Докажи, что ты живой
Не потому, что они ей дороги как память. Или нужны как боевой резерв на случай всеобщей мобилизации. Нет, военкоматы — а в их лице Министерство обороны — ведут теперь строгий учет военных пенсионеров: в целях экономии. Недоплатить старикам пенсию военное ведомство нисколько не боится, а переплатить очень опасается…
Родина-мать ведет строгий бухгалтерский учет своих бывших солдат
Не верю!
— Я не ожидала скандала из-за проблемы, которая не стоит выеденного яйца, — 72-летняя Галина Камаева пока еще плохо справляется с удивлением. В конце августа пожилая женщина и ее муж — ветеран советско-финской и Великой Отечественной войны, полковник в отставке, инвалид, пенсионер 98-летний Александр Камаев — вернулись с дачи.
— Как вы понимаете, нужны были деньги, — описывает женщина незамысловатую житейскую ситуацию. Кинулись в банк — за пенсией. А денег на книжке — нет.
Галина Игнатьевна позвонила в военкомат. Спросила: «Почему не начислена пенсия?»
— Я просто хотела узнать, — поясняет женщина. — А мне в ответ (первой фразой): «А мы не знаем: живой ваш муж или нет?»
Слегка оторопев, Галина оглянулась на кресло: «Живой». Но в пенсионном отделе Невского районного военкомата возразили:
— Мы этого не знаем!
— Живой, уверяю вас, — повторила жена ветерана и замолчала в растерянности. Она не очень понимала: что нужно доказывать? — На другом конце провода, по мнению Камаевой, бредили. «Сотрудница военкомата твердила о том, — вспоминает Галина, — что надо мужа привезти и предъявить. А если уж он ходить не в состоянии, то вызвать нотариуса на дом и представить в военкомат нотариально заверенную бумагу, что супруг не умер».
Главным аргументом со стороны работников военкомата было то, что «есть масса людей, у которых умирают пожилые родственники, а они продолжают получать за них пенсию». Действительно, Галине Камаевой по доверенности выдавали в сберкассе пенсию за мужа, поскольку сам он уже несколько лет ходить за ней не может.
— В конце концов, — продолжает Галина Игнатьевна, — я спокойно сказала: «Прошу вас разобраться, и если вы не разберетесь…» Хотела добавить: «обращусь в горвоенкомат». Но взвинченная сотрудница не дала мне договорить: «Вы меня не стращайте! Разговор окончен!» И швырнула трубку.
Тогда Галина Камаева позвонила исполняющему обязанности начальника райвоенкомата Александру Урсулу и то же самое попыталась изложить ему:
— Как минимум, безнравственно такие вещи заявлять. Если вы сомневаетесь в существовании Александра Ивановича, пожалуйста, — предложила жена фронтовика, — приезжайте, пожмите ему руку, хотя бы в праздник. Что же вы в праздники-то никогда за столько лет не попытались узнать: есть у вас такой ветеран или уже нет? Пришли бы 9 Мая и увидели, что полковник Камаев жив.
— Не обязаны…
— Некоторые вещи делаются не по обязанности, — все еще пыталась найти общий язык с военкоматом Галина Игнатьевна. — В итоге Урсул мне также заявил: «Возьмите машину, привезите…» «Смеетесь или издеваетесь? — К своему ужасу в эти минуты Галина убедилась, что для начальников даже 100 лет — возраст, не заслуживающий почтения, а все заслуги ее мужа — доверия. — Даже если бы я могла старика привезти, у вас там такая лестница, по которой мне тяжело подняться, а ему и подавно не осилить!»
— Ничего, — успокоили в военкомате, — сотрудник выйдет, на него посмотрит.
Больше всего в требовании военных — «предъявить ветерана» — Галину Камаеву смущало: как она растолкует это супругу? Зачем она заказывает машину, собирает его, везет в военкомат? Показать, что ты еще дышишь?..
Ветеран двух войн, кандидат исторических наук, доцент, 98-летний инвалид Александр Камаев о конфликте с военкоматом не знает до сих пор. Родные скрыли от него неприятность, тревожась, что она станет ударом для старика.
Группа риска
Невский районный военкомат прокомментировать «Новой» инцидент отказался.
А в городском военкомате ситуацию объяснили так: в последнее время участились случаи, когда родственники пытаются получать пенсию за умерших стариков. Поэтому Министерство обороны РФ и Сбербанк России заключили договор, согласно которому банк контролирует порядок выплат пенсионерам, чтобы не допустить переполучения пенсии или получения средств ненадлежащими лицами.
— Есть такое понятие «группа риска», — рассказывает начальник Центра социального обеспечения городского военкомата Михаил Лободин. — В нее входят пенсионеры старше 80 лет, получающие деньги во вклад, по почте или по доверенности. По соглашению между Министерством обороны и Сбербанком с 1 января 2008 года по истечении каждого квартала по поручению банка мы должны перепроверять получателей пенсии из «группы риска» для уточнения «нахождения в живых».
Делается это следующим образом. Сбербанк высылает списки лиц, получающих пенсии по доверенности райвоенкоматам (поскольку они занимаются социальным обслуживанием военных пенсионеров), чтобы те уже в свою очередь выяснили и удостоверились, жив человек или нет.
— В 2006 году в Петербурге, — поднял статистику Михаил Лободин, — было 11 случаев переполучения пенсии на общую сумму 75 250 рублей 2 копейки. В 2007 году 18 раз родственники переполучили деньги в общей сложности на 454 791 рубль 47 копеек.
Отметим, что в большинстве случаев «переполучение» составляло от 1 до 6 тысяч рублей. Это максимум пенсия за месяц. По-настоящему корыстный умысел (если он и был) усматривается редко. Учитывая, что военных пенсионеров в городе на Неве более 100 тысяч, процентное соотношение порядочных и не очень — мизерное. Повод для подозрений сомнительный. Но горький опыт Камаевых настораживает. Если и впредь военкоматы будут проводить проверки так же, то за пенсионеров, которые не имеют возможности ходить и средств, чтобы приглашать нотариуса, страшно.
Найти и обеспечить
Однако ветеран Александр Камаев, по словам сотрудников военкомата, без пенсии остался не только поэтому. Около пяти лет назад престарелый человек сменил место жительства: переехал из Невского района во Фрунзенский, а военкомат об этом в известность не поставил.
— И пенсия выплачивалась по-прежнему в Невском районе, — возмущается Михаил Лободин. — А если он в Невском числится, а его нет, и по доверенности кто-то за него деньги получает, то что это, на первый взгляд, значит? Может, его в живых нет, правильно? Искали его, искали — не нашли. А Сбербанку надо какую-то команду говорить: платить или не платить? Поэтому выплату пенсии приостановили до выяснения причин.
— На самом деле нарушение в этом смысле есть, — Галина Камаева не спорит с упреком. — Но я, человек не военный, об этом понятия не имела. За все время, что мужу начислялась пенсия в Невском районе (а в Невском районном военкомате он состоит на учете более сорока лет), ни разу никто не поставил мне это на вид. А Александр Иванович, скорее всего, забыл. Ему и тогда уже было 93 года. Кроме того, в тот момент, когда мы переезжали, супруг переносил тяжелейшую операцию. Фактически он был при смерти, и разве мы тогда об этом думали?
— Да мне и в голову не приходило, что есть какая-то разница: в каком районе получать? — искренне недоумевает жена ветерана. — Платит-то пенсию Министерство обороны, а оно одно на всю Россию. И личное дело у Александра Ивановича единственное: в двух военкоматах ему бы пенсию не начислили. Или, — предположила Галина в беседе с начальниками комиссариата, — вы побоялись, что война начнется и надо будет под ружье вставать, а вы его не найдете?..
От невероятного до очевидного
Камаевых спас сюжет в теленовостях (Галина Игнатьевна в отчаянии обратилась на телевидение). Экран, с которого 98-летний фронтовик посетовал, что военкомат и вправду ни разу за всю жизнь не поздравил его с Днем Победы, сработал не хуже нотариуса. В итоге сотрудники военкомата сделали даже больше, чем требовалось.
— Оказывается, они могли решить всё сами, — изумлена исходом Галина Камаева. — Но сделали это только сейчас. Переслали во Фрунзенский район личное дело мужа. Перевели и начислили ему пенсию. Сообщили о дополнительных выплатах, на которые военные пенсионеры имеют право, но в большинстве своем не получают из-за незнания…
А в довершение всего на днях военкомат сообщил: теперь вам будут приносить пенсию домой. Галина Игнатьевна отказалась: «Не стоит, это уже лишнее».
Не верю!
— Я не ожидала скандала из-за проблемы, которая не стоит выеденного яйца, — 72-летняя Галина Камаева пока еще плохо справляется с удивлением. В конце августа пожилая женщина и ее муж — ветеран советско-финской и Великой Отечественной войны, полковник в отставке, инвалид, пенсионер 98-летний Александр Камаев — вернулись с дачи.
— Как вы понимаете, нужны были деньги, — описывает женщина незамысловатую житейскую ситуацию. Кинулись в банк — за пенсией. А денег на книжке — нет.
Галина Игнатьевна позвонила в военкомат. Спросила: «Почему не начислена пенсия?»
— Я просто хотела узнать, — поясняет женщина. — А мне в ответ (первой фразой): «А мы не знаем: живой ваш муж или нет?»
Слегка оторопев, Галина оглянулась на кресло: «Живой». Но в пенсионном отделе Невского районного военкомата возразили:
— Мы этого не знаем!
— Живой, уверяю вас, — повторила жена ветерана и замолчала в растерянности. Она не очень понимала: что нужно доказывать? — На другом конце провода, по мнению Камаевой, бредили. «Сотрудница военкомата твердила о том, — вспоминает Галина, — что надо мужа привезти и предъявить. А если уж он ходить не в состоянии, то вызвать нотариуса на дом и представить в военкомат нотариально заверенную бумагу, что супруг не умер».
Главным аргументом со стороны работников военкомата было то, что «есть масса людей, у которых умирают пожилые родственники, а они продолжают получать за них пенсию». Действительно, Галине Камаевой по доверенности выдавали в сберкассе пенсию за мужа, поскольку сам он уже несколько лет ходить за ней не может.
— В конце концов, — продолжает Галина Игнатьевна, — я спокойно сказала: «Прошу вас разобраться, и если вы не разберетесь…» Хотела добавить: «обращусь в горвоенкомат». Но взвинченная сотрудница не дала мне договорить: «Вы меня не стращайте! Разговор окончен!» И швырнула трубку.
Тогда Галина Камаева позвонила исполняющему обязанности начальника райвоенкомата Александру Урсулу и то же самое попыталась изложить ему:
— Как минимум, безнравственно такие вещи заявлять. Если вы сомневаетесь в существовании Александра Ивановича, пожалуйста, — предложила жена фронтовика, — приезжайте, пожмите ему руку, хотя бы в праздник. Что же вы в праздники-то никогда за столько лет не попытались узнать: есть у вас такой ветеран или уже нет? Пришли бы 9 Мая и увидели, что полковник Камаев жив.
— Не обязаны…
— Некоторые вещи делаются не по обязанности, — все еще пыталась найти общий язык с военкоматом Галина Игнатьевна. — В итоге Урсул мне также заявил: «Возьмите машину, привезите…» «Смеетесь или издеваетесь? — К своему ужасу в эти минуты Галина убедилась, что для начальников даже 100 лет — возраст, не заслуживающий почтения, а все заслуги ее мужа — доверия. — Даже если бы я могла старика привезти, у вас там такая лестница, по которой мне тяжело подняться, а ему и подавно не осилить!»
— Ничего, — успокоили в военкомате, — сотрудник выйдет, на него посмотрит.
Больше всего в требовании военных — «предъявить ветерана» — Галину Камаеву смущало: как она растолкует это супругу? Зачем она заказывает машину, собирает его, везет в военкомат? Показать, что ты еще дышишь?..
Ветеран двух войн, кандидат исторических наук, доцент, 98-летний инвалид Александр Камаев о конфликте с военкоматом не знает до сих пор. Родные скрыли от него неприятность, тревожась, что она станет ударом для старика.
Группа риска
Невский районный военкомат прокомментировать «Новой» инцидент отказался.
А в городском военкомате ситуацию объяснили так: в последнее время участились случаи, когда родственники пытаются получать пенсию за умерших стариков. Поэтому Министерство обороны РФ и Сбербанк России заключили договор, согласно которому банк контролирует порядок выплат пенсионерам, чтобы не допустить переполучения пенсии или получения средств ненадлежащими лицами.
— Есть такое понятие «группа риска», — рассказывает начальник Центра социального обеспечения городского военкомата Михаил Лободин. — В нее входят пенсионеры старше 80 лет, получающие деньги во вклад, по почте или по доверенности. По соглашению между Министерством обороны и Сбербанком с 1 января 2008 года по истечении каждого квартала по поручению банка мы должны перепроверять получателей пенсии из «группы риска» для уточнения «нахождения в живых».
Делается это следующим образом. Сбербанк высылает списки лиц, получающих пенсии по доверенности райвоенкоматам (поскольку они занимаются социальным обслуживанием военных пенсионеров), чтобы те уже в свою очередь выяснили и удостоверились, жив человек или нет.
— В 2006 году в Петербурге, — поднял статистику Михаил Лободин, — было 11 случаев переполучения пенсии на общую сумму 75 250 рублей 2 копейки. В 2007 году 18 раз родственники переполучили деньги в общей сложности на 454 791 рубль 47 копеек.
Отметим, что в большинстве случаев «переполучение» составляло от 1 до 6 тысяч рублей. Это максимум пенсия за месяц. По-настоящему корыстный умысел (если он и был) усматривается редко. Учитывая, что военных пенсионеров в городе на Неве более 100 тысяч, процентное соотношение порядочных и не очень — мизерное. Повод для подозрений сомнительный. Но горький опыт Камаевых настораживает. Если и впредь военкоматы будут проводить проверки так же, то за пенсионеров, которые не имеют возможности ходить и средств, чтобы приглашать нотариуса, страшно.
Найти и обеспечить
Однако ветеран Александр Камаев, по словам сотрудников военкомата, без пенсии остался не только поэтому. Около пяти лет назад престарелый человек сменил место жительства: переехал из Невского района во Фрунзенский, а военкомат об этом в известность не поставил.
— И пенсия выплачивалась по-прежнему в Невском районе, — возмущается Михаил Лободин. — А если он в Невском числится, а его нет, и по доверенности кто-то за него деньги получает, то что это, на первый взгляд, значит? Может, его в живых нет, правильно? Искали его, искали — не нашли. А Сбербанку надо какую-то команду говорить: платить или не платить? Поэтому выплату пенсии приостановили до выяснения причин.
— На самом деле нарушение в этом смысле есть, — Галина Камаева не спорит с упреком. — Но я, человек не военный, об этом понятия не имела. За все время, что мужу начислялась пенсия в Невском районе (а в Невском районном военкомате он состоит на учете более сорока лет), ни разу никто не поставил мне это на вид. А Александр Иванович, скорее всего, забыл. Ему и тогда уже было 93 года. Кроме того, в тот момент, когда мы переезжали, супруг переносил тяжелейшую операцию. Фактически он был при смерти, и разве мы тогда об этом думали?
— Да мне и в голову не приходило, что есть какая-то разница: в каком районе получать? — искренне недоумевает жена ветерана. — Платит-то пенсию Министерство обороны, а оно одно на всю Россию. И личное дело у Александра Ивановича единственное: в двух военкоматах ему бы пенсию не начислили. Или, — предположила Галина в беседе с начальниками комиссариата, — вы побоялись, что война начнется и надо будет под ружье вставать, а вы его не найдете?..
От невероятного до очевидного
Камаевых спас сюжет в теленовостях (Галина Игнатьевна в отчаянии обратилась на телевидение). Экран, с которого 98-летний фронтовик посетовал, что военкомат и вправду ни разу за всю жизнь не поздравил его с Днем Победы, сработал не хуже нотариуса. В итоге сотрудники военкомата сделали даже больше, чем требовалось.
— Оказывается, они могли решить всё сами, — изумлена исходом Галина Камаева. — Но сделали это только сейчас. Переслали во Фрунзенский район личное дело мужа. Перевели и начислили ему пенсию. Сообщили о дополнительных выплатах, на которые военные пенсионеры имеют право, но в большинстве своем не получают из-за незнания…
А в довершение всего на днях военкомат сообщил: теперь вам будут приносить пенсию домой. Галина Игнатьевна отказалась: «Не стоит, это уже лишнее».
Нина ПЕТЛЯНОВА
Фото из семейного архива Камаевых, Карикатура Виктора БОГОРАДА