«наш голос все меньше слышен…»
Трамвай, вновь вышедший на линию после той, самой страшной зимы 1941/1942, стал для жителей осажденного города первым вестником грядущей победы. Ток ему дала тяговая подстанция на Фонтанке, отмеченная мемориальной доской, к которой до сих пор приходят те, кто выжил, те, кто помнит, — седовласые старики и совсем юные, родившиеся много позже войны. Приносят цветы, поют песни военных лет, читают стихи. И уже который год составляют обращения во все инстанции с призывом не допустить уничтожения этого легендарного здания ради строительства на его месте фешенебельного отеля.
Ветераны и блокадники просят Георгия Полтавченко сохранить для потомков один из немногих подлинных памятников героизму защитников Ленинграда — тяговую подстанцию на Фонтанке
Из книги Михаила Сороки «Фронтовой трамвай»
…Гляжу, а от Главного штаба выезжает на Невский трамвай. Через переднее стекло моторного вагона видно сияющее радостью лицо вагоновожатой. А нога ее то и дело выжимает педаль звонка, который созывает отовсюду людей, — смотрите, радуйтесь, мы выжили! Не передать чувства ленинградцев, услышавших этот звон! Люди стояли вдоль трамвайной линии, плакали и смеялись; не знакомые прежде, они поздравляли друг друга и обнимали как самых близких и родных. И эта общая радость, эти улыбки и тысячи счастливых глаз для нас дороже любых, самых высоких наград».
...А это вдохновенные слова транспортникам писательницы Веры Кетлинской:
...В блокаду мы все поняли, что для нас такая привычная вещь, как трамвай, к которому мы привыкли с детства. Мы все помним эти повисшие, скрученные жгутом провода, расстрелянные, заваленные сугробами вагоны. И вот тогда вы совершили неслыханный в этих условиях труд. Слабыми руками, истощенные, тогда вы подняли контактную сеть и дали возможность побежать снова простому ленинградскому трамвайному вагону. Это же был для нас символ возрождения, символ жизни. Мы бежали, мы тоже были слабы, но мы бежали на наших непрочных, распухших ногах за этим вагоном. Я помню, как кричали: «Позвони еще!» Такой радостью был этот трамвайный вагон…»
Блокадник Кирилл Георгиевич Кон очень болен, ему трудно ходить, он почти ослеп. Но на минувшей неделе сам пришел в Смольный, чтобы передать губернатору письмо в защиту подстанции на Фонтанке, под которым собрали шесть десятков подписей ветеранов войны и жителей осажденного Ленинграда. Кирилла Георгиевича и его товарищей глубоко ранило высказывание Георгия Полтавченко, поставившего под сомнение целесообразность «сохранять абсолютно все, что хоть как-то напоминает о блокаде», в частности эту самую подстанцию, которая-де «давно уже не несет никакой воспитательной нагрузки». При этом Георгий Сергеевич сам напомнил, что его мама прожила в Ленинграде все 900 блокадных дней, «не просто выжила, а работала», и подчеркнул, что понимает цену хлеба.
Но ведь не хлебом единым!.. Для тех, кто вместе с мамой Георгия Полтавченко сберег для нас этот город, не меньшую ценность имеет каждое сохранившееся подлинное свидетельство тех адовых дней и того беспримерного подвига человеческого духа. А их, подлинных, осталось в центре нынешнего Петербурга не так много, напоминают в своем письме блокадники: Дом радио на Итальянской, хранящий память о музе блокадного Ленинграда Ольге Берггольц, расположенный рядом Театр им. Комиссаржевской, открывшийся в осажденном городе осенью 1942-го, известная всем надпись на доме 14 по Невскому проспекту («При артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна»), репродуктор на доме № 54/3 со стороны Малой Садовой, посвященный блокадной проруби памятный знак у спуска к Фонтанке перед домом № 21, да подстанция на том же ее берегу.
«… Тяговая подстанция на Фонтанке, и сегодня работающая по своему прямому назначению (она дает ток троллейбусам. — Прим. ред.), может и должна стать неотъемлемой частью маршрута памяти, по которому можно водить детей, преподавая им уроки мужества и воспитывая любовь к городу и Отечеству», — говорят губернатору авторы обращения.
И если она в чьем-то представлении и утратила воспитательную роль, то не вина ли в этом госструктур, на которые возложена обязанность популяризации объектов культурно-исторического наследия? Представляется не случайным, что именно в начале нулевых, когда святое для ленинградцев место облюбовала под застройку компания Василия Сопромадзе, тяговую подстанцию перестали включать в адреса официальных мероприятий, традиционно проводимых в дни памяти. Но живое и подлинное, то, что по-настоящему свято, так просто не вырвать — ни из истории, ни из сердца. Напротив, гнусные попытки стереть, предать забвению вызвали новую волну общественного внимания; за последние годы здесь случились десятки не официозных мероприятий, но пронзительно-искренних событий (язык не поворачивается назвать их «акциями»): вагон той самой марки, что с ликующим звоном прокатился по ленинградским улицам 70 лет назад, привозил сюда ветеранов и ребят-реконструкторов в костюмах военных лет, звучал аккордеон, пили чай из самовара, пели, слушали драгоценные воспоминания… И ожившая хроника блокадных дней — исхудавшие мальчишки бегут, смеясь, за трамваем, а вошедшая в вагон бабушка крестится и поклоны бьет, словно в храме.
— По весне 1942 года встал вопрос: если город не очистить, будет эпидемия. Тогда было принято решение убрать фекалии, лед, тела погибших, а для этого нужен был транспорт. И заработала подстанция, — рассказывает Кирилл Кон. — Ее работники совершили героический подвиг. После той зимы они восстановили подстанцию, люди из последних сил собирались, приходили на работу и восстанавливали. Так скажите, если я потомственный житель города, я должен их память защищать? — спрашивает Кон у нас, живущих здесь сегодня благодаря ему и всем тем, кто сохранил для нас этот город.
В пору Валентины Ивановны Матвиенко проект строительства отеля на месте подстанции продвигался под нажимом тогдашнего председателя комитета по инвестициям Максима Соколова, который прежде делал свой бизнес на посту гендиректора «Корпорации С» Василия Сопромадзе. А нынче — министр транспорта. И, как указывает в официальной биографии, «воспитывает троих сыновей». Как там в этом воспитательном процессе со страницами блокадной истории, нашел министр время для рассказов о подвиге ленинградских трамвайщиков?.. Из рассказов же людей осведомленных можно сделать лишь вывод о том, что новые свои возможности главный по транспорту не брезгует употреблять на придание ускорения кощунственному гостиничному проекту на Фонтанке.
Тем временем другие наши современники (которые, как предполагает губернатор Полтавченко, проходят мимо блокадной подстанции, ничего об ее истории не зная) создали свой проект.
«Молодой дизайнер Григорий Жинков несколько лет назад разработал проект, превращающий фасад блокадной подстанции в мемориал «Стена памяти», на основе фотографий периода обороны и блокады Ленинграда», — информируют Георгия Сергеевича ветераны, передавшие главе города диск с проектными предложениями, а также всеми отраженными в СМИ мероприятиями с их участием в защиту подстанции.
«Нас, участников и свидетелей страшных блокадных лет, с каждым годом становится все меньше, собираться нам все труднее, и наш голос все меньше слышен. К сожалению, наши прежние обращения никак не повлияли на судьбу здания подстанции, которая по-прежнему остается без государственной охраны под угрозой полной реконструкции», — говорится в письме.
Они не сдаются. И все еще не теряют надежды быть услышанными. Недавно, в 105-ю годовщину открытия трамвайного движения, вышли к подстанции. Упорства и воли тем, кто выстоял в блокаду, не занимать. И генерал-лейтенанта Полтавченко призывают: «Пожалуйста, проявите политическую волю. Сохраните для потомков один из немногих подлинных памятников героизма блокадников в центре Петербурга».
«Новая» присоединяется к этому призыву и будет следить за развитием ситуации. О проблемах сохранения блокадной подстанции мы неоднократно писали на протяжении последних лет, со всеми аспектами этой истории можно ознакомиться в архиве наших публикаций (см. на сайте «Новой газеты в Санкт-Петербурге» № 65 и 92 за 2008 г., № 5, 26 и 38 за 2009 г. и № 4 за 2010 г.).
Встреча у легендарной подстанции на Фонтанке:
блокадники, ветераны войны еще надеются быть услышанными (на фото Кирилл Кон)
Из книги Михаила Сороки «Фронтовой трамвай»
…Гляжу, а от Главного штаба выезжает на Невский трамвай. Через переднее стекло моторного вагона видно сияющее радостью лицо вагоновожатой. А нога ее то и дело выжимает педаль звонка, который созывает отовсюду людей, — смотрите, радуйтесь, мы выжили! Не передать чувства ленинградцев, услышавших этот звон! Люди стояли вдоль трамвайной линии, плакали и смеялись; не знакомые прежде, они поздравляли друг друга и обнимали как самых близких и родных. И эта общая радость, эти улыбки и тысячи счастливых глаз для нас дороже любых, самых высоких наград».
...А это вдохновенные слова транспортникам писательницы Веры Кетлинской:
...В блокаду мы все поняли, что для нас такая привычная вещь, как трамвай, к которому мы привыкли с детства. Мы все помним эти повисшие, скрученные жгутом провода, расстрелянные, заваленные сугробами вагоны. И вот тогда вы совершили неслыханный в этих условиях труд. Слабыми руками, истощенные, тогда вы подняли контактную сеть и дали возможность побежать снова простому ленинградскому трамвайному вагону. Это же был для нас символ возрождения, символ жизни. Мы бежали, мы тоже были слабы, но мы бежали на наших непрочных, распухших ногах за этим вагоном. Я помню, как кричали: «Позвони еще!» Такой радостью был этот трамвайный вагон…»
Блокадник Кирилл Георгиевич Кон очень болен, ему трудно ходить, он почти ослеп. Но на минувшей неделе сам пришел в Смольный, чтобы передать губернатору письмо в защиту подстанции на Фонтанке, под которым собрали шесть десятков подписей ветеранов войны и жителей осажденного Ленинграда. Кирилла Георгиевича и его товарищей глубоко ранило высказывание Георгия Полтавченко, поставившего под сомнение целесообразность «сохранять абсолютно все, что хоть как-то напоминает о блокаде», в частности эту самую подстанцию, которая-де «давно уже не несет никакой воспитательной нагрузки». При этом Георгий Сергеевич сам напомнил, что его мама прожила в Ленинграде все 900 блокадных дней, «не просто выжила, а работала», и подчеркнул, что понимает цену хлеба.
Но ведь не хлебом единым!.. Для тех, кто вместе с мамой Георгия Полтавченко сберег для нас этот город, не меньшую ценность имеет каждое сохранившееся подлинное свидетельство тех адовых дней и того беспримерного подвига человеческого духа. А их, подлинных, осталось в центре нынешнего Петербурга не так много, напоминают в своем письме блокадники: Дом радио на Итальянской, хранящий память о музе блокадного Ленинграда Ольге Берггольц, расположенный рядом Театр им. Комиссаржевской, открывшийся в осажденном городе осенью 1942-го, известная всем надпись на доме 14 по Невскому проспекту («При артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна»), репродуктор на доме № 54/3 со стороны Малой Садовой, посвященный блокадной проруби памятный знак у спуска к Фонтанке перед домом № 21, да подстанция на том же ее берегу.
«… Тяговая подстанция на Фонтанке, и сегодня работающая по своему прямому назначению (она дает ток троллейбусам. — Прим. ред.), может и должна стать неотъемлемой частью маршрута памяти, по которому можно водить детей, преподавая им уроки мужества и воспитывая любовь к городу и Отечеству», — говорят губернатору авторы обращения.
И если она в чьем-то представлении и утратила воспитательную роль, то не вина ли в этом госструктур, на которые возложена обязанность популяризации объектов культурно-исторического наследия? Представляется не случайным, что именно в начале нулевых, когда святое для ленинградцев место облюбовала под застройку компания Василия Сопромадзе, тяговую подстанцию перестали включать в адреса официальных мероприятий, традиционно проводимых в дни памяти. Но живое и подлинное, то, что по-настоящему свято, так просто не вырвать — ни из истории, ни из сердца. Напротив, гнусные попытки стереть, предать забвению вызвали новую волну общественного внимания; за последние годы здесь случились десятки не официозных мероприятий, но пронзительно-искренних событий (язык не поворачивается назвать их «акциями»): вагон той самой марки, что с ликующим звоном прокатился по ленинградским улицам 70 лет назад, привозил сюда ветеранов и ребят-реконструкторов в костюмах военных лет, звучал аккордеон, пили чай из самовара, пели, слушали драгоценные воспоминания… И ожившая хроника блокадных дней — исхудавшие мальчишки бегут, смеясь, за трамваем, а вошедшая в вагон бабушка крестится и поклоны бьет, словно в храме.
— По весне 1942 года встал вопрос: если город не очистить, будет эпидемия. Тогда было принято решение убрать фекалии, лед, тела погибших, а для этого нужен был транспорт. И заработала подстанция, — рассказывает Кирилл Кон. — Ее работники совершили героический подвиг. После той зимы они восстановили подстанцию, люди из последних сил собирались, приходили на работу и восстанавливали. Так скажите, если я потомственный житель города, я должен их память защищать? — спрашивает Кон у нас, живущих здесь сегодня благодаря ему и всем тем, кто сохранил для нас этот город.
В пору Валентины Ивановны Матвиенко проект строительства отеля на месте подстанции продвигался под нажимом тогдашнего председателя комитета по инвестициям Максима Соколова, который прежде делал свой бизнес на посту гендиректора «Корпорации С» Василия Сопромадзе. А нынче — министр транспорта. И, как указывает в официальной биографии, «воспитывает троих сыновей». Как там в этом воспитательном процессе со страницами блокадной истории, нашел министр время для рассказов о подвиге ленинградских трамвайщиков?.. Из рассказов же людей осведомленных можно сделать лишь вывод о том, что новые свои возможности главный по транспорту не брезгует употреблять на придание ускорения кощунственному гостиничному проекту на Фонтанке.
Тем временем другие наши современники (которые, как предполагает губернатор Полтавченко, проходят мимо блокадной подстанции, ничего об ее истории не зная) создали свой проект.
«Молодой дизайнер Григорий Жинков несколько лет назад разработал проект, превращающий фасад блокадной подстанции в мемориал «Стена памяти», на основе фотографий периода обороны и блокады Ленинграда», — информируют Георгия Сергеевича ветераны, передавшие главе города диск с проектными предложениями, а также всеми отраженными в СМИ мероприятиями с их участием в защиту подстанции.
«Нас, участников и свидетелей страшных блокадных лет, с каждым годом становится все меньше, собираться нам все труднее, и наш голос все меньше слышен. К сожалению, наши прежние обращения никак не повлияли на судьбу здания подстанции, которая по-прежнему остается без государственной охраны под угрозой полной реконструкции», — говорится в письме.
Они не сдаются. И все еще не теряют надежды быть услышанными. Недавно, в 105-ю годовщину открытия трамвайного движения, вышли к подстанции. Упорства и воли тем, кто выстоял в блокаду, не занимать. И генерал-лейтенанта Полтавченко призывают: «Пожалуйста, проявите политическую волю. Сохраните для потомков один из немногих подлинных памятников героизма блокадников в центре Петербурга».
«Новая» присоединяется к этому призыву и будет следить за развитием ситуации. О проблемах сохранения блокадной подстанции мы неоднократно писали на протяжении последних лет, со всеми аспектами этой истории можно ознакомиться в архиве наших публикаций (см. на сайте «Новой газеты в Санкт-Петербурге» № 65 и 92 за 2008 г., № 5, 26 и 38 за 2009 г. и № 4 за 2010 г.).
Татьяна ЛИХАНОВА