. Вице-премьер приехал на опытную станцию перед майскими праздниками и с ходу пообещал специалистам ВИР, что федеральные власти решат земельный вопрос в мае-июне.
— У Института растениеводства колоссальнейшая, единственная в мире подобная коллекция, потерять ее или нанести ей какой-либо ущерб (обсуждались варианты лишь частичного сохранения коллекции. — Н. П.) было бы неправильно, — заявил Зубков. — Поэтому мы наложили мораторий на изъятие земли. Сейчас работает правительственная комиссия. В мае-июне она сделает свои выводы, и мы еще раз внимательно посмотрим на ситуацию в целом... Никаких скоропалительных решений принимать не будем. И в любом случае на первом месте будут интересы науки и научная ценность этих земель, а потом уже все остальное, — заверил высокопоставленный гость.
Также он сообщил, что в Думе готовится закон о генетических ресурсах, который позволит в будущем защищать и сохранять такие коллекции, как Вавиловская.
— Ситуация не повторится, — успокаивал генетиков вице-премьер.
То ли Зубков не замечал, то ли не догадывался, что ученых скорее успокоили бы ответы на более насущные и простые вопросы: оставят ли их в покое застройщики и проверяющие из всевозможных ведомств? И все-таки — с землей или без?..
Год назад в Павловске я познакомилась с Леонидом Бурмистровым. Он ведущий научный сотрудник ВИР, побывал в сотнях экспедиций, полмира исколесил, выискивая для коллекции недостающие виды. На станции опекал коллекционные сорта жимолости, крыжовника, рябины, бузины, ирги… Когда Леонид Анатольевич вел меня вдоль кустов, показывал, говорил, мне казалось: он в курсе, сколько ягод висит на каждой ветке, чем то или иное дерево переболело, какой предпочитает полив… Из своих 70 с небольшим лет 50 проработал здесь. Получал 7800 руб. Внуки не понимали: зачем тебе — кандидату наук, владеющему несколькими языками — такая работа? Он покупал на свою зарплату удобрения, а на станцию ходил пешком. Не потому что близко, а потому что удобрения важнее. Бурмистров — единственный, кто даже гипотетически отказался рассуждать со мной о гибели Вавиловской коллекции:
— Это дело всей моей жизни. Для меня это личная трагедия. Значит, я прожил жизнь впустую…
Не он один переживал за коллекцию все минувшие месяцы. Но его сердце не выдержало.
14 января Леонид Анатольевич ушел из жизни. Бурмистров не узнает, чем закончилось дело, которому он ее отдал без остатка. Плохо это или хорошо — еще неизвестно.
Cотрудники Павловской опытной станции высаживают растения
Как рассказывала «Новая» (№ 59, 61, 72 за 2010 год), в декабре 2009 года в Павловске, где и располагается Вавиловская коллекция — редчайшие цветы, кустарники, деревья, — два участка земли (площадью 19,5 и 72 га) приглянулись федеральному фонду содействия развитию жилищного строительства (ФРЖС) под коттеджную застройку.
— Всего у Института растениеводства в пригородах Петербурга 23 участка общей площадью 495 га, — объясняет директор Павловской опытной станции Федор Михович. — Из них 19 участков (397 га) — собственность города, остальные (98,3 га) — имущество РФ. Однако при межевании 97 процентов коллекции Вавилова угодило именно на ту территорию, которая находится в федеральной собственности. Никакой другой участок отдать под застройку правительство не может, поскольку по закону не вправе распоряжаться землей иного субъекта РФ — Петербурга. Поэтому под бульдозер отправили коллекцию.
Интерес к участкам в привлекательном и коммерчески выгодном месте оказался велик. Вдруг выяснилось, что специалисты Павловской опытной станции, на протяжении 85 лет сберегающие тысячи семян и растений (в годы блокады 28 сотрудников института умерли от голода, но не тронули ни зернышка из селекционного фонда! — Н. П.) и пополняющие известную и высоко ценимую в мире коллекцию (европейские биологи считают ее возможную утрату невосполнимой для всего человечества. — Н. П.), «неэффективно используют землю». Селекционерам дали три месяца на то, чтобы освободить место под строительство «односемейных жилых домов».
31 марта 2010 года Регистрационная палата Петербурга лишила Павловскую опытную станцию прав на оба участка и передала их ФРЖС. В августе меньший из них (19,5 га) фонд выставил на аукцион, оценив право пятилетней аренды в 99 млн руб. Генетики кинулись в арбитражный суд, но проиграли все иски. Осенью ФРЖС выставил на участках свою охрану.
Апелляции ученых в различные инстанции — от районной администрации до президента РФ — обернулись проверками. С сентября по апрель биологи повидали десятки комиссий, ревизоров и контролеров. Кроме мелочей, они не услышали никаких нареканий в свой адрес. Зато в защиту селекционеров выступили депутаты Госдумы и члены Общественной палаты РФ, попросив Дмитрия Медведева «не допустить передачу земли под коммерческую застройку» и «защитить генетические образцы растений крупнейшей в Европе коллекции, собиравшейся с 1926 года и насчитывающей на сегодняшний день более 10 тысяч видов».
Визита Виктора Зубкова в Павловске ждали с сентября. Вице-премьер приехал на опытную станцию перед майскими праздниками и с ходу пообещал специалистам ВИР, что федеральные власти решат земельный вопрос в мае-июне.
Леонид Анатольевич Бурмистров, ведущий научный сотрудник Всероссийского института растениеводства (фото прошлого года)
— У Института растениеводства колоссальнейшая, единственная в мире подобная коллекция, потерять ее или нанести ей какой-либо ущерб (обсуждались варианты лишь частичного сохранения коллекции. — Н. П.) было бы неправильно, — заявил Зубков. — Поэтому мы наложили мораторий на изъятие земли. Сейчас работает правительственная комиссия. В мае-июне она сделает свои выводы, и мы еще раз внимательно посмотрим на ситуацию в целом... Никаких скоропалительных решений принимать не будем. И в любом случае на первом месте будут интересы науки и научная ценность этих земель, а потом уже все остальное, — заверил высокопоставленный гость.
Также он сообщил, что в Думе готовится закон о генетических ресурсах, который позволит в будущем защищать и сохранять такие коллекции, как Вавиловская.
— Ситуация не повторится, — успокаивал генетиков вице-премьер.
То ли Зубков не замечал, то ли не догадывался, что ученых скорее успокоили бы ответы на более насущные и простые вопросы: оставят ли их в покое застройщики и проверяющие из всевозможных ведомств? И все-таки — с землей или без?..
Год назад в Павловске я познакомилась с Леонидом Бурмистровым. Он ведущий научный сотрудник ВИР, побывал в сотнях экспедиций, полмира исколесил, выискивая для коллекции недостающие виды. На станции опекал коллекционные сорта жимолости, крыжовника, рябины, бузины, ирги… Когда Леонид Анатольевич вел меня вдоль кустов, показывал, говорил, мне казалось: он в курсе, сколько ягод висит на каждой ветке, чем то или иное дерево переболело, какой предпочитает полив… Из своих 70 с небольшим лет 50 проработал здесь. Получал 7800 руб. Внуки не понимали: зачем тебе — кандидату наук, владеющему несколькими языками — такая работа? Он покупал на свою зарплату удобрения, а на станцию ходил пешком. Не потому что близко, а потому что удобрения важнее. Бурмистров — единственный, кто даже гипотетически отказался рассуждать со мной о гибели Вавиловской коллекции:
— Это дело всей моей жизни. Для меня это личная трагедия. Значит, я прожил жизнь впустую…
Не он один переживал за коллекцию все минувшие месяцы. Но его сердце не выдержало.
14 января Леонид Анатольевич ушел из жизни. Бурмистров не узнает, чем закончилось дело, которому он ее отдал без остатка. Плохо это или хорошо — еще неизвестно.
Нина ПЕТЛЯНОВА
Фото Михаила МАСЛЕННИКОВА
P. S. Фонд РЖС пока никак не прокомментировал решение правительства о наложении моратория на землю.