Римский путь

«Нельзя жить в городе-музее!» — стращают нас противники неприкосновенности исторической застройки. Корреспондент «Новой» пошел на отчаянный шаг, предприняв недельное погружение в зону особой опасности — Вечный город. Выжил. И вернулся на берега Невы с твердой убежденностью в том, что римский путь развития через сохранение — наилучший для Петербурга.

В рекламе не нуждается

Для рискнувшего пойти на эксперимент воздушные врата Рима открываются с присвоенного аэропорту имени Леонардо да Винчи, признававшего опыт единственным критерием истины.

Город встречает тебя цветами — усыпавшими кроны весенних деревьев и клумбы на стриженном под машинку газоне с фигурным пробором гравийных дорожек.
Любовно обустроенная зеленая зона у самых стен аэровокзала — как первый знак внимания вновь прибывшему. Словно заждавшиеся родственники встречают тебя с букетами, в радостном нетерпении высматривая в толпе знакомое лицо.

Современные жилые дома, раскиданные кубы предприятий, трассовые щиты с пестрой рекламой останутся за окнами экспресса, переносящего тебя за полчаса на тысячи лет, от окраин к историческому центру.

В старом городе рекламы уже не встретишь вовсе. Ни билбордов, ни растяжек, ни «раскладушек». Вывески магазинов и кафе лаконичны и решаются в один-два цвета, не диссонируя с охрой старинных оштукатуренных фасадов. Здесь, как и во всем, приоритет вечного перед сиюминутной выгодой. Ограничения распространяются даже на высоту мольбертов уличных художников, дабы не перекрывали обзор.

Чрезвычайно ревностное отношение римлян к неприкосновенности исторических стен едва не сорвало контракт на реставрацию Колизея, оплатить которую вызвался миллиардер Диего Делла Валле. Владелец известной обувной марки выразил готовность выделить 25 миллионов евро, закрепив за собой на 15 лет право использовать в рекламе своей продукции изображение Флавиева амфитеатра. Это условие вызвало негодование общественности, заподозрившей, что в результате памятник может быть закрыт рекламными щитами. Разгоревшиеся споры и протесты застопорили дело почти на год — спонсор даже объявил было в сердцах, что расторгнет контракт. Господину Делла Валле пришлось заверять публично: его участие в проекте реставрации не преследует коммерческих целей, а обусловлено уважением к истории Италии и убежденностью в том, что бережное отношение к наследию позволит повысить конкурентоспособность страны и тем самым увеличит возможности работающих в ней людей и компаний.

Консенсус все-таки был достигнут, реставрация началась — и, как может засвидетельствовать теперь автор, никакой наружной рекламы на Колизее не появилось.

От вокзала Термини, где завершают маршрут шаттлы из аэропорта, до арендованной квартиры — четверть часа пешком. Чемодан, когда тянешь его за собой по мощеной улице, подпрыгивает, словно скачущий от избытка радости ребенок.

Базальтовые бруски, используемые тут с XVI века, не скреплены раствором, а просто утоплены в землю — что позволяет пропускать воду и смягчать нагрузку транспорта. При прокладке труб или еще каких дорожных работах плитки разбирают вручную, нумеруют, а затем бережно укладывают на прежнее место.

Улыбчивая филиппинка Мария, бойко тараторящая по-итальянски и по-английски, встречает нас у старинного подъезда с внушительным ключом от квартиры (сама хозяйка живет за городом, перепоручив Марии прием гостей и заботу о них — за право занимать одну из боковых комнаток). Обладание таким ключом дарит настоящее счастье: возможность возвращаться не в гостиничный номер, а в живой римский дом, с гирляндами постиранного белья на обращенных во двор балконах и выплескивающимся из окон гомоном семейных застолий, отпирать тяжелую филенчатую дверь с медным кольцом, поглядывая на свою ячейку в рядке деревянных почтовых ящичков прошлого века — будто ты обитаешь здесь так долго, что впору всерьез ожидать корреспонденции на римский адрес.

Обитель кошек на Ларго Арджентина – священной площади с четырьмя руинированными храмами.

Оставить все как есть

Вживаясь в роль добропорядочной итальянской матроны, начинаешь день с утренней службы в церкви, после чего отправляешься на рынок за провизией. Campo de’ Fiori — средоточие настоящей римской жизни. С шести утра здесь разворачивают свои лотки цветочницы, зеленщики, торговцы свежей рыбой, оливковым маслом и домашним вином, продавцы колбас и сыров десятков сортов.

Тут же пестрые горы ширпотребного тряпья и дешевых безделушек. Среди рыночного столпотворенья не сразу заметишь укоризненную фигуру Джордано Бруно, сожженного на этом самом месте четыре века назад. Памятнику возвращается приличествующее окружающее пространство лишь после часу дня, когда площадь освобождается от торговых рядов.

Соседство с лобным местом ничуть не портит аппетита галдящей публике, за выставленными по периметру площади столиками наслаждающейся обжаренными в кляре цветками цукини или сдобренными итальянскими травами артишоками. Город, где древние гробницы попадаются тебе на пути не реже кондитерских и чьи площади на протяжении тысячелетий не раз обращались в подмостки для грандиозных плясок смерти, город, поправший ее не единожды, обрел бессмертие и стал его воплощением. Едва ли еще где-нибудь жизнь так полна, так пронизана ощущением абсолютного счастья, детской радости постижения мира и мудрости зрелости, спознавшей все его печали.

Рим напрочь лишен фанаберии, столь присущей прочим европейским столицам — может быть оттого, что он не страдает подростковыми комплексами, ему нет нужды самоутверждаться и доказывать что-либо себе самому или другим.

Рим открыт и дружелюбен. Он никого и ничего не отторгает — будь то потоки наводняющих его любопытствующих иностранцев или привнесения современного мегаполиса. Но почему-то здесь толпы туристов совсем не мешают, не раздражают — кажется, ты забываешь о них, не замечаешь вовсе, настолько колоссально воздействие Вечного города.

Рим нисколько не утратил описанной Павлом Муратовым век назад «таинственной способности все поглощать, все делать своим, сглаживать острые углы и резкие границы различных культур». Благодаря чему «никакие новые здания […] не в силах нанести Риму непоправимого ущерба» — даже самые колоссальные из них «здесь удивительно легко нисходят на степень незначительной подробности».

На протяжении столетий власти города придерживались простой концепции: сохранять архитектурное наследие в дошедшем до нас виде, ничего не воссоздавая, а лишь консервируя.

Представленный то тут, то там срез культурного слоя, достигающего порой полутора десятков метров, на глазах материализует расхожее выражение о глубине веков.

С примерами поглощений эпох и культур сталкиваешься чуть ли не на каждой улице: вот архитрав языческого храма выглядывает над дверью ренессансной церкви, тут вмурованы в стену жилого дома фрагменты античных барельефов и колонн, обломки другой такой раскиданы по газону и служат скамьями целующимся парочкам.

А у западной стороны Капитолия стоит себе сооруженная во II в. н. э. инсула (доходный дом из тех, что составляли массовую застройку древнеримских городов). Потыкать бы в нее носом — как не желающего приучаться к туалету котенка — отечественного нашего застройщика, что талдычит о неремонтопригодности здания с какой-нибудь полуторавековой историей…

Итальянские власти прекрасно осознают необходимость сбережения культурного достояния как главного стратегического ресурса и конкурентного преимущества своей страны. При всех транспортных проблемах современного мегаполиса метро итальянской столицы остается весьма скромным (две линии, общая протяженность 38 км), ведь при его прокладке строители неизменно натыкаются на древние артефакты, работы тотчас останавливаются и не возобновляются до завершения археологических исследований.

Так минувшей зимой под площадью Венеции была обнаружена самая крупная с 20-х годов прошлого века археологическая находка в Риме — построенный в 123 г. н. э. «Атенеум», своего рода зрительно-лекционный комплекс на 900 мест, предназначенный для развития и распространения искусств. Ученые полагают возможным обеспечить сосуществование старого и нового, используя в качестве одного из выходов метро коридор, по которому древние римляне следовали в залы просветительского центра, а выявленный объект музеефицировать — совместив таким образом станцию подземки с археологической экспозицией.

При ремонте дорог базальтовые плитки, которыми в Риме мостят улицы с XVI века, разбираются вручную, бережно складируются, а затем возвращаются на место. фото Дианы Аветисян.

Как зарабатывают памятники и ретротрамваи

Старый Рим не так уж велик — его можно пройти пешком вдоль и поперек. Если ненасытность в общении с этим городом окажется сродни нашей, позволявшей не замечать усталости, бродя по его улицам с утра до ночи. В итальянской столице, кстати, действуют почти 20 ночных автобусных маршрутов (с 00.30 до 05.30).

А днем в узких лабиринтах исторического центра курсируют миниатюрные электроавтобусы. Помимо маневренности, они обладают еще одним преимуществом: не загрязняют окружающую среду, что очень важно для здоровья не только людей, но и памятников.

Власти Рима вообще уделяют особое внимание развитию электротранспорта как наиболее экологичного. Первая трамвайная линия была открыта здесь в 1877 г. (электрифицирована — в 1895-м). По окончании Второй мировой под маркой модернизации начался процесс вытеснения трамвая как якобы устаревшего вида транспорта. Хватило пары десятков лет, чтобы крепко пожалеть об этом и взяться за его возрождение.

Сегодня на улицах Рима можно встретить как современные модели, так и вагоны 1961 года. Несколько лет назад дебютировал реконструированный трамвай 1928 года выпуска, да не простой, а музыкальный — с профессиональными оперными певцами, сопровождавшими экскурсионный маршрут исполнением великих арий. Со временем классический репертуар уступил место джазовому — теперь каждую пятницу и субботу с наступлением темноты выходит на линию «Джазовый трамвай». Вступительный бокал просекко под первые звуки музыкальной импровизации, Вечный город за окнами и завершающий ужин при свечах под финальные аккорды с видом на Колизей. Билет, обеспечивающий ночную романтическую поездку, концерт живой музыки и блюда для гурманов обходятся в 65 евро.

Зарабатывать себе на жизнь научились в Риме не только ретротрамваи, но и архитектурные памятники.

Например, собственные доходы Палатина, музея-заповедника под открытым небом, составляют около 25 миллионов евро в год. Эти средства поступают от продажи билетов. Легендарный холм, с которого началась история Рима (здесь находилась пещера, где волчица вскормила Ромула и Рема — предполагается, что именно ее обнаружили археологи в 2007 году), ежегодно посещает около 4 миллионов туристов.

Неплохие сборы обеспечивает и улов из фонтана Треви, куда по традиции туристы бросают монетки. Еженедельно их собирают работники коммунальных служб с помощью добровольцев и сортируют под приглядом стражей порядка. В прошлом году фонтан пополнил городской бюджет почти на миллион евро. Треви делится собранным с менее популярными собратьями, передавая часть средств на реставрацию других фонтанов. Неизменно жертвует и на благотворительность — так, пару лет назад на его улов был открыт супермаркет для бедных.

Античные акведуки и современные технологии

Еще одно достояние нации — античные акведуки. До сих пор они исправно служат городу, в значительной мере обеспечивая его водой, славящейся своей чистотой и свежестью.

Издревле она проходила тройную очистку — следуя сквозь угольные, песчаные и травяные фильтры. Как утверждают специалисты санитарного контроля современной Италии, эта вода полезна даже детям — из-за высокого содержания кальция, и вообще по своим качествам превосходит многие марки воды бутилированной.

С прошлого года получило широкое распространение бесплатное приложение для iPhone и iPad под названием Nasoni di Roma («Фонтанчики Рима») — с помощью которого можно без труда найти ближайший из действующих в городе 2500 фонтанов с питьевой водой.

Свой вклад в борьбу с загрязнением окружающей среды внесла столица Италии, запустив в продажу специальные бутылки многоразового использования — в качестве альтернативы пластиковым емкостям, пополняющим городские свалки. «Экобутылка» стоит 2 евро, удобна для набора питьевой воды из тех же фонтанов, складывается и легко умещается в сумке или рюкзаке.

ругой римской новацией обещает стать первая в мире солнечная электростанция, способная накапливать производимую энергию и служить источником питания даже в пасмурную погоду и темное время суток, которую собираются установить возле Национальной галереи современного искусства и парка Вилла Боргезе, чтобы обеспечить этой местности освещение экологически чистой энергией.

Не молодо, но зелено

Рим — один из самых зеленых городов Европы. Утопающие в зелени и цветах старинные виллы и многие монастырские сады доступны для публики — как апельсиновый сад на холме Авентин, путь к которому пролегает мимо городского розария (свыше тысячи сортов на 12 га), или сад доминиканского монастыря у базилики Сан-Систо-Веккьо, откуда каждую весну передаются азалии для украшения Испанской лестницы.

В северо-западной части города раскинулся на 184 га парк Вилла Памфили, где есть и сосновый бор, и ферма, и цветники с фонтанами и где живут и размножаются нутрии (насчитали недавно около 700).

В городских садах и парках бегают трусцой, катаются на велосипедах, играют в мяч, рисуют, читают и пишут или просто валяются на газонах, нежась под солнцем. Целуются, дурачатся с детьми, беседуют ласково со своими стариками.

Спроектированный в 1605 году парк Вилла Боргезе славен не только выдающейся коллекцией одноименной галереи, залами современного искусства, музеем Этрусков — он известен как один из самых крупных (шесть километров в окружности) и живописных парков. Расположенные в нем Биопарк, зоологический музей, учебный центр по изучению животных и приют для них же, Офис прав животных и «детский сад» для собак — свидетельства настоящей высокой культуры современных наследников древних римлян, проявляемой по отношению к нуждающимся в защите и поддержке.

Около двух гектаров зеленой зоны парка Вилла Боргезе отведено под «территорию игры для собак». В Италии владельцам четвероногих предписано выводить их на прогулку не менее трех раз день, иначе штраф — до 500 евро. Тому, кто вышвырнет животное на улицу или посмеет жестоко с ним обращаться, грозит штраф в 10 тысяч евро и год тюрьмы. Офис прав животных осуществляет мониторинг нарушения их прав и юридическую защиту домашних животных, гарантированную им соответствующей Европейской конвенцией. В 2005 г. здесь открылся центр культуры Cinofila, учрежденный муниципалитетом Рима и Биопарком. В центре есть приют для конфискованных экзотических зверушек и оставшихся без попечения собак — со своей школой, где инструктор проводит занятия по воспитанию и социализации четвероногих беспризорников. После оказания необходимой ветеринарной помощи экзотических зверей передают в какой-нибудь из зоопарков Италии, а одиноким собакам подбирают заботливого хозяина. «Возьми себе собаку, она ждет тебя в сердце Рима. Собака — наш товарищ 14 000 лет. Она должна быть счастливой в нашей стране, позволяя нам быть ближе к природе», — гласит установленный у приюта плакат.

Действует тут и «детский сад», куда по утрам привозят своих питомцев те, кому не с кем оставить их на время своей работы. С ними весь день будут играть, гулять, заниматься по сообразной возрасту развивающей программе. Стоит услуга 20–30 евро в день, корм оставляет хозяин.

Не обделены заботой и другие четвероногие старожилы Вечного города — кошки. Они считаются одним из символов Рима, а в 2001 г. были признаны биокультурным наследием исторического центра итальянской столицы. Здесь их насчитывается около 300 тысяч, из них 120 — бродячих, рассредоточенных по почти 4000 колоний, сформировавшихся в разных точках города. Первая появилась еще в конце XIX в. на территории протестантского кладбища в районе Пирамиды (там, впрочем, хоронили не только протестантов, а вообще всех не католиков — от буддистов до коммунистов). А самая популярная колония, ныне включенная в путеводители как достопримечательность, образовалась на Ларго Арджентина — священной площади с четырьмя руинированными храмами подле курии Помпея, где был убит Цезарь.

Современные римляне посчитали кошачью популяцию такой же древней, как эти развалины, и потребовали от городских властей достойной опеки. Власти требования общественности поддержали, на раскопках был создан кошачий приют.

Здесь работают волонтеры со всего света. С 1994 года эта колония взята под защиту специализированной Культурной ассоциации, созданной двумя римскими кошатницами (или гаттарами — не путать с гетерами!). В поддержку приюта устраиваются благотворительные концерты и выставки, организуется продажа сувениров, проводятся экскурсии.

Котов и кошек обязательно вакцинируют и стерилизуют. Больных, даже безнадежных, не усыпляют — лечат всех.

Рассказывают, что служившая в расположенном рядом театре Анна Маньяни всегда перед репетициями приносила на развалины сумку с остатками утренней еды из буфета.

А сегодня гаттары могут получать в магазинах скидки на еду и лекарства для своих подопечных по специальной карте (Cat-Cart), учрежденной Капитолийским отделением организации по защите прав животных.
(Продолжение в следующем номере.)