Ключи от камеры в арестном доме
Прогнозировать точно, к чему приведет задуманное наверху реформирование пенитенциарной системы, руководство Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) пока не берется. Но Концепцию развития уголовно-исполнительной системы РФ, утвержденную распоряжением правительства 14 октября 2010 года, горячо обсуждает. С житейской оговоркой: поживем — увидим.
Реформировать российские тюрьмы собираются швейцарцы
Не гуманизмом единым
На днях предстоящие перемены обсуждались в петербургской тюремной больнице имени доктора Ф. П. Гааза — стационара с историей. Здание было выстроено в форме креста по проекту архитектора Бенуа в конце семидесятых годов XIX столетия, а в 1881 году в этих стенах был открыт Городской арестный дом.
«Не стесняйтесь малым размером помощи, которую вы можете оказать в том или другом случае. Пусть она выразится подачею стакана свежей воды, дружеским приветом, словом утешения, сочувствия, сострадания, и то хорошо» — эти слова доктора, гуманиста Фридриха-Иосифа (в России переименованного в Федора Петровича) Гааза греют. Но не гуманизмом единым жив арестант.
В больничном музее среди прочих экспонатов — предметы, извлеченные из пациентов. На что только не решались несчастные в разные годы, чтобы из тюремных камер попасть в больницу: глотали огромные гвозди, вилки, ложки, дверные металлические задвижки, скобы и прочие металлические предметы. К этому вынуждала и вынуждает их неласковая тюремная действительность.
По словам начальника УФСИН России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области Игоря Потапенко, «очевидны причины, по которым сегодня приходится говорить о необходимости перемен — в частности, о новой Концепции».
— Система функционирует согласно нормативным приказам и положениям, но не успевает за ситуацией, что легко подтверждается цифрами, — объяснил он. — На фоне общего сокращения в течение последних 15 лет уровня преступности в целом — число осужденных к 2010 году увеличилось на 18,6%, более чем на 115 тыс. человек (несколько лет назад предполагалось, что у нас, напротив, эта цифра будет снижена с 1 миллиона до 600 тыс. чел.). Причем вдвое возросло количество тяжких и особо тяжких преступлений. Ежегодно происходит конвоирование, то есть перемещение из одного учреждение в другое, примерно двух миллионов граждан. Вместе с тем темпы строительства не соответствуют численности осужденных и требуются дополнительные здания и помещения, тем более что Концепцией, рассчитанной на довольно длительный срок — до 2020 года, приветствуется раздельное содержание впервые осужденных и рецидивистов.
Особенно тяжелая ситуация, как считают руководители пенитенциарной системы, в наиболее густонаселенных женских колониях. И предполагают, что в нашем регионе эта проблема будет решена по одному из двух сценариев.
— Возможно, кроме одной существующей появится новая колония в восстановленной бывшей воинской части, куда будут переселены повторники (осужденные, повторно совершившие преступления), — уточняет Потапенко. — Но, скорее всего, будет пущен в ход менее затратный вариант: проблема решится за счет реорганизации Колпинской колонии для подростков, где не так много обитателей (46 человек при наполняемости 363).
Кроме того, в Концепции говорится о целесообразности создания неких реабилитационных центров, в которых осужденным перед выходом на свободу предложат свыкнуться с мыслью о том, что их ждет в недалеком будущем. «Они не привыкли к вольной жизни. Многие отсидевшие приходят ко мне и просят их снова «закрыть», потому что на воле они никому не нужны», — объясняет Потапенко.
Но реформа реформой, а неласковый социум не переделаешь, поэтому трудно уверовать полностью в силу не слишком длительной реабилитации.
До швейцарских нар нам далеко
Руководители пенитенциарной системы считают, что всякой стране, в том числе и России, следует ориентироваться на опыт Швейцарии. Но вряд ли это возможно, учитывая, что в этой стране с высоким уровнем цивилизации каждый осужденный может рассчитывать на помощь персонального соцработника и психолога. А уровень сознательности даже серьезно провинившегося перед законом, но вставшего на путь исправления гражданина просто зашкаливает. Примерное поведение арестанта гарантирует кратковременный, но регулярный (два раза в месяц) отпуск домой. Причем страшно сказать: большинству арестантов доверяют ключи от собственных камер!
Особо гуманно в этой стране относятся к оступившимся «деткам» — к ним применяются статьи специально разработанного Уголовного кодекса, и наказание часто сводится к посильной трудотерапии.
Побывав там и впечатлившись, глава ФСИН России Александр Реймер поспешил договориться о сотрудничестве, что, к слову, отразилось и в Концепции. Колонии для подростков (а сегодня в них отбывают срок около 4 тысяч молодых людей) у нас должны быть преобразованы в воспитательные центры. Для начала экспериментальной площадкой объявлена Алексинская колония (Тульская область), куда приглашены специалисты из Швейцарии. Камеры переименуют в комнаты, воспитанникам предложат альпийские методы исправления.
Главное в таких колониях — четко обеспечить внутри системы дифференцированный подход к арестантам: впервые осужденные не должны отбывать срок вместе с теми, на чьем счету уже не одна ходка, считают руководители ФСИН.
По свидетельству Александра Коробченко, начальника петербургской больницы им. Ф. П. Гааза, кардинально должно измениться в пенитенциарной системе и медицинское обеспечение заключенных. Экспериментальными в этом смысле объявлены Петербург и Тверь.
— В целом Концепция предполагает, что все функции оказания медицинской помощи арестантам будут переданы ФСИН России, — говорит о предполагаемом переподчинении начальник медицинского управления УФСИН по Санкт-Петербургу и Ленинградской области Андрей Чирков. Но о трудностях перехода и связанной с этим конкретикой нынче приходится только гадать. Неизвестно, каким образом, например, на практике будет осуществляться взаимодействие докторов и сотрудников ФСИН.
Нынешняя ситуация тяжела. 72 тыс. заключенных российских тюрем страдают психическими расстройствами, 41 тыс. — больны активной формой туберкулеза, около 50 тыс. имеют диагноз ВИЧ и вирусный гепатит, более четверти осужденных — инвалиды.
Возможные последствия тюремной реформы туманны, о чем свидетельствует не имеющая пока определенного фундамента формулировка: «Финансирование мероприятий, предусмотренных Концепцией, предполагается осуществлять за счет федерального бюджета в пределах бюджетных ассигнований, предусмотренных на очередной финансовый год и плановый период…»
Какими будут эти «пределы», насколько отпущенные (а главное, реально дошедшие до пенитенциарных учреждений) средства спасут страдающую многочисленными болезнями тюремную систему — дело темное.
Не гуманизмом единым
На днях предстоящие перемены обсуждались в петербургской тюремной больнице имени доктора Ф. П. Гааза — стационара с историей. Здание было выстроено в форме креста по проекту архитектора Бенуа в конце семидесятых годов XIX столетия, а в 1881 году в этих стенах был открыт Городской арестный дом.
«Не стесняйтесь малым размером помощи, которую вы можете оказать в том или другом случае. Пусть она выразится подачею стакана свежей воды, дружеским приветом, словом утешения, сочувствия, сострадания, и то хорошо» — эти слова доктора, гуманиста Фридриха-Иосифа (в России переименованного в Федора Петровича) Гааза греют. Но не гуманизмом единым жив арестант.
В больничном музее среди прочих экспонатов — предметы, извлеченные из пациентов. На что только не решались несчастные в разные годы, чтобы из тюремных камер попасть в больницу: глотали огромные гвозди, вилки, ложки, дверные металлические задвижки, скобы и прочие металлические предметы. К этому вынуждала и вынуждает их неласковая тюремная действительность.
По словам начальника УФСИН России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области Игоря Потапенко, «очевидны причины, по которым сегодня приходится говорить о необходимости перемен — в частности, о новой Концепции».
— Система функционирует согласно нормативным приказам и положениям, но не успевает за ситуацией, что легко подтверждается цифрами, — объяснил он. — На фоне общего сокращения в течение последних 15 лет уровня преступности в целом — число осужденных к 2010 году увеличилось на 18,6%, более чем на 115 тыс. человек (несколько лет назад предполагалось, что у нас, напротив, эта цифра будет снижена с 1 миллиона до 600 тыс. чел.). Причем вдвое возросло количество тяжких и особо тяжких преступлений. Ежегодно происходит конвоирование, то есть перемещение из одного учреждение в другое, примерно двух миллионов граждан. Вместе с тем темпы строительства не соответствуют численности осужденных и требуются дополнительные здания и помещения, тем более что Концепцией, рассчитанной на довольно длительный срок — до 2020 года, приветствуется раздельное содержание впервые осужденных и рецидивистов.
Особенно тяжелая ситуация, как считают руководители пенитенциарной системы, в наиболее густонаселенных женских колониях. И предполагают, что в нашем регионе эта проблема будет решена по одному из двух сценариев.
— Возможно, кроме одной существующей появится новая колония в восстановленной бывшей воинской части, куда будут переселены повторники (осужденные, повторно совершившие преступления), — уточняет Потапенко. — Но, скорее всего, будет пущен в ход менее затратный вариант: проблема решится за счет реорганизации Колпинской колонии для подростков, где не так много обитателей (46 человек при наполняемости 363).
Кроме того, в Концепции говорится о целесообразности создания неких реабилитационных центров, в которых осужденным перед выходом на свободу предложат свыкнуться с мыслью о том, что их ждет в недалеком будущем. «Они не привыкли к вольной жизни. Многие отсидевшие приходят ко мне и просят их снова «закрыть», потому что на воле они никому не нужны», — объясняет Потапенко.
Но реформа реформой, а неласковый социум не переделаешь, поэтому трудно уверовать полностью в силу не слишком длительной реабилитации.
До швейцарских нар нам далеко
Руководители пенитенциарной системы считают, что всякой стране, в том числе и России, следует ориентироваться на опыт Швейцарии. Но вряд ли это возможно, учитывая, что в этой стране с высоким уровнем цивилизации каждый осужденный может рассчитывать на помощь персонального соцработника и психолога. А уровень сознательности даже серьезно провинившегося перед законом, но вставшего на путь исправления гражданина просто зашкаливает. Примерное поведение арестанта гарантирует кратковременный, но регулярный (два раза в месяц) отпуск домой. Причем страшно сказать: большинству арестантов доверяют ключи от собственных камер!
Особо гуманно в этой стране относятся к оступившимся «деткам» — к ним применяются статьи специально разработанного Уголовного кодекса, и наказание часто сводится к посильной трудотерапии.
Побывав там и впечатлившись, глава ФСИН России Александр Реймер поспешил договориться о сотрудничестве, что, к слову, отразилось и в Концепции. Колонии для подростков (а сегодня в них отбывают срок около 4 тысяч молодых людей) у нас должны быть преобразованы в воспитательные центры. Для начала экспериментальной площадкой объявлена Алексинская колония (Тульская область), куда приглашены специалисты из Швейцарии. Камеры переименуют в комнаты, воспитанникам предложат альпийские методы исправления.
Главное в таких колониях — четко обеспечить внутри системы дифференцированный подход к арестантам: впервые осужденные не должны отбывать срок вместе с теми, на чьем счету уже не одна ходка, считают руководители ФСИН.
По свидетельству Александра Коробченко, начальника петербургской больницы им. Ф. П. Гааза, кардинально должно измениться в пенитенциарной системе и медицинское обеспечение заключенных. Экспериментальными в этом смысле объявлены Петербург и Тверь.
— В целом Концепция предполагает, что все функции оказания медицинской помощи арестантам будут переданы ФСИН России, — говорит о предполагаемом переподчинении начальник медицинского управления УФСИН по Санкт-Петербургу и Ленинградской области Андрей Чирков. Но о трудностях перехода и связанной с этим конкретикой нынче приходится только гадать. Неизвестно, каким образом, например, на практике будет осуществляться взаимодействие докторов и сотрудников ФСИН.
Нынешняя ситуация тяжела. 72 тыс. заключенных российских тюрем страдают психическими расстройствами, 41 тыс. — больны активной формой туберкулеза, около 50 тыс. имеют диагноз ВИЧ и вирусный гепатит, более четверти осужденных — инвалиды.
Возможные последствия тюремной реформы туманны, о чем свидетельствует не имеющая пока определенного фундамента формулировка: «Финансирование мероприятий, предусмотренных Концепцией, предполагается осуществлять за счет федерального бюджета в пределах бюджетных ассигнований, предусмотренных на очередной финансовый год и плановый период…»
Какими будут эти «пределы», насколько отпущенные (а главное, реально дошедшие до пенитенциарных учреждений) средства спасут страдающую многочисленными болезнями тюремную систему — дело темное.
Евгения ДЫЛЕВА
Фото автора
Справка «Новой»
По официальным данным начала 2010 года, взятым из Концепции развития уголовно-исполнительной системы, в учреждениях этой системы, обеспечивающих изоляцию от общества, содержится 864 тыс. человек. В том числе: в 226 следственных изоляторах и 164 помещениях, функционирующих в режиме следственных изоляторов при колониях, — чуть больше 131 тыс., в 755 исправительных колониях — около 724 тыс., в 7 тюрьмах — почти 3 тыс. человек, в 62 воспитательных колониях для несовершеннолетних — почти 6 тыс. воспитанников. Кроме того, в женских колониях — 69 тыс. женщин, а при 11 из 47 исправительных колоний, предназначенных для отбывания наказания женщин, — дома ребенка, в которых находится 846 детей.
Медицинское обеспечение осужденных в России обеспечивает 131 больница лечебного профиля, 59 лечебно-исправительных учреждений для больных туберкулезом и 9 — для больных наркоманией. 90% заключенных имеют те или иные заболевания.