Круговая порука марает как кровь
Предварительные судебные заседания по этому самому громкому в Петербурге процессу над нацистской группировкой прошли еще в конце декабря 2008 года, но подсудимые и их адвокаты потребовали суда участия присяжных, состав которых удалось сформировать лишь через два месяца. В итоге суд стартовал ровно год назад — в феврале 2009-го.
Милиция помогает нацистской группировке Боровикова — Воеводина поддерживать связь с внешним миром?
«Не помню, не участвовал»
Всего членам группы Боровикова — Воеводина инкриминируется 20 преступных эпизодов, из них 13 преступлений, предусмотренных статьями 209 (бандитизм), 105 (убийство), 282 (разжигание национальной розни) и 222 (незаконный оборот огнестрельного оружия) УК РФ. На счету подсудимых — семь убитых, в том числе ученый-этнограф с мировым именем Николай Гиренко. Основная часть жертв — выходцы из азиатских республик, с Кавказа, а также студенты, приехавшие в Петербург из Африки.
На скамье подсудимых в зале суда 14 человек — теперь уже десять за решеткой и четверо находятся под подпиской о невыезде (о том, как Евгений Закалистов за многократные нарушения режима был взят под стражу до конца весны 2010 года, «Новая» уже рассказывала). Еще один из самых активных участников группировки — Павел Румянцев — до недавнего времени содержался в тюремной больнице, сейчас он тоже под подпиской о невыезде.
На протяжении 2009 года суд рассматривал документы, которые представило обвинение. Подсудимые, кроме согласившихся дать признательные показания Андрея Костраченкова и Дениса Харчева, весь год молчали или регулярно заявляли ходатайства, главным образом об отводе тех или иных вещественных доказательств, которые прокуратура требовала предъявить присяжным. На вопросы по существу со стороны следователей, судьи и адвокатов потерпевших участники группировки не отвечали. Показания давали только находившиеся под подпиской о невыезде.
И лишь с января этого года немые заговорили — сейчас они поочередно дают показания по всем эпизодам, рассмотренным ранее. Но и на этом этапе судебного разбирательства подсудимые не отличаются разговорчивостью. Большинство из них по-прежнему придерживаются версии «не помню, не участвовал, стоял рядом и ничего не делал».
Коричневый коллективизм
Выступавший на днях с показаниями по одному из первых эпизодов — убийству во дворе дома на улице Марата гражданина КНДР Ким Хен Ика — Артем Прохоренко тоже заявил, что явился вместе с остальными во двор, посидел на скамейке и ушел. И лишь через несколько дней услышал от соратников, что это «они убили корейца».
По мнению специалистов в области экспертизы — историков, филологов, социологов, этнографов, все попытки откреститься на суде в присутствии присяжных от личного участия в убийствах — «разговоры в пользу бедных», рассчитанные на невежественных людей. Националистическое движение, и уж тем более такое радикальное его проявление, как бонхеды, основано именно на групповом действии. Все нацистские сайты и другие публикации говорят о групповом участии в убийствах, о коллективной крови, которая связывает участников банды крепче, чем любые цепи. Этот прием известен c XIX века — в частности, по роману «Бесы» Достоевского. Достаточно вспомнить, как члены нечаевской банды убивали студента Иванова — каждый обязательно должен был нанести свой удар, за ослушание следовало жестокое наказание, вплоть до казни. Эти приемы «сплачивания» группировки используют все современные последователи «бесов».
К тому же на телах почти всех пострадавших обнаружены множественные ножевые ранения. За исключением тех случаев, когда жертвы погибали от одиночных выстрелов. И в случае с убийством Ким Хен Ика, как показали свидетели, было то же самое — все находившиеся во дворе собрались вокруг упавшего человека, на скамейках не осталось никого — свидетели это отчетливо видели. Так что каждый участник группировки, видимо, оставил след своего ножа на теле жертвы. Как бы теперь подсудимым ни хотелось выглядеть в глазах присяжных «жертвами чужого дурного влияния».
Во всем виноват плохой парень
Особенно интересными и насыщенными «новыми версиями» оказались показания Воеводина на последнем заседании: он предъявил присяжным собственный вариант убийства своих соратников — Ростислава Гофмана и Алексея Головченко. Как заявил Воеводин, он, в принципе, не видит никаких мотивов убийства. По мнению подсудимого, Ростислав Гофман был одним из членов их группировки, не только разделявшим нацистские убеждения, но и участвовавшим в акциях. Правда, ни об одной такой акции Воеводин не поведал суду, зато сообщил, что Боровиков не раз заводил разговоры на тему о том, что «еврей Гофман портит их движение». Кроме того, Воеводин сообщил еще одно любопытное предположение: оказывается, Боровиков говорил о том, что якобы «Гофман отказался стрелять в Гиренко». Напомним, что Николай Михайлович Гиренко был убит только почти через две недели после гибели Гофмана и Головченко, и, по предварительной версии, план его ликвидации не обсуждался заранее.
В общем, по версии Воеводина, в тот день вся компания поехала «разбираться с цыганами», а вовсе не убивать Гофмана и его приятеля Головченко, которого, кстати, никто из группировки не знал. Но на даче Боровикова в Заходском события стали развиваться по другому сценарию: как уверяет Воеводин, Боровиков неожиданно начал размахивать карабином «Сайга», наводить его на всех присутствующих, кричать и материться. Гофман якобы позвонил по телефону, а Боровиков так же неожиданно выстрелил в Гофмана, и почти сразу в Головченко. После этого испуганные сторонники нацистской идеологии начали по приказу Боровикова колоть ножами упавших на землю. Такой же «испуганный и дрожащий» Воеводин начал стрелять из арбалета, а потом стрелой, вытащенной из тела Гофмана, начал как ножом колоть тело Головченко. Все прочие тоже наносили удары ножами. «Эти двое все равно уже были мертвые», — объяснил свои действия Воеводин и добавил, явно ища сочувствия у присяжных: «Вы же понимаете, что было делать, если перед вами машут карабином. Так любой поступил бы». И добавил: «Одно дело — нападать на всяких нерусских, кавказцев, преступников, а другое дело — убивать своих, да еще и нас подставлять». Получается, что во всем виноват «плохой парень» Боровиков (с которого сейчас уже ничего не спросишь).
Конвойный на посылках
При этом Воеводин не упускает ни одного шанса, чтобы вести пропаганду своих взглядов в зале суда. И не только в зале: его «заявления и комментарии» регулярно появляются на нацистских сайтах. За это время он даже переслал на волю целую книгу под названием «Моя война» (с откровенной отсылкой к гитлеровскому «Майн кампф»). Там же можно найти и другие откровения несостоявшегося фюрера, которые регулярно публикуются от его имени.
На заседании в пятницу стало очевидно, как из-за решетки Воеводин общается с миром. Один из находившихся в зале, член Правозащитного совета Петербурга Александр Винников увидел, как после зачитывания своих показаний Воеводин спокойно передал эти записи в руки конвойного милиционера. А тот через несколько секунд сменился и вышел из зала. С судейского места эти действия были не видны, и Александр Винников во время перерыва написал заявление на имя председателя Городского суда госпожи Епифановой, в котором изложил увиденное, попросил провести расследование инцидента и пресечь общение подсудимых и конвойных во время заседаний.
«Новая» будет продолжать следить за ходом суда.
«Не помню, не участвовал»
Всего членам группы Боровикова — Воеводина инкриминируется 20 преступных эпизодов, из них 13 преступлений, предусмотренных статьями 209 (бандитизм), 105 (убийство), 282 (разжигание национальной розни) и 222 (незаконный оборот огнестрельного оружия) УК РФ. На счету подсудимых — семь убитых, в том числе ученый-этнограф с мировым именем Николай Гиренко. Основная часть жертв — выходцы из азиатских республик, с Кавказа, а также студенты, приехавшие в Петербург из Африки.
На скамье подсудимых в зале суда 14 человек — теперь уже десять за решеткой и четверо находятся под подпиской о невыезде (о том, как Евгений Закалистов за многократные нарушения режима был взят под стражу до конца весны 2010 года, «Новая» уже рассказывала). Еще один из самых активных участников группировки — Павел Румянцев — до недавнего времени содержался в тюремной больнице, сейчас он тоже под подпиской о невыезде.
На протяжении 2009 года суд рассматривал документы, которые представило обвинение. Подсудимые, кроме согласившихся дать признательные показания Андрея Костраченкова и Дениса Харчева, весь год молчали или регулярно заявляли ходатайства, главным образом об отводе тех или иных вещественных доказательств, которые прокуратура требовала предъявить присяжным. На вопросы по существу со стороны следователей, судьи и адвокатов потерпевших участники группировки не отвечали. Показания давали только находившиеся под подпиской о невыезде.
И лишь с января этого года немые заговорили — сейчас они поочередно дают показания по всем эпизодам, рассмотренным ранее. Но и на этом этапе судебного разбирательства подсудимые не отличаются разговорчивостью. Большинство из них по-прежнему придерживаются версии «не помню, не участвовал, стоял рядом и ничего не делал».
Коричневый коллективизм
Выступавший на днях с показаниями по одному из первых эпизодов — убийству во дворе дома на улице Марата гражданина КНДР Ким Хен Ика — Артем Прохоренко тоже заявил, что явился вместе с остальными во двор, посидел на скамейке и ушел. И лишь через несколько дней услышал от соратников, что это «они убили корейца».
По мнению специалистов в области экспертизы — историков, филологов, социологов, этнографов, все попытки откреститься на суде в присутствии присяжных от личного участия в убийствах — «разговоры в пользу бедных», рассчитанные на невежественных людей. Националистическое движение, и уж тем более такое радикальное его проявление, как бонхеды, основано именно на групповом действии. Все нацистские сайты и другие публикации говорят о групповом участии в убийствах, о коллективной крови, которая связывает участников банды крепче, чем любые цепи. Этот прием известен c XIX века — в частности, по роману «Бесы» Достоевского. Достаточно вспомнить, как члены нечаевской банды убивали студента Иванова — каждый обязательно должен был нанести свой удар, за ослушание следовало жестокое наказание, вплоть до казни. Эти приемы «сплачивания» группировки используют все современные последователи «бесов».
К тому же на телах почти всех пострадавших обнаружены множественные ножевые ранения. За исключением тех случаев, когда жертвы погибали от одиночных выстрелов. И в случае с убийством Ким Хен Ика, как показали свидетели, было то же самое — все находившиеся во дворе собрались вокруг упавшего человека, на скамейках не осталось никого — свидетели это отчетливо видели. Так что каждый участник группировки, видимо, оставил след своего ножа на теле жертвы. Как бы теперь подсудимым ни хотелось выглядеть в глазах присяжных «жертвами чужого дурного влияния».
Во всем виноват плохой парень
Особенно интересными и насыщенными «новыми версиями» оказались показания Воеводина на последнем заседании: он предъявил присяжным собственный вариант убийства своих соратников — Ростислава Гофмана и Алексея Головченко. Как заявил Воеводин, он, в принципе, не видит никаких мотивов убийства. По мнению подсудимого, Ростислав Гофман был одним из членов их группировки, не только разделявшим нацистские убеждения, но и участвовавшим в акциях. Правда, ни об одной такой акции Воеводин не поведал суду, зато сообщил, что Боровиков не раз заводил разговоры на тему о том, что «еврей Гофман портит их движение». Кроме того, Воеводин сообщил еще одно любопытное предположение: оказывается, Боровиков говорил о том, что якобы «Гофман отказался стрелять в Гиренко». Напомним, что Николай Михайлович Гиренко был убит только почти через две недели после гибели Гофмана и Головченко, и, по предварительной версии, план его ликвидации не обсуждался заранее.
В общем, по версии Воеводина, в тот день вся компания поехала «разбираться с цыганами», а вовсе не убивать Гофмана и его приятеля Головченко, которого, кстати, никто из группировки не знал. Но на даче Боровикова в Заходском события стали развиваться по другому сценарию: как уверяет Воеводин, Боровиков неожиданно начал размахивать карабином «Сайга», наводить его на всех присутствующих, кричать и материться. Гофман якобы позвонил по телефону, а Боровиков так же неожиданно выстрелил в Гофмана, и почти сразу в Головченко. После этого испуганные сторонники нацистской идеологии начали по приказу Боровикова колоть ножами упавших на землю. Такой же «испуганный и дрожащий» Воеводин начал стрелять из арбалета, а потом стрелой, вытащенной из тела Гофмана, начал как ножом колоть тело Головченко. Все прочие тоже наносили удары ножами. «Эти двое все равно уже были мертвые», — объяснил свои действия Воеводин и добавил, явно ища сочувствия у присяжных: «Вы же понимаете, что было делать, если перед вами машут карабином. Так любой поступил бы». И добавил: «Одно дело — нападать на всяких нерусских, кавказцев, преступников, а другое дело — убивать своих, да еще и нас подставлять». Получается, что во всем виноват «плохой парень» Боровиков (с которого сейчас уже ничего не спросишь).
Конвойный на посылках
При этом Воеводин не упускает ни одного шанса, чтобы вести пропаганду своих взглядов в зале суда. И не только в зале: его «заявления и комментарии» регулярно появляются на нацистских сайтах. За это время он даже переслал на волю целую книгу под названием «Моя война» (с откровенной отсылкой к гитлеровскому «Майн кампф»). Там же можно найти и другие откровения несостоявшегося фюрера, которые регулярно публикуются от его имени.
На заседании в пятницу стало очевидно, как из-за решетки Воеводин общается с миром. Один из находившихся в зале, член Правозащитного совета Петербурга Александр Винников увидел, как после зачитывания своих показаний Воеводин спокойно передал эти записи в руки конвойного милиционера. А тот через несколько секунд сменился и вышел из зала. С судейского места эти действия были не видны, и Александр Винников во время перерыва написал заявление на имя председателя Городского суда госпожи Епифановой, в котором изложил увиденное, попросил провести расследование инцидента и пресечь общение подсудимых и конвойных во время заседаний.
«Новая» будет продолжать следить за ходом суда.
Наталья ШКУРЕНОК
Карикатура Виктора БОГОРАДА