Наученные руководители
Цензура в первую очередь вернется в альма-матер Медведева и Путина
Всем доцентам и профессорам Петербургского госуниверситета предписано сдавать на изучение в деканаты своих факультетов все, что касается их зарубежной деятельности. Этого требует приказ № 1689/1, который издал в октябре ректор СПбГУ Николай Кропачев. Преподаватели, которым распоряжение разослали по электронной почте, говорят, что восприняли его без удивления на фоне того, что сегодня происходит с ограничением прав в Университете. На днях кто-то разместил отсканированную копию приказа в интернете, в результате чего обсуждение документа вышло далеко за ворота вуза.
В служебном циркуляре перечислено то, что впредь необходимо направлять на проверку университетской комиссии. Администрация вуза намерена штудировать копии заявок на получение грантов от иностранных организаций, контракты с зарубежными юридическими лицами, образовательные программы для занятий с иностранными студентами, а также списки таких студентов, их учебные программы и т. д.
После изучения переданных материалов, сообщается в приказе, деканы факультетов либо сами выдадут санкции на публикацию, либо, в сложных случаях, отправят работу на рецензирование специальной комиссии по контролю экспорта, созданной при вузе. В нее войдут представители четырех инстанций: Управления научных исследований и инновационных программ Федерального агентства по образованию, федеральной службы безопасности, отдела интеллектуальной охраны собственности и Управления международной и внешнеэкономической деятельности СПбГУ. Экспортная комиссия также может разрешить научную работу, а может наложить на нее вето.
В ректорате СПбГУ «Новой» заявили, что таким образом просто пытаются привести ситуацию в вузе в соответствие с требованиями закона об экспортном контроле от 1999 года.
— До принятия этого закона, — объясняет первый проректор по учебной и научной работе СПбГУ Игорь Горлинский, — некоторые доведенные до нищеты ученые на протяжении десяти лет продавали иностранным покупателям стратегически важные технические знания. Каждый университет имеет право защищать свою интеллектуальную собственность и свои законные интересы.
— Может быть, это модель защиты, но я не думаю, что подобная система существует где-то в других университетах. Разве что в Китае или в Иране, — отмечает доцент факультета международных отношений СПбГУ Вячеслав Морозов. — До сих пор около 70% наших студентов печатались и выступали за рубежом. Я опасаюсь, что из-за введения ограничения их число существенно сократится.
Как рассказывают студенты вуза, сейчас преподавательский состав СПбГУ разделился на два лагеря. Одни не видят в приказе ничего сверхъестественного. Другие протестуют против объявленных нововведений, утверждая, что это неслыханная система для российских университетов и она может стать шагом навстречу усилению цензуры в академических кругах.
— В больших вузах, тем более там, где ведется закрытая тематика (а в СПбГУ она велась всегда), в штатном расписании непременно существовал так называемый первый отдел, осуществляющий некоторые государственные функции защиты информации, — настаивает декан факультета филологии искусств СПбГУ Сергей Богданов. — Часто работа этого отдела сводилась к формальным вещам, но первый отдел есть, поэтому всякие инструкции, необходимости согласования были все время.
— Усилия десятков людей по поддержанию имиджа России как страны, в которой фундаментальная наука являлась предметом уважения и гордости в течение столетий, — ничто по сравнению с одним циркуляром, — комментирует ситуацию профессор Российской экономической школы Константин Сонин. — Когда я впервые прочитал о приказе ректора СПбГУ, я сразу подумал, что это нас прославит. Про коллег в Высшей школе менеджмента СПбГУ — это лидер среди российских бизнес-школ — я даже не говорю. Их еще жальче — столько лет строить современную бизнес-школу и стать в одночасье: «А, так вы из этого университета, в котором нужно согласовывать выступления на научных семинарах?»
— Некоторые сотрудники надеются, что получится как всегда. Просто велят подавать какие-то обязательные бумажки, которые никто не будет читать и никто не станет исследовать. Но я, напротив, думаю, что произойдет совсем не так, — предполагает Дмитрий Дубровский, доцент Смольного института, входящего в состав СПбГУ. — Поскольку ректор Кропачев известен тем, что он педантичный юрист. Он обычно выполняет документы, которые принимает. Неважно какого свойства и качества. Кроме того, проректор Горлинский отметил еще одну интересную вещь, — продолжает Дубровский. — Он заявил, что Университет имеет право на всю интеллектуальную собственность. Все то, что произведено преподавателями СПбГУ, — интеллектуальная собственность вуза, и только он имеет право ею распоряжаться. Словно в сказке: жеребенок где? Под телегой. Телега чья? Моя. Значит, и жеребенок тоже мой. Примерно такая же логика.
Не исключено, что новые правила будут применяться избирательно, в качестве наказания отдельных ученых, которые вступают в конфликт с руководством Университета или в чьих работах содержится критика власти, считают доценты и профессора СПбГУ. Также они опасаются, что теперь на легальных основаниях запретят все публикации, где выражается хоть какая-то озабоченность по поводу реальной ситуации в политической сфере и в области прав человека в нашем государстве. Многие подчеркивают: неслучайно цензурная практика внедряется в первую очередь именно в Петербургском госуниверситете, где обучались в свое время нынешний президент Дмитрий Медведев и премьер-министр Владимир Путин. Знакомство с обоими не скрывает ректор СПбГУ Николай Кропачев.
— Часть нашего профессорско-преподавательского состава не будет выполнять это распоряжение, — признается заместитель декана факультета журналистики Сергей Самолетов. — Такого рода смелость проявят, скорее всего, крупные ученые. Основной же массе сотрудников придется либо отказаться от загранкомандировок, либо подчиниться.
— Возражения возникнут, когда начнется применительная практика, если введут какие-то санкции за неисполнение приказа, — говорит Дмитрий Дубровский. — Хотя я не понимаю: как именно мы должны его исполнять? Приказ есть, а никакой прописанной процедуры нет.
Я, например, сейчас, ровно через 15 минут, буду делать доклад на международной конференции. Должен был я, следуя этому приказу, текст своего доклада на английском языке заранее представлять руководителям вуза для девяти подписей? Что, они станут читать все это? Они в этом что-то понимают? Значит, придется сдавать материалы на экспертизу и мы будем проходить согласование по нескольку месяцев. Как вообще тогда выглядит активизация России на международном интеллектуальном рынке? Получает СПбГУ приглашение на конференцию. Мы должны успеть что-то написать, быстро согласовать, если не согласовали, не успели — все. Никакой конференции.
Получаем такой нормальный Советский Союз, когда все подписывали партком, местком и профком. Администрация вновь пытается наложить лапу на любое несанкционированное действие: ничего без разрешения, что бы ни печаталось. Это грустно. Мне казалось, что у нас не те времена….
Преподавателей Санкт-Петербургского государственного университета обязали испрашивать у руководства вуза разрешение на публикацию своих работ за границей и на любые выступления за рубежом. Все научные труды, которые гипотетически могут выйти за пределы страны, а также планы обучения иностранных студентов в Петербурге, теперь в обязательном порядке должны представляться в администрацию СПбГУ для проверки на предмет «вреда для национальной безопасности».
Многие ученые расценивают новую ограничительную меру как шаг назад — в советское прошлое, к тотальному контролю и повсеместной цензуре. Зарубежные СМИ и вовсе прокомментировали эту новость однозначно: «В России возобновляется полномасштабная травля собственного национального интеллекта».
Всем доцентам и профессорам Петербургского госуниверситета предписано сдавать на изучение в деканаты своих факультетов все, что касается их зарубежной деятельности. Этого требует приказ № 1689/1, который издал в октябре ректор СПбГУ Николай Кропачев. Преподаватели, которым распоряжение разослали по электронной почте, говорят, что восприняли его без удивления на фоне того, что сегодня происходит с ограничением прав в Университете. На днях кто-то разместил отсканированную копию приказа в интернете, в результате чего обсуждение документа вышло далеко за ворота вуза.
В служебном циркуляре перечислено то, что впредь необходимо направлять на проверку университетской комиссии. Администрация вуза намерена штудировать копии заявок на получение грантов от иностранных организаций, контракты с зарубежными юридическими лицами, образовательные программы для занятий с иностранными студентами, а также списки таких студентов, их учебные программы и т. д.
После изучения переданных материалов, сообщается в приказе, деканы факультетов либо сами выдадут санкции на публикацию, либо, в сложных случаях, отправят работу на рецензирование специальной комиссии по контролю экспорта, созданной при вузе. В нее войдут представители четырех инстанций: Управления научных исследований и инновационных программ Федерального агентства по образованию, федеральной службы безопасности, отдела интеллектуальной охраны собственности и Управления международной и внешнеэкономической деятельности СПбГУ. Экспортная комиссия также может разрешить научную работу, а может наложить на нее вето.
В ректорате СПбГУ «Новой» заявили, что таким образом просто пытаются привести ситуацию в вузе в соответствие с требованиями закона об экспортном контроле от 1999 года.
— До принятия этого закона, — объясняет первый проректор по учебной и научной работе СПбГУ Игорь Горлинский, — некоторые доведенные до нищеты ученые на протяжении десяти лет продавали иностранным покупателям стратегически важные технические знания. Каждый университет имеет право защищать свою интеллектуальную собственность и свои законные интересы.
— Может быть, это модель защиты, но я не думаю, что подобная система существует где-то в других университетах. Разве что в Китае или в Иране, — отмечает доцент факультета международных отношений СПбГУ Вячеслав Морозов. — До сих пор около 70% наших студентов печатались и выступали за рубежом. Я опасаюсь, что из-за введения ограничения их число существенно сократится.
Как рассказывают студенты вуза, сейчас преподавательский состав СПбГУ разделился на два лагеря. Одни не видят в приказе ничего сверхъестественного. Другие протестуют против объявленных нововведений, утверждая, что это неслыханная система для российских университетов и она может стать шагом навстречу усилению цензуры в академических кругах.
— В больших вузах, тем более там, где ведется закрытая тематика (а в СПбГУ она велась всегда), в штатном расписании непременно существовал так называемый первый отдел, осуществляющий некоторые государственные функции защиты информации, — настаивает декан факультета филологии искусств СПбГУ Сергей Богданов. — Часто работа этого отдела сводилась к формальным вещам, но первый отдел есть, поэтому всякие инструкции, необходимости согласования были все время.
— Усилия десятков людей по поддержанию имиджа России как страны, в которой фундаментальная наука являлась предметом уважения и гордости в течение столетий, — ничто по сравнению с одним циркуляром, — комментирует ситуацию профессор Российской экономической школы Константин Сонин. — Когда я впервые прочитал о приказе ректора СПбГУ, я сразу подумал, что это нас прославит. Про коллег в Высшей школе менеджмента СПбГУ — это лидер среди российских бизнес-школ — я даже не говорю. Их еще жальче — столько лет строить современную бизнес-школу и стать в одночасье: «А, так вы из этого университета, в котором нужно согласовывать выступления на научных семинарах?»
— Некоторые сотрудники надеются, что получится как всегда. Просто велят подавать какие-то обязательные бумажки, которые никто не будет читать и никто не станет исследовать. Но я, напротив, думаю, что произойдет совсем не так, — предполагает Дмитрий Дубровский, доцент Смольного института, входящего в состав СПбГУ. — Поскольку ректор Кропачев известен тем, что он педантичный юрист. Он обычно выполняет документы, которые принимает. Неважно какого свойства и качества. Кроме того, проректор Горлинский отметил еще одну интересную вещь, — продолжает Дубровский. — Он заявил, что Университет имеет право на всю интеллектуальную собственность. Все то, что произведено преподавателями СПбГУ, — интеллектуальная собственность вуза, и только он имеет право ею распоряжаться. Словно в сказке: жеребенок где? Под телегой. Телега чья? Моя. Значит, и жеребенок тоже мой. Примерно такая же логика.
Не исключено, что новые правила будут применяться избирательно, в качестве наказания отдельных ученых, которые вступают в конфликт с руководством Университета или в чьих работах содержится критика власти, считают доценты и профессора СПбГУ. Также они опасаются, что теперь на легальных основаниях запретят все публикации, где выражается хоть какая-то озабоченность по поводу реальной ситуации в политической сфере и в области прав человека в нашем государстве. Многие подчеркивают: неслучайно цензурная практика внедряется в первую очередь именно в Петербургском госуниверситете, где обучались в свое время нынешний президент Дмитрий Медведев и премьер-министр Владимир Путин. Знакомство с обоими не скрывает ректор СПбГУ Николай Кропачев.
— Часть нашего профессорско-преподавательского состава не будет выполнять это распоряжение, — признается заместитель декана факультета журналистики Сергей Самолетов. — Такого рода смелость проявят, скорее всего, крупные ученые. Основной же массе сотрудников придется либо отказаться от загранкомандировок, либо подчиниться.
— Возражения возникнут, когда начнется применительная практика, если введут какие-то санкции за неисполнение приказа, — говорит Дмитрий Дубровский. — Хотя я не понимаю: как именно мы должны его исполнять? Приказ есть, а никакой прописанной процедуры нет.
Я, например, сейчас, ровно через 15 минут, буду делать доклад на международной конференции. Должен был я, следуя этому приказу, текст своего доклада на английском языке заранее представлять руководителям вуза для девяти подписей? Что, они станут читать все это? Они в этом что-то понимают? Значит, придется сдавать материалы на экспертизу и мы будем проходить согласование по нескольку месяцев. Как вообще тогда выглядит активизация России на международном интеллектуальном рынке? Получает СПбГУ приглашение на конференцию. Мы должны успеть что-то написать, быстро согласовать, если не согласовали, не успели — все. Никакой конференции.
Получаем такой нормальный Советский Союз, когда все подписывали партком, местком и профком. Администрация вновь пытается наложить лапу на любое несанкционированное действие: ничего без разрешения, что бы ни печаталось. Это грустно. Мне казалось, что у нас не те времена….
Нина ПЕТЛЯНОВА
Карикатура Виктора БОГОРАДА