Опять двойка

Возглавляемый губернатором Совет по сохранению культурного наследия при правительстве Петербурга признал проект «приспособления» Конюшенного ведомства не отвечающим целям сохранения памятника.

«Ватсон, а давайте его поймаем?»

О том, чтобы этот проект был включен в повестку дня Совета по сохранению наследия, губернатора просили с конца 2012 года. Причем не просто просили, а обращались согласно Положению о совете, собрав необходимое количество голосов, – при соблюдении этого условия вопрос включается в повестку заседания в обязательном порядке.

Примечательно, что к проектированию инвестор мог приступить только после получения задания КГИОП – а комитет выдал его 29 апреля 2013 г. Таким образом, нынешняя городская власть несет всю полноту ответственности за последствия принятых тогда решений, хотя старт этому опасному проекту и был дан во времена Валентины Матвиенко.

Постановлением правительства Санкт-Петербурга от 4 мая 2010 г. Инвестору (структуре компании «Плаза Лотос Групп» братьев Зингаревичей) разрешалось «провести работы по приспособлению для современного использования» памятника федерального значения «Конюшенное ведомство» – «в существующих габаритах» «под гостиницу без изменения предметов охраны».

На тот момент к предметам охраны относились и два дворовых флигеля, которые затем были демонтированы (один полностью, другой на две трети), и двухсветные пространства стасовских конюшен (вытянутые вдоль Мойки северо-западный и северо-восточный корпуса), и много чего еще, впоследствии из этого перечня исчезнувшее благодаря распоряжениям Министерства культуры РФ.

Дважды – в августе и в декабре 2012 г. – федеральное ведомство сокращало перечень предметов охраны без всяких обоснований и без требуемой на то государственной историко-культурной экспертизы. Что, как подчеркивает депутат Алексей Ковалев, является совершенно противозаконным.

Фактически все это время министерство, призванное стоять на страже культурного наследия народов Российской Федерации, осуществляло действия в интересах инвестора, но не памятника. Едва ли Минкульт предпринимал эту усушку и утруску предметов охраны по собственной прихоти – так что простимулировавшим эти решения бизнесменам не стоит теперь лить крокодиловы слезы и сетовать на понесенные финансовые затраты.

Свою долю ответственности несет и городское охранное ведомство. Да, у него с тех пор сменился руководитель. Но там по-прежнему трудятся сотрудники, подписавшие весьма сомнительные согласования. А губернатором уже тогда был Георгий Полтавченко.

Обратимся к документам. Задание на научно-исследовательские, изыскательские и проектные работы 29 апреля 2013 г. подписала начальник Управления по охране и использованию объектов культурного наследия с говорящей фамилией Ломакина.

В этом задании признается допустимым «устройство подземного уровня», «раскрытие исторических проемов на дворовых и лицевых фасадах» (хотя выполненная по заказу инвестора и согласованная КГИОП экспертиза не содержит убедительных доказательств существования проемов, выдаваемых за исторические), «устройство мансардных этажей со стороны двора».

Примечательно, что 17 мая 2013 г., то есть всего через 2,5 недели после получения задания на изыскательские и проектные работы инвестор сдает проект на согласование в КГИОП.

Можно, конечно, предположить, что коллективный разум братьев Зингаревичей обладает паранормальными способностями, позволившими ему предугадать содержание задания комитета. Но более правдоподобной представляется версия о том, что задание подгонялось под уже практически готовый на тот момент проект.

Не менее поразительные качества продемонстрировали и сотрудники КГИОП, принимая историко-культурную экспертизу, обосновывавшую соответствие проектных решений задачам сохранения памятника. Она поступила в комитет 7 февраля 2013 г., и с рассмотрением многотомного исследования справились за считаные дни: согласована 19 февраля.

«Экспертизу ВООПИиК по блокадной подстанции мурыжили больше года, раз за разом возвращая на переработку, а эта – по гораздо более объемному, сложному и многослойному объекту – у них пролетела как не буду говорить что, и немедленно была утверждена!» – возмущается Алексей Ковалев.

Старожилы, как говорится, подобного не упомнят.

«В моей практике такой скорости прохождения не было никогда, – признает и один из старейших аттестованных экспертов Михаил Мильчик. – Обычно экспертизы по столь значимым объектам выносятся на совет, почти всегда возникает необходимость что-то уточнить, устранить технические ошибки, и материал возвращается на доработку».

Какие стимуляторы придали в данном случае невиданное ускорение сотрудникам комитета, остается только догадываться.

13 марта 2014 г. Елена Ломакина подписывает разрешение на право выполнения работ по реставрации и приспособлению памятника под гостиницу. А разрешение на строительство КГИОП выдает 28 ноября 2013 г. – за подписью первого зампредседателя комитета Александра Леонтьева. Причем в документе значится, что КГИОП «разрешает реконструкцию», хотя таковая в отношении памятников запрещена.

Неисследованная «материальная субстанция»

Выступившие на заседании совета ангажированные инвестором специалисты и сотрудники компании не смогли дать внятных ответов на большую часть заданных им вопросов.

Сама презентация предусмотрительно обошлась без демонстрации наиболее спорных аспектов проектных решений. Не было представлено полноценных крупных планов ни по дворовым фасадам (где собираются пробить не один десяток никогда не существовавших дверных проемов), ни по мансардному этажу (изображение мелкого масштаба позволяло лишь догадываться о ленточном их остеклении), ни по облику «воссоздаваемых» дворовых флигелей, ни по организации подземного уровня и способу его сообщения с апартами.

В пояснительной записке к проекту значится, что каждый апарт будет иметь подземный гараж, откуда счастливый обладатель этой недвижимости сможет попадать в свои владения не топча ног – с помощью индивидуального лифта. Однако в восточном корпусе исполнение такого решения равнозначно уничтожению уникальных подвальных сводов XVIII века, составляющих предмет охраны памятника.

«Ничего не показали!» – констатировала с места экс-председатель КГИОП Вера Дементьева.

Члены профильной рабочей группы cовета обратили внимание и на то, что, несмотря на ранее данные обещания предоставить весь пакет документов, им так и не были предъявлены тома с двумя базовыми исследованиями (историко-архивным и натурным), на которых и должно основываться проектное решение. «Их почему-то не нашлось в архиве КГИОП, и в списке согласованных документов о них нет даже упоминания», – говорит Михаил Мильчик.

«Кто именно проводил эти исследования, на каком основании? Имеются ли исчерпывающие данные по всему зданию – где сохранились подлинные конструкции XVIII, а где XIX века? Сколько было сделано зондажей?» – адресовал Алексей Ковалев вопросы Нине Петуховой, выполнявшей историко-культурную экспертизу.

«Не готова ответить», «не помню», «не могу точно сказать» – вот и все, что молвила в ответ госпожа Петухова. Недостаток информации не помешал ей, однако, заверить, что предложенные инвестором проектные решения соответствуют целям сохранения Конюшенного ведомства «как материальной субстанции».

По признанию завкафедры геотехники СПбГАСУ профессора Рашида Мангушева, проводившего по просьбе КГИОП анализ материалов технических экспертиз, и эти исследования «не вдохновляют»: «Всего два-три шурфа было сделано – это ничто для здания такой протяженности. В отношении набережной Мойки вообще указано, что исследования сделаны по архивным скважинам 1950-х годов. А ведь там очень сложная ситуация, фундаменты набережных устроены на деревянных сваях, по которым с доступом воздуха при производстве работ начнут происходить чрезвычайно опасные процессы».

Критику профессора вызвало и предлагаемое решение по ограждению котлована – с помощью вынимаемого шпунта: «Это, конечно, способ более дешевый, но на таких вещах экономить нельзя».

Специалисты-геотехники считают, что современные технологии позволяют обустраивать любые подземные пространства – это лишь вопрос денег и добросовестности заказчика, плюс мастерство исполнителей. Но вот только после всего услышанного возникают большие сомнения, что «Плаза», уже продемонстрировавшая столь халтурное отношение к жизненно важным для памятника исследованиям, не попытается и тут сэкономить в ущерб качеству. А последствия могут быть катастрофические, причем не только для Конюшенного ведомства, но и для попадающей в зону воздействия исторической застройки, включая жилые дома.

Суммируя свои впечатления от услышанного на заседании совета, Алексей Ковалев решил обратиться в Городскую прокуратуру с просьбой проверить на наличие халатности действия сотрудников КГИОП при утверждении историко-культурной экспертизы Конюшенного ведомства.

«Неприемлем не только сам проект, но и совершенно халтурно выполненная историко-культурная экспертиза, – убежден Ковалев. – В ходе заседания выяснилось, что не было обеспечено всестороннее исследование подлинных конструкций памятника. Здание перестраивалось несколько раз, и без такого исследования невозможно выяснить, какие конструкции, где и в каком объеме сохранились. Кроме того, не проведены полноценные инженерно-геологические и историко-археологические исследования территории памятника и прилегающих участков набережной реки Мойки».

Инвестор вялый и постылый

Ненадлежащее качество представленной работы вынужден был признать и вице-губернатор Марат Оганесян, охарактеризовавший доклад представителей инвестора как «вялый и неубедительный». «Каков проект, таков и доклад!» – не удержался Борис Вишневский.

Чиновник же напомнил, что базовое постановление правительства города по данному проекту принималось еще в 2010 году, вносить в него изменения «сложно», проектная документация согласована, разрешение на строительство выдано. В то же время вице-губернатор заявил: «Мы отвечаем за действия прежних руководителей». Господин Оганесян подтвердил, что выводы рабочей группы обязательно будут учтены.

Рабочая группа совета, напомним, еще в июле поставила проекту «неуд». Ее выводы сводились к следующему: проект не соответствует критериям сохранения памятника, членение на апарты приведет к уничтожению уникальных открытых пространств и появлению никогда не существовавших воротных проемов в дворовых фасадах, устройство подземной парковки не обеспечивает безопасности исторических конструкций, и реализация таких проектных решений «сопряжена с риском полной или частичной физической утраты подлинного памятника», демонтаж дворовых флигелей необоснован.

Рабочая группа рекомендовала изменить проект с целью максимального сохранения открытых сводчатых пространств северо-западного, северо-восточного корпусов и манежа, а также отказаться от устройства мансард и изменения дворовых фасадов северных корпусов. Предлагалось проработать вопрос об использовании пространств конюшенных корпусов как для размещения временных выставок, так и для устройства стационарного выставочного центра в культурно-досуговых целях. А для освоения подземных пространств использовать только территорию двора, отказавшись от захода под существующие здания.

Михаил Мильчик предложил еще один вариант возможного использования Конюшенного ведомства – для организации Музея обороны и блокады Ленинграда (помощь в финансировании которого обещана министром культуры Владимиром Мединским).

Директор музейного комплекса «Исаакиевский собор» (в состав которого, кроме того, входят Сампсониевский и Смольный соборы, Спас на Крови и ризница храма Воскресения Христова) Николай Буров заявил, что и он бы не отказался от галерей Конюшенного ведомства – посетовав на вызванную передачей РПЦ Смольного собора нужду в дополнительных площадях. Но тут же сам себя лишил этой надежды, призвав и всех остальных не питаться иллюзиями – денег у государства на музеи нет и едва ли будут в ближайшем будущем.

Назвав Конюшенное ведомство «задником города, который существует в этом месте», господин Буров призвал не противиться имеющемуся проекту. На его вкус, тут «апартаменты лучше, чем конюшни НКВД».

Не будучи специалистом в области геотехники, директор музея взялся опровергать диагноз профессора Мангушева (выразившего опасение, что лет через пять-семь спасать будет нечего): «Да какое там пять-семь, не больше трех лет! Хватит дискутировать. Надо лечить, спасать больного. Договоримся так до похорон, а потом у края могилы будем спорить, кто больше любил покойного!» – вошел в образ народный артист.

Депутат Максим Резник призвал не шантажировать традиционными угрозами – мол, если инвестор обидится и уйдет, памятник погибнет, ибо у города денег нет: «То, что нам предлагается сейчас здесь, это не спасение больного, а эвтаназия. И не надо нам рассказывать, что у правительства денег нет. Они есть, да тратятся зачастую совсем не на то, на что действительно нужно».

У двоечника проблемы с арифметикой

Совет большинством голосов (23 – за, 1 – воздержавшийся Александр Леонтьев) принял решение о признании представленного проекта не отвечающим целям сохранения памятника, инвестору совместно с администрацией города предложено пересмотреть функциональное использование объекта, сделав выбор в пользу общедоступности расположенных вдоль Мойки корпусов с обязательным сохранением их уникальных пространств.

«Давайте предоставим инвестору возможность подумать и предложить новый вариант, учитывающий рекомендации нашей рабочей группы. Ну а если он не согласится с ними, тогда город вынужден будет пойти в суды», – подытожил Марат Оганесян.

От кого при этом следует ожидать подачи иска, осталось неясным. Впрочем, на наш взгляд, у властей есть достаточно оснований для расторжения инвестдоговора.

Во-первых, постановлением городского правительства объект передавался под гостиницу, а не апарт-отель (читай: жилье). Во-вторых, приспособление разрешалось только «без изменения предметов охраны». А их нарушает как минимум пробивка дверных проемов в охраняемых стенах, вызванное этим и сооружением мансарды изменение облика фасадов.

В-третьих, постановлением предписывалось предусмотреть возможность расторжения инвестдоговора при несоблюдении установленных сроков. Проектирование, например, предписывалось завершить «в течение 18 месяцев со дня вступления постановления в силу» – то есть до ноября 2011 г. Однако проект был сдан только в 2013-м.

Так что вопрос о каких-то компенсационных выплатах инвестору в принципе может быть поставлен под сомнение.

Инвестор тем временем накручивает счетчик. Если несколько дней назад, во время общественного обсуждения в Академии художеств  гендиректор «Плазы» Сергей Русаков оценивал уже вложенные средства в 92 млн рублей, то по окончании заседания совета сумма возросла до 600 млн. Приплюсованные полмиллиарда с гаком – это якобы потраченное на укрепление фундаментов и предпроектные работы.

Насколько нам известно, укрепление фундаментов произведено лишь в одном небольшом сегменте – под храмом Спаса Нерукотворного Образа. А версия о выполнении предпроекта за сотни миллионов (да еще в таком халтурном варианте, что был выявлен на заседании) вызывает в профессиональном сообществе гомерический хохот.

Виды на исправительные работы

Обратную реакцию – а именно глубокое расстройство – у ряда членов совета вызвал отказ принять предложение Алексея Ковалева. Ковалев предложил поручить КГИОП организовать проведение полноценных дополнительных геологических, историко-архитектурных, архивных и археологических исследований.

Опасения вызывает и формулировка, предложенная Маратом Оганесяном в части необходимости «доработать проект». «Предложенный проект никуда не годится, – убежден Михаил Мильчик. – корректировать его бессмысленно. Необходимо разработать и утвердить принципиально новую концепцию. А до тех пор ограничиться работами по укреплению конструкций».

Для начала, кстати, стоило бы откачать разъедающую эти конструкции воду с нефтепродуктами из сводчатых подвалов XVIII века и восстановить нормальную гидроизоляцию. За четыре с лишним года, которые на объекте хозяйничает структура «Плазы», могли бы решить эту не такую уж сложную, по оценкам профессора Мангушева, задачу.

28 февраля в Петербурге ждут министра культуры: Владимир Мединский выступит в библиотеке им. Маяковского в спарринге с Алексеем Венедиктовым.

Хорошая возможность задать главе федерального ведомства пару вопросов о Конюшенном ведомстве, предложив инициировать проверку законности сокращения предметов охраны и отыграть назад незаконные решения. э

Полагаем, градозащитники не преминут ею воспользоваться.