Публичная казнь публички

Историческое убранство знаменитой библиотеки сбросили с корабля современности

Демонтаж двух столетий
В редакцию «Новой» поступил текст открытого обращения петербуржцев, встревоженных исчезновением элементов декора и исторического библиотечного оборудования залов РНБ.
«В течение более 20 лет постоянно работаю в РНБ. Атмосфера читальных залов, оборудования, особая архитектура залов — национальное достояние. Я шокирован, возмущен увиденным — тем, как по-варварски осуществляются сегодня «работы» по реконструкции», — комментирует Александр Сокуров, одним из первых подписавший это обращение. «Реконструкция сама по себе в этих залах — нарушение закона. Преступление, — подчеркивает режиссер. — К моим протестам присоединяет свой голос и великий русский писатель А. И. Солженицын, неоднократно работавший в этих залах. Необходимо остановить все работы и провести расследование случившегося».
Речь идет прежде всего об исчезновении деревянного убранства трех наиболее значимых читальных залов — стеллажей, галерей с балюстрадами под верхним ярусом окон, винтовых лестниц и других элементов интерьера центрального зала (он же — зал Корфа), зала литературы (Ларинский зал) и зала социально-экономической литературы. Это убранство, восходящее к архитектурной и культурной традиции первой половины XIX века, к решениям К. И. Росси, А. Ф. Щедрина, А. Н. Оленина, М. А. Корфа — создателей и хранителей Библиотеки, — несмотря на некоторые потери, переделки и усовершенствования, сохранялось стилистически и композиционно неизменным на протяжении почти двух столетий. Но, как убеждены авторы письма, к моменту закрытия залов «вовсе не было в аварийном, тем более — в не подлежавшем реставрации состоянии».
По сведениям составителей обращения, «до так называемого демонтажа не проводилось подробной, необходимой для реставрации фотофиксации исторического убранства залов Росси, его разборка осуществлялась не реставраторами, а строительными рабочими, разбираемые элементы не маркировались, не складировались в надлежащем порядке, значительная их часть выброшена».

Интерьеры зала Корфа до реконструкции

О подвигах, о подлости, о money
Да как же такое возможно на особо ценном объекте?! — а этот высокий статус, напомним, присвоен РНБ указом Президента РФ 1992 года. Вопрос стоит переадресовать Михаилу Швыдкому — возглавляемое им Федеральное агентство по культуре и кинематографии дало жизнь опасному проекту под названием «РЕКОНСТРУКЦИЯ Российской национальной библиотеки». Притом что согласно Федеральному закону № 73 «Об объектах культурного наследия» в отношении памятников реконструкция недопустима, только реставрация. Быть может, чрезвычайно занятый созданием телевизионных шоу-программ чиновник запамятовал о содержании этого документа?
В упомянутом письме обеспокоенной общественности говорится о попытках обосновать санкционированные ведомством Швыдкого переделки необходимостью возвращения к облику Библиотеки времен Оленина (директора Императорской Публичной библиотеки с 1811 по 1843 г.). «Ради несостоятельной идеи изготовления новодела на произвольно выбранный период происходит уничтожение подлинников, овеществляющих историю», — возмущаются авторы обращения.
Из его текста следует, что горечь расставания с подлинными предметами убранства в КГИОП пытаются скрасить уверениями в том, будто читальные залы корпуса Росси не представляют историко-культурной ценности — они-де ее утратили после попадания бомбы, якобы разрушившей их интерьеры в годы войны, и воспоследовавших реставраций.
«Те, кто сейчас говорят о том, что наши предшественники не сохранили до нас названные залы, являются клеветниками, а их «свидетельства» — кощунством и оскорблением памяти военного и послевоенного поколения библиотекарей Государственной Публичной Библиотеки», — возмущаются сегодняшние ее защитники.
Подлинная хроника блокадных дней Публичной библиотеки (основанная на документах и изданная в 1995 году) воистину героическая. В годы войны работа библиотеки не прерывалась ни на один день. Вот запись от 31 июня 1943 года: «Несмотря на интенсивный обстрел города в течение всего дня (выпущено 154 снаряда), в библиотеке был открыт еще один читальный зал, обслуживавший читателей с 10 до 21 часа. Как и в довоенное время, на каждом читательском месте поставлена настольная лампа».
Сохраненная под бомбежками подлинность россиевских зданий — заслуга прежде всего созданной при Публичке команды МПВО, с первого дня войны переведенной на казарменное положение. Вчерашние девчонки, ставшие в одночасье «бойцами», таскали на библиотечные чердаки ведра с песком, тушили зажигалки и не оставляли своего поля боя за культуру даже тогда, когда осколки вражеских снарядов настигали их самих. Вот еще скупые строки военных хроник: «…Отличилась З. И. Зыкина (Иванова), получившая тяжелое ранение при исполнении служебных обязанностей и награжденная за свой подвиг орденом Боевого Красного Знамени», «боец команды МПВО Е. М. Соловейчик во время обстрела была ранена в голову осколком, но продолжала перевязывать пострадавших…»
Сегодня кому-то выгоднее забыть об их подвиге. Потому что иначе разваливается такая удобная для соискателей масштабного финансирования версия о том, что подлинные интерьеры давно погибли — из-за фашистской бомбы. Но документально зафиксировано лишь одно попадание: 5 декабря 1943 года «снаряд проломил стену в комнате Межбиблиотечного абонемента на 3-м этаже, рядом с читальным залом. Снаряд не разорвался». Описание разрушений здания-памятника, составленное ленинградским ГИОП в 1943 году, фиксирует такие повреждения, причиненные артобстрелами и упавшей вблизи библиотеки бомбой: выбоины в штукатурке, выбитые стекла, деформированные оконные переплеты, повреждения кровли, отбитая у одной из статуй голова. Из интерьеров — лишь повреждения стены и рамы небольшого помещения 2-го этажа Россиевского корпуса (со двора), примыкающего к Ларинскому залу.
Отдельной строкой: «Внутреннее убранство повреждений не имеет».

Интерьеры зала Корфа во время реконструкции

Росси «облагородят» евроремонтом
Поразительно, но работы по защите библиотечных фондов начали проводить еще до снятия блокады. И носили они, как следует из документов военных лет, в значительной части «предупредительный характер»: ремонт крыши, зашивка оконных проемов, ликвидация протечек, удаление воды из подвала…
Реставрационные работы действительно проводились в послевоенные годы. Но, как отмечают авторы Открытого письма, «цель той реставрации, затронувшей крайне незначительную часть площади деревянного убранства залов, была как раз в сохранении исторических россиевских интерьеров».

Вестибюль после ремонта

Современная «реконструкция» идет совсем по иной схеме — имеющей больше общего с «евроремонтом», нежели реставрацией, приличествующей особо ценному памятнику.
«Российская национальная библиотека является не только крупнейшим книгохранилищем, но и своего рода музеем библиотечного оборудования, — напоминается в Открытом письме. — Понимает ли ценность доверенного ему исторического оборудования нынешнее руководство Библиотеки? После реконструкции читального зала Воротиловского корпуса (ныне Универсального зала) исчезла подлинная библиотечная стойка («кафедра») конца XIX в., бывшая в удовлетворительном состоянии; теперь вместо нее — новодел не лучшего качества. После реконструкции вестибюля читательского входа исчезло зеркало конца XIX в. в дубовой раме, с подзеркальником на резных консолях; теперь вместо него — современные изделия ширпотребовского уровня. В Российской национальной библиотеке еще немало исторических интерьеров и оборудования, в том числе музейного уровня. Не ждет ли их та же участь: быть объявленными не имеющими историко-художественной ценности и разрушенными, а подлинные элементы убранства — исчезнувшими в неизвестном направлении?»
Авторы письма предполагают, что полноценного проекта архитектурного решения реконструируемых интерьеров до сих пор не существует — есть только техническое задание, разработки, касающиеся инженерной части. Доподлинно известно лишь то, что проект «реконструкции» РНБ не представлялся на рассмотрение Совета по охране культурного наследия при правительстве Петербурга. Отсутствие полной и достоверной информации, чудовищные картины уже осуществленного демонтажа архитектурного убранства главных залов Библиотеки и прочие изложенные выше тревожные обстоятельства заставляют авторов обращения требовать немедленной приостановки работ по реконструкции интерьеров Публички, проведения независимой профессиональной экспертизы принятых по РНБ решений, обязательного воссоздания уничтоженного внутреннего архитектурного убранства, возвращения исчезнувших подлинных элементов уже «реконструированных» интерьеров и обязательного сохранения за читальными залами их исторической функции (говорится о намерении руководства Библиотеки перепрофилировать читальные залы Росси: «так, в Ларинский зал указано перебираться отделу эстампов, что фактически превратит Россиевский зал в хранилище»).
…Когда-то мы гордились званием самой читающей страны в мире. Сегодня бьемся за славу одного из первых мировых сырьевых придатков. Новым символом Петербурга объявлен 400-метровый газоскреб, призванный будто бы формировать «новую петербургскую ментальность». Но пока не истреблена под корень старая — где есть место и памяти, и совести, — остается шанс на спасение.

Татьяна ЛИХАНОВА
Фото ИНТЕРПРЕСС

Справка «Новой»
Следом за режиссером Александром Сокуровым и писателем Александром Солженицыным на защиту Публичной библиотеки встали десятки петербуржцев, деятелей культуры, авторитетных экспертов. Среди уже подписавших обращение — директор Пушкинского Дома Всеволод Багно, писатель Яков Гордин, исполнительный директор Фонда им. Лихачева Александр Кобак, члены Федерального совета по сохранению культурного наследия Олег Иоаннесян и Михаил Мильчик, член совета при Президенте РФ по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека профессор Александр Сунгуров, заслуженный деятель искусств РФ, редактор к/ст. «Ленфильм» Фрижетта Гукасян и другие.
Присоединиться к защитникам РНБ можно, подписав текст обращения, выложенного на сайте ЗАКС.Ру. Там же представлена фотохроника «реконструкции» РНБ.

Последнее лето Летнего сада
Демонстрируемая Михаилом Швыдким увлеченность поп-культурой, похоже, сказывается и на формируемых его ведомством приоритетах в сфере культуры (без всяких новомодных приставок) — и такие непреходящие ценности, как подлинность, тут, похоже, не в чести.
Предпочтение отдается проектам побогаче, разворачивающим в нужное русло финансовые потоки, способные утолить самую неуемную жажду. Продвигаются они под лозунгом воссоздания на какой-нибудь там период (желательно максимально отдаленный от того, каким датируется по нечаянности дошедший до наших дней подлинник). Из последних примеров — благословленная чиновником-шоуменом «реконструкция» Летнего сада. Михаил Ефимович с милой улыбкой уже сообщил петербуржцам, что у них (равно как и у гостей северной столицы) «осталась возможность полюбоваться садом только предстоящим летом». Осенью доступ на помнящие Пушкина аллеи будет закрыт — а в 2013-м, когда с затеянными преобразованиями покончат, сад будет не узнать. Вместо подлинника XIX века получим подделку а-ля «веселая Елисавет»: обещают, что «привычные тенистые аллеи станут светлее» (недаром ведь уже предупредили, будто 80 процентов вековых лип смертельно больны — а грядущий на смену партерный сад солнца не застит), зашумят «воссозданные» фонтаны и засверкают новодельные оранжереи. Ну а то, что к моменту оглашения Швыдким принятого решения проекта в глаза не видели ни в дирекции Летнего сада, ни в Россвязьохранкультуре, а в Совете по сохранению культурного наследия видели, но дружно пришли в ужас, — это сущая ерунда. Равно как и отсутствие достоверных научных данных о том, как именно выглядело то, что собираются воссоздавать. Главное — финансирование уже пошло.

Т. Л.