Ого, russia!
К 15 часам воскресенья — время сбора на «Контрольную прогулку» по Питеру — люди заполнили Исаакиевскую площадь. Затем они выстроились в колонну, ни начала, ни конца которой я так и не разглядела, даже забравшись на плечи молодого человека. С прогулочной скоростью толпа текла по центру — по Большой Морской, Невскому проспекту, Михайловской улице и все росла и росла. На площади Искусств все встали огромным кругом вокруг памятника Пушкину и той же прекрасной толпой потекли обратно, к Исаакию.
Мы есть, и это хорошо. Власть должна знать, что мы существуем
Сколько их? Эксперты по массовым уличным акциям подытожили: 1,5–2 тысячи человек. Для гуляющих, однако, арифметика была совсем не важна.
— Цифры — это для чиновников, для силовиков, — посоветовала мне не озадачиваться Лидия Ивановна (учительница пришла на прогулку с дочкой-семиклассницей). — Им нужно понимать: опасаться, не опасаться, выбирать тактику. А нам важнее то, что мы есть. И это хорошо. Потрясающее чувство единения. И главное — власть должна знать, что мы существуем…
— Протест никуда не делся, потому что никуда не делись мы! — рассуждает Валерий Александрович (предприниматель, пришел в костюме и галстуке). — Много нас? Мало? Все это так условно. Кто-то вынужден был остаться на работе или дома, а мыслями — с нами. Протест не только на улице, он в обществе. И выражается в разных формах: в мыслях, словах, идеях, делах, прогулках. Если бы вся страна вышла на такую прогулку — все, кто против, — представить себе такой флэшмоб страшно.
Кстати, именно 20 мая и ровно в 15 часов в Петербурге от Смольного собора стартовал велопробег (акция для привлечения внимания к необходимости развития велосипедной инфраструктуры). Около 15.30 на Невском проспекте велосипедисты и гуляющие пешеходы встретились и аплодисментами, свистом, одобрительными возгласами приветствовали друг друга. Невский оказался весь заполнен ликующими людьми.
Петербургская толпа, конечно, уступала по размерам московской (никто не скрывал, что идея позаимствовали у Бориса Акунина). Но и тут потерять друг друга было легко, а отыскать трудно. Творческой интеллигенции хватало: пришли музыканты, художники, актеры, ученые, общественные деятели. Из культовых личностей — режиссер Александр Сокуров.
— Я здесь, потому что мне хочется быть рядом с этими людьми, — пояснил «Новой» Александр Николаевич. — Здесь прекрасные светлые люди. Возможно, лучшие из нас. Хорошо с ними. Прекрасное настроение. Всё очень по-человечески, а не политически.
— Сначала расстроились, что к нам не присоединились Юрий Шевчук, Олег Басилашвили, Герман Садулаев, — признается одна из инициаторов переноса «Контрольной прогулки» в Питер Ольга Курносова. — А потом поняли: зря горюем! Очень важно, что люди пришли не на имена, а сами по себе — по своим мотивам и причинам.
Почему люди вышли на «Контрольную прогулку»? Чем они дышат? Чего хотят?
Людмила: Это не политический протест — это нравственный протест. Напрасно кто-то думает, что протест стихнет. Это возмущение тем, что мы наблюдаем во власти много лет: ложь, воровство, безнравственность, хамство и узаконенное беззаконие. Минувшие выборы — последняя капля. Не выборы, а спецоперация по удержанию власти.
Елена: Путин — глубоко несчастный человек. Ехать на собственную инаугурацию по пустому зачищенному городу — трагедия человека, который не хочет или не может уйти, расстаться с властью — или ему не дают его связи и обязательства. И сам он знает, что нелегитимен. И те, кто его поздравляет с победой на выборах, об этом знают. И Путин себе лжет, и ему лгут, и все знают об этой лжи. Самое страшное в том, что это печально может закончиться для России, величие которой не эти люди создавали. И это уже преступление против истории.
Ни у кого из идущих в руках не было флагов и плакатов (даже формата А4), только белые шарики и белые ленточки. У автобусной остановки на Большой Морской гуляющие наткнулись на группу подростков. Мальчишки 14–15 лет спросили: «Вы все против Путина? Правда?» Кто-то кивнул им: «Да». — «Ура! Ура!» — заскандировали те.
На перекрестке Невского проспекта и Михайловской улицы к колонне присоединились двое на инвалидных колясках, украшенных белыми шарами. Это были пенсионеры из Брюсселя, которые, поняв смысл происходящего, решили составить компанию гуляющим.
На площади Искусств, у памятника Пушкину, люди водили хоровод и читали стихи: «Товарищ, верь: взойдет она, звезда пленительного счастья», первую строфу десятой главы «Евгения Онегина», где Пушкин повествует о «слабом и лукавом властителе». Семейная пара из Великобритании долго расспрашивала о протестах в России мою соседку по хороводу: о причинах и следствиях, о «прогулках», о «лагерях», о поведении полиции, о реакции властей. Дослушав, супруги выдохнули в голос: «Ого, Russia!»
Отдельно о полиции, тоже изрядно наводнившей улицы Питера. Насчитала в центре города 20 мая несколько сотен серых мундиров, заметила два автозака у Мариинского дворца, не менее трех на Невском проспекте, три — у Михайловского театра. Еще на Исаакиевской площади услышала, как сотрудникам правоохранительных органов по рации передали (дословно): «Если кто-то ступит на газон — сразу задерживайте». Сотрудники предупреждали пешеходов, как зеницу ока охраняли траву, но никого не повязали. Люди старались двигаться аккуратно — только по тротуарам. Дорогу переходили лишь на зеленый свет. За один раз все перейти не успевали. Ждали нового сигнала светофора. На тротуарах вдоль Невского проспекта стало невероятно тесно, люди невольно выходили на проезжую часть — полицейские возвращали их на тротуар. Вежливо. По разным поводам полицейские спорили с людьми на площади Искусств, но обошлось без применения силы.
В то же время сотрудники ГУВД все происходящее от площади у Мариинского дворца до площади у Михайловского театра фиксировали на видеокамеру. Снимали лица.
У одного из «операторов» в погонах поинтересовалась: «Зачем вам это?» — «Для истории». — «Личный интерес или служба?» — «Стал бы я для себя! Конечно, служебное задание». — «Начальству зачем?» — «Секрет».
На площади Искусств блюстители порядка вдруг объявили по громкоговорителю: гуляющие «незаконно проводят митинг». Это стало новостью. Народ возмутился: «хоровод не митинг». Стихами и песнями заглушили предупреждения о наказании за «несанкционированное мероприятие». Полицейский отложил рупор:
— Митинг, не митинг — это как посмотреть…
Сколько их? Эксперты по массовым уличным акциям подытожили: 1,5–2 тысячи человек. Для гуляющих, однако, арифметика была совсем не важна.
— Цифры — это для чиновников, для силовиков, — посоветовала мне не озадачиваться Лидия Ивановна (учительница пришла на прогулку с дочкой-семиклассницей). — Им нужно понимать: опасаться, не опасаться, выбирать тактику. А нам важнее то, что мы есть. И это хорошо. Потрясающее чувство единения. И главное — власть должна знать, что мы существуем…
— Протест никуда не делся, потому что никуда не делись мы! — рассуждает Валерий Александрович (предприниматель, пришел в костюме и галстуке). — Много нас? Мало? Все это так условно. Кто-то вынужден был остаться на работе или дома, а мыслями — с нами. Протест не только на улице, он в обществе. И выражается в разных формах: в мыслях, словах, идеях, делах, прогулках. Если бы вся страна вышла на такую прогулку — все, кто против, — представить себе такой флэшмоб страшно.
Кстати, именно 20 мая и ровно в 15 часов в Петербурге от Смольного собора стартовал велопробег (акция для привлечения внимания к необходимости развития велосипедной инфраструктуры). Около 15.30 на Невском проспекте велосипедисты и гуляющие пешеходы встретились и аплодисментами, свистом, одобрительными возгласами приветствовали друг друга. Невский оказался весь заполнен ликующими людьми.
Петербургская толпа, конечно, уступала по размерам московской (никто не скрывал, что идея позаимствовали у Бориса Акунина). Но и тут потерять друг друга было легко, а отыскать трудно. Творческой интеллигенции хватало: пришли музыканты, художники, актеры, ученые, общественные деятели. Из культовых личностей — режиссер Александр Сокуров.
— Я здесь, потому что мне хочется быть рядом с этими людьми, — пояснил «Новой» Александр Николаевич. — Здесь прекрасные светлые люди. Возможно, лучшие из нас. Хорошо с ними. Прекрасное настроение. Всё очень по-человечески, а не политически.
— Сначала расстроились, что к нам не присоединились Юрий Шевчук, Олег Басилашвили, Герман Садулаев, — признается одна из инициаторов переноса «Контрольной прогулки» в Питер Ольга Курносова. — А потом поняли: зря горюем! Очень важно, что люди пришли не на имена, а сами по себе — по своим мотивам и причинам.
Почему люди вышли на «Контрольную прогулку»? Чем они дышат? Чего хотят?
Людмила: Это не политический протест — это нравственный протест. Напрасно кто-то думает, что протест стихнет. Это возмущение тем, что мы наблюдаем во власти много лет: ложь, воровство, безнравственность, хамство и узаконенное беззаконие. Минувшие выборы — последняя капля. Не выборы, а спецоперация по удержанию власти.
Елена: Путин — глубоко несчастный человек. Ехать на собственную инаугурацию по пустому зачищенному городу — трагедия человека, который не хочет или не может уйти, расстаться с властью — или ему не дают его связи и обязательства. И сам он знает, что нелегитимен. И те, кто его поздравляет с победой на выборах, об этом знают. И Путин себе лжет, и ему лгут, и все знают об этой лжи. Самое страшное в том, что это печально может закончиться для России, величие которой не эти люди создавали. И это уже преступление против истории.
Ни у кого из идущих в руках не было флагов и плакатов (даже формата А4), только белые шарики и белые ленточки. У автобусной остановки на Большой Морской гуляющие наткнулись на группу подростков. Мальчишки 14–15 лет спросили: «Вы все против Путина? Правда?» Кто-то кивнул им: «Да». — «Ура! Ура!» — заскандировали те.
На перекрестке Невского проспекта и Михайловской улицы к колонне присоединились двое на инвалидных колясках, украшенных белыми шарами. Это были пенсионеры из Брюсселя, которые, поняв смысл происходящего, решили составить компанию гуляющим.
На площади Искусств, у памятника Пушкину, люди водили хоровод и читали стихи: «Товарищ, верь: взойдет она, звезда пленительного счастья», первую строфу десятой главы «Евгения Онегина», где Пушкин повествует о «слабом и лукавом властителе». Семейная пара из Великобритании долго расспрашивала о протестах в России мою соседку по хороводу: о причинах и следствиях, о «прогулках», о «лагерях», о поведении полиции, о реакции властей. Дослушав, супруги выдохнули в голос: «Ого, Russia!»
Отдельно о полиции, тоже изрядно наводнившей улицы Питера. Насчитала в центре города 20 мая несколько сотен серых мундиров, заметила два автозака у Мариинского дворца, не менее трех на Невском проспекте, три — у Михайловского театра. Еще на Исаакиевской площади услышала, как сотрудникам правоохранительных органов по рации передали (дословно): «Если кто-то ступит на газон — сразу задерживайте». Сотрудники предупреждали пешеходов, как зеницу ока охраняли траву, но никого не повязали. Люди старались двигаться аккуратно — только по тротуарам. Дорогу переходили лишь на зеленый свет. За один раз все перейти не успевали. Ждали нового сигнала светофора. На тротуарах вдоль Невского проспекта стало невероятно тесно, люди невольно выходили на проезжую часть — полицейские возвращали их на тротуар. Вежливо. По разным поводам полицейские спорили с людьми на площади Искусств, но обошлось без применения силы.
В то же время сотрудники ГУВД все происходящее от площади у Мариинского дворца до площади у Михайловского театра фиксировали на видеокамеру. Снимали лица.
У одного из «операторов» в погонах поинтересовалась: «Зачем вам это?» — «Для истории». — «Личный интерес или служба?» — «Стал бы я для себя! Конечно, служебное задание». — «Начальству зачем?» — «Секрет».
На площади Искусств блюстители порядка вдруг объявили по громкоговорителю: гуляющие «незаконно проводят митинг». Это стало новостью. Народ возмутился: «хоровод не митинг». Стихами и песнями заглушили предупреждения о наказании за «несанкционированное мероприятие». Полицейский отложил рупор:
— Митинг, не митинг — это как посмотреть…
Нина ПЕТЛЯНОВА
Фото Михаила МАСЛЕННИКОВА