Уважаемые читатели! По этому адресу находится архив публикаций петербургской редакции «Новой газеты».
Читайте наши свежие материалы на сайте федеральной «Новой газеты»

Окно в блокадный Ленинград

16 января 2014 18:44 / Культура / Теги: история

«Война: эффект присутствия» — так называется альбом фотореконструкций Сергея Ларенкова, вышедший в Лениздате к 70-летию полного снятия блокады Ленинграда.

Эти работы уникальны. В одном кадре с помощью современных технологий и мастерства автора с точностью до миллиметра совмещены фрагменты жизни блокадного Ленинграда и виды современного Петербурга. На одной части фотоколлажа разбомбленные дома, разрушенные дороги, мрачные улицы, люди, погибшие от вражеских снарядов и от голода, бродят истощенные замерзшие одинокие дети… А на другой половине кадра — куда-то спешащая нарядная молодежь, яркие витрины бутиков, дорогие автомобили, многоэтажные увешанные вывесками бизнес-центры…

Фотографии сделаны в одном и том же месте, с одной и той же точки. Снимки военных лет — случайными фотографами, чьи имена зачастую остались неизвестными.

Ни на своих фото, ни тем более на архивных автор принципиально ничего не меняет, не ретуширует, не перестраивает. Действительность подана так, как она есть.

"«В 2009 году, к 65-летию снятия блокады, я сделал несколько фотореконструкций, чтобы показать их своим детям, — рассказывает Сергей. — Чтобы они увидели своими глазами, чтобы им стало понятно, через что прошли их прабабушки и прадедушки в кольце блокады".

Фотографии сделаны в одном и том же месте, с одной и той же точки. Снимки военных лет — случайными фотографами, чьи имена зачастую остались неизвестными. А в сегодняшнем Питере Сергей Ларенков нашел и запечатлел те же улицы и те же дома, что на снимках 70–75-летней давности, высчитал ту же точку съемки, ракурс, совместил картинки из прошлого и из современности. Соединив прошлое и настоящее, он сумел создать эффект присутствия, о котором сказано в заглавии книги. 

«В этом совмещении двух реальностей выражено желание максимально приблизиться к тем событиям, — объясняет ведущий редактор Лениздата и альбома фотореконструкций Наталия Соколовская, — самим непосредственно прикоснуться к той настоящей блокадной истории, может быть, минуя то, как нам пытались ее преподносить. Эффект присутствия — ловушка времени. Всматриваясь в эти улицы, лица, в какой-то момент человек неизбежно начинает чувствовать, что он здесь и сейчас проживает не только свою жизнь, но и тех, кто жил в этих местах до него. Потому что в их прожитых жизнях кроется много уроков и для нас».

Вместе с Соколовской комментарии к фотографиям подбирал молодой петербургский историк Александр Романов.

"Эти фото — вещь в себе. Каждое из них уже говорит своим языком, уже рождает размышление".

«Фотография — не миг ушедшей эпохи, она прошлое, которое существует одновременно с настоящим, — уверен Сергей Ларенков. — И это настоящее прошедшее время требует нашего осмысления».

Ни на своих фото, ни тем более на архивных автор принципиально ничего не меняет, не ретуширует, не перестраивает. Действительность подана так, как она есть.

«Фотография — это документ, самый верный и неподкупный свидетель времени, — говорит Сергей. — Я никогда не делаю постановочных снимков, но иногда получаются интересные совпадения. Видя, что я что-то снимаю, люди невольно оглядываются и как бы смотрят на тот объект, который находится «в прошлом». Но мне кажется — в настоящем…»

Ларенков — непрофессиональный фотограф. Даже совсем не фотограф — моряк. Но основная профессия помогает ему в любимом деле.

Сергей Ларенков: "Я в прошлом штурман, сейчас лоцман петербургского Морского порта. Моя задача, когда я провожу корабль, постоянно знать, чувствовать, видеть, где я нахожусь. Также и тут. Мысленно проводишь три линии, чтобы они пересеклись в одной точке, у моряков это называется «створы», совмещаешь углы домов, трубы, дороги… Так соединяется время".

«Меня часто спрашивают, — продолжает создатель фотоколлажей, — трудно ли вновь отыскать ту точку, которую когда-то, более 70 лет назад, нашел блокадный или военный фотограф. Ведь только снимок, сделанный с того же места, даст возможность почувствовать присутствие времени. Но я в прошлом штурман, сейчас лоцман петербургского Морского порта. Моя задача, когда я провожу корабль, постоянно знать, чувствовать, видеть, где я нахожусь. Также и тут. Мысленно проводишь три линии, чтобы они пересеклись в одной точке, у моряков это называется «створы», совмещаешь углы домов, трубы, дороги… Так соединяется время.

Идея такой передачи информации родилась пять лет назад.

«В 2009 году, к 65-летию снятия блокады, я сделал несколько фотореконструкций, чтобы показать их своим детям, — рассказывает Сергей. — Чтобы они увидели своими глазами, чтобы им стало понятно, через что прошли их прабабушки и прадедушки в кольце блокады. Одни работали, другие воевали. Мне захотелось эту память детям донести наглядно…»

Потом Ларенков разместил результаты своих экспериментов в интернете, где они оказались очень популярны. Автора разыскали сотрудники Государственного Музея истории Петербурга и предложили принять участие в выставке, посвященной 65-летию снятия Ленинградской блокады.

«Я согласился, — вспоминает лоцман, — и с того момента уже не мог остановиться. Я искал новые фото, путешествовал по всему миру. После Петербурга, Пушкина, Павловска, Гатчины, Выборга возникла серия работ по военной Москве, затем по Киеву, Севастополю, Одессе, Керчи, Сталинграду — Волгограду. Позднее я исполнил давнюю мечту — увидеть Победу с другой стороны — и попал в Берлин, Прагу, Вену, Париж…»

Сегодня у Ларенкова более 600 фотоколлажей. Однако в альбом «Война: эффект присутствия» все не вошли (и автор, и издатели надеются, что будет издано продолжение). Первая часть книги посвящена преимущественно блокаде Ленинграда, но есть здесь и фотографии, сделанные в других городах бывшего СССР. Вторая часть — о Европе.

«Работы Сергея производят на людей не менее сильный эффект, чем подлинник дневника Тани Савичевой, фигурировавший в свое время на Нюрнбергском процессе, личные вещи блокадной альпинистки Ольги Фирсовой, принимавшей участие в маскировке высотных доминант Ленинграда, роман «Петр I» с застрявшей в нем снайперской пулей, спасший жизнь ленинградскому солдату, и прочие блокадные реликвии», — рассказывает заведующая музеем «Особняк Румянцева» Татьяна Шмакова.

«Альбом Ларенкова — не просто собрание иллюстраций, — отмечает Наталия Соколовская. — Еще при подготовке издания мы решили к каждой фотореконструкции дать сопроводительный текст, причем сразу на двух языках — русском и английском».

Вместе с Соколовской комментарии к фотографиям подбирал молодой петербургский историк Александр Романов. Перевела альбом на английский Александра Глебовская.

«Подобрать подписи к этим работам оказалось крайне сложно, — признается Романов. — Сначала мы попытались пойти проторенным путем. Но выяснилось, что сухие факты, типовые фразы здесь не работают. Эти фото — вещь в себе. Каждое из них уже говорит своим языком, уже рождает размышление. Тогда мы поняли, что тут нужно живое слово. Таким словом стали отрывки из блокадных дневников и воспоминаний, цитаты из интервью очевидцев и участников тех событий».

К памятной и трагической дате — 70-летию полного снятия блокады Ленинграда — в январе этого года Лениздат готовится выпустить еще несколько книг. В их числе новое издание «Блокадной книги» Даниила Гранина и Алеся Адамовича (не только без купюр, но и впервые дополненное дневниковыми записями Алеся Адамовича), книги блокадных дневников «Ленинградцы» и «Записки оставшейся в живых», книга «Человек из оркестра» — подробный блокадный дневник музыканта Льва Маргулиса, исполнявшего в августе 1942 года в осажденном Ленинграде Седьмую симфонию Дмитрия Шостаковича.

«Война возвращается туда, где о ней забывают, — напоминают в Лениздате. — Сегодня мы все находимся на фронте борьбы с забвением».

Прямая речь

Борис АКУНИН, писатель:

«Нам только кажется, что все исчезает и ничего не остается. Никто не исчезает и ничто не исчезает. Просто нужно иметь особый дар зрения. Сергей Ларенков вообще-то не профессиональный художник. Он работает лоцманом, водит суда по путаным балтийским фарватерам. И контуры домов, улиц, эпох он соединяет с поистине лоцманской прецизионностью. Я много раз бывал в Питере и довольно хорошо его знаю. Но по-настоящему я понял и почувствовал Петербург — Ленинград, когда увидел ларенковский цикл «Блокадный альбом».