Сцена как лекарство

Театр не только как искусство — театр как лекарство, как рука помощи самым беззащитным. «Мы доказали, что есть люди, в чьи сердца милосердие нашло дорогу», — говорит Марина Дмитревская, главный редактор ПТЖ.

 

Особый номер ПТЖ сделан совместно с московской Школой театрального лидера Центра имени Мейерхольда при поддержке департамента культуры Москвы. «Новая» знакомит читателей с отрывками из публикаций особого выпуска журнала.

Труппа театра кукол с 2007 года путешествовала по площадкам со спектаклями, которые сопровождались сурдопереводом и тифлокомментарием, пока 5 апреля им не выделили помещение в серой многоэтажке на улице Жака Дюкло, дом 6. Так возник Детский интеграционный театр «Куклы». В нем нет лестниц. Больше того: в зрительном зале нет кресел, стульев, скамеек и рядов.

 

Идея создать такой театр родилась случайно. Георгий Чижов и Ольга Хохлова стали свидетелями неприятной сцены: молодая семья пришла на спектакль с ребенком-инвалидом на коляске. Коляску пришлось сложить и поднимать ребенка по лестнице на руках, дверные проемы были слишком узкие, проходы между рядами — тоже. Других зрителей это нервировало, они предлагали семье сидеть дома, раз уж ребенок инвалид… Чижов и Хохлова решили создать место, где люди, которым сложно участвовать в обычной жизни, чувствовали бы себя комфортно. К ним присоединились выпускники факультета театра кукол Театральной академии во главе с Тиграном Сааковым.

 

Зеленые газоны, стеклянная беседка, пруд, забор, за которым бегут красные трамваи, рядом — три офисных многоэтажки «Лето», «Осень», «Зима»… Здесь, в межсезонье, раскинул свой шатер единственный в мире цирк для хулиганов — «Упсала-цирк». Как говорит Лариса Афанасьева, создатель и художественный руководитель «Упсала-цирка», его основная задача — не воспитание цирковых артистов. Педагоги помогают ребенку открыть в себе новые способности и развить умение мыслить.

 

Премьерный спектакль этого года — «Племянник» — история о том, как ребенок оказался один-одинешенек в большом сумасшедшем городе. Роль главного героя исполняет Антон Селиванов, мальчик с синдромом Дауна. По сюжету он находит подругу, которая становится его «тетей»: учит объяснять странности мира, используя фантазию.

«…Мой папа лет тридцать назад создал концепцию «Театра Мертвого дома». В ее основе лежит история из романа Достоевского «Записки из Мертвого дома» о том, как заключенные создали свой маленький театр. Тридцать лет назад я отнеслась к этому материалу невнимательно. Но дальше попала в экзистенциальную ситуацию: в 1997 году умер папа, за год до этого — мама. Мне надо было пережить их смерть. Тогда я подумала, что «Театр Мертвого дома» нужно делать в Мертвом доме. В 2000 году я случайно зашла на чай к своей подруге из Германии Маргарете фон дер Борх, создавшей благотворительную организацию «Перспективы», в которой я сейчас работаю. И она предложила мне попробовать создать театр в Психоневрологическом диспансере № 3. До того я вообще не знала, что тысячи тяжелобольных инвалидов живут в подобных закрытых учреждениях. А увидев впервые этих людей в пижамах, среди разрухи и холода, я поняла, что нашла персонажей из папиной тетради…»

Колония № 15 города Батайска участвует в проекте «Арт-амнистия» — силами заключенных здесь поставлен спектакль «Король Лир» по Шекспиру. На репетицию пришли тридцать человек. Руководители театральной группы исключили особенно агрессивных, кто-то ушел сам. Остались двенадцать. Когда была читка пьесы, разбирали текст по слогам, не понимая многие слова. «Король Лир» — это такая мужская пьеса, много мужских ролей, тема изгнания. Заключенные — в каком-то смысле тоже изгнанники, семьи отказываются от таких мужей и отцов. В «Лире» почти каждый персонаж — убийца. И это особый уровень искренности, когда их играют люди, которые убивали сами.