Призраки прошлого

21 мая экспертный совет при Министерстве культуры будет решать вопрос о воссоздании в Москве Музея нового западного искусства (ГМНЗИ), реально просуществовавшего всего 19 лет — с 1923-го по 1941-й. Если такое решение будет принято, то Эрмитаж потеряет все собрания знаменитого третьего этажа — импрессионистов, постимпрессионистов, кубистов… (Начало темы см. в № 32, 34, 35 «Новой» за 2013 г.).

Фото из путеводителя 30-х годов по Эрмитажу — в подписи «Выставка французского искусства эпохи развитого капитализма и империализма».

Передел по-царски

— Для меня история музейного передела началась не с 1917 года, а с 1862-го, — рассказывает Альберт Костеневич, доктор искусствоведения, заведующий сектором французской живописи Эрмитажа. — Тогда Александр II передал в Москву знаменитый Румянцевский музей и библиотеку. Это было грубейшим нарушением воли создателя музея графа Николая Петровича Румянцева, государственного канцлера, знатока и собирателя древних рукописей, предметов искусства. Румянцев завещал свою коллекцию Петербургу, но император отправил ее в Москву, в Дом Пашкова.

В 1918 году большевики начали масштабный передел доставшегося им художественного и исторического наследия. Именно тогда в Музей изящных искусств имени императора Александра III при Московском императорском университете (так изначально назывался ГМИИ) и начали поступать предметы искусства из разных музеев Москвы и Петрограда.

Почему именно в этот музей? Отчасти, возможно, потому, что он тогда был наименее заполнен — в просторном здании находилось лишь собрание копий и слепков, созданное по инициативе Ивана Владимировича Цветаева, да коллекция египетских древностей.

Туда пошли экспонаты из Третьяковской галереи, из частных московских музеев. В ГМИИ направили музейную коллекцию собрания Румянцева из Пашкова дома.

В Дом Пашкова с 1921 года после революции поступили более четырехсот личных библиотек, реквизированных большевиками. Пашков дом в скором времени стал отделом редких рукописей Публичной библиотеки им. Ленина. Именно об этих редких рукописях говорят, сидя на площадке верхней башни дома, персонажи романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита».

Квартирный вопрос их испортил

История появления в Москве ГМНЗИ начиналась в 1918–19 годах. Тогда на основе коллекций Сергея Щукина и Ивана Морозова открылись 1-й и 2-й Музеи новой западной живописи. Сергею Щукину новая власть не разрешила даже остаться в доме: большевики потребовали, чтобы он выехал из особняка на Знаменке, и Сергей Иванович переселился в сторожку. Но в августе 1918 года Щукин незаметно исчез из Москвы, оставив коллекцию на попечение дочери и зятя. Ивану Морозову новая власть разрешила остаться в собственном доме на Пречистенке — ему даже предложили должность помощника хранителя собственной коллекции. Но когда комиссары потребовали, чтобы он переместился из верхнего жилого этажа на первый, Морозов, бросив имущество, уехал.

В 1923 году оба музея объединили под общим названием «Музей нового западного искусства». Но музея как единого пространства еще не было. Хранителем был назначен Борис Терновец — живописец, скульптор, историк искусства, по первому образованию юрист. Он стал первым (и, увы, последним официальным) директором ГМНЗИ.

За идеей объединить две коллекции под одной крыше, по мнению Альберта Костеневича, скорее всего, стоял Лев Троцкий. В начале 20-х годов на Знаменке прописался Наркомат обороны, как раз поблизости от особняка Щукина. Нарком обороны нередко заглядывал туда, и, похоже, симпатичный Щукинский особняк так ему понравился, что вскоре началась кампания по переселению коллекции из дома Щукина в особняк Морозова.

В течение 1925–26 годов сторонники ГМНЗИ отбили несколько атак на музейные особняки со стороны комиссии по разгрузке Москвы, существовавшей при СНК РСФСР, — чиновники хотели уплотнить музей. Несколько раз чиновники пытались перевезти всю коллекцию из особняка Щукина в Ленинград, чтобы разгрузить ГМНЗИ. В защиту выступали многие художники и скульпторы, но в 1928 году коллекцию из Щукинского особняка перевели в Дом Морозова. Часть картин, которые не поместились тогда в музей после уплотнения, передали в Эрмитаж — и уже с начала 30-х годов там была открыта экспозиция французского искусства конца XIX — начала XX вв.

Музей обреченный

В 1930 году в ГМНЗИ появилась бригада Народного комиссариата рабоче-крестьянской инспекции, которая провела обследование музея. В своем отчете она дала высокую оценку квалификации сотрудников. Но, по мнению рабоче-крестьянских экспертов, «картин, посвященных по тематике рабочему классу», всего в экспозиции нашлось 9 штук (2,18 % от общего числа экспонатов). Музей обвинили во вкусовом подходе к закупке картин, в отсутствии пролетарского чутья. Главное обвинение было в том, что «музей не имеет определенной идеологической целевой установки».

Фактически ГМНЗИ был обречен. В 1937 г. директора музея Бориса Терновца арестовали. Во время ареста у него случился инсульт. Парализованного, его увезли сотрудники КНВД-ГПУ. Официальная дата смерти Бориса Николаевича — 1941 год.

Но существует версия, что он был расстрелян вскоре после ареста. Обязанности директора выполняла вдова Бориса Терновца, известный искусствовед Нина Яворская. В 1941 г. началась война, фонды ГМНЗИ отправили в эвакуацию. В 1944 г. они вернулись в Москву, но музей так и не открылся: сначала шел ремонт пострадавшего от обстрелов здания. А в 1948 г. повеяло ветром борьбы с космополитизмом. К тому же в этом году создавалась Академия художеств СССР под руководством Александра Герасимова — придворным живописцам социалистического реализма «упадническое буржуазное искусство» было не ко двору. И в марте 1948 г. выходит Постановление Совета Министров СССР № 672 о ликвидации ГМНЗИ. Как сказано в документе, музей содержит в своих коллекциях «преимущественно безыдейные, антинародные, формалистические произведения западного буржуазного искусства, лишенные какого бы то ни было прогрессивного воспитательного значения для советских зрителей». После ликвидации ГМНЗИ особняк Морозова отдали Академии художеств. Особняком Щукина владеет Министерство обороны.

Спасайте что можете

Экспонаты фондов ГМНЗИ так и оставались нераспакованными, картины хранились на валах после возвращения из эвакуации, когда в Москву приехал Иосиф Орбели, тогдашний директор Эрмитажа. Спасением коллекции занимались он и Сергей Меркуров, личный скульптор Сталина, тогда — директор ГМИИ. Орбели приехал в Москву с наказом брать все, что дадут, не отказываться ни от чего. Но, как потом рассказывали участники процесса дележа, главное слово принадлежало Меркурову.
В результате ГМИИ досталась большая (по количеству) часть импрессионистов.

Постимпрессионисты, кубисты, XX век в основном оказались в Эрмитаже. Всего из 730 экспонатов ГМНЗИ около 450 предметов ушло в ГМИ, почти 300 досталось Эрмитажу. Некоторые искусствоведы считают, что Меркуров отбирал работы скорее по принципу небольшого размера — здание ГМИИ не очень значительное, к тому же там тогда находилась коллекция Дрезденской галереи. А еще впереди маячил 1949 год, 70-летие Сталина — под выставку подарков вождю и предполагалось отдать большую часть музейных помещений. Но, возможно, дело не только в размерах. Судя по отбору, Меркуров оставил в ГМИИ фигуративные, близкие к реалистической манере работы. В том числе и большие по размеру полотна Гогена, Боннара.

Завтра, 21 мая, в Министерстве культуры РФ состоится расширенное заседание экспертного совета. Его участникам уже разосланы приглашения: «Уважаемые эксперты, приглашаем вас принять участие в расширенном заседании Экспертного совета при Минкультуры России с участием членов Президиума Союза музеев России под председательством заместителя министра А. Ю. Маниловой для обсуждения идеи воссоздания Музея нового западного искусства в Москве. Заседание состоится 21 мая 2013 г. в 13.00 в Большом зале коллегии министерства (Малый Гнездниковский пер., д. 7/6)».