Ушел Адвокат Свободы

«Адвокат по профессии и правозащитник по велению совести», — назовет его Владимир Буковский. «Бесстрашный и бескорыстный воин права», — скажет адвокат Борис Золотухин.

«О нем мы будем вспоминать всякий раз, когда нужна будет его помощь, светлая улыбка и вера в то, что добро победит зло».

Знаменитый адвокат, более полувека отдавший профессии, он посвятил последние десять лет своей жизни одному делу — защите Михаила Ходорковского. «Я — адвокат Ходорковского» — так Шмидт отвечал в последние годы на вопрос о своей профессии. И, улыбаясь, говорил, что жизнь свела его с двумя гениями — Иосифом Бродским и Михаилом Ходорковским, у которого «необыкновенные ум, талант, выдержка и сила духа».

Ленинградский мальчик, в памяти которого навсегда сохранилась блокада, он был сыном репрессированных родителей. И если мать — Наталья Карловна — смогла после многих лет высылки вернуться в Ленинград, то отец — Марк Рахмилиевич — был арестован через три недели после рождения Юрия и провел в лагерях девятнадцать лет.

В 1955 году Юрий поступал в театральный институт, но не был принят «из-за неправильного прикуса». Затем пытал счастья в медицинском — и снова неудачно.

Правда, потом он назовет эти провалы «великим счастьем», потому что не смог быть ни актером, ни врачом… В итоге поступил на юридический факультет ЛГУ. При приеме документов ему заявили: у вас отец сидит? Да вы не сможете работать ни судьей, ни следователем, ни прокурором, разве что адвокатом… «Меня это устраивает», — ответил Шмидт.

В советские времена Шмидта не подпускали к «политическим» делам — как не имеющего «допуска». И четверть века он занимался защитой граждан по уголовным делам, в том числе по «экономическим». В 1986 году Шмидта исключили из коллегии адвокатов — он пытался помочь подзащитному, чья судьба уже была решена в обкоме партии. Но через два года он сумел восстановиться в профессии через Верховный суд. Говорят, это был первый случай в советской истории.

А в 1989 году Галина Старовойтова передала ему просьбу Андрея Сахарова — стать защитником арестованного лидера армян Нагорного Карабаха Аркадия Манучарова, которого обвиняли в «организации массовых беспорядков» и ряде других вымышленных преступлений. В конце концов Шмидт добился его прекращения. Это была победа, после которой одно «политическое» дело в его работе следовало за другим.

В 1992 году Шмидт защищал в Верховном суде Грузии руководителя Юго-Осетинской республики Тореза Кулумбегова — его судили по сфальсифицированному делу. А в 1996 году он взялся за защиту капитана первого ранга Александра Никитина из экологической организации «Беллона», которого ФСБ пыталась обвинить в якобы «разглашении государственной тайны» (притом что все сведения, которые он предал огласке, были взяты из открытых источников).

Дело закончилось полным оправданием Никитина — хотя, когда оно начиналось, по словам Шмидта, среди юристов и правозащитников он был единственным, кто верил, что Никитина оправдают, и на него «смотрели как на сумасшедшего».

Потом, уже в «путинские» годы, Юрий Маркович с грустью говорил, что Никитину повезло: случись этот процесс десятью годами позже — и ему не удалось бы добиться оправдания.

В 2003 году Шмидт стал защитником Ходорковского — и вложил в защиту МБХ весь остаток своих сил и энергии. Он говорил Ходорковскому, что «не привык умирать с неисполненным чувством долга» и хочет дождаться его выхода на свободу. Увы, случилось иначе…

В Петербурге он был непререкаемым авторитетом. Его мнения ждали, к нему постоянно обращались за помощью в самых сложных ситуациях, у него просили совета — и Юрий Маркович, если не был в этот момент крайне занят, никогда не отказывал. Он не оставлял без внимания ни одного безобразия властей, он выступал на митингах протеста, он боролся за сохранение исторического облика города. Он был убежденным либералом, демократом и антифашистом — и никогда не боялся говорить то, что думал.

В 2010 году, когда Ходорковскому и Лебедеву выносили второй приговор, заявил, что Путина он готов защищать в суде бесплатно. Наконец, в прошлом году, когда «взбесившийся думский принтер» начал штамповать свои безумные решения, Шмидт дал им удивительно точную характеристику: «Депутаты принимают законы, которые посвящены исключительно сокращению поля гражданских свобод»…

Он долго и тяжело болел, но до осени прошлого года мы надеялись, что болезнь отступит. Надежды не сбылись — и уже в ноябре, на прощании с Борисом Стругацким, на которое Шмидт пришел с венком от Михаила Ходорковского, было видно, что ему уже очень худо.

Его друзья и коллеги делали все, что могли, — но, видимо, помочь было уже не в силах человеческих.

В конце декабря я навещал Юрия Марковича. Он понимал, что осталось немного, — но держался удивительно мужественно.

«О нем мы будем вспоминать всякий раз, когда нужна будет его помощь, светлая улыбка и вера в то, что добро победит зло», — говорит правозащитник Юрий Вдовин.

Мы все сделаем для этой победы.

Светлая Вам память, Юрий Маркович.

Прощание с Юрием Шмидтом состоится в среду, 16 января, в петербургском Доме архитектора на Большой Морской улице, 52. Траурная церемония пройдет с 11.00 до 13.00.

Прямая речь

Михаил Ходорковский:

От нас ушел замечательный человек, помогавший мне все эти тяжелые годы, — адвокат Юрий Маркович Шмидт. Он был очень хорошим и мужественным человеком, многие десятилетия (начиная с глубоко советских времен) защищавшим тех, кто сталкивался с нашими властями.

Такая работа всегда нелегка, небезопасна и не слишком выгодна. Зато позволяет не идти на компромиссы с собственной совестью.

Юрий Маркович очень поддерживал меня не только как юрист, но и как человек, сам переживший многое и знавший тех людей, на которых можно равняться. Наши долгие разговоры я никогда не забуду.

До самых последних дней, тяжело болея, Юрий Маркович находил в себе силы исполнять свой долг защитника. Можно только представить, как трудно ему давались поездки в Сегежу, в Москву, но он ездил и работал, поскольку не мог иначе.

Надеюсь, когда придет мой час, я сумею проявить такое же мужество. По крайней мере в моей жизни есть образец.

Светлая память Юрию Марковичу.

Мои глубокие соболезнования его семье и друзьям.