Кто научил Бильбо говорить по-русски
90 лет Наталии Рахмановой — автору первого и лучшего* перевода «Хоббита» в СССР.
Если бы не пандемия, ноябрь и декабрь прошлого года в семье Гординых были бы полны литературных вечеров, встреч, праздничных застолий и поздравлений. 24 ноября Наталии Леонидовне Рахмановой исполнилось 90, а 23 декабря ее мужу — Якову Аркадьевичу Гордину, историку, редактору журнала «Звезда» — 85. Все это пришлось отложить до лучших времен.
Интервью в масках — примета времени. Мы сидим в полной книг комнате за накрытым чайным столом, на максимальном расстоянии друг от друга. Наталия Леонидовна рассказывает о своем детстве на Васильевском острове, чуть позже к нам присоединяется Яков Аркадьевич. И слушая их, совершенно забываешь, какой на дворе век.
Ленинград — Котельнич — Ленинград
«Родилась я в Ленинграде в 1930 году, жили мы в коммунальной квартире на Васильевском, — говорит Наталия Леонидовна. — Сосед сильно пил и когда шел с работы от Среднего проспекта по 4-й линии Васильевского, то летом громко пел — было слышно с улицы.
Наталия Рахманова. Фото из семейного архива
Комната бабушки была огромной — сорок метров, там жили бабушка, тетушка и я, а в конце длинного коридора была еще одна комната — прибежище мамы с папой. У бабушки на мраморных подоконниках можно было лежать и смотреть в большие окна. Приходили гости, приезжали родственники — спали за ширмами на раскладушке».
Наташа помнит, как снова разрешили новогодние елки. Как зажгли свечи. Традиция настоящих свечей на новогодней елке в семье сохранилась.
Война для Наташи началась в поселке Комарово. На даче услышала речь Молотова. Поехали в эвакуацию, осели в Котельниче, где жили родители отца.
«Папа, тетушка, бабушка остались в Ленинграде, — вспоминает Наталия Леонидовна. — Отец был военным корреспондентом, а мы в Котельниче получали от родных краткие письма и не понимали, каково в Ленинграде, мы даже представить не могли, что происходило там».
Кстати
Мама Наталии Леонидовны Татьяна Леонтьевна Петерсон — внучка архитектора Леопольда Петерсона, строившего в конце XIX века в Петербурге дома и фабрики, а также руководившего отделкой нескольких знаменитых особняков, включая особняк Половцева. Отец Леонид Николаевич Рахманов родился в Котельниче Вятской губернии. Учился в ЛЭТИ, работал на Волховстрое. В 1920-е годы начал писать и публиковаться. Как он сам считал, от ареста в 37-м году спас вышедший за год до того фильм «Депутат Балтики» по его сценарию. Написанная на основе сценария пьеса «Беспокойная старость» была поставлена почти в 400 театрах, включая БДТ и МХАТ. Леонид Рахманов служил фронтовым корреспондентом в финской и Великой Отечественной войне. Позднее стал писать прозу и сценарии, работал на Ленфильме, возглавлял Центральное литературное объединение при Союзе писателей.
Наталия Леонидовна говорит, что ей стало стыдно, когда она увидела тетю и бабушку — мамину сестру и маму, добравшихся до Котельнича в 1942 году, — их удалось эвакуировать. «Я испытала ужас от увиденного, а потом ужас стыда, — вспоминает Наталия Леонидовна. — Я в тот день каталась на лыжах на реке Вятке, и мне с берега стали махать и кричать: «Твои приехали!» И я побежала и увидела бабушку и тетушку: они страшно выглядели, меня поразило, что их лица были черны от копоти, которая въелась в кожу».
В феврале 1944-го Наташа с мамой уехала в Москву, где к тому времени работал Леонид Рахманов. Поезд шел битком набитый, Наташа сидела всю ночь на чемодане, в вагон было просто не войти. Летом Рахмановы приехали из Москвы в Ленинград, в ту же коммуналку на Васильевском. Город был пустым, всюду пробивалась трава, она радостно зеленела среди мощенных булыжником линий Васильевского острова. Напротив дома был тенистый сад психиатрической больницы Балинского (нынешней Городской наркологической больницы. — Прим. ред.) — дивный, большой, в нем пели птицы и сумасшедшие люди. Так началась новая городская жизнь.
Дом Адамини
Семья Леонида Рахманова переехала с Васильевского острова на Марсово поле — в знаменитый прекрасный Дом Адамини в 1950 году. В дом в войну попала бомба, так вот эту разбомбленную часть отстроили заново и там дали десять квартир ленинградским писателям и десять — архитекторам. Теперь на Доме Адамини множество мемориальных досок, в том числе и Леониду Рахманову.
Рахманова, члена редколлегии журнала «Ленинград», после ждановского постановления «О журналах "Звезда" и "Ленинград"» уволили, и тогда Николай Акимов пригласил его заведовать литературной частью Театра Комедии. Квартира в Доме Адамини была открыта для друзей — здесь бывали писательница Екатерина Боронина (в том же 1950 году арестованная) с мужем — писателем и переводчиком Сергеем Хмельницким, Евгений Шварц, Алексей Пантелеев (писатель Л. Пантелеев. — Прим. ред.) и многие, многие другие. Когда здесь поселится ставший мужем Наташи Рахмановой Яков Гордин, сюда приходил Иосиф Бродский.
Дом Адамини в Петербурге. Фото: wikipedia.org
Филфак и литературный перевод
После школы Наташа поступила на филологический факультет Ленинградского университета, на английское отделение, хотя английского не знала. В школе был немецкий, который Наташа не любила, но знала неплохо, даже читала Андерсена на немецком. А в детстве был французский, когда «бывшая француженка» Изабелла Антоновна занималась с тремя девочками из интеллигентных ленинградских семей. Английский же возник потому, что в тот год не было набора на скандинавское отделение, куда Наташа мечтала поступить, полюбив романы Сигрид Унсет.
После Университета дорога была в школу учителем английского, но Наташа с ужасом думала о том, что надо «выступать перед аудиторией». В общем, в школу совершенно не хотелось. И ехать куда-то далеко тоже. Летом в Коктебеле Наташа познакомилась со знаменитым фантастом Иваном Ефремовым и с его семьей. Он и предложил выход — переводы: «Я вам буду присылать научную фантастику». В 1957 году в журнале «Знание — сила» вышел рассказ Клиффорда Саймака «Однажды на Меркурии» в переводе Наталии Рахмановой. С тех пор много поколений читали эти строки по-русски, на бумаге, а теперь в Сети: «Старый Крипи сидел в комнате управления и с увлечением извлекал из своей скрипки пронзительные звуки. На опаленной солнцем равнине, вокруг Меркурианского Силового Центра, Цветные Шары, подхватив мысли Крипи, приняли форму земных холмов и мерно покачивались в танце. Сидя в холодильнике, кошка Матильда сердито смотрела на пластины замороженного мяса, висевшие у нее над головой, и нежно мяукала…»
В 1956–57 годах в Доме писателя начали работу семинары для молодых переводчиков, руководили семинарами люди прекрасно образованные, петербуржцы по духу, наследовавшие традиции Серебряного века и ОБЭРИУ, прошедшие аресты и ссылки: Иван Лихачев, Александр Энгельке, Эльга Линецкая, Татьяна Гнедич.
На эти семинары ходила Наташа и благодаря им познакомилась со своим будущим мужем Яковом Гординым.
А что у вас с Пастернаком происходит?
Сейчас, когда мир стал открытым, странно читать, что студенты-переводчики, да и вообще переводчики не выезжали практически никуда за границу. Наталия Леонидовна лишь в 1988 году впервые поехала по турпутевке в Италию. Хотя заграница в жизни молодой Наташи все же случилась. Поездка в 1959 году в Варшаву запомнилась тем, что было бедно и голодно. Но советских гостей кормили, а в ресторане на танец Наташу пригласил актер Богумил Кобеля, в СССР его знали по фильму, который в советском прокате назывался «Шесть превращений Яна Пищика». Богумил погибнет через год в автокатастрофе…
А еще на встрече с молодыми поляками советских спросили, что происходит с Пастернаком. И Наташа ощутила жгучий стыд за страну: «Говорить не хотелось, да и невозможно было».
Знакомство
Наташа Рахманова и Яков Гордин познакомились в те времена, когда будущий историк и соредактор «Звезды» писал стихи и переводил Вильяма Блейка, посещал семинар Эльги Львовны Линецкой. Однажды после семинара (это была осень 1962 года) вся компания отправилась к Косте Азадовскому (литературовед, переводчик, председатель Исполкома Петербургского ПЕН-клуба. — Прим. ред.), на улицу Желябова. За столом Наташа и Яков оказались рядом. Ушли они порознь, но периодически встречались, Яков провожал Наталию до Дома Адамини. На встречу нового, 1963 года Яков пригласил Наташу в Пушкинские горы — между геологическими экспедициями Гордин жил там, писал стихи. Приятельница Евгения Иванова была смотрительницей Тригорского, праздник отмечали у нее, было много народу, тесно, так что Наташе пришлось спать на столе. Было холодно, топили печь, которая плохо горела… Зато вокруг лежал заснеженный Тригорский парк.
На Марсовом поле. Фото из семейного архива
Зимой 1963 года Наташа много жила в Репино на даче, переводила Вальтера Скотта, время от времени каталась на лыжах. Яков часто приезжал. А весной уехал в геологическую экспедицию в Заполярье на полгода, оттуда в письме сделал предложение Наташе и… получил отказ.
Яков Аркадьевич: Я предложил выйти замуж, а девушка сказала, что ей и так хорошо.
Наталия Леонидовна: А я привыкла сама по себе быть.
Яков Аркадьевич: Я вернулся из экспедиции, в 1963 году родился Алеша, и вопрос о замужестве/женитьбе решился сам собой. Я, конечно, был странный кандидат, и родители были не в восторге: у меня даже пиджака не было, я ходил в кожаной куртке. И когда пригласила меня девушка первый раз за семейный стол, я так и сидел в кожаной куртке поверх белой рубашки.
Свидетелями на свадьбе были поэт Виктор Соснора с тогдашней женой Мариной. Потом Соснора, работавший на заводе, приходил в гости к Якову уже в Дом Адамини, приносил маленькую. Яков и Виктор, устроившись на кухне, ее распивали, закусывая пельменями, к чему интеллигентная семья Рахмановых так и не привыкла. Яков Аркадьевич шутит: «Я, конечно, фраппировал тестя и тещу. А потом еще к нам нередко заходил Бродский, который громко читал стихи».
Яков Гордин и Наталия Рахманова. Фото из семейного архива
Хоббит
Наталия Леонидовна Рахманова первая перевела на русский язык книгу Рональда Руэла Толкина «Хоббит, или Туда и обратно».
«Это была совершенно неожиданная история. Наш приятель прозаик Игорь Ефимов однажды мне говорит: «У меня книжка такая оказалась, прочтешь? Тебе понравится». И мне книжка понравилась, понравилась просто безумно. О Толкине до этого я ничего не слышала. Но в Публичной библиотеке кое-что нашла о нем. Перевела две главы «Хоббита» и пошла с ними в «Детгиз», где редактором была дочка Шолохова Светлана Михайловна Туркова, которая мне сказала: «Так переводите дальше, напечатаем». И было послано письмо в Москву, что книга уже переведена, чтобы московские переводчики не перехватили инициативу.
Перевод «Хоббита» Наталии Рахмановой был опубликован в 1976 году в издательстве «Детская литература».
Алексей Гордин вспоминает: «Мама пересказывала мне «Хоббита» еще до издания, в 1974 году — в Вильнюсе, на вокзале, когда мы ждали поезда».
Кстати
В Сети есть воспоминания Наталии Леонидовны о том, как она переводила «Хоббита»: «Как я работала над переводом? Пожалуй, принцип тут у меня был один: не русифицировать текст, и главное — имена. Когда я впоследствии решила почитать другие переводы, то, увидев Торбинса, Сумкинса, возмутилась и бросила читать. Для меня симпатичный Бильбо Бэггинс постепенно становится носителем гуманного начала, а в последней части и настоящим героем. Высокомерный воин Торин Оукеншилд с величественным именем — в русифицированном варианте Дубощит — стал напоминать научное название насекомого. Русские имена, вернее, клички снижали повествование, переключали совсем в другой план. Впоследствии некоторые взрослые упрекали меня в обилии трудных для детей иностранных имен и названий. От самих детей я этого не слыхала».
Перевод «Хоббита» был высоко оценен толкиноведами и лингвистами в Великобритании. А «Властелина колец» Наталия Леонидовна переводить отказалась: «Книга слишком большая и совсем другая».
Карта Средиземья к первому изданию «Хоббита» в СССР. Художник Михаил Беломлинский
…Мы говорили долго, но не сказали и малой части того, что можно еще рассказать. За рамками разговора осталось так много: и общие друзья Гординых, и переводы, и Коктебель со встречами с московскими друзьями, и Прибалтика. Уже выключен диктофон, и Наталия Леонидовна вдруг вспоминает, как после Коктебеля в Москве в маленькой квартире Николая и Марины Чуковских она, загорелая, прилегла на диванчик отдохнуть, зашел Корней Иванович, увидел ее и сказал своим выдающимся голосом: «Старика разорит на подарки».
Справка «Новой»
Самыми известными переводами Наталии Леонидовны Рахмановой, вероятно, являются две детские книги — «Хоббит» Д. Р. Р. Толкина и «Говорящий сверток» Дж. Даррела. Она перевела десятки произведений — фантастики, прозы, драматургии, детской литературы. Айзека Азимова и Клиффорда Саймака, Вальтера Скотта и Бернарда Шоу, Амброза Бирса и Герберта Бейтса, Джона Голсуорси и Натаниеля Готорна, Грэма Грина и Роальда Даля, Джерома К. Джерома и Дафну Дюморье, Герберта Уэллса и Гилберта Честертона, Уильяма Фолкнера и Фрэнсиса Скотта Фитцджеральда, Редьярда Киплинга и Эдварда Форстера, Лемони Сникета и Дика Кинга Смита, Розмари Сатиклиф и Агату Кристи. Список неполон.